«Филипс» – злейший враг народов
«Филипс» – злейший враг народов
Читатель уже знает о пряниках и вишенках, которые старый Фредерик Филипс раздавал по праздникам на фабрике, одновременно не доплачивая своим рабочим три четверти фактически заработанных ими денег. С тех пор масштабы и техника демагогии изменились до неузнаваемости, но суть её осталась старой, филипсовской.
Надо признать, что до поры до времени такие методы приносили немалые выгоды хозяевам. Известно, что на заводах «Филипса» в Голландии, несмотря на жестокую эксплуатацию, крупных забастовок никогда не было, если не считать период второй мировой войны. Этот факт вдохновил профессора Баумана на широковещательные разглагольствования о «доброте» хозяев концерна, о прекрасных социально-бытовых условиях и обеспеченности их рабочих и т. п. В действительности дирекция «Филипса» со временем выработала сложную систему взаимодополняющих мероприятий с целью предупреждения и подавления выступлений рабочих.
В то время как Оттен круто разделывался с рабочими в годы кризиса, главный инженер предприятий «Филипса» профессор Я. Хаудриан лез из кожи вон, чтобы отвлечь их от борьбы, распространяя «идеи» социал-демократического оппортунизма. Он проповедовал, что «настоящий социализм» якобы – умонастроение, благодаря которому в капиталистическом обществе воцарится «классовый мир и всеобщее процветание»… Ввести этот «социализм», по мнению сего учёного мужа, призваны руководители социал-демократического движения. Для себя и своих единомышленников, таких, как Форринк, Баннинг, Дрейс, Схермергорн, он требовал некоторой свободы в проведении своей демагогии. Но с этим никак не хотел согласиться Антон Филипс. Он страшно возмущался, когда Хаудриан писал по его адресу:
«Необходимо, однако, учитывать революционные традиции и настроения народа и поэтому не следует резко критиковать социал-демократических руководителей, если они иногда идут на некоторые уступки рабочим».
Даже вынужденную уступчивость социал-демократических лидеров, пришедших к власти после второй мировой войны, Антон ненавидел. Этим лидерам потребовалось несколько лет усердной службы монополиям, прежде чем Филипсы признали их своими верными слугами. Ф. Барух не без основания подчеркнул, что «социалисты» из партии труда Дрейс и Схермергорн не меньше содействовали невиданно быстрому послевоенному развитию концерна, чем политические деятели, воспитанные его секретариатом.
В начале 50-х годов к политической демагогии прибавилась и экономическая. «Филипс» выпустил миллион акций по 100 гульденов в расчёте на привлечение акционеров из среды рабочей верхушки и мелкой буржуазии. В связи с этим много и шумно разглагольствовали о якобы наступившей эре «народного капитализма», о «настоящем социализме», при котором народ «владеет» крупными предприятиями. Всё это кажется очень смешным, если знаешь, что миллион таких акций представляют менее 10% акционерного капитала и не дают рабочим никаких прав, кроме получения назначаемого дирекцией «Филипса» дивиденда.
Забастовкам и массовым выступлениям рабочих на предприятиях «Филипса», наряду с ловкой демагогией, препятствует тайный и явный полицейский террор на предприятиях. Частная полиция «Филипса», о методах «работы» которой уже говорилось, опирается не только на государственную тайную полицию, но и на достаточно широкую сеть осведомителей и провокаторов на самих предприятиях. Деятельность полиции облегчается тем, что предприятия «Филипса» разбросаны по всей стране и за рубежом, а цехи изолированы друг от друга системой пропусков. Рабочие массы искусственно разобщены как на работе, так и в быту. В Голландии трудно найти город без предприятия «Филипса» или деревушку, где бы не жили его рабочие и служащие. Как дома, так и на работе рабочие, служащие, инженерно-технический персонал и даже учёные, занятые у «Филипса», предпочитают не затрагивать в разговорах «крамольных» тем, ибо знают, что за ними везде наблюдают и их везде подслушивают.
В 1970 году «Филипс» перешёл к применению и других мер, вполне соответствующих его духу. Так, он использовал неофашистскую террористическую группировку «гномы» для создания на предприятиях концерна новых «профцентров», т. е. фактически отделений неофашистской организации. Под видом борьбы с коммунизмом они силой пресекают всякие проявления недовольства трудящихся. При этом неофашист выступает, конечно, не от имени дирекции предприятия, а как «свой рабочий человек».
