Латентный роман

Латентный роман

Библиосфера

Латентный роман

КНИЖНЫЙ  

  РЯД

Дмитрий Шеваров. Добрые лица : Книга портретов. – М.: Феория, 2010. – 496?с. – 2500?экз. – (Издательская программа правительства Москвы).

«Но, слава Богу, есть сердце, и, пока нам некогда, оно пишет свою книгу – книгу поклонов». Так заканчивает автор предисловие к первой тетради. И дальше начинается первая главка – интонацией классического романа: «Был один из тех первых осенних вечеров…»

Дмитрий Шеваров – колумнист «Российской газеты», постоянный автор «Нового мира». В его книге собраны многолетние заметки о самых разных людях: от ночной нянечки из Уфимского детского дома до писателя Бориса Екимова. Всего 99?персонажей – и малоизвестных, и самых прославленных – вроде Юрия Никулина и Булата Окуджавы. А сотый герой – автор, который в тексты о самых громких именах вопреки тренду времени всегда вставляет собственные воспоминания о детстве и попутные наблюдения. Нет, речь не о намерении попиариться на фоне эпохи. Как были «тихие лирики», так Шеваров – тихий прозаик, он и писателем себя называет не очень охотно. Но даже самый крохотный газетный материал пишет прозрачной русской прозой. И, как теперь можно догадаться, в журналистской рутине сосредоточенно держит в уме план будущей книги.

На середине книги очерков вдруг догадываешься, что это латентный роман. Роман читателя, слушателя, собеседника, современника. Если СМИ сейчас продвигают деловой стиль, прячут автора в тень ради фантома объективности, то Шеваров, несмотря на журналистскую карму, в своих заметках хоть и держит себя на вторых ролях, никогда не исчезает полностью. По прочтении главы это практически незаметно. Только в масштабе книги различаешь предельно тактичный автобиографический лейтмотив. В одном месте, рассказывая о детстве того или иного героя, автор вспоминает о своей родне, оговаривая, что у него редкий случай – были в детстве две бабушки и двое дедушек. И по штриху в разных главках создаёт их законченные портреты.

В другом, приступая к интервью, может вдруг бросить, что трамваи звенят, как будильники. А во время разговора – выйти из роли классического интервьюера и рассказать своему герою, как сам когда-то косил с дедом и открыл для себя, что свежескошенная трава под вечерним солнцем оседает и потрескивает, словно костерок. И собеседники отзываются на эти наблюдения предельно детальными воспоминаниями и сокровенными мыслями.

В очерке о мультипликаторе Юрии Норштейне автор вспоминает, как в детстве в нижнем уголке толстой тетради на каждой странице последовательно рисовал человечка и заставлял его двигаться перелистыванием страниц. В книге похожим образом на полях живёт анимационный портрет автора. Кому-то такая роль покажется несолидной. А Шеваров ничуть не тяготится второплановостью в собственном творении. Только в отличие от человечка из детства не пляшет, он серьёзен, лаконичен, чуток. Он не воздевает рук в рисованных приступах счастья и горя. Только чуть поворачивает лампу, чтобы осветить собеседника с лучшей стороны. И улыбается по-чеширски.

Андрей КУЛЬБА

Статья опубликована :

№31 (6333) (2011-08-03) 1

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 2,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии: