В ОЖИДАНИИ ПЕРСЕЯ

В ОЖИДАНИИ ПЕРСЕЯ

Тот день впечатался в память навеки, навсегда. Я случайно сняла трубку телефона заведующего отделом. Он отлучился, просил все звонки записывать. Строгий мужской голос спросил:

— А вы кто? — И только потом представился: — С вами говорят из клиники. Я лечащий врач Веры. Мы ее завтра выписываем. На какое-то время она вернется на работу. Но передайте своему начальству: в командировки не посылать, не перегружать, вообще постарайтесь часть ее обязанностей взять на себя. Анализы подтвердили наши худшие предположения. У Веры меланома. Об этом никто не должен знать, особенно она сама. Вы слышите — никто! Вы меня поняли?

— Да, да, поняла, никто, никто… — твердила я, как автомат, слова куда-то все повылетели, губы не повиновались, ноги стали ватными. Боже мой, Верочка… меланома… Ох, нет, нет, это жуткая ошибка… За что?

В общем, не стоит долго рассказывать. Полученное зловещее сообщение касалось не просто коллеги, но и близкой подруги. Я была очень привязана к Верочке. Да все мы ее любили. Что-то в ней влекло, говорило о счастье и тепле, о чистоте и открытости. Любимая и любящая, всегда ухоженная, благоухающая, прекрасная той здоровой, румяной красотой, о которой в старину говаривали: «кровь с молоком». Жить да жить в ее-то тридцать шесть. Нечаянно полотенцем сорвала на ноге родинку. Долго не заживала, стала расти. Врач сказал — лучше удалить. Легла на пару дней в клинику. Подумаешь, какая-то родинка… Ровно год спустя мы молча стояли на Ваганьковском кладбище вокруг свежего холмика, сплошь покрытого цветами. На воткнутой табличке вся Верочкина жизнь уместилась в тире между годом рождения и годом смерти.

С тех пор прошло немало времени. Тогда диагноз любого ракового заболевания воспринимался как смертный приговор. Приговор, повергающий в ужас не только неотвратимостью рокового исхода, но и удручающей беспомощностью перед нестерпимыми муками, перед потерей человеческого облика. Этот ужас, этот панический страх живет в нас и сейчас, хотя многое, очень многое изменилось.

И кто знает, случись это с Верой сегодня, может, и жила бы она долго-долго, растила внучку, радовалась дочкиным успехам…

Ныне меланомы — опухоли из пигментных клеток кожи, — считавшиеся абсолютно смертельными два десятилетия назад, излечиваются у 60 из 100 заболевших. Возвращаются к жизни и при некоторых злокачественных поражениях крови — лимфогрануломатозах, хронических лейкозах — 30 из 100 заболевших. Вообще при рано распознанном заболевании различными видами рака, а это доступно современной медицине, удается продлить жизнь на 5—10, а то и на несколько десятилетий, что равносильно полному выздоровлению.

Обо всем этом, к сожалению, мы слишком мало знаем. Диагноз обычно скрывают, вообще о раке до последнего времени мало что разрешали писать, чтобы не пугать и не травмировать людей высокой еще смертностью, не вызывать у них ракобоязни.

Статистические данные приглаживались или вовсе замалчивались, приравнивались чуть ли не к государственной тайне. Следствие такой страусиной политики — панический страх, и по сей день живущий в каждом из нас, поскольку достоверно мы слышим лишь о тех, кто погиб, причем погиб быстро, сгорел, несмотря на все примененные средства. Паника, страх, растерянность — негодные помощники. Некомпетентность, невежество в жизненно важных делах могут лишь привести к роковым ошибкам, к непоправимой беде.

* * *

Излюбленный герой эллинских мифов сын Зевса Персей особенно прославился двумя подвигами. Он отрубил голову Медузе Горгоне и спас прикованную к скале прекрасную Андромеду от ужасного чудовища. Чтобы справиться с Медузой Горгоной, чей взгляд обращал каждого в камень, кроме волшебного меча, ему понадобился и зеркальный щит. Потом отрубленная голова Медузы с ядовитыми змеями вместо волос помогла ему избавиться от многочисленных врагов. Но в схватке с чудовищем, стремившимся сожрать Андромеду, он воспользовался лишь волшебным мечом, хотя в его арсенале были самые разнообразные орудия. Одни крылатые сандалии, подаренные Гермесом, чего стоили! В отличие от многих других героев, сын владыки Олимпа всякий раз действовал с разбором, сообразно с обстоятельствами. Кроме силы, бесстрашия и благородства, он был наделен еще одним драгоценным качеством — мудростью, а быть может, и даром предвидения.

Канули в Лету древние мифы. Забыт и их сокровенный смысл. А в нас по-прежнему неизбывна слепая вера в волшебное универсальное средство, пригодное на все случаи жизни

* * *

— Рак не болезнь. Рак — это судьба, — сказал как-то мой приятель, врач-патологоанатом, знающий досконально устройство человеческого тела.

Броская фраза ради красного словца? Поначалу мне так показалось. И все же какое-то рациональное зерно в ее двусмысленности, какая-то неуловимая сразу правота в ней была. Рак ведь и в самом деле совсем иное, отличающееся от любых других заболевание. И именно это объясняет огромные трудности его лечения. Обычная схема: «возбудитель, проникший в организм, — вызванная им болезнь» — здесь не работает или работает косвенно. Конечно, есть и возбудитель. По концепции известного советского ученого Л. А. Зильбера, опубликованной в его монографии еще в 1-968 году и разделяемой многими, это может быть вирус. Вирусы некоторых видов рака животных и птиц уже обнаружены. Вирус раковых поражений человека пока не найден, но его, несомненно, найдут. Установлены многие вещества, способствующие возникновению злокачественных опухолей, — канцерогены (от «канцер» — рак). Но этим внешним, так сказать, факторам обязательно должно сопутствовать главное — нечто внутри самого организма. Что-то должно сломаться в его сложнейших собственных взаимодействиях. Что-то, пока загадочное, должно вмешаться изнутри и заставить нормальную клетку выйти из повиновения, обезуметь, превратиться в агрессора, беспощадно уничтожающего себе подобных и собственное обиталище. Не у всех же, в конце концов, это происходит. Сравнительно не так уж и много людей заболевают раком, даже подвергаясь так называемым факторам риска… С другой стороны, рак поражает не только человека, но почти все организмы, кроме одноклеточных. Палеонтологи обнаружили опухолевые заболевания в костях динозавра, обитавшего на земле миллионы лет назад.

Пусковой механизм роковой поломки пока не разгадан. Но наука в последние 3–5 лет подступила к нему, можно сказать, почти вплотную. Выяснилось, что в генах, где содержится наследственная программа любого живого организма, программа, в строгом соответствии с которой функционирует каждая клетка, каждая ее часть, записана и раковая перерожденческая формула. Эта злокачественная информация всегда и у всех присутствует, но, к счастью, начинает действовать, давать команду на перерождение только в особых случаях. Даже в абсолютно одинаковых условиях, в одной семье не все же заболевают!

Естественно, ученые в первую очередь задались вопросом: зачем у каждого человека записана эта роковая команда, для чего это понадобилось природе? Как и на чем она записана?

Множество предположений было высказано на этот счет, но все они вертелись вокруг да около, а надежных доказательств найти не удавалось. Требовался более высокий уровень знаний, развитие биохимии с ее тонким арсеналом средств. И вот несколько лет назад в наследственном веществе некоторых вирусов, способствующих развитию рака у животных, обнаружили особые гены. Их назвали онкогены, от «онко» — опухоль. Первый онкоген был обнаружен в давно известном вирусе саркомы Рауса, вызывающем злокачественную опухоль соединительной ткани подкожной клетчатки (саркому) у цыплят. Позднее обнаружили онкогены в ядрах клеток у людей при раковых заболеваниях легких, кишечника, а затем похожие, но вполне спокойные онкогены нашли и в клетках здоровых людей; отличались они от «включенных» лишь незначительными изменениями одной-единственной «буковки» шифра. Живая клетка — непрерывно действующий комбинат, производящий необходимые для себя и организма вещества, в основном белки. Каждый ген дает своего рода рецепт построения строго определенного белка. И вот изменение всего-навсего одной «буковки» сложнейшего многофразового рецепта способно, оказывается, вызвать роковые последствия в развитии клетки! Ученый мир был потрясен. Не меньшее потрясение вызвало открытие, что онкогены некоторых раковых клеток, то есть уже «включенные», полностью соответствуют онкогенам вирусов, вызывающих рак у животных. Например, онкоген раковой клетки при злокачественной опухоли толстой кишки или легких идентичен онкогену вирусов саркомы мышей…

Однако главный вопрос оставался открытым. Чем все-таки «заводятся», «включаются» нормальные, спокойные, всегда имеющиеся в здоровой клетке онкогены (их для отличия назвали протоонкогены — «предшественники»)? Вопрос не просто главный — главнейший, так как касается он основы основ: контроля и регуляции всех процессов в организме, загадки его естественной, тщательно сбалансированной гармонии.

Чуть-чуть приоткрыть завесу тайны удалось лишь в 1984 году. Появились фактические данные, что существуют разные типы протоонкогенов. По крайней мере два из этих типов резко отличаются по функциям. Одни делают клетку бессмертной. Нормальные клетки организма живут и функционируют, делятся строго определенное время, потом прекращают размножаться и отмирают. Их место занимают новые. Идет постоянное обновление. Если в культуру нормальных здоровых клеток ввести ген бессмертия, они будут делиться бесконечно, производить неограниченное число поколений. Вероятно, в целостном организме протоонкогены бессмертия обуславливают его в случае необходимости. Протоонкогены же другого типа влияют на поверхностные свойства клетки, делают ее агрессивной. Когда в культуру клеток, выращенную в пробирке, вводили протоонкоген агрессии, они резко меняли свое поведение: нарастали на соседние, разрушали их, вели себя так же, как раковые. Разница была лишь в том, что срок их размножения оставался строго ограниченным, помеченным природой пределом числа делений. Они были смертны. Естественно, возникло предположение, что «включение» ракового перерождения находится под двойным контролем: надо, чтобы активизировались одновременно минимум два типа протоонкогенов; только тогда клетка превратится в агрессора, разрушающего все вокруг, и останется бессмертной, будет делиться неограниченно, производя себе подобных агрессоров.

Во всех лабораториях мира началось детальное изучение обнаруженных фактов. И вот в один из дней в начале мая 1984 года в Новой Зеландии, в группе доктора П. Уотерфилда, занимавшейся расшифровкой химической структуры белка вируса, вызывающего рак у обезьян, программист П. Стокуэлл, занятый привычной рутинной деятельностью — обработкой экспериментальных данных на ЭВМ, вдруг заметил нечто странное. Совершенно одинаковые показатели были у вещества вируса, вызывающего рак у обезьян, и вещества, способствующего росту кровяных клеток человека. Программист, к счастью, оказался не только наблюдательным, но и неравнодушным ученым. Он не отбросил распечатку в пачку других, а отметил совпадение жирным восклицательным знаком и передал прямо руководителю группы. Уотерфилд понял, что подобное совпадение не может быть случайным. Значит, между белком вируса обезьяньего рака и белком роста крови должна существовать какая-то важная связь.

