Владимир Бондаренко __ БОЕЦ, ПИСАТЕЛЬ И ДЕРЖАВНИК

Владимир Бондаренко __ БОЕЦ, ПИСАТЕЛЬ И ДЕРЖАВНИК

Москва проводила в последний путь знаменитого разведчика, русского писателя Владимира Васильевича Карпова. Давнего верного друга нашей газеты. Скончался прославленный воин и писатель на восемьдесят восьмом году жизни 19 января в светлый морозный день. Как Герой Советского Союза и фронтовой разведчик, участвовавший в пленении 79 немецких "языков", он был похоронен на Троекуровском кладбище под звуки Государственного гимна и троекратный артиллерийский салют.

      Владимир Карпов родился в 1922 году в Оренбурге, вырос в Ташкенте. Поступил в пехотное училище, но был арестован по доносу и попал в лагеря. Как он сам говорил: "Я попал в жернова истории, пережив самые сложные и трудные этапы жизни нашей страны". Арестованный весной 1941 года, он написал несколько писем Сталину с просьбой отправить его на фронт, попал в штрафную роту, но и там сумел так отличиться, что, пожалуй, единственным из "штрафников" получил звание Героя Советского Союза. После третьего ранения послали на учебу в Высшую разведшколу Генштаба. Работал в Генштабе, параллельно учился в Литературном институте. Осознав невозможность совмещения двух столь важных профессий, ушел из армии в литературу.

     В 1983-86 годах был главным редактором журнала "Новый мир", затем пять лет первым секретарем правления Союза писателей СССР.

     Прославился своими биографическими книгами "Полководец", "Маршал Жуков" и "Генералиссимус", посвященную его кумиру Иосифу Сталину. Легендарный разведчик свои лучшие рассказы, среди них тот, который вошел в книгу "Шедевры века", печатал в газете "День". И мы гордились дружбой с ним. Александр Проханов, выступая в программе "Эхо Москвы", сказал о нем:

     "Да, я был с ним знаком. И более того, эта утрата очень такая горькая и для меня лично, и для всех, кто почитал нашу советскую культуру, советскую литературную культуру. Карпов — герой Советского Союза, блистательный военный, разведчик, командир полка в свое время, который служил в самом страшном, чудовищном районе Советского Союза Кызыл-Арват — это недалеко от Кушки. Прошел огонь и воду, брал языков, ранен, прошел лагеря сталинские, где он был до войны. Он был из тех писателей, художников, который искусился перестройкой. Я помню его период, когда он обожал Горбачева. Он возглавил, кстати, Союз писателей СССР после ухода Георгия Мокеевича Маркова.

     Но почему я лично ему обязан? Я ему обязан двумя моментами, я их не забуду. Первый, именно благодаря Владимиру Васильевичу Карпову стал издаваться мой "День", то есть газета, которая называлась "День". Он к тому времени увидел, что "Литературная газета", (которой сейчас исполняется юбилей — тоже можно наряду с этой печальной моей речью поздравить и "Литературную газету") — газета из очень сбалансированного, очень интенсивного органа советского резко радикализировалась и стала ультралиберальной, изгнав из своей среды всё, что связано с тем пульсом, который сейчас принято называть патриотическим.

     А сегодня при Полякове она другая. Но тогда она была абсолютно радикальной. И у огромного количества писателей исчез свой литературный орган, потому что они перестали туда допускаться. Возникла идея у Карпова создать альтернативный писательский газетный орган, и он пригласил меня. Я ему предложил название "День", он принял это и помог становлению нашей газеты. И газета "День", которая была в 1993 году ухайдокана танками ельцинскими, а сейчас называется газета "Завтра" — это детище Владимира Васильевича. Поэтому я его вспоминаю каждый раз с добром, с благодарностью и еще скорблю по поводу ухода.

     А второй раз, я помню нашу с ним беседу, когда мы летели в Чечню. Группа писателей во время первой чеченской войны летала в Чечню поддержать солдат. Потому что солдаты наши — их обстреливали, с одной стороны, горцы, а с другой стороны, либералы, журналисты, кинескопы родные наши с тыла. И мы, писатели, человек 15-20 полетели в Чечню. Я не забуду: мы стояли в Моздоке на аэродроме, ночь была, огромный вертолет. Он работал винтами, носились все эти винты, лопасти, с огоньками, и мне Владимир Карпов сказал: "Слушай, вот ты пишешь свои передовицы, я их читаю, ценю. А попробуй использовать свои методики, которыми ты пишешь в передовице, в прозе. Почему у тебя проза совершенно другая?" Я говорю: "Попробую", и так возник мой роман "Господин Гексоген". Поэтому я и успех "Гексогена" странным образом связываю с Владимиром Васильевичем Карповым.

     Но важен он тем, что он один из тех советских писателей, кто не изменил присяге советской. Ведь, какое количество перевертышей, какое количество людей, которые и теперь функционируют, которые считали своим долгом взять и кинуть ком грязи в советское. А он не стал просто топтать страну, свою родную страну.

     Предавать-то можно и в семье, можно и на небесах предавать, и Бога предавать. Это, конечно, не просто присяга. Хотя, конечно, когда человек крестится, ему читают такую присягу, символ веры. Он в свою родную страну не кинул ком грязи. Он был ее защитником, он проливал за нее кровь, он получил от этой страны все, что получили и многие другие писатели. И он до последнего был верен этим своим ценностям . когда другие постоянно перевертывались и мимикрировали за это время раз пять, наверное. Он был сталинистом. Он написал свой роман, сначала он написал роман о Жукове, потом написал роман о Сталине. И с этим он ушел. Это великое качество чести. Он настоящий был офицер…"

     Нам остается быть столь же верными нашей присяге, служа верно русскому народу, и великой державе. На том он стоял. На том и мы стоим. И стоять будем.

     А легендарному советскому разведчику и писателю, стоящему у истоков нашей газеты, Вечная Память!

1