Жертва и… убийца

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Жертва и… убийца

Жертва и… убийца

ИЗ ЗАПИСОК АДВОКАТА

Иногда в этих ролях оказывается один и тот же человек

Марк КРУТЕР

Машина несётся по утреннему шоссе быстро и уверенно, и ничто не отвлекает от размышлений о предстоящей встрече. Я знаю, она не будет радостной. Потому что состоится, как и многие другие, в "казённом заведении", в Можайской женской колонии под Москвой. В обшарпанной комнатке с решётками на окнах снова встречусь со своей подзащитной - молодой, очень милой женщиной. Её глаза словно спросят меня: ну, что вам удалось изменить в моей судьбе? Изменить к лучшему[?] Мне пока ей нечего сказать[?]

Выпивали - веселились, отрезвели[?]

Случается, в лицо мне бросают: как ты можешь защищать преступника - ведь он убил (ограбил, украл, изнасиловал)? Такие вопросы - как пощёчина. Как объяснить человеку, что наша Конституция гарантирует каждому гражданину право на защиту, что тот, кто убил, иной раз сам заслуживает сострадания, что он вправе надеяться на объективный, всесторонний подход к оценке его поступка. На справедливое наконец наказание. Он может надеяться даже на оправдательный приговор - если его поступки и действия укладываются в прокрустово ложе закона.

История, которую я начал рассказывать, тогда для меня ещё не закончилась. Хотя приговор вступил в законную силу, и молодая женщина уже более двух лет находилась в колонии. Из зала суда её отвезли в следственный изолятор, а оттуда этапировали в спец[?]учреждение, то есть в колонию. После оглашения приговора она посмотрела на меня с укором: я не сумел её достойно защитить. Вынесенный судом приговор шокировал тогда не только родственников Веры - будем её так называть. Мера наказания - 5?лет лишения свободы - шокировала всех, кто присутствовал на процессе. Суд не пожелал понять, что моя подзащитная в той неординарной ситуации схватилась за нож для того, чтобы спасти себя, а отнюдь не с целью убийства. Убила, защищаясь, нисколько не желая столь трагического исхода.

[?]В тот декабрьский вечер всё начиналось безмятежно. Был день рождения одной девчонки, собралась небольшая компашка. Мило так посидели, как и положено - выпили, отправились по домам. Вера Широконосова к спиртному в тот день не прикоснулась: дома с матерью ждал годовалый сынишка, и она не хотела, чтобы от неё даже пахло спиртным. Она сама растила малыша. Трудно ей было? Наверняка. Но она не сетовала. На работе у неё всё о"кей, учёба в медучилище - в норме. Ещё немного, ещё чуть-чуть - и станет она дипломированной медсестрой.

В свете уличных фонарей сказочно красиво падал снег - огромные, с монету, хлопья. Город засыпал, и если бы не этот Бабкин, то ничто не нарушало бы ночного покоя небольшого подмосковного города. На торжестве он крепко набрался (позднее следствие установит: в крови потерпевшего доля алкоголя составляла 3,18?промилле, а 5?промилле считается смертельной дозой), ссорился с окружающими, матерился, лез, что называется, на рожон. Как он затесался в их компанию? Для Веры и её друзей Бабкин даже приятелем не был - малознакомый человек, некоторое время назад появившийся в их городе, этакая "тёмная лошадка" с отвратительным норовом.

Вера не заметила, с чего всё началось. Она только увидела, что Бабкин с остервенением колотил Серёгу Шведова. Казалось, он хочет забить его до смерти. Она неожиданно для самой себя бросилась на помощь, стала оттаскивать Бабкина:

- Прекрати! Ты же убьёшь его!

Лишь на мгновение отвлёкся Бабкин от своей жертвы. Этого мгновения хватило, чтобы пару раз садануть Вере локтем в живот. Она охнула от боли, отлетела в сторону, упала на скамейку:

- Вовка, ты что делаешь? Угомонись! Завтра проспишься - самому будет стыдно. Извиняться придёшь[?]

