Пока люди смертны

Пока люди смертны

ОБЪЕКТИВ

Надежда ГОРЛОВА

Александр Терехов. Каменный мост: Роман. - М.: АСТ: Астрель, 2009. - 830 [2] с.

Книга из разряда тех, которым нужен редактор-тиран. В текст войти трудно, как в реку с заиленным дном. Сначала по колено тонешь в иле, с трудом вытягиваешь ноги из чавкающего дна, потом только поплывёшь, если не передумаешь и не повернёшь к берегу