Анатолий Афанасьев СЛОВО КАК ОРУЖИЕ

Анатолий Афанасьев СЛОВО КАК ОРУЖИЕ

“Чеченский блюз” Александра Проханова выдержан в классической целомудренной традиции кавказской прозы, но, читая роман, я наконец-то, на закате дней, уразумел, почему Н. В. Гоголь назвал свои “Мертвые души” поэмой. Сущность иных творений столь многомерна, сакральна, что это единственный жанр, который им приличествует. И безусловно, “Чеченский блюз” — одна из тех книг, ради которых истинный художник рождается на свет.

Последний роман Проханова — горький плач о порушенном Отечестве, о святынях, преданных забвению, но в нем нет уныния и сладкоречивой литературной пошлости. В сущности, роман является эпизодом сражения писателя с неведомой (или, напротив, чересчур хорошо известной), черной силой, разумеется, не чеченской, совершающей на нашей территории, у нас дома беспримерные по масштабу преступления против человечества. Книга так и хлещет через край беспощадной, светлой яростью воина, вооруженного не мечом, а мощным художественным даром. И это нормально. Саша Проханов сражается давно, и чаще всего в одиночку, но еще не было такого случая, чтобы его Родину кто-то оскорбил, а он не ответил... Это один из главных уроков всего его неистового творчества в целом, который будет рано или поздно оценен.

Сегодня, как не раз бывало и встарь, нет участи грознее, чем жить в России, принимать на себя ее боль и продолжать нежно, страстно любить ее изломанную, тоскующую душу. Почти невыносимо жить постоянно на пределе физических и духовных сил — и победителям, и жертвам. В изумительной сцене романа, кода некий банкир, узнаваемый до слез, опускается в лесу на колени и срыгивает на снег мокрую, юркую зверушку, созревшую в нем, он вдруг на мгновение вызывает такое же сочувствие, как и зарезанный по его злобной воле русский пехотинец. Вряд ли писатель добивался такого именно эффекта, но он явно присутствует.

С кем боретесь, господа “новые русские”? И ради какой великой идеи?.. Пройдет немного времени, может, год, а может, и пять лет, и Россия стряхнет с себя в очередной раз сатанинское наваждение. И вот тогда в какой-нибудь заново открытой сельской библиотеке русоголовый мальчик откроет эту раскаленную книгу и углубится в чтение уже исторического романа. Так хотелось бы увидеть в эту минуту его лицо...