Введение

Введение

Сегодня одной из главных проблем политического обеспечения реформ в России и Дагестане является проблема Чечни.

Чечня с первого дня конфликта стала не только внутренним делом России уже потому, что сама Россия, а значит и ее внутренние дела, представляют интерес почти для всех стран мира.

Чечня стала международной проблемой, потому что международной проблемой является Россия.

Я считаю, что необъективное, пристрастное, корыстное освещение и толкование событий в Чечне, в частности, действий федеральных властей, объясняется ближними интересами европейских государств.

На мой взгляд, европейские государства не видят в Чечне – в этой пока еще точке, горящей на карте мира, – источника возможного мирового конфликта, в котором, если он разразится, мне думается, России и Западу быть в одном стане.

Сегодня же Запад ломает Россию, демагогически используя демократическую риторику.

В последнее время, похоже, начался процесс трезвения, который неизбежно приведет к учету не только ближних, но и дальних интересов европейских стран, человечества и мировой цивилизации.

В ходе уже почти годичной чеченской кампании, на мой взгляд, крупнейшей ошибкой была необеспеченность ее пропагандистской, в хорошем смысле слова, кампанией. Мне уже приходилось говорить по поводу внутридагестанских конфликтов 90-92 годов, что любое применение силы должно быть обеспечено позицией морального верха стороны, применяющей силу: содержательным анализом сути конфликта, введением в общественный оборот мощного пласта фактических данных, доказательством того, что иные средства разрешения конфликта исчерпаны.

Федеральной властью не было сделано ни первого, ни второго, ни третьего.

Обществу не была доказана моральная правота действий федеральных властей и преступность действий и политических целей дудаевского режима.

Это сейчас, сегодня, с экрана нет-нет да брызнет: «В Чечне мы воспитали нового дуче…» Эти утверждения необходимо было делать и, что важнее, доказывать до начала боевых действий в Чечне.

Этого сделано не было.

Федеральной власти в Чечне противостояли не только дудаевцы, криминалы и поддавшиеся дудаевской пропаганде чеченцы. Федеральной власти противостояла вся нынешняя демократическая интеллигенция, вся нынешняя демократическая номенклатура.

За полгода до начала войны в Чечне я предсказал поведение московской интеллигенции: «Беда нынешнего нашего государства в том, что оно стесняется запрещать (не дай бог какой-нибудь Леонид Никитинский или Александр Кабаков или Людмила Сараскина или Анатолий Стреляный заголосят, что запрет этот знаменует конец российской демократии)…» (Газета «Другое небо», N3, август 1994 года, стр.5).

Все указанные мною персоналии высказались по Чечне именно так, как я предсказывал. И, конечно, не только они. Вот заявление председателя партии «Демократический выбор России» Егора Гайдара от 11 декабря 1994 года: «Мы убеждены, что штурм Грозного не только аморален и незаконен, но и абсолютно бессмысленен. Последствием штурма будет волна насилия, которая захлестнет не только Северный Кавказ, но и всю Россию, приведет к установлению в стране режима полицейского государства. Это будет концом российской демократии» («Политический курьер партии «Демократический выбор России», N1, 1995г., стр. З6). Последние слова – дословное воспроизведение моего прогноза о реакции государственных демократов на попытку демократического государства обеспечить соблюдение демократических законов.

Кто только не отметился по Чечне: Окуджава, Евтушенко, Приставкин, Ахмадулина, Левитанский…

Необычным было единодушие прессы – и пишущей и глаголющей с экрана. Возбудились Сорокина, Шарапова, Караулов, Яков, Гритчин, Самолетов, Говорухин-младший (а старший быстренько залез в кусты), Никитинский, Сараскина, Якунин, Шейнис… И не только они: в парижской «Русской мысли» осуждали введение войск Гинзбург и русские эмигранты чуть ли не первой волны, на радио «Свобода» то же обсуждали (с непременным осуждением) Волчек, Ройтман, Тольц. По той же «Свободе» шли в прямом эфире интервью с Дудаевым, Удуговым, Масхадовым… На российском телевидении прошли заседания «Пресс-клуба» с приглашением Ковалева, Юшенкова, Якунина (все с осуждением ввода войск). На первом и втором каналах телевидения (в декабре-январе-феврале-марте) ежедневно на экране С.Ковалев – Е.Гайдар: С.Ковалев в бункере Дудаева, С.Ковалев обнимается на московском аэродроме с Е.Гайдаром, С.Ковалев называет людей, принявших решение о вводе федеральных войск в регион, поднявший вооруженный мятеж против всей остальной страны, мерзавцами, подлецами, преступниками.

Е.Боннер за границей призывает страны западной демократии объявить экономическую и политическую блокаду России, введшей войска против незаконной и мятежной армии Дудаева. С.Ковалев встречается с ведущими политиками Германии. С.Ковалев выступает в Европейском парламенте с призывом не принимать Россию в Совет Европы, пока она не сдастся мятежной Чечне. Министр иностранных дел Германии Кинкель делает выходящее за рамки правил европейской дипломатии заявление, осуждающее действия федерального правительства в Чечне.

Европейский парламент принимает решение не принимать пока нарушающую права человека в Чечне Россию в Совет Европы. Сотрудник института Востока Российской Академии Наук Арутюнов в нескольких выпусках «Вестей» научно разъясняет жителям России, какой чеченцы свободолюбивый и ценящий свою породненность с русскими народ…

Андрей Быстрицкий, публикуясь в газете «Сегодня» и управляя «круглыми столами» на российском телевидении, и там и там долбит одно и то же: «Ну, ей же Богу, зачем нам Чечня?»

Обозреватель «Известий» Леонид Млечин, он же ведущий еженедельной программы «Де-факто» на российском телевидении, уже после террористического акта в Буденновске, продолжает разъяснять правительству, что с террористами нельзя воевать – им надо сдаваться, и что он, Млечин, сомневается в том, что российские власти понимают это.

Чечня не только и даже не столько расколола общество, сколько проявила всю меру нестроения умов в нем.

Чечня выявила такую вещь: сегодня в России нет общества. При коммунизме общество было: плохое, преступное, жалкое, но – общество.

Сегодня общества нет, и это, сегодня, главная беда России. Такой беды, пожалуй, не было у нее со времен Игоревых.

Значит, наверное, не бесполезна задача создания общих, сначала для самостоятельно думающих людей, а потом и для всего общества, толкований гуляющих в обществе понятий и некоторых общих утверждений, связывающих эти понятия.

Сегодня задача не только в изменении взглядов людей, исповедующих коммунизм, но и в изменении представлений людей, считающих себя демократами.

Ноябрь 1995 года

Рассмотрим, как работают неформальные понятия общественного сознания на примере дискуссий о Чеченской войне.