Елена Степанова В ОСТРОВАХ ОХОТНИКУ (Письмо Александру ПРОХАНОВУ)

Елена Степанова В ОСТРОВАХ ОХОТНИКУ (Письмо Александру ПРОХАНОВУ)

Александр Андреевич, любезный наш "охотник в островах"! Охочий не только до красавиц бабочек, девочек, бабеночек, но и до разных иных сторон нашей прекрасной и яростной жизни. Проживающий эту жизнь взахлеб, остро, сильно, с упоением дикого зверя и описывающий ее, как любящий, активно мыслящий и действующий человек, имеющий свое представление о Пути (Дао) достижения желанной цели. Не Ваша вина (в иных случаях не только Ваша), что далеко не все столь яро волимые Ваши желания и думы исполняются. В конечном счете, на все Божья воля. Но Вы не остаетесь сторонним наблюдателем, и за то — слава Богу. Для того Всевышний и создал человека, наделив его подобно Себе даром творчества, чтобы тот строил свою жизнь в согласии с тем идеалом "праведного" мира, который, так или иначе, сложился в его голове. Оттого, думается, и не может быть любо Богу любое непротивление злу, против чего Вы так яростно восстаете и в публицистике, и в книгах, и в общественной работе.

Эта эпистола — не просто обычная "внутренняя" рецензия на Ваш роман "В островах охотник", хотя и написана она после того, как я, раздобыв на время эту книгу, с некоторым опозданием прочла ее. Повторюсь: Вы — мой писатель, эмоционально мой. Этот Ваш роман (из последней серии о Белосельцеве я не читала пока еще "Сон о Кабуле") в какой-то мере стал для меня, известного в очень узких кругах "прохановеда", откровением: он утратил неистовость предыдущих Ваших постперестроечных книг с их гротесковыми инфернальными персонажами и оттого показался мне более человечным, хотя ничуть не потерял прежних чувств боли и неприятия по отношению к делам и вершителям развала нашей великой Советской державы. И стареющий герой романа, и его восемнадцатилетняя возлюбленная, стоящая на пороге взрослой жизни, в которой любящий глаз с радостью подмечает зародыши неординарной личности, показались мне более теплыми, живыми и, как ни странно, более оптимистичными, чем герои прежних книг. Жизнь ведь не кончается ни с крушением империи, ни с крахом личных надежд. Человек обязан не только достойно все это пережить, но и остаться верен самому себе, своим идеалам, хотя, конечно, что-то в нем неумолимо угаснет, отомрет. Эти изменения уже коснулись Вашего героя, генерала Белосельцева, но пока еще не столь явны у Вас самого.

Страницы, относящиеся к событиям почти тридцатилетней давности, в которые был вовлечен майор Белосельцев во время его командировки в Кампучию вскоре после ухода оттуда Пол Пота, куда он был послан, чтобы не допустить перерастания ограниченных военных действий в большую войну, чреватую непредсказуемыми последствиями для всего мира, придали роману и его герою многозначность и объемность. Кроме интереснейшего фактического материала об этом эпизоде новейшей истории, рассказанном очевидцем, эти страницы потрясли меня своей любовью и сочувствием к простым людям, будь то кхмеры или вьетнамцы, которые волею судеб оказались втянутыми в гибельный водоворот событий, влекущих за собой не только коренную ломку всей их привычной и налаженной жизни, но часто и страшную, мучительную смерть. В свете этого потеря Россией статута великой империи переживается еще сильнее, и не только как личная трагедия нашего народа, но как гигантский катаклизм в мировой истории, не единожды способный принести беды народам всего мира.

Несколько слов хочу сказать о русской народной песне "В островах охотник", которая, как органично подобранная для картины рама, усилила восприятие романа и придала ему завершенность. Не раз на протяжении повествования обращаясь к ней мысленно, а в конце приведя ее полностью, Вы попали точно в яблочко. В этой песне — весь, как на ладони, Ваш герой, а если еще шире, то наш, русский муж, правда, скорее барин, чем мужик от сохи. Но и последний на вопрос, в чем ему видится счастье, скорее всего попытался бы передать свое чаяние такого вот, как в песне, состояния души и такого времяпрепровождения. Прелесть этой дивной старинной песни — в наивном любовании красотой жизни, в широкой, все обнимающей и все приемлющей любви к ней. В песне тонко переданы и русский характер, и русская мечта. Это — песня людей, открывших и заселивших земли от Балтики до Тихого океана, прошедших еще дальше, до берегов другого континента, к льдистой заснеженной Аляске, и все "не корысти ради", а по причине очарованности неповторимой красотой Божия мира. Потому и не могут они понять, что в этих, открытых в трудах и походах землях, чужакам важны не их широта и красота, не их приволье, а лишь то, что приносит поживу и барыш, потому и по видимости легко, без надрыва они расстаются с ними. По сути, русские — это юродивые Христа ради, дающие всему миру пример нестяжательского отношения к жизни, к счастью, к любви и тем угодные Богу. Спасибо Вам, А.П.-ушка, за то наслаждение, которое испытываешь, открывая для себя эту песню,

Ну вот, не думала писать никакого отзыва о романе, а вышло, как всегда. Захотелось лишь сказать несколько теплых слов, чтобы поддержать Вас в Вашей многотрудной работе, сказать, как ценю Ваши сочинения и всю Вашу деятельность, как благодарна Вам за нее, как сочувствую Вашей неимоверной нагрузке, как мне жаль Вас, когда иной раз вижу печать безграничной усталости и опустошения на лице Вашем. И тем более я не хотела здесь ни в чем пенять Вам. Но слово сказано, и пеня моя не в укор. Просто мне кажется, что Вы много бы выиграли, если бы на оставшейся части жизненного пути Вы кого-то по-настоящему, а это значит гораздо более, чем себя самого, полюбили. Это совсем не обязательно должна быть женщина. Это может быть и сын, и внук, и даже Всевышний, Тот, который следит за Вами, ведет Вас. Но непременно, чтобы чувство это было несравнимо больше любви к себе, единственному и неповторимому, чтобы оно стало такой же Вашей сущностью, как Ваша вера, как привязанность к земле, где Вы родились и где покоятся Ваши предки, как ликование от сознания, что Вы говорите и пишете на самом сладкозвучном в мире языке — русском. Вы уже любили так когда-то. Но это было давно, в детстве, когда Вы ощущали себя связанным неразрывными узами с мамой и бабушкой. До сих пор та Ваша любовь делает Вас счастливым, согревает и озаряет светом в трудные минуты. Если Вы еще сумеете так полюбить, полюбить, а не влюбиться, как это по большей части случалось с многоликим героем Вашим, Вы станете неизмеримо богаче и защищенней.

Любовь преобразит все. Любимый — совсем не обязательно самый красивый, умный, добрый. Любимые — всегда самые-самые лишь оттого, что любимы. Даже то, что объективно не суть хорошо — печать увядания на лице, какие-то огрехи в фигуре, становится для любящего источником щемящей нежности и жали, а значит, любви. Давно сказано: "Не по хорошу мил, а по милу хорош". Потому и любящий, даже если его любовь не отделима от страдания, гораздо счастливее человека, не знающего любви. Только любовь дает ощущение полноты жизни. И что бы ни случилось в дальнейшем, какие бы чувства ни возникли вновь, это навсегда останется с ним.

Уф!.. Любезный А.П., извините меня великодушно, коль узрите здесь некоторую долю резонерства. Право, это — от неумения, а не от нуды. Главная же цель моего письма — хоть немного развлечь Вас. Если же оно чем-то порадует Вас и поднимет настроение, то это — предел моих стремлений. После сего я хочу лишь откланяться и пожелать Вам доброго здоровья и бодрости духа, радости и удачи в делах и чувствах.

Страстная неделя,

апрель 2003 г.