Белок роста образуется в кровяных пластинках — тромбоцитах — при заживлении ран. Он заставляет клетки разрастаться, образовывать новую ткань. Группа Уотерфилда как раз изучала, как и почему растут в случае необходимости здоровые клетки. Они надеялись, что это поможет разобраться в секретах роста раковых. Но разумеется, им в голову не могло прийти, что белок роста крови окажется точно таким же, как и белок, вызывающий безудержный рост злокачественных клеток определенного вида. Правда, нужно заметить, что врачи-онкологи не раз наблюдали в лабораторных опытах, что в отличие от охотно растущих на разных питательных смесях раковых клеток, очень трудно заставить разрастаться культуру здоровых — им обязательно требуется добавлять сыворотку крови. Ну, знали, как говорится, и знали. Добавляли сыворотку, и все. Никто этому факту особого внимания не уделял. Однако после новозеландской сенсации о странной особенности сразу же вспомнили. Белок роста крови начали тщательно изучать. Приходилось перерабатывать тысячи и тысячи литров ценнейшей донорской крови, чтобы получить миллионные доли грамма нужного вещества. Зато затраты не обманули надежд. Белок оказался весьма необычным, резко отличающимся от тех, что входят в состав кожи, мышц, в содержимое клеток. Он стоек, его можно нагревать до десяти минут без потери свойств, а обычные белки мгновенно сворачиваются при 60–70 градусах по Цельсию. И он действительно во всем похож на белок вируса рака обезьян.

Длительное изучение белков роста и программирующих их генов выявило, что у всех факторов, отвечающих за нормальный рост здоровых клеток и его регуляцию, есть двойники — онкогены и онкобелки, почти точная их копия. А раз так, предполагают ученые, должны существовать и антираковые гены, продукты которых — белки — подавляют рост в нормальных условиях и защищают клетку от перерождения. Почему же они вдруг перестают ее защищать? Может, помимо активации, «включения» одновременно двух типов протоонкогенов — «бессмертия» и «агрессии», — происходит еще и какое-то нарушение противораковых генов или их продукции — белков? Сегодня поиски их — важнейшая тема исследований биохимиков и молекулярных биологов.

Если принять во внимание, что обнаруженные разновидности белков роста, имеющих двойники — онкобелки, выполняют важную роль в организме, абсолютно необходимы для роста и размножения клеток, что без них не разовьется оплодотворенная яйцеклетка, не восстановится поврежденная ткань, не заживут даже незначительные травмы, то и из столь отрывочных фрагментарных сведений станет понятна сложность, я бы сказала, дерзость поставленной цели. Определение взаимоотношений между протоонкогенами и генами, программирующими контрольные белки, между различными белками роста и онкогенами — это не только возможный ключ к тайнам возникновения рака. Это в то же время и возможный ключ к тайнам великолепной природной гармонии живого организма, к тайнам регуляции и управления этой гармонией. Сколько барьеров и препятствий встретится еще на пути к столь дерзновенной цели? Кто может знать, кто может судить? Но то, что разум человеческий упорно, шаг за шагом пытается постичь мудрые находки и решения природы, чтобы действовать в соответствии с установленными ею законами, свидетельствует, что поиск идет по верному пути, что финишная прямая уже обозначена достаточно четко.

Когда будет точно разгадан биохимический молекулярный механизм превращения нормальной клетки в раковую, предотвращение этого заболевания, вне сомнений, станет реальностью.

* * *

Но мы живем сегодня, сейчас. И сегодня, сейчас надо лечить тяжко страдающих людей, которые не могут ждать ни года, ни месяца, ни дня. И сегодня, сейчас надо по мере сил уберечь здоровых, научить их правилам безопасности, чтобы не заболеть, и убедить их соблюдать эти правила. Современная онкология тоже ведь не топталась на месте. Прогресс здесь идет пусть не так быстро, как хотелось бы, но все же достаточно ощутимо. Конечно, не надо закрывать глаза на то, что рак — тяжелейшая болезнь, уносящая множество жизней. Формы лечения этой группы разнообразных поражений сопряжены с большими трудностями, и неблагоприятные исходы еще очень часты, потому что опухолевый процесс слишком быстро распространяется по организму, поражая один за другим важные для жизни органы. Излечение возможно только тогда, когда болезнь захвачена рано, в самом начале. Ведь даже при инфекционных болезнях, например при дифтерите, введение сыворотки в первый или во второй день заболевания дает желаемый эффект, а в последующие дни прививка почти бесполезна…

