Вечер короткого рассказа

Вечер короткого рассказа

Дуэль

Одна поэтесса прочитала в рукописи стихи одного поэта. "Что ему передать?" - спросил я у неё. "Передайте, что очень много орфографических ошибок". А вскоре этот поэт прочитал в рукописи стихи поэтессы. "Что ей передать?" - спросил я у него. "Передай, что нет ни одной орфографической ошибки".

Валерий РОНЬШИН, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ Жена и философия Я сидел в кресле и любовался Лидой. Она, студентка философского факультета, расхаживала по комнате и увлечённо рассуждала о концепции бытия Хайдеггера, с упоением толковала о здесь-бытии.

Я предложил пойти в парк. Мы не спеша гуляли по аллеям. Лида горячо рассуждала о философии экзистенциализма.

- Человек для обретения подлинной экзистенции должен совершить прыжок, - далеко вокруг раздавался её звонкий голос.

А я слушал и понимал, что мне не под силу совершить этот самый экзистенциальный прыжок, чтобы предложить ей руку и сердце.

Мы сели на скамейку под ивой. Шумела река. Плыло в чистом небе маленькое светлое облако, а Лида с упоением говорила о вещи в себе. Её зелёные глаза смотрели на облако, а я ловил себя на мысли, что знаменитое выражение Канта как нельзя лучше характеризовало эту умную и гордую девушку, в которую влюбился по-настоящему. Лида, с которой я познакомился четыре месяца назад, поистине была для меня вещью в себе. Её обширные философские знания приводили меня в трепет и проводили между нами незримую черту.

После прогулки я провожал Лиду до дома. "Для Хайдеггера трансценденция - это ничто", - поблёскивая глазами, утверждала она, и я чувствовал себя этим самым ничто.

Вот и подъезд. "У Габриеля Марселя Бог есть абсолютное "Ты", самый верный и надёжный друг человека", - сказала Лида. А я подумал, как хорошо было бы оказаться на месте этого метафизического бога, чтобы быть её верным другом.

Мы ещё долго стояли у подъезда, а Лида сосредоточенно размышляла о страхе, экзистенциальной тревоге. Меня же не покидал самый обыкновенный страх, что она откажет мне в этих редких встречах

Прошло пять лет. Лида вышла за меня замуж. А я окончил философский факультет, чтобы соответствовать её высокому интеллектуальному уровню. Нигде не работаю. В нашем городке нет для меня достойной работы. Не пойду же я мести дворы, будучи дипломированным философом. Зато работает Лида. Библиотекарем.

Вечер. Сижу на диване и вслух размышляю о трансцендентальных определениях бытия Лида не слушает, она занята домашними делами. Ей некогда. Ей нужно погладить постиранное бельё, а затем приготовить ужин. Два наших сына подрались из-за игрушки. Младший ревёт. Лида нежно успокаивает его.

Садимся ужинать. Я громко восхищаюсь "Археологией знания" Фуко. Старший сын стукнул ложкой младшего по лбу. Малыш горько рыдает. Лида утешает его. А я рассуждаю о дискурсивной формации.

Ночью увлечённо читаю философский трактат. За стеной сладко посапывают дети, крепко спит уставшая от нескончаемой домашней работы Лида. Время от времени отрывая глаза от книги, смотрю в окно и мысленно благодарю судьбу за то, что послала мне замечательную жену, благодаря которой я приобщился к философии.

Салахитдин МУМИНОВ, г. ТАРАЗ, Казахстан Как они болели Однажды Иван Петрович заболел, а Мария Васильевна ждала любимый сериал и тоже сказалась больной, чтобы не идти в аптеку. Пришлось Ивану Петровичу отправляться самому.

Он купил: аспирин, анальгин, ношпу и ещё что-то от насморка.

Принёс домой, надел очки и увидел, что все лекарства просрочены. Второй раз идти не хотелось, но он пошёл, потому что болеть хотелось ещё меньше.

Во второй раз он купил: парацетамол, пирамидон, аскофен и ещё что-то от горла.

Принёс домой, надел очки, а лекарства опять просрочены. Третий раз идти уже совсем не хотелось, но он пошёл. Потом пошёл в четвёртый раз и в пятый. И выздоровел, окреп. А почему? Жили они на 28-м этаже, а лифт на профилактике оказался как раз.

Тут сериал закончился, выздоровела и Мария Васильевна, и они отправились на кухню пить чай с лимоном.

Андрей ПЕТРОВ, ВОЛГОГРАД Разгрузочный день Британский олигарх Ив. Ив. Иванович озарился.

И - возликовал.

И стал петь.

Неумело дирижировал, трогательно вставал на цыпочки.

Приплясывал в такт заоконным снежинкам.

Потом вспомнил Достоевского, достал 1 миллиард из сейфа и бросил в камин.

И сделалось ему хорошо на душе.

Свободно, легко, празднично.

Ведь должны же и олигархи устраивать себе разгрузочные дни.

Николай ЯКИМЧУК, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ Предложение - Предлагаю вам руку и сердце! - сказал врач вновь прибывшей пациентке.

- А как же мои печень и нога? - спросила девушка.

- Их мы пересадим в следующий раз, - заверил доктор.

Ольга КУЗЬМИНА