Владислав Смоленцев ОГОНЬ НА СЕБЯ

Владислав Смоленцев ОГОНЬ НА СЕБЯ

Последние известия из района боевых действий заставляют предельно внимательно вглядеться в складывающуюся в Чечне ситуацию. Сквозь победные реляции все более угрюмо просматривается перспектива втягивания России в долгую и кровопролитную партизанскую войну.

По всем докладам военных комендантов, органов контрразведки и МВД видно, что ситуация ухудшается с каждым днем. Особенно в южных предгорных и горных районах Чечни. Боевики из рассеянных банд оседают в поселках, пытаются скрыться среди местного населения, легализоваться и перейти к тактике диверсий, налетов и минной войны.

При этом в популистских целях ставятся фактически под угрозу срыва крупнейшие войсковые операции. Свежий пример тому — срыв штурма Шатоя. В результате блестящей операции частей Минобороны в Шатое была окружена и блокирована почти шеститысячная группировка боевиков, среди которых были и их лидеры — Басаев, Хаттаб, Гелаев, Масхадов. Перед военными возникла реальная возможность уничтожить всю эту группировку, но буквально за сутки до штурма в действия руководства операцией вмешались сначала представитель президента в Чечне Кошман, а затем и лично министр обороны Сергеев, которые потребовали ни в коем случае не вести боевые действия в самом поселке. Штурм был остановлен. Начались блокада и изнурительные переговоры. Боевики же в этой ситуации приняли самое разумное решение — перегруппировавшись, оставив в поселке раненых и демонстративно сдав в плен малообученную молодежь, основные силы бросили на прорыв кольца обороны.

Именно при прорыве такой крупной банды под селом Сельментаузен 3 марта погибла десантная рота Псковской ВДД. На оборудовавшую опорный пункт роту десантников вышли сначала почти сто человек передового отряда боевиков, а уже через час высотку, на которой закрепились десантники, штурмовала уже почти тысяча боевиков, вооруженных гранатометами, минометами и переносными безоткатными орудиями.

По непонятной пока причине десантники выдвинулись на высоту без боевой техники и тяжелого вооружения. Скорее всего, за этим стоит просчет разведки, не выявившей нахождение в этом районе столь большой банды, и легкомысленность командиров, отправивших роту без прикрытия.

Ночь и туман не позволили своевременно выдвинуться подкреплениям и поддержать окруженных десантников авиацией. Только к утру передовые отряды вышли к высоте, на которой шел бой. Но еще почти весь день войска пробивались сквозь минные заграждения, выставленные боевиками на склонах высоты.

Итог боя страшен. Из почти девяноста человек в живых осталось только шестеро десантников, которые чудом вырвались из кольца. По их докладам была восстановлена картина этого боя. Рота дралась в окружении до последнего патрона, а когда боеприпасы кончились, десантники вызвали огонь артиллерии на себя и пошли врукопашную. Ни один десантник не сдался в плен.

Озверевшие от такой стойкости десантников боевики не пощадили даже раненых. Все они были добиты выстрелами в голову. В этом бою ВДВ России понесли самые большие потери за эту войну — восемьдесят четыре человека убитыми…

Надо ли говорить, что смерть псковичей легла на совесть тех, кто запретил брать штурмом Шатой и тем самым дал боевикам возможность вырваться из кольца. Правда, далеко уйти боевикам не удалось. В пяти километрах от Сельментаузена банда была окружена и после почти двухдневного боя уничтожена. Только на поле боя остались валяться больше трехсот трупов, почти двести человек сдались в плен.

О пленных вообще разговор особый. В последний месяц боевики часто и помногу сдаются в плен. Особенно — раненные и молодежь. Допросы их выяснили одну интересную деталь — все они получили приказ о сдаче от своих старших командиров. Боевики просто стремятся освободиться от лишней обузы — раненных и малообученных юнцов, оставляя в отрядах наиболее опытных, сильных, обстрелянных бойцов.

Расчет их понятен — освободившись от подобного "балласта", отряды становятся куда мобильнее, решается также и вопрос с обеспечением боеприпасами. Все сдающиеся в плен боевики имеют в автоматах всего по два-три патрона. При этом не было сдано ни одного гранатомета, подствольника, мины или ручной гранаты. То есть все это оставляется бандам.

Судьба этих пленных — особая головная боль военных. С самого первого дня за них начинают усиленно хлопотать всяческие родственники, представители местных администраций, старейшины и прочие "авторитетные" люди. Все они усиленно давят на то, что арестованные-де ни в чем не виноваты, что они были силой вовлечены в бандформирования и по несовершеннолетию не ведали, что творят. В результате очень многие из этих "волчат" вскоре выходят на свободу и возвращаются в родные села, где их уже давно ждут легализовавшиеся бандиты. В результате такой политики теперь практически не проходит дня без обстрела комендатур, расположений и блокпостов наших войск.

Так же туманна судьба и тех боевиков, чья активная деятельность в бандах доказана. Большинство из них открыто говорит, что надеются на очередную амнистию. И не особо скрывают того, что, выйдя на свободу, вновь возьмутся за оружие.

Ни о каких судах над боевиками речь пока не идет. В России предпочитают сажать на огромные сроки людей, от голода ворующих из магазинов продукты, и выпускать на свободу тех, кто с оружием в руках сражался против русских войск.

Создается полное ощущение, что высшее политическое руководство России попросту не знает, что ему дальше делать с Чечней. То Путин говорит о том, что необходимо формировать местные структуры власти; то военные заявляют, что всю власть необходимо сосредоточить у военных комендантов. То господин Кошман собирает совещания, на которых объявляет себя единоличным управляющим Чечни; то различные чеченские авторитеты самоназначают себя в правители. При этом никакой реальной, продуманной политики в отношении местного населения не проводится. Каждый комендант действует на свой страх и риск.

До сих пор не проведена перепись населения освобожденных районов, не налажена система прописки и учета, нет баз данных по тейпам, не проведена паспортизация. Все это создает исключительно благоприятные условия для возвращения и легализации боевиков в освобожденных районах и развертывания здесь вооруженного подполья. Как все это углубится с наступлением летнего периода, появлением "зеленки" и сходом снега с гор — можно только догадываться.

Если сегодня потери от действий боевиков в тылу наших войск составляют три-пять человек в неделю и две-три единицы техники в сутки, а на дорогах обнаруживается и разминируется до сорока мин и фугасов, то с появлением "зеленки" установка мин и фугасов станет просто "валовой", так же, как и организация засад. По оценке специалистов, потери от войны на дорогах могут вырасти до пяти-восьми человек в сутки. При этом критическими потерями являются пятнадцать-двадцать человек в сутки на тысячу километров. При подобных потерях речь идет уже о полной утрате контроля над коммуникациями.

Кремль явно не знает, что ему дальше делать с Чечней. И этот политический вакуум очень скоро заполнится гремучей смесью.

При сегодняшних тенденциях развития обстановки чеченская кампания может закончиться для России весьма драматично. Если в ближайшее время федеральный центр не включится в активную контрпартизанскую войну, если не будут уничтожены или захвачены лидеры боевиков, то уже к концу мая мы можем утратить контроль над южными горными и предгорными районами Чечни и откатимся на линию Сунжи.

Впрочем, может быть, именно это и устроит администрацию Путина, которой очень нужна "военная победа" над Чечней к 26 марта, и совершенно не нужна Чечня после этого срока, которая "сжирает" огромный кусок и без того тощего бюджетного пирога.

Владислав СМОЛЕНЦЕВ