Мы должны также знать, что своевременное распознание рака уже доступно медикам. Они умеют диагностировать многие формы злокачественного перерождения в самом начале, когда человек не ощущает никаких побочных симптомов и считает себя здоровым. Необходимо побороть страх и предубеждение и систематически, хотя бы один раз в год, пройти обследование у онколога, даже если вы абсолютно здоровы. Потому что, к сожалению, боли при раке, как правило, появляются, когда процесс зашел слишком далеко. Если бы рак вызывал боль в самом начале заболевания, как кариес зубов, например, люди бежали бы к врачу немедленно, и огромное число жизней удалось бы сохранить… Болезнь коварна тем, что вначале протекает чаще всего бессимптомно. Хотя вот что по этому поводу пишет известный онколог академик медицины А. И. Серебров: «Термин „бессимптомно“ не совсем правилен по отношению к раку. Его надо понимать так: те симптомы, которые появляются на ранней стадии заболевания, не настолько значительны, чтобы человек сразу обратил на них внимание. В абсолютном большинстве случаев это небольшие ненормальные выделения, утомляемость, изменение аппетита, небольшой хронический кашель или охриплость, осунувшееся, побледневшее лицо, маленькие бляшки на коже, изменение родинок. Это никого особенно не беспокоит, до поры до времени с этим можно мириться, а болезнь тем самым запускается… Особенно внимательны к начальным симптомам должны быть курильщики, у которых рак легкого, гортани, слизистой рта развивается в 10–20 раз чаще, чем у некурящих…».

«Я утверждаю со всей ответственностью, что разработанные в наши дни средства в принципе позволяют излечивать большинство злокачественных опухолей при условии своевременного их выявления», — говорит академик Н. Н. Блохин, посвятивший свою жизнь борьбе с раком. Какие же средства и методы используются? Это тоже небесполезно знать и здоровым людям, чтобы трезво и разумно оценить ситуацию. Традиционно лечат «ножом, огнем и ядом». Самый, пожалуй, древний способ — хирургический. В наши дни усовершенствованный до виртуозности, он сочетается с многообразными радиологическими методами и лекарственными средствами — химиотерапевтическими, антибиотиками, гормональными, а в последнее время — иммунологическими, активизирующими защитные силы самого организма. Кстати сказать, иммунологические средства стали искать, находить и использовать, опираясь на достижения биохимии в распознании молекулярных механизмов возникновения болезни.

Поскольку рак не какое-то единое заболевание, а лишь название многочисленной группы злокачественных новообразовательных процессов разных органов и систем, резко отличающихся по строению, клинической картине, болезненным проявлениям, нет и не может быть единого, общего лекарства, единого способа лечения, даже если тайна регуляции и контроля в клетке перестанет быть тайной. Каждый вид, каждая форма требует своего особого подхода. Опытные онкологи считают, что даже при одинаковых видах опухолевых процессов каждый больной требует индивидуальной тактики и стратегии лечения. Возраст, состояние организма, способность его к сопротивлению, к защите, даже характер — все имеет значение, все может сыграть решающую роль. Ну как тут не вспомнить, что «рак не болезнь, рак — это судьба»…

Онколог должен решить, облучать больного или нет, облучать до или после операции, назначать ли ему химиотерапию и в какой комбинации, и так далее.

Уже много раз за историю медицины вспыхивала как фейерверк ошеломляющая надежда на универсальное средство исцеления и, горько разочаровав, так же быстро сгорала. Не было недостатка в сенсационных сообщениях о действенных препаратах от рака. Что только не предлагалось! Круцин, иркутин, сок лианы и белладонны, печень акулы, наросты на деревьях — чага — и даже солидол! Некоторые средства были убедительно научно обоснованы, обработаны в лабораториях на животных, другие — спекулятивно разрекламированы безответственными людьми. Круцин, например, бактериальный препарат советских ученых Роскина и Клюевой, дал прекрасные результаты воздействия на опухоли лабораторных мышей, а в клинике не сработал. Лишняя шумиха вокруг него, сначала фимиам, а потом гонение, вплоть до репрессивных мер по отношению к ученым, лишили талантливых исследователей возможности продолжить перспективное начинание. Между тем за свою короткую жизнь круцин проявил себя как хорошее обезболивающее средство при саркоме кости.

Характерен случай с сарколизином, созданным покойным академиком Л. Ларионовым. Препарат прекрасно рассасывал саркомы крыс, но когда его начали испытывать на саркомах в клинике, никакого эффекта не получили. Опухоль крысы — это не опухоль человека. У человека не может быть прививаемых, искусственно вызванных опухолей, а большинство препаратов испытывают на искусственных моделях. Но что примечательно: гораздо позже была обнаружена чувствительность к сарколизину некоторых видов опухолей людей. Так препарат все же нашел дорогу в клинику, хоть и в другом качестве, не как средство от саркомы.

Как важно все это учитывать, не поддаваясь эмоциям, слепой вере в безграмотную, а иногда и нарочито обманную рекламу! Как важно не упустить время для радикального лечения, не прельститься недобросовестными посулами! И как трудно устоять, сохранить хладнокровие, когда речь идет о необъяснимой, поистине роковой болезни, когда страх отнимает способность отличить подлинное от ложного.

Слепой страх, недостаток знаний и сохраненная нами детская, безоглядная вера в чудо стали причиной и многих бед из-за пресловутого катрэкса, страсти вокруг которого продолжают подогревать его создатели.

Наша вера в чудо поистине безгранична. Она проявляется особенно остро, когда тяжко болен родной человек, когда кажется, что не осталось больше надежды, и все жестче сжимается роковой срок…

В конце восьмидесятых годов пресса разрекламировала катрэкс, экстракт печени акулы, как новое действенное средство, якобы спасшее несколько человек от рака. Мальчик с опухолью мозга, мужчина с поражением мочевого пузыря — вот такие разные случаи, а лекарство одно, магическое универсальное лекарство, помогающее всем… Никто не проверил, чем действительно болели эти счастливо исцеленные, где они, что с ними сейчас. Не проверили, но снова поверили… Великая сила — печатное слово!