Ни один психиатр не разберётся сейчас, чем эти слова могли оскорбить пьяного парня. Но он, оставив в покое Шведова, бросился избивать девушку. Тряс её, как щенка, пинал ногами. Затрещал оторванный рукав пуховика[?] Уж как ей удалось вырваться и броситься наутёк - она и не помнит. Бабкин догнал её в сенях дома, куда она успела забежать. Сорвал с девушки пуховик и кофту, бил её, бил, бил[?] Вера слышала: "Я тебя, суку, научу, как соваться не в свои дела, я тебе мозги вышибу[?]"

Наверное, он и в самом деле изувечил бы её, если бы она чудом не изловчилась и не заскочила в квартиру приятеля, успев захлопнуть за собой дверь. Только тут ей удалось перевести дух. Но ни в коем случае не успокоиться, потому что Бабкин ломился в квартиру и орал: "Открой, сучара, а то пришибу, как котёнка!.."

Вере уже доводилось видеть, как в пьяном кураже, на спор, хорошо тренированный Бабкин ломал ребром ладони кирпичи. Как он играючи припечатывал на стол здоровенные лапы крепких мужиков, пытавшихся с ним соперничать в силёнке. Её трясло от боли, страха и унижения. А из-за двери доносились мат и угрозы: "Открой, тварь, а то прикончу[?]"

Вера не помнит, как в её руках оказался нож, лежавший на кухонном столе. Вдруг удары в дверь прекратились. Девушка услышала голос своего приятеля Серёги Шведова - кстати говоря, и он, и Андрей Руднев, хозяин квартиры, где укрылась Широконосова, были сотрудниками милиции. Шведов из-за двери сказал: "Открывай, Бабкин ушёл". Ему успокаивающим тоном поддакивал Руднев. Почему было не поверить?! Вера повернула головку английского замка. Отброшенные створкой двери отлетели в сторону Руднев со Шведовым, и в тёмном проёме возник рассвирепевший Бабкин. Он ринулся к Вере и замахнулся своим необъёмным кулачищем. Но пьяного и разъярённого хулигана остановил нож[?] Вера сама не поняла, как это случилось, но это - случилось.

Бабкин охнул, попятился в сени и не сел, а рухнул на скамью. С удивлением смотрел на свою окрашенную кровью ладонь.

- Вот, сука, - пробормотал он. - Ножом меня[?] Как больно! Вот сука!..

Шведов и Руднев, словно заворожённые, смотрели на окровавленную руку Бабкина. А ещё секунду спустя их встряхнул истерический крик женщины. Она со страхом отбросила от себя нож и зарыдала, крича что-то невнятное.

Бабкина на подвернувшейся машине отвезли в больницу. Сделали операцию, но через несколько дней он всё-таки умер.

Как выбивают признания

С просьбой защищать Широконосову обратилась сотрудница Федеральной адвокатской палаты, родственница обвиняемой. Ознакомившись с драматической ситуацией, в которой оказалась Вера, я согласился. Позиция представлялась очевидной: женщина воспользовалась правом на самозащиту. Её действия - всего лишь ответ на преступное хулиганское поведение Бабкина - вполне адекватны агрессивному поведению нападавшего. И если он, поднявший руку на женщину, умер от раны, полученной в момент нападения, - что ж, ему не повезло. В противном случае могла погибнуть Вера - мать малолетнего ребёнка.

Моей подзащитной не слишком повезло. Широконосова получила тяжелейший стресс, попала под следствие, суд, в отношении неё был вынесен обвинительный приговор. Но это - позднее, а пока мне предстояло найти аргументы и доказательства, которые должны были убедить суд в том, что в январе 2008?года произошло не убийство и даже не превышение пределов необходимой обороны. Налицо была необходимая оборона - и ничего другого!

Необходимая оборона - это статья 37?УК РФ. Причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны при защите личности, охраняемых законом интересов от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, не является преступлением.

Увы, статья о необходимой обороне крайне трудно проходит в российских судах. И чем больше я влезал в это дело, тем яснее видел - следствие ведётся с обвинительным уклоном. Следователь Хинкалова, немолодая, мужиковатого типа женщина, словно бы взялась не установить истину, а непременно доказать вину моей подзащитной. Не проведя соответствующей экспертизы, огульно, по противоречивым показаниям свидетелей обвинила Веру в том, что она была пьяна. Придирчиво изучая личность Широконосовой, не уделила и толики внимания личности потерпевшего. Это во-первых, незаконно, во-вторых, просто непрофессионально: ведь суду для вынесения справедливого приговора надо знать, что собой представлял Бабкин. О нём и было-то известно, что он приехал из Владивостока, но семью в Подмосковье "перетаскивать" не спешил. Почему?.. А не был ли он судим?.. Может быть, состоял на учёте в милиции как наркоман или психически больной. Почему не работал? Каков он по характеру? Вдруг изначально агрессивен и мстителен, и если это так, то его поведение в тот вечер следует рассматривать в соответствующем ракурсе[?]

Но Хинкалова откровенно "увлекалась" и была настроена на обвинение моей подзащитной только по статье 105?части 1?УК РФ (убийство). Неслучайно в протоколе допроса Веры возникла невинная на первый взгляд фраза, якобы ею сказанная: " Вскоре я услышала стук в дверь". В чём здесь тонкость? Да в том, что следователь искусственно (и искусно!) создаёт разрыв во времени между дракой во дворе и трагической развязкой в доме, когда Вера схватила в руки нож. Хинкалова изо всех сил стремилась доказать, что у обвиняемой было сколько угодно времени, чтобы успокоиться, прийти в себя, оценить ситуацию.

Следователь отказывается уразуметь, что понятие "вскоре" - весьма абстрактно. Оно может означать секунды, минуты, часы, дни, недели и даже годы. На суде Широконосова рассказала: Бабкин принялся ломиться в дверь через несколько секунд после того, как она укрылась в доме. Противоречия между показаниями в протоколе допроса на предварительном следствии и в ходе судебного процесса очевидны. Но суд почему-то не сделал то, что обязан был сделать: не устранил противоречия, а значит, не попытался установить истину.

Но даже если и согласиться с натянутой позицией следователя о временно[?]м разрыве, то как обойти статью о необходимой обороне, где сказано: "[?]посягательство на жизнь было сопряжено с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой такого насилия". Нет разницы - ворвался в комнату Бабкин через минуту, десять, либо час[?] Он влетел в комнату с намерением добить женщину. А поэтому она вынуждена была защищать свою жизнь. То есть действовать в пределах необходимой обороны.

- Следователь уговаривала во всём признаться, - плачет Вера. - Кричала на меня, почём зря крыла матом, пугала, что изменит меру пресечения и закроет меня в камеру СИЗО. Не признаешься - намотаю тебе на всю катушку. А в чём мне признаваться? Я с самого начала рассказывала, как всё происходило на самом деле[?]

Никак не хотят смириться некоторые "профессионалы" с тем, что чистосердечное признание уже не является, как в печально знаменитом 37-м, "царицей доказательств". Свидетельством тому - уголовные дела последних лет (Магнитского, Алексаняна, Кудоярова и других). Следователь Хинкалова "ломала" Широконосову, вынуждая её "закрепить" полученные с помощью психического шантажа "признания" совершенно замечательной ремаркой: "Объяснение писала собственноручно, добровольно, без всяких принуждений. Свои показания не буду менять ни на предварительном следствии, ни в суде".

Хинкалова была уверена, что крепко подстраховалась, вынудив обвиняемую написать выше приведённую "гарантию". Но и Вера осознала, какие "лапти" жаждет ей "сплести" следователь, посоветовалась с друзьями в милиции, и те снабдили её портативным диктофоном. Чувствительный микрофон был выведен в рукав кофты и добросовестно записал всё, что происходило во время процесса.