Филипсовская полиция не останавливается и перед прямыми провокациями. Приведём лишь один пример.
С начала 1971 года в Эйндховене начала орудовать банда молодчиков, выдающая себя за «красную молодёжь». На самом деле она состояла лишь из хорошо знакомых полиции уголовников и шпиков. Они устраивали дебоши в кафе и на собраниях, пытаясь спровоцировать беспорядки среди рабочей молодёжи.
В августе 1971 года в ратуше Эйндховена состоялась специальная конференция полицейских чиновников с бургомистром и представителями министерства юстиции якобы для того, чтобы разработать меры против «красной молодёжи». Одновременно распространялись слухи о будто бы готовящихся «левыми» актах саботажа в цехах «Филипса», где установлены автоматические линии. Для пущей убедительности кто-то «забыл» на вокзале небольшой металлический предмет, начинённый электронным микрооборудованием и проволокой. Одним словом, полиция «Филипса» в своём репертуаре!
Вся эта политика «кнута и пряника», проводимая. «Филипсом» для деморализации и подавления трудящихся, однако, оказалась не в состоянии противостоять возрастающему массовому возмущению, вызванному систематическим снижением жизненного уровня в последние годы. В Голландии, как и в других странах капиталистического мира, стоимость жизни возрастает быстрее, чем зарплата. Сознательно проводимая инфляция, достигающая в среднем 7–8% в год, неизбежно ведёт к ухудшению материального благосостояния народных масс. Этот процесс протекает как бы исподволь, причём предприниматели, подобные «Филипсу», в прессе, по радио и телевидению всячески превозносят собственную «доброту» каждый раз, когда они вынуждены повысить зарплату своим рабочим и служащим. Но при этом они, конечно, умалчивают тот факт, что ещё более значительное повышение цен тоже дело их рук.
Мы уже говорили, что концентрация капитала путём объединения или захвата конкурирующих предприятий является одним из распространённых способов увеличения прибыльности производства. Вместе с тем она является и способом притеснения рабочих. Вот лишь один пример, иллюстрирующий последствия концентрации для трудящихся.
В начале 1970 года вдруг стало известно, что «Филипс» приобрёл крупные кабельные заводы «НКФ». Подобные сделки стараются держать по возможности дольше в тайне, чтобы выиграть на повышении курса акций приобретаемого предприятия и не будоражить рабочих и служащих, которым объединение обычно грозит массовыми увольнениями. Так было и на этот раз. Никто не знал о предстоящей сделке, но курс акций «НКФ» быстро поднялся с 248 до 510 пунктов. Между тем президент СЭР (правительственный орган, призванный следить за соблюдением законов предпринимателями), бывший министр де Паус всячески успокаивал публику, заявляя, что не предвидится никакого объединения.
Вскоре, однако, оказалось, что сам де Паус в качестве комиссара обоих концернов – «Филипса» и «НКФ» – лично, по договорённости с Фрицем Филипсом, подготовил эту сделку (и, конечно, снял с неё сливки). В результате более 4 тысяч рабочих, сами того не ведая, сменили своих хозяев. Когда-то торговали рабами, позже – имениями вместе с крепостными, а теперь, как видим, торгуют целыми предприятиями вместе с рабочими и служащими.
«Филипсу» принадлежит контрольный пакет акций кабельного завода «Фелтен и Гиом» в Западной Германии. Там же существует и завод «НКФ», тоже приобретённый «Филипсом». Объединение этих предприятий в руках одного хозяина и последовавшая за ним «рационализация» производства привели к увольнению значительной части рабочих и служащих, которым в нынешних условиях не так легко найти другую работу. Из 15 с лишним тысяч рабочих, уволенных в первой половине 1971 года, 95%, или 14 500 человек, оказались жертвами укрупнений и реорганизаций производства и лишь 5% ушли по другим причинам. Вряд ли после этого надо доказывать, что целью экономической перестройки, в жертву которой приносятся интересы рабочих, является увеличение прибыльности монополий.
Той же цели служит целый комплекс правительственных мероприятий: значительное сокращение ассигнований на народное образование, здравоохранение, социальное обеспечение, культуру и пр. при одновременном увеличении военных расходов и ассигнований на так называемую «помощь развивающимся странам». «Помощь» эта идёт главным образом на дотации «Филипсу» и другим крупнейшим голландским предпринимателям. Режим экономии, проводимый правительством, бьёт исключительно по жизненному уровню населения, а не по карману крупных собственников.
Управление почтой, например, недавно решило разносить письма и газеты лишь один раз в сутки, но одновременно организовало специальную доставку корреспонденции крупным учреждениям и предприятиям. Тарифы на газ и электричество для населения в несколько раз выше, чем для предпринимателей. То же самое имеет место и с тарифами на услуги коммунальных предприятий.
Одним из основных факторов увеличения прибыльности является снижение расходов по зарплате. Но «Филипс» и другие монополии всё время чувствуют конкуренцию средних предпринимателей, которые стараются переманить к себе квалифицированных рабочих, обещая им более высокие заработки и лучшие условия труда. Неслыханно завышенные монопольные цены оставляют для средних предпринимателей достаточный простор для того, чтобы конкурировать со всемогущим «Филипсом» даже при гораздо более высокой себестоимости продукции. Поэтому их рабочим иногда живётся «лучше», чем занятым у «Филипса» и ему подобных. Но монополии не успокаиваются и требуют от правительства установить определённые «потолки» зарплаты законодательным путём. «Филипс» и подобные ему монополии ведут экономическую войну, как видим, не только с рабочим классом, но и с мелкой и средней буржуазией, т. е. с владельцами мастерских, мелких и даже средних предприятий, а также магазинов, лавок и крестьянских хозяйств.
По примеру западногерманского концерна «Мессершмидт» «Филипс» стал вводить на своих предприятиях новую систему «скользящего рабочего времени». Вот что писал о ней в начале 1970 года журнал «Профит», орган голландско-немецкой торговой палаты:
«Благодаря скользящему рабочему времени общее количество затраченного (имеется в виду оплачиваемого. – М. Б.) времени точно соответствует общему количеству работы. Рабочий трудится лишь тогда, когда в этом нуждается предприятие… Когда работы мало, рабочий свободен, но когда наступает авральный период, он добровольно остаётся работать столько, сколько требуется».
Таким образом, рабочему оплачиваются лишь часы полной загрузки. Никакого простоя! «Теперь не нужно платить ему за часы, потраченные на посещение врача и т. п.», – радуется журнал.
Ясно, что эта система оставляет место для любого произвола и таит в себе большую опасность для рабочего. Восьмичасовой рабочий день, по существу, ликвидирован, и рабочий никогда не знает, сколько заработает на следующей неделе. Он стал ещё больше зависеть от мастера и вынужден «добровольно» работать по 12–16 часов в сутки, рискуя своим здоровьем и не имея права даже на сверхурочные доплаты.
При такой системе любой рабочий «незаметно» может стать полубезработным или безработным. Особенно ему это грозит, когда он уже не молод и хозяевам выгодно заменить его более сильным и молодым.
Ясно, что антирабочие мероприятия монополий всё более накаляли атмосферу. Взрыв стал неизбежным. Его ускорили события, потрясшие Голландию в сентябре 1970 года. Дружно забастовали роттердамские портовики. Требование бастующих было предельно конкретно и ясно: единовременная выплата 400 гульденов каждому рабочему и служащему в виде компенсации за дороговизну. Оно стало общим лозунгом трудящихся во всей Голландии и там, где не сразу удовлетворялось, работа была прекращена. Если за весь 1968 год зарегистрировано 14 000 забастовочных дней, то только в сентябре 1970 года их было 191 000, а всего за этот год – 263 000. Повсеместно в цехах и на улицах, в трамваях и кафе то и дело слышались слова: «400 гульденов», «бастуем», «400 гульденов», «забастовка».
Предприниматели, да и правительство были вынуждены уступить, и 400 гульденов получили все – от рабочих и служащих предприятий до высших чиновников госаппарата, от профессоров университетов до батраков на фермах. И лишь одна фирма отказалась удовлетворить требование своих рабочих… «Филипс» отказался платить 400 гульденов просто потому, что дирекция не могла себе представить возможность забастовок в её владениях.
Но сколько верёвочке ни виться… К великому удивлению всей общественности и совершенно неожиданно для самих хозяев «Всемирной промышленной федерации Филипс», десятки тысяч рабочих и служащих в ответ на отказ выплатить им по 400 гульденов объявили забастовку на предприятиях в Эйндховене, Мидделбурге, Стадсканале и Дордрехте, Хоркуме, Тилбурге, Хохевейне и Левардене, Винтерсвэйке, Хорне, Драхтене и Алмело. Чтобы сорвать забастовку, дирекция послала своих представителей во все эти города. В их задачу входило убедить рабочих бастующих предприятий, что бастуют только они и что в остальных городах никто якобы и не думал бастовать. Но в современных условиях такая примитивная ложь, конечно, сразу же была разоблачена. Бастующие поддерживали связь между собой и дружно отстаивали свои требования.
Тогда дирекция пошла на попятный и объявила, что фирма согласна выдать каждому рабочему по 200 гульденов немедленно. Остальные 200 было обещано выплатить в первом квартале 1971 года. Поскольку профсоюзные лидеры не поддержали забастовку и посему профсоюзные кассы остались закрыты, бастующие вынуждены были согласиться с предложением дирекции и почти повсеместно возобновили работу.
В начале 1971 года, когда страсти немного улеглись, «Филипс» и профсоюзные лидеры начали переговоры о новом коллективном договоре на ближайшие годы. К этому времени правительство уже издало ряд постановлений, запрещающих сколько-нибудь значительное увеличение зарплаты. Ссылаясь на это, профсоюзные бонзы быстро согласились на ежегодное повышение зарплаты рабочим в среднем на 1–1,5%, хотя, даже по заниженным официальным данным, стоимость жизни должна была возрастать на 6% в год (фактически за 1971 год удорожание составило более 10%).
Несмотря на такую услужливость профсоюзных лидеров, Фриц Филипс, утверждая, что забастовки вообще дело рук «безответственных элементов», добавил:
«Настойчивость профсоюзных лидеров, по-видимому, объясняется страхом перед возрастающим влиянием коммунистов среди рабочих».
Фальшь тут очевидна, ибо «настойчивость» бонз касалась отнюдь не уровня зарплаты рабочих, а лишь размеров той суммы, которую «Филипс» по коллективному договору обязался вносить в кассу профсоюзов. Концерн предлагал 125 миллионов гульденов в год, но бонзам этого показалось мало – могло не хватить на их огромные оклады.
Не удивительно, что рабочие всё чаще выступают самостоятельно, не надеясь на поддержку реформистски настроенных руководителей профсоюзов, особенно когда речь идёт о борьбе с такими концернами, как «Филипс», стоящими во главе экономической и политической жизни в стране.
Именно сплочённость и твёрдая настойчивость рабочих «Филипса», среди которых коммунисты завоёвывают всё большее влияние, вынудили профсоюзных бонз пересмотреть свои соглашательские позиции по отношению к коллективному договору. Вот уже больше года тянутся переговоры, поскольку рабочие отвергают всякие посягательства на их жизненный уровень, а дирекция «Филипса» не желает идти ни на какие уступки.
В январе 1972 года крупные профсоюзные объединения разделились: социалистическое профобъединение под давлением рабочих, и в первую очередь коммунистов, выразило готовность поддержать новую забастовку, в то время как христианские профобъединения остались на стороне предпринимателей и, рискуя потерять значительную часть своих членов, уговаривают рабочих согласиться с мизерным повышением зарплаты, предлагаемым «Филипсом» и другими монополиями.
В этих условиях провокационная деятельность полиции лишь ещё больше накаляет атмосферу. Каждый день происходят столкновения. Всё это говорит о том, что новый глава монополии ван Римсдейк явно предпочитает вызывать беспорядки, которые могут послужить поводом для массовых увольнений, упомянутых им в «программной» речи в начале июля 1971 года.
Концерну «Филипс» уже 80 лет, и первую крупную забастовку в его жизни можно вполне сравнить с первым инсультом старого человека. Это – начало конца. Но дело даже не в забастовках и конфликтах. Монополия «Филипс» уже переросла свои, определяемые её капиталистической сутью, границы. В 1970 году «Филипс» инвестировал почти 8 миллиардов гульденов, главным образом из своих официальных и скрытых резервов. Поскольку нельзя бесконечно расширять производство в одной определённой отрасли экономики, монополия подчиняет себе всё новые отрасли, содействуя не только ускоренной концентрации капитала, но и ускорению краха капиталистического способа производства.
Приближается взрыв куда более серьёзный и значительный, чем взрыв 1970 года. Карл Маркс, предвидя конец капиталистической формы хозяйства, более ста лет тому назад писал:
«Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьёт час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».
