СУД УБИРАЕТ ФАКТЫ
СУД УБИРАЕТ ФАКТЫ
26 мая в Савеловском суде продолжилось слушание моего уголовного дела, которое мой адвокат и я начали с протестов председательствующему суда. Мои возражения на действия председательствующего, нарушающего мое право на представление доказательств, прозвучали так.
«Ваша честь! УПК РФ статьей 73 установил: «При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: … 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния».
Но если ты уже на скамье подсудимых, то как можно доказать обстоятельства, исключающие твою преступность, то есть, твою невиновность, не доказав, что предварительное следствие либо ошиблось, либо преступно сфабриковало твоё обвинение? Как можно доказать свою невиновность в убийстве, не доказав, что следствие заставило свидетелей дать ложные показания?
Лишая меня возможности представить доказательства того, что дело против меня сфабриковано, лишая меня возможности представить суду доказательства того, чей заказ выполняло следствие, когда фабриковало против меня уголовное дело, лишая меня возможности показать суду, что лобби Израиля уже несколько лет преследует меня, то есть лишая меня возможности показать суду мотивы, по которым против меня совершено преступление, суд лишает меня возможности представлять доказательства своей невиновности.
По ходу процесса обвинитель и жестами и улыбками демонстрировала как бы нелепость моих обвинений нашим кристально чистым и честным следователям, прокурорам и судьям. Но замечу, что в Уголовном кодексе законодатель и намека не сделал на то, что журналисты могут совершать преступления как журналисты. Как клеветники, как чьи-то пособники — да, это они могут. Но их журналистские полномочия не являются орудием преступления.
Зато профессиональным преступлениям кристально чистых и честных следователей, прокуроров и судей, законодатель посвятил в УК РФ главу 31. Законодатель не имеет иллюзий по поводу честности служителей Фемиды. Так что такого неестественного для суда в том, что я обвиняю служителей Фемиды в их профессиональных преступлениях?
И если служители правосудия фигурируют в Уголовном кодексе, как субъекты преступлений, то есть преступники, то журналисты являются только объектами преступлений — по статье 144 «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», то есть жертвами преступления. Причем в таком виде преступления против журналистов, как незаконное прекращение деятельности СМИ, прокуроры и судьи выступают единственными субъектами преступления, предусмотренного статьей 144 УК РФ, в остальных случаях они соучастники.
Циничности преступных деяний служителей правосудия способствует как бы отсутствие преступных мотивов в их действиях — типа, зачем это надо нашим честнейшим прокурорам и судьям совершать преступления против правосудия и журналистов??
И показывая, что эти служители Фемиды действуют по заказу лобби Израиля, я доказываю мотив их преступления — выслужиться перед лобби этого иностранного государства, чтобы получить свои должности или иметь возможность безнаказанно совершать в этих должностях преступления. Поэтому я и представляю суду доказательства, что лобби Израиля захватило ключевые позиции по контролю за Верховным судом как со стороны администрации президента, так и со стороны Государственной Думы, мало этого, лобби рекламирует среди евреев России это свое влияние на судебную власть России.
Не давая мне показать связь лобби иностранного государства с судебной системой России, суд оставляет без мотива мое обвинение в фальсификации моего дела, следовательно, не дает мне доказывать свою невиновность.
Если суд считает мое обвинение в фабрикации против заведомо невиновного журналиста уголовного дела вздором, то пусть суд в приговоре даст объяснения следующим вопросам:
1. Почему Мосгорпрокуратурой был принят к исполнению заведомо ложный донос, будто я опубликовал экстремистский материал, хотя даже из текста доноса было видно, что экстремизм этого материала законным порядком не установлен?
2. Почему зампрокурора Москвы Юдин не утвердил отказ ФСБ от возбуждения уголовного дела по факту этой публикации?
3. Почему зампрокурора Москвы Юдин дважды не утвердил отказ следователя Баранова возбуждать уголовное дело против меня?
4. Почему зампрокурора Москвы Юдин убрал из материалов дела основания, исключающие возбуждение уголовного дела против меня — ссылки следователя на закон «О СМИ»?
5. Почему зампрокурора Москвы Юдин поручил психолого-лингвистическую экспертизу провести в ЦСТ ФСБ, хотя знал, что в этом учреждении нет психологов?
6. Почему начальники следователя лейтенанта Баранова не запретили ему ставить экспертам-лингвистам вопросы текстом диспозиций статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности»?
7. Почему зампрокурора Москвы Юдин поставил в основу обвинения единственное «доказательство» — ответы лингвистов на вопросы права?
8. Почему при том, что я изначально был назначен Юдиным в качестве подозреваемого и у меня был проведен обыск с изъятием журналистских материалов, я был лишен возможности участвовать в следствии — тем, что мне предъявили обвинение только за 5 дней до окончания следствия?
9. Почему начальники лейтенанта Баранова запретили ему назначать законную экспертизу по делу с корректными вопросами, согласованными с обвиняемым?
10. Почему зампрокурора Москвы Юдиным мне было утверждено обвинение по статье 280 УК РФ, хотя следствие точно установило, что мое деяние — это публикация, а такое деяние не запрещено Уголовным кодексом под угрозой наказания?
