Музыка, она — коварство

Музыка, она — коварство

Марина Алексинская

30 октября 2014 0

Культура

Вспоминая заключительный концерт Большого фестиваля РНО под управлением Плетнева

Октябрь - хрустальная слеза, что разбивается надеждой и разочарованием, застывает потоком грусти и меланхолии. Не будет преувеличением сказать: октябрь - месяц музы Пушкина, музыки Чайковского, пианизма Плетнева. Октябрь - попытка выразить неизъяснимое, а это значит - искусство.

Настоящий октябрь - особенный. На пороге с ним расставания, долгих нитей дождя, желтых листьев за окном, занесенных покровом снега, он приближает величайшую дату. 2015 год - год Петра Ильича Чайковского. В преддверии торжеств по случаю 175-летия композитора, о которых можно только мечтать сегодня, хотелось бы вспомнить Михаила Плетнева, в судьбе которого музыка Чайковского занимает совершенно отдельное место. И можно лишь догадываться, что за фурор, что за сенсация произойдет, когда Плетнев в час апогея торжеств, сядет за рояль и исполнит "Октябрь" из "Времен года", "Шестую симфонию" Но это - в будущем. Сегодня - воспоминания о концерте, что Российский национальный оркестр под управлением Михаила Плетнева дал в преддверии октября. Тем более, что Чайковский для России всё равно что Верди для Италии.

Легенда рассказывает, что встарь из волн венецианской лагуны, среди рыбачьих островов родилась музыка. Ясности звёзд. Хаотичности движения воды. Звуковая стихия, тайное которой стало явным. "Верди-гала" - концерт под таким названием дал Российский национальный оркестр (РНО), и он был завершающей кодой Большого фестиваля РНО. Художественный руководитель оркестра - Михаил Плетнев, гений рояля, один из ярчайших музыкантов современности. И если сумерки и рассветы - главное очарование полотен Коро, то звуки шороха опадающих листьев, опустошения, замирания, безучастности дождя, что стекает долгими струями по стеклу - дар небес маэстро Плетневу. Неудивительно, что Москва вступает в осень с Большим Фестивалем Российского Национального Оркестра под управлением Михаила Плетнева. Осень 2014 года традиции не нарушила. Больше того, "Верди-гала" продолжил традицию "оперной линии", говоря о которой нельзя не вспомнить концертное исполнение "Евгения Онегина" Чайковского, что стало кульминационным событием Большого фестиваля РНО года четыре назад.

Сегодня Верди. Джузеппе Верди. Король опер в широкополой шляпе - эмблеме Рисорджименто - пожалуй, один из самых узнаваемых портретов композитора. Ведь Верди - родом из революции, из той самой эпохи национально-освободительного движения итальянского народа против австрийского гнета и объединения Италии из разрозненных государств. И, может быть, не все идеалы, что страстно обсуждались писателями, журналистами, музыкантами в салоне Кларины Маффеи, претворила жизнь, музыка Верди - претворила. И стала народной. И сколь бы не были свирепыми и безжалостными подчас нападки завистников, мол, "Верди своим плебейским языком разбил наследие гран-синьоров, аристократов итальянской оперы" достаточно произнести "Верди" и публика смахивает с пьедесталов аристократов с Вагнером впридачу и валит на оперу Верди. Снова и снова пережить блаженный наркоз мелодий, что отданы композитором Виолетте, Аиде, Леоноре Женщина для Верди - олицетворение жертвы и страдания, и потому именно ей композитор подарил самые пронзительные, самые проникновенные ноты. Когда-то говорили о таких: flebile dolcezza, "блаженство слёз".

В программе концерта "Верди-гала" - сцены, арии, увертюры и балетная музыка из опер Верди. Михаил Плетнев известен оригинальностью, вольностью интерпретаций сочинений, "разговором" с композиторами на равных. Что произойдет на сцене Большого зала консерватории в вечер концерта - интрига. Участие в концерте Людмилы Монастырской, обладательницы, как пишут о певице, уникального лирико-драматического сопрано, обещало концерту особую пряность. Певица уже выступала с Российским Национальным Оркестром, когда тот давал "Реквием" Верди. Публика Москвы - покорена. "Главный козырь - это Монастырская, если, конечно, это не фейк" - пылко и страстно меломаны предваряли выступление в "сетях". Искусство - нашептывание, которое передается из уст в уста.

Большой зал консерватории. Прошли минуты, когда какофонии оркестра, эта прелюдия концерта, бойкая перекличка инструментов, сменилась покоем. Мёртвым. Оркестр и публика в ожидании маэстро. Вот он проходит среди пюпитров, строя виолончелей, скрипок Собран, сосредоточен. Короткий поклон. Поворот. И быстрый, стремительный взмах руки. Как будто жизненной миссией маэстро окажется представить здесь и сейчас Верди той поры, когда искусство "маэстрино из Буссето", по сравнению с затейливым искусством Беллини, Россини, Доницетти казалось слишком грубым, суровым. Maestro filosofo - называли Верди той поры.