Признаюсь, что и я тоже кинулась правдами-неправдами добывать ампулы катрэкса, получив в августе 1987 года трагичное письмо от родственника со вложенной вырезкой из журнала «Смена». А ведь уж сколько лет изучала проблему, на скольких конгрессах была… Знала, все знала, но голова рассуждает об одном, а сердце твердит совсем другое.

Онкологи ленинградской клиники, где лежал мой родственник, сказали прямо: «Вы хотите действительно помочь или формально выполнить долг? Если помочь, так уж лучше доставайте настойку женьшеня, элеутерококка, облепиху, аскорбиновую кислоту наконец. По крайней мере, проверенные, имеющие лекарственную форму стимуляторы защитных сил организма. С катрэксом никакой ясности нет. Экстракт быстро распадается, превращаясь в мутный бульон, активность его и состав неизвестны. Требуются тщательные исследования…».

А в это же самое время в Тбилиси уже съехалось более 30 тысяч больных людей или их родственников. Надежда на исцеление! Что угодно сделаешь ради этого. Экстремальной ситуацией воспользовались разного рода дельцы, предлагавшие по баснословным ценам лед, термосы для упаковки, услуги по проезду от аэропорта до лабораторий… В общем-то, чего их осуждать, дельцов этих, — все какое-то облегчение людям, потрясенным горем, растерявшимся в незнакомом городе после тягот дальнего переезда, в условиях, когда официальные организации с трудом могли справиться с размещением и доставкой продуктов питания все прибывавшим и прибывавшим с разных концов страны потокам.

Создатель катрэкса А. Г. Гочечиладзе, кандидат биологических наук, защитивший в 1965 году диссертацию по теме потенциальной возможности управления клеточным делением, не имеющий ни общего медицинского образования, ни онкологической специализации, лично просматривал десятки сотен привезенных историй болезни и сам определял, кому он сможет помочь, а кто должен отправляться восвояси. Словно глас судьбы, он даровал надежду или изрекал роковое «нет». Описать происходившие там сцены немыслимо. Люди падали на колени, седые ветераны войны рыдали, матери с маленькими детьми бросались к его машине, как к святыне…

Сообразуясь с острой ситуацией, министр здравоохранения СССР разрешил клиническую проверку экстракта катрэкс, вещества, не имеющего ни приемлемой лекарственной формы, ни установленного биохимического состава. Если бы удалось подтвердить, что приготовляемая вытяжка печени катрана действительно обладает большей активностью в сравнении с другими широко применяемыми при онкологических заболеваниях иммуностимулирующими, укрепляющими защитные силы препаратами, это оправдало бы любые экстренные меры. Необходимо было проверить, не способствует ли катрэкс снижению болей. Ведь речь шла о болезни, причиняющей нестерпимые страдания. Радикальные средства лечения очень нелегко переносятся и без того подорванным организмом. Любая возможность поддержать собственные защитные силы или хотя бы немного облегчить боли обязательно должна быть использована.

По протоколу, полностью соответствующему международным стандартам, во всех пунктах согласованному с автором и подписанному им, в восьми городах — Москве, Ленинграде, Тбилиси, Минске, Ростове-на-Дону, Киеве, Ташкенте, Томске — в ведущих онкологических научно-исследовательских учреждениях в течение трех месяцев проходила клиническая проверка. Больные, преимущественно четвертой клинической стадии, отбирались только с их абсолютно добровольного согласия. Четвертая стадия означает, что весь организм охвачен процессом, но в удовлетворительном общем состоянии. Еще одно обязательное условие: должно было пройти не менее двух месяцев после курса радикального лечения — лучевого или химиопрепаратами.

На последнее стоит обратить особое внимание. Далеко не все знают, что сразу после завершения курса химио- или лучевой терапии общее состояние человека резко ухудшается. Он идет в клинику на своих ногах, а выписывают его и отправляют домой иногда на носилках. Лечение подавляет опухолевые, но одновременно, к сожалению, поражает и здоровые клетки, и организму нужно время, оно строго индивидуально — как правило, от полутора до двух месяцев, чтобы восстановиться и почувствовать подлинный эффект лечения. Забегая вперед, замечу, что рекламируемые «поразительные» эффекты различных «целителей» от катрэкса в основном именно этим последействием и объяснялись.

Официальный срок испытаний длился три месяца. Ни у одного больного не было выявлено хоть какого-либо объективного, то есть подтвержденного рентгеновским обследованием и анализами эффекта. Более того, в подавляющем числе случаев отмечалось прогрессирование, иногда очень бурное, опухолевого процесса. Попутно возникали неожиданные кровотечения, усиливались боли. Что касается стимуляции защитных сил организма, то и здесь никакого прогресса не выявилось, а при некоторых распространенных формах опухолей происходило подавление иммунной реакции.

Более 30 заключений, полученных практически из всех регионов страны, идентичны. Таковы объективные научные основания вывода о полной непригодности, более того, вредности катрэкса в онкологической практике.

Споры в науке неизбежны. Без борьбы мнений нет и не может быть прогресса. Безусловно и то, что при решении вопроса о применении новых лекарственных средств — а их ищут и постоянно будут искать — нельзя потворствовать ни ведомственным, ни личным амбициям. Здесь критерием истины могут быть только объективные данные всесторонней экспертизы, проведенной компетентными специалистами. Использование же в качестве средства давления массовой, но вполне управляемой ее организаторами истерии может сыграть лишь обратную, подчас роковую роль.

Наверное, не стоило бы так много говорить о тягостной этой истории, к сожалению не первой и не единственной, если была бы гарантия, что она окажется последней. Увы! Позже появилось сообщение, что американские биохимики обнаружили в слюне пиявок белок, препятствующий распространению метастазов раковой опухоли у мышей. Так что же — кинемся отлавливать и варить пиявок? Будем рекламировать какой-нибудь очередной пиярэкс?

Путь от экспериментов на лабораторных животных до практической медицины, к сожалению, и долог, и труден. И не во всех случаях удается его сократить.

Помимо биологически активных веществ, извлекаемых из печени и других органов акулы, идут исследования самых различных объектов: морских губок, кораллов, ядовитых моллюсков, а в последнее время — и желчи питонов.

К слову, о питонах. В начале книги приведены пророческие слова индейского вождя Сеатла: «Если бы все животные исчезли, люди тоже умерли бы от невыносимого одиночества души, ибо то, что случается с животными, неминуемо происходит с человеком…». Но сегодня, более века спустя после Сеатла, речь идет не только об одиночестве души, но и о сохранении ее вместилища — человеческого организма. Питонов, к примеру, так необходимых для поиска лекарственных препаратов, в Юго-Восточной Азии практически не осталось. Их хищнически истребили из-за моды на прочную и красивую кожу.

Для каждого жителя Земли, для каждого из нас спасение жизнеспособных сообществ всех видов животных и растений — дело насущное. От этого зависит наше собственное выживание. Причем спасать надо именно всех, кого еще не успели истребить. Ведь наши сведения о ценности для тех или иных целей большинства видов крайне скудны. Лишь недавно, например, выяснилось, что в лечении рака необычайно высокий эффект дает малоизвестное мадагаскарское растение ботвинок (Catharanthus). Пока никто не в силах предсказать, особенно при онкологических поражениях, где нас ждет успех и будет ли он вообще. Тем не менее едва ли могут возникнуть сомнения в необходимости не только продолжать подобные исследования, но всемерно расширять их, используя и драгоценный опыт народной медицины самых разных географических регионов и разных веков.

Кстати о тех же акулах. Более десяти лет биологи Морской лаборатории в штате Флорида, США, тоже исследуют печень и ткань хрящей представителей семейства акульих. Специалисты давным-давно обратили внимание, что у выловленных акул и их ближайших родственников — скатов никогда не обнаруживали злокачественных опухолей. Но главное даже не это. Мало ли — не попадалось. Главное, ни акулам, ни скатам не удавалось привить рак искусственно! Доктор Карл Лауэр из Морской лаборатории вводил сильнейший природный канцероген афлатоксин В-1 многим акулам в кровь, давал с пищей, но ни разу даже зачаточных признаков опухоли зафиксировать не удавалось. А ученые хорошо знали механизм действия афлатоксина. У всех живых существ он проникает по кровеносным сосудам в печень, где происходят химические превращения, и видоизмененный канцероген соединяется с молекулами наследственного вещества. Вот почему поначалу именно печень акул привлекла столь пристальное внимание. Может, там есть нечто, какой-то неведомый фактор, способный блокировать канцерогенные вещества?

Ученые решили провести широкий поиск — испытать действие различных способствующих раку веществ, попутно делая анализы крови. Они хотят найти это «нечто» — возможно, специальный белок-фермент, вырабатываемый в печени семейства акульих. И если удастся доказать, что определенные ферменты действительно препятствуют распространению заболевания, их можно будет синтезировать искусственно и использовать для лечения.

Не менее заманчивы опыты с хрящами акул. Здесь тоже брезжит надежда найти и выделить антиопухолевые ферменты. Хрящи — особенно перспективный объект, поскольку рак хрящей наблюдается крайне редко даже у людей. Заболевание, пожаром охватывающее организм и даже кости, отступает, как только достигнет хрящей. Онкологи предполагают, что происходит такая остановка из-за отсутствия в хрящах кровеносных сосудов. Злокачественной опухоли требуется постоянный приток крови, питательных веществ, иначе она не может расти. Раковые клетки выделяют особые соединения, как бы ищущие кровеносные сосуды. Добравшись до ближайших капилляров, эти соединения захватывают их, одновременно специальные ферменты разрушают белки здоровых клеток, и постепенно развивается собственная кровеносная система, питающая злокачественное новообразование. А если попробовать воспрепятствовать образованию кровеносной системы опухоли?

В Массачусетсском институте вводили цыплятам, искусственно зараженным раком, извлеченный из хрящей белок. Образование новых раковых кровеносных сосудов приостанавливалось, и опухоль не увеличивалась. Когда белок удаляли, опухоль вновь начинала расти. А во Флориде уже известный нам доктор Лауэр вводил хрящевые белки акул в желточные мешки зародышей скатов, когда у них как раз формировалась нормальная кровеносная система. Анализ четко показал: на участке, куда был введен белок, кровеносные сосуды не образовались, в то время как вся остальная сосудистая сеть развивалась нормально. Даже неспециалист может понять, что перспектива отыскать принципиально новые методы лечения рака, щадящие, не оказывающие побочного воздействия на здоровые клетки, в общем-то, вполне реальна.

Американские специалисты считают, что потребуется примерно лет пять, чтобы выделить и очистить хрящевой белок, ну а затем еще несколько лет клинических тщательнейших исследований, прежде чем можно будет вести речь о лекарстве, пригодном для людей. Пока же, по их словам, «нельзя гарантировать успеха и при инъекции экстракта обычной крысе». Таков серьезный и высокоответственный подход к делу. Сейчас многие лаборатории мира, в том числе и в нашей стране, ведут обнадеживающие эксперименты не только с хрящевой тканью, но и со стекловидным телом глаза, также не имеющим кровеносных сосудов. Длительные, скрупулезные проверки нужны еще и для того, чтобы быть абсолютно уверенными: белок, препятствующий разрастанию опухолевых капилляров, не повлияет на здоровые ткани, не задержит их кровоснабжение. Пока у всех известных веществ аналогичного действия побочный эффект велик. Проверка и еще раз проверка необходима.

Обнадеживают эксперименты украинских ученых, они доказали, что белковый препарат, выделенный из стекловидного тела глаза телят, резко тормозит развитие метастазов не только у цыплят, но и у мышей. Но повторю еще раз: от мыши до человека дистанция ох как велика — и об этом надо постоянно помнить.

В последнее время специалисты пробуют стимулировать на борьбу с опухолью естественные защитные механизмы человека, его иммунную систему. Сама-то идея, как мы знаем, вовсе не нова, она, собственно, лежит на поверхности. Но здесь есть важная особенность. Обычные средства воздействия на иммунитет при онкологических поражениях пока или вовсе не давали эффекта, или он был незначительным. Долго не удавалось понять, почему организм, который способен в принципе защитить себя от всего вредоносного, не может распознать переродившиеся агрессивные клетки и отторгнуть их. Только прогресс в иммунологии последних лет, более тонкое понимание многокомпонентной системы защиты живого организма дали возможность нащупать причину неудач с иммунотерапией и наметить правильный путь. Как считают крупнейшие онкологи мира, неудачи объяснялись тем, что применяемые прежде средства были направлены просто на максимальную мобилизацию защитных сил, как это делается при любых заболеваниях. Но онкологическое поражение — особое. Здесь надо целенаправленно воздействовать лишь на отдельные компоненты защитной системы. Ранее их просто не знали, тем более не умели ими управлять. Первый луч надежды блеснул с открытием и производством методами биотехнологии интерферона. Позднее появились такие мощные биоорганические средства, как интерлейкин-2, Т-активин. Американский ученый Стивен Розенберг, создатель интерлейкина-2, гормоноподобного белка, усиливающего производство естественных клеток-истребителей или «киллеров» — убийц, брал у пациента вытяжку определенных клеток — лейкоцитов, обрабатывал их интерлейкином-2, а когда они начинали размножаться, вводил снова в организм больного. Укрепленное «войско» набрасывалось на опухоль и в ряде случаев уничтожало ее. Заметим, что речь идет об опухолях, не поддававшихся никаким другим видам лечения.

Синтетическое подобие естественных клеток иммунной системы Т-активин, созданный под руководством академика Р. В. Петрова, известного иммунолога, также весьма мощное и целенаправленное средство воздействия на укрепление другой группы «бойцов» защиты организма.

Ныне интерлейкин-2 и Т-активин, успешно используемые в клинике, уже не одиноки: целая группа так называемых лимфокинов — белков, управляющих лейкоцитами и другими клетками системы защиты, — испытывается и изучается. Причем не только в качестве разрушителей раковых клеток или ограничителей роста и распространения метастазов, но в качестве потенциальных помощников в преодолении тяжелых последствий традиционных методов лечения. В отличие от химических препаратов, биологические вещества можно более точно нацеливать на раковые клетки, не задевая здоровые.

Как ни радуют результаты, особенно в борьбе с раком почек и меланомой, надо отдавать себе отчет, что иммунотерапия в тех формах, в каких она существует сейчас, — чрезвычайно сложная, дорогостоящая и небезвредная для организма процедура. Да и сложнейшее взаимодействие сигналов иммунной системы еще до конца не понято, сделаны лишь первые шаги. Тем не менее онкологи и иммунологи экспериментируют, применяя новые биологические вещества в различных комбинациях и в сочетании с традиционными методами, смешивая «коктейли» из химических препаратов и биологических стимуляторов. Исследователи стараются нанести двойной удар по агрессивной клетке — поразить ядом и атаковать иммунными клетками. Например, при сочетании гамма-интерферона и гена некроза опухоли их противораковая активность резко возрастает. Интерлейкин-2 тоже успешно сочетается с несколькими разновидностями интерферона и так называемых моноклональных (целенаправленно выращенных поколений одной клетки: «клон», образно говоря, — «семья близнецов») антител.

Вообще моноклональные антитела надеются использовать и для добивания раковых клеток, уцелевших после хирургической операции или химиотерапии. Исследователи в США, занимающиеся медицинским применением антител, обнаружили, что они наполовину сокращают количество рецидивов раковых опухолей толстой кишки, удаленных хирургическим путем. Это очень существенно, поскольку даже одна-две уцелевшие раковые клетки, а в опухоли величиной с ноготь большого пальца их миллиарды, способны размножаться и наплодить себе подобных…

Другой существенный аспект заключается в том, что антитела не только сами способны поражать раковые клетки, но и могут служить транспортом, доставляющим прицельно к злокачественным клеткам гибельные для них вещества. В ходе клинических испытаний их связывали с радиоактивными изотопами, ядами, лекарствами. Уже на первом этапе проверки такой «кентавр» — его назвали «иммунотоксин» компании «Зома» (США) — оказался действенным у 10 пациентов из 21, страдавших меланомой, а у одного из этой группы больных произошла полная ремиссия.

В 1988 году в Национальном институте рака США ученые обнаружили еще одни клетки, обладающие сильным противораковым действием. Эти клетки, названные «проникающие в опухоль лимфоциты» — «ПОЛ», — применяли в сочетании с интерлейкином-2 и препаратом циклофосфомидом. Метод, испытанный пока только на мышах, оказался в 50—100 раз эффективнее, чем используемая обработка белых кровяных телец — лейкоцитов — интерлейкином-2. Правда, еще не ясно, даст ли он такой эффект при лечении людей. Но ясно, что продолжать работу в этом направлении стоит, тем более что при таком воздействии значительно уменьшается накопление жидкости в тканях организма, а это побочное нежелательное осложнение затрудняло применение интерлейкина-2. Да и очень дорогостоящего вещества расходуется в 10 раз меньше.

Некоторые видные западные онкологи выражают опасение, что быстрое расширение участия частных компаний в исследовании и испытании противораковых средств может направить деятельность в этой области в чисто коммерческое русло. Поэтому они считают необходимым сосредоточить основные фундаментальные исследования в научных учреждениях и национальных центрах. Вероятно, регламентация в этом деле едва ли поможет. Любые поиски могут принести успех, лишь бы они были честными, велись с полным соблюдением установленных правил контроля.

Непозволительно только одно: вводить в заблуждение больных людей, выдавая желаемое за действительное. За сомнительную надежду им приходится платить жизнью.

В этой связи, думаю, уместно высказать серьезные претензии в адрес тех, кто обязан заниматься пропагандой медицинских знаний вообще и онкологических в частности. Наше незнание, а порой элементарная невежественность тоже одна из причин поразительного легковерия, с одной стороны, и легкомыслия по отношению к собственному здоровью — с другой. Нам твердят без устали: никогда не занимайтесь самолечением, обращайтесь к врачу. Да кто это побежит к врачу, если заболела голова, или, скажем, кольнуло в спине? Бежим в аптеку, знаем, что помогает, какие таблетки глотать, чем растираться. Или ждем сеансов целителей по телевизору, учимся каким-то их приемам сами. Но не будем забывать, что все это сходит с рук только в случае небольших поломок. Иногда же сам организм подает нам сигнал, на наш взгляд — ерундовый, однако тут-то надо обязательно провериться у квалифицированного специалиста. Если обнаружили незаживающую ранку или язву, необычные кровотечения или выделения, растущее ощущение плотного комка в груди или другой части тела, затруднение при глотании, раздражающий кашель, знайте: это сигнал, который нельзя игнорировать. Так сказано в памятке, распространяемой Американским онкологическим обществом среди населения США. Есть у них памятка и о факторах риска, способствующих тем или иным разновидностям раковых заболеваний. Периодически проводятся кампании по онкологическому просвещению населения с помощью средств массовой информации. В такие дни по нескольким телевизионным каналам с разъяснениями выступают онкологи, губернаторы штатов, мэры городов. Тысячи газет, выходящих в США, предоставляют ежедневно колонку для пропаганды необходимых медицинских сведений.

После первой же подобной кампании число добровольцев — пенсионеров, студентов-медиков, домашних хозяек, — помогающих онкологическому обществу, увеличилось с 250 тысяч до 2,5 миллиона! Они не только вносят один доллар в год, своеобразную пассивную лепту в антираковую борьбу. Нет, они еще активно действуют. Каждый доброволец ведет разъяснительную работу с 50—100 друзьями, соседями, сослуживцами, школьниками и т. д. Общество ежегодно отчитывается в результатах. Судя по статистическим данным, усилия не остаются тщетными. Американское онкологическое общество начало профилактическое обучение населения с разъяснения опасности курения — главной причины, как мы уже знаем, вызывающей рак легких, а также гортани и пищевода. Добровольцы помогали людям справиться с этой привычкой. Программой борьбы с курением с 1954 по 1987 год было охвачено 55 миллионов взрослых и 160 миллионов подростков. К 1987 году число курящих взрослых сократилось на 43 %, подростков — на 25 %. Сегодня в США 77 % женщин регулярно, раз в три года, проходят обследование. В результате за последние 40 лет смертность женщин от рака матки снизилась на 70 %. 80 % женщин, по сравнению с 38 % в 1961 году, также регулярно проходят рентгенографию грудных желез. Излечение этого вида злокачественных новообразований достигает ныне 91 %.

За последние 15 лет 275 миллионов школьников проходили специальный курс, который помогал внедрить среди молодежи «здоровый стиль жизни».

Добровольцев Американского онкологического общества называют «спасателями жизни». Сорок миллионов человек ежегодно овладевают необходимыми для сохранения собственного здоровья знаниями. Ну и наконец такой впечатляющий факт, как три миллиона американцев, излеченных от рака, которые сегодня живут и работают, подобно всем здоровым людям.

Может, и нам стоит подумать о том, что конкретно надо сделать, чтобы вовлечь каждого человека в процесс радикальной перестройки, которая происходит сейчас в нашем здравоохранении? Без этого даже самые героические усилия ученых и медиков способны дать лишь ограниченный эффект. Победить чудовище — страшную болезнь, совершить подвиг Персея можно лишь согласованными усилиями всего человечества.

* * *

Обратившись в созвездие, встает на ночном небосклоне Персей вместе с верной своей Андромедой, горящими иероглифами напоминая о высоком трагизме вечной борьбы жизни и смерти…