11 Почему зампрокурора Москвы Юдиным мне было утверждено обвинение по статье 280 УК РФ за публикацию материала, не признанного экстремистским, если публикация даже экстремистского материала — всего лишь правонарушение?
12. Почему при точно установленном месте совершения преступления мое дело было направлено не по подсудности в Савеловский суд?
13. Почему Савеловский суд не передал мое дело по подсудности?
14. Почему суд при стольких нарушениях в ведении следствия и при том, что следователь дважды обоснованно отказывался возбуждать против меня уголовное дело, отказался вызвать на допрос в качестве свидетеля моей защиты следователя лейтенанта Баранова, как об этом просил подсудимый?
15. Почему суд при вопиющей путанице и бессмысленности заключений экспертов, отказал подсудимому вызвать на допрос экспертов?
16. Россия подписала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, а Страсбургский суд защищает ее положения, в том числе и положение статьи 6: «Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: …допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него». Почему суд отказывает мне в праве допроса людей, показывающих против меня? Почему суд отказывает мне в вызове свидетелей в мою пользу?
17. Почему суд при откровенном ответе экспертов-лингвистов на вопросы права, при полном противоречии их заключений, при откровенной глупости выводов, считает заключения этих лингвистов допустимыми доказательствами?
Ваша честь! Не входит в это дело по обвинению меня, но относится к моему делу по обвинению фальсификаторов моего дела, судебный произвол в Замоскворецком, Таганском судах и в Мосгорсуде. Начиная с того, что Замоскворецкий суд отверг заключения государственных экспертных учреждений и признал «экспертизу», написанную так и не установленным лицом, и заканчивая тем, что решение о прекращении деятельности «Дуэли» было принято заочно. И это при том, что по закону в случае иска Российской федерации, суд обязан даже розыск ответчиков объявить.
И Мосгорсуд все это беззаконие оставляет в силе.
Вполне возможно, на поставленные выше вопросы у правосудия есть ответы, которые помимо самих отвечающих убедят еще кого-то, Наивные люди не перевелись. Но согласитесь, при таком беззаконии правомерна и версия, что это не правосудие — это беззаконная акция против меня, организованная кагалом лобби Израиля в России. Лобби Израиля знает о каких-то преступлениях, как они говорят, «правильных» судей и прокуроров, и теперь шантажом этих «правильных» судей и прокуроров заставляют фабриковать и это мое уголовное дело. А поскольку в каких-то судах и прокуратурах уже все руководящие работники «правильные», а в каких-то еще нет, то это и вынудило Юдина отправить мое дело не по подсудности — Савеловским прокурору и суду.
Ваша честь! Нет преступления, все доказательства которого были бы так хорошо сохранены и задокументированы, как преступления прокуроров и судей, — все доказательства этих преступлений содержатся в томах судебных дел, и в томах моего дела тоже. Начиная с 50-х годов Верховный суд рассмотрел преступления судей и прокуроров более, чем по 600 тысячам дел, и реабилитировал осужденных.
Но для обвинения самих служителей правосудия требуется доказательство того, что у судей и прокуроров имеется мотив совершать свои профессиональные преступления. Служение лобби Израиля — это и есть мотив! Наш обвинитель эту тонкость поняла и на позапрошлом заседании четко и пылко заявила, что обвинение руководствуется единственным мотивом — защитой госбезопасности России, и только! Более того, гособвинитель даже согласилась с присоединением к делу доказательств наличия лобби Израиля в России, сняв с себя и переложив на председательствующего ответственность за их появление в материалах дела.
Что же означает тот факт, что суд не принимает в дело доказательства наличия этого лобби в России и влияния его на правоохранительную систему России?
Ведь суд не обязан считать любые доказательства по делу обязательными для себя, в том числе и эти, суд не обязан учитывать эти доказательства при постановлении приговора. Поэтому суд может присоединить к делу любые доводы сторон и этим избежать подозрения, что он не объективен и хочет вынести заведомо неправосудное постановление.
Но суд наотрез отказывается присоединять к делу доказательства наличия лобби Израиля в России, а это убеждает, что суд осмысленно убирает из дела факты, по которым можно было бы судить о мотивах деяний обвинения и суда, а уж из этого следует, что лобби Израиля действительно имеет власть в Савеловском суде.
Вскрыть фабрикацию дела против себя возможно только в суде, и в этих условиях я вынужден возражать и возражать против сокрытия этой фабрикации судом, возражать хотя бы для того, чтобы факты о мотивах деяний, направленных против меня и России, сохранялись в деле если не в виде доказывающих документов, то хотя бы в виде моих возражений».
Суд никак не прореагировал на это возражение по существу и последовательно и методично оставил без удовлетворения семь моих ходатайств (я их выложу на своем сайте http://ymuhin.ru/). Однако одно ходатайство суд все же удовлетворил, что обещает сделать заседание 28 мая довольно интересным, — о вызове в суд экспертов-лингвистов, делавших заключение об экстремизме материала «Смерть России!».
Ю.И. МУХИН