Балетная музыка из оперы "Отелло" сменяла увертюру к опере "Набукко", сцена и ария Аиды Ritorna vincitor - сцену леди Макбет Una macchia e qui tutorra из оперы "Макбет" оркестр, как принято считать - цитадель индивидуалистических недотрог - напоминал сплав, монолит, внутри которого смычки скрипок высекали огонь, а текучесть арфы поглощалась басами виолончели. Оркестр помимо воли дирижера даже восходил на новый уровень славы, уровень оперного оркестра. Но так лишь казалось. Михаил Плетнев за дирижерским пультом стоял, как скала, почти недвижим. И только напряжение спины выдавало тот сгусток воли, что приводил в движение и держал оркестр. И если со сценами из оперы "Макбет" со струн смычковых, из раструбов медных в зал пробиралось нечто демоническое, мрачное, приглушенное, то "Бал королевы" из оперы "Дон Карлос" звучал уже легко и чисто, узорчатым ожерельем. Музыка рвалась вперед. Жестокий дух неудовлетворенности подгонял всё дальше и дальше.

- Бессмертно, Верди, бессмертно! - рукоплескал зал, словно композитор скрывался за драпировкой ложи Большого зала консерватории.

Вокал, свободно льющийся голос - тот "кит", на котором покоится итальянская музыка. Людмила Монастырская - голос "Верди-гала", приглашенная "звезда" концерта, карьера которой подобна старту ракеты. Всего лишь пять лет назад Людмила Монастырская была ведущей солисткой Национальной оперы Украины, сегодня - певица с международным именем. Головокружительная слава на сценах Ковент-Гардена, Ла Скала, Метрополитен. Лучшей на земле Аидой назвал Людмилу Монастырскую Питер Гелб, интендант Метрополитен. В жизни всё - вопрос встреч и случайностей. Так случилось, что Людмила Монастырская в последний момент заменила Марию Гулегину в партии Тоски на сцене Немецкой оперы Берлина. И международная карьера началась.

Дело в том, что на протяжении уже лет четырех о Марии Гулегиной я говорю как Сологуб о Патти. О чем бы писатель ни говорил, - исторический факт, - речь рано или поздно сводилась к тому, как пела Патти. И потому выход Людмилы Монастырской на сцену ждала с особой тревогой. Как наваждение, в моем воображении возникала сцена Музыкального театра Станиславского, Большого зала консерватории и арии Верди в исполнении Гулегиной, "певицы с вердиевской музыкой в крови" окутывали блаженством. Но вот - Людмила Монастырская.

Этот молодой, открытый, с чарующим piano голос, конечно, не мог не обезоружить. Не обезоружить и не приворожить. Почти сразила Людмила Монастырская фейерверком победоносных верхних нот, непринужденностью форсирования голоса Фантастической мощи звучание! Сила и слабость, как оказалось, Людмилы Монастырской. И вот почему. Изыск Верди в том таится, что, композитор, не сбрасывая старых, освященных традицией уз итальянской оперы, создавал новый мир, мир человека. Но! В наивно-восторженных формах. В том жанре мелодрамы, который щемяще-блистателен и совершеннен лишь на оперной сцене. И вот этого трогательного, наивного восторга, вот этих выстраданных нот, что вызывают "горестную усладу", улыбку сквозь слезы решительно не доставало в вокале В завершении концерта Людмила Монастырская вступила в арию Леоноры из "Силы судьбы" и спутала все карты. Раскрыла такие глубины чувства в музыке, которые сам Верди, кто знает, мог бы уже принять за отжившие и поблекшие. Биса - не избежать.

"Аплодисменты есть та необходимая часть произведения, которую следовало бы специально отмечать в партитуре", - согласитесь, трудно с мнением музыкантов не согласиться. Аплодисменты поднимали публику с мест, рулады и сладость каденций еще сгущали атмосферу Большого зала консерватории как некоторое внутреннее переживание души в её молитвах и скитаниях. Музыка, она - коварство. Замыкает человека в заколдованный круг одиночества. И если в минуты оваций и подношения цветов Михаил Плетнев бросил бы взгляд, случайно, на одно из окон зала, то мог бы в воздухе, как будто заштрихованном грифелем, узнать лик ангела. Существа, что отчуждает маэстро от мира. И умножает дары.

На фото: 1978 год. Михаил Плетнев - триумфатор VI Международного конкурса имени П.И. Чайковского