Для меня было очевидно, что Хинкалова нарушила не менее четырёх статей УПК РФ, касающихся всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, методов их сбора и оценки доказательств. Более того, действия следователя подпадали под признаки главы 31: "принуждение к даче показаний" и "фальсификация доказательств". А это значит, что доказательства, добытые с нарушением закона, юридической силы не имеют. Тем не менее они легли в основу обвинительного приговора! И опыт подсказывал мне, что судебный процесс (а их по этому делу было несколько!) не окажется лёгким. Но на нашей стороне были, как мне казалось, веские аргументы. И мы могли рассчитывать если не на оправдательный приговор, то на переквалификацию действий на необходимую оборону или хотя бы на статью 107?УК РФ (убийство, совершенное в состоянии аффекта), либо статью 108?УК РФ (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны), санкции которых давали основания оставить мою подзащитную на свободе.

Суд должен был соответствующим образом оценить ещё и тот факт, что в раннем детстве Вера Широконосова получила серьёзную черепно-мозговую травму, и в её поведении наблюдались некоторые странности. Нужна была стационарная судебно-психиатрическая и психологическая экспертизы, но следователь Хинкалова, надеяясь, что предъявленное ею обвинение без сучка и задоринки пройдёт в суде, не сочла нужным их назначить. Я заявил ходатайство и настоял на проведении этих экспертиз, одна из которых показала: подсудимая хотя и была в момент совершаемых действий вменяемой, но "[?]обнаруживает психопатические черты характера в виде несдержанности, вспыльчивости". Другими словами, суд должен был учесть, что в той конкретной ситуации Вера оценивала всё происходящее гораздо острее, болезненнее, чем человек уравновешенный.

Но ничего этого почему-то не учли[?]

Время защищать

Тайна совещательной комнаты свята. Нам никогда не узнать, чем руководствовался суд, принимая столь необъективное и суровое решение. Почему явно надуманные, притянутые за уши, добытые незаконными методами аргументы и доказательства обвинения перетянули на весах правосудия доводы защиты? Почему такой опасной для общества показалась суду слабая женщина - мать-одиночка, воспитывающая маленького ребёнка. Ведь она прекрасно характеризовалась и на работе, и в быту, и в медицинском училище?.. А ведь дело рассматривала опытный судья! И многолетний опыт не помешал ей определить Широконосовой наказание в виде пяти лет лишения свободы.

Само собой, я обжаловал приговор. В областном суде мою жалобу рассмотрели и, поколебавшись, вынесли лаконично-печальное определение: приговор оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения. В определении областного суда так описывается сложившаяся в тот зимний вечер ситуация: "Широконосова стала оттаскивать Бабкина, тот стал за ней гоняться. Она закрылась в квартире Руднева. Щведов и Руднев стали просить осуждённую открыть им дверь, говорили, что всё успокоилось. Рядом стоял Бабкин. Когда Широконосова открыла дверь, то первым в квартиру шагнул Бабкин, но тотчас отошёл назад, зажав живот, сел на корточки".

Тут просто необходим небольшой комментарий к документу кассационного суда.

Не выдерживает никакой критики фраза "Бабкин стал за ней гоняться". На самом деле он жестоко избивал Широконосову: у неё были зафиксированы сотрясение головного мозга, ссадины ниже левого глаза, многочисленные ушибы головы, кровоподтёки на обоих плечах!.. В деле есть соответствующий акт судебно-медицинского освидетельствования. Зачем же судебной коллегии по уголовным делам в столь важном для судьбы человека документе "передёргивать" факты, упрощать, смягчать ситуацию в пользу потерпевшего? Одно дело - "гонялся", а совсем другое - "избивал". Ответа на эти вопросы нет[?]

Далее в определении сказано: "...первым шагнул Бабкин". Но в материалах дела есть показания, что он не шагнул, а ворвался, отшвырнув дверью Шведова и Руднева! Вызывает недоумение поведение Шведова и Руднева, которые заверили Широконосову, что Бабкин ушёл. Только поэтому Вера и открыла дверь[?] От испуга и неожиданности, защищая себя, она и применила нож[?]

Игнорируя все обстоятельства, суд явно смягчает преступное поведение Бабкина, делая из него "мальчика-ангела", хотя собранные материалы свидетельствуют о том, что вёл он себя не "неправильно", а преступно-агрессивно. Останься он в живых, его следовало бы привлечь к уголовной ответственности за побои и хулиганство. Так в чём же виновата Широконосова, вынужденная защищаться от преступных посягательств?

"[?]В момент причинения Бабкину тяжкого телесного повреждения с его стороны не было общественно опасного посягательства". Не было?! Пьяный, возбуждённый, озлобленный, очень сильный и дерзкий парень избивает женщину во дворе, в сенях, рвётся в дом, чтобы продолжить избиение[?] Да тут кто угодно схватится за нож, как за последний аргумент в неравном споре!

В одном из постановлений Пленума Верховного суда указывается, что "состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент его окончания[?]"

По нашему делу это руководящее положение пленума просто не в бровь, а в глаз.

Время летит быстро. Стоя у зарешеченного окна в комнате для свидания Можайской женской колонии, Вера осыпала поцелуями цветную фотографию своего сынишки:

- Господи, какой же он стал большой, какой взрослый! Это же ему уже[?] да, уже три годика!. Так и вырастет без меня. Вернусь, скажу: я твоя мама, а он меня и не узнает[?]

Что я мог сказать в ответ?.. Через несколько дней, всё ещё находясь под впечатлением посещения колонии, пришёл на приём к председателю облсуда и добился, чтобы дело Широконосовой было истребовано для проверки. Примерно через месяц узнал, что доводы моей жалобы сочли-таки убедительными: на ранее состоявшиеся решения был принесён протест и действия моей подзащитной были переквалифицированы на убийство при превышении пределов необходимой обороны. Вера была освобождена и вскоре оказалась в объятиях своего сынишки.

Суд вынес определение и в адрес руководства Хинкаловой: "в действиях следователя усматриваются признаки фальсификации доказательств". Я, как адвокат, был безусловно рад этому "соломоновому" решению. Но как юрист считал, что Вера Широконосова действовала в пределах необходимой обороны и не должна нести уголовную ответственность. Моё желание "достучаться" до истины подстёгивало и определение президиума Московского областного суда, где утверждалось, что доказательства по делу были сфальсифицированы. Но все мои дальнейшие действия необходимо было согласовать с подзащитной.

Вернувшись домой из колонии, я открыл Библию на одной из закладок. Оказалось - попал на Книгу Екклесиаста. Упёрся взглядом в страницу и нашёл то, что в тот момент отвечало моему внутреннему, душевному состоянию:

"Всему своё время[?] Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать насаждённое. Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить[?] Ещё видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда".

Суд может ошибаться! Суд может быть неправым, потому что судьи - не боги, а люди. Но хорошо, что среди них есть те, кто находит в себе сердце, судейскую и житейскую мудрость и[?] Время защищать!

P.S. В отношении следователя Хинкаловой не стали возбуждать уголовного дела, хотя правовых оснований было предостаточно. Учли прошлые заслуги, возраст, пошатнувшееся здоровье и отправили на пенсию.

Через несколько месяцев она обратилась в Адвокатскую палату с просьбой принять её в сообщество. Но мои коллеги, зная Хинкалову как следователя, грубо нарушающего закон, проявили мудрость - отказали экс-следователю в приёме[?]

Моё предложение написать надзорную жалобу в Верховный суд РФ, где поставить вопрос о полной невиновности, Широконосова не приняла. Её я понимал. Уставшая от следственно-судебных войн и колонии, она не хотела больше слышать слово "суд". А желала лишь одного: сосредоточить свои силы и материнскую любовь на воспитании сына.