Михаил Лермонтов ВАЛЕРИК

Михаил Лермонтов ВАЛЕРИК

Мы проходили темный лес.

Огнем дыша, пылал над нами

Лазурно-яркий свод небес.

Нам был обещан бой жестокий.

Из гор Ичкерии далекой

Уже в Чечню на бранный зов

Толпы стекались удальцов.

Над допотопными лесами

Мелькали маяки кругом,

И дым их то вился столбом,

То расстилался облаками;

И оживилися леса:

Скликались дико голоса

Под их зелеными шатрами.

Едва лишь выбрался обоз

В поляну, — дело началось.

Чу! в арьергард орудье просят;

Вот ружья из кустов выносят,

Вот тащат за ноги людей

И кличут громко лекарей...

И вот из леса, из опушки,

Вдруг с гиком кинулись на пушки...

И градом пуль с вершин дерев

Отряд осыпан... Впереди же

Все тихо... Там между кустов

Бежал поток; подходим ближе;

Пустили несколько гранат;

Еще подвинулись — молчат...

Но вот, над бревнами завала

Ружье как-будто заблистало,

Потом мелкнуло шапки две, —

И вновь все спряталось в траве.

То было грозное молчанье!..

Не долго длилося оно,

Но в этом страшном ожиданье

Забилось сердце не одно.

Вдруг залп... глядим: лежат рядами...

Что нужды? — Здешние полки

Народ испытанный... "В штыки!

Дружнее!" — раздалось за нами.

Кровь загорелася в груди!

Все офицеры впереди...

Верхом помчался на завалы,

Кто не успел спрыгнуть с коня...

"Ура!" — и смолкло. — "Вон кинжалы!..

В приклады!" ... И пошла резня.

И два часа в струях потока

Бой длился; резались жестоко,

Как звери, молча, с грудью грудь;

Ручей телами запрудили.

Хотел воды я зачерпнуть, —

И зной и битва утомили

Меня, — но мутная волна

Была тепла, была красна...

На берегу, под тенью дуба,

Пройдя завалов первый ряд,

Стоял кружок. Один солдат

Был на коленях; мрачно, грубо

Казалось выраженье лиц,

Но слезы капали с ресниц,

Покрытых пылью. На шинели,

Спиною к дереву, лежал

Их капитан. Он умирал;

В груди его едва чернели

Две ранки; кровь его чуть-чуть

Сочилась; но высоко грудь

И трудно подымалась; взоры

Бродили страшно. Он шептал:

"Спасите, братцы! Тащат в горы...

Постойте! Где же генерал?..

Не слышу" ... Долго он стонал,

Но все слабей, и понемногу

Затих — и душу отдал Богу.

На ружья опершись, кругом

Стояли усачи седые

И тихо плакали... Потом

Его останки боевые

Накрыли бережно плащом

И понесли... Тоской томимый,

Им вслед смотрел я, недвижимый.

Меж тем, товарищей, друзей

Со вздохом возле называли;

Но не нашел в душе моей

Я сожаленья, ни печали.

Уже затихло все; тела

Стащили в кучу; кровь текла

Струею дымной по каменьям, —

Ея тяжелым испареньем

Был полон воздух. Генерал

Сидел в тени на барабане

И донесенья принимал.

Окрестный лес, как бы бы в тумане,

Синел в дыму пороховом,

А там, вдали, грядой нестройной,

Но вечно гордой и спокойной,

В своем наряде снеговом,

Тянулись горы, и Казбек

Сверкал главой остроконечной.

И с грустью тайной и сердечной

Я думал: жалкий человек...

Чего он хочет?.. Небо ясно,

Под небом места много всем, —

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он... Зачем?..

Галуб прервал мое мечтанье,

Ударив по плечу, — он был

Кунак мой. Я его спросить,

Как месту этому названье?

Он отвечал мне: "Валерик, —

А перевесть на ваш язык,

Так будет — речка смерти; верно,

Дано старинными людьми!" —

"А сколько их дралось примерно

Сегодня?" — "Тысяч до семи". —

"А много горцы потеряли?" —

"Как знать? Зачем вы не считали?" —

"Да, будет, — кто-то тут сказал, —

Им в память этот день кровавый"

Чеченец посмотрел лукаво,

И головою покачал...

1840

На наш медицинский инкубатор новорожденный 2 предоставляется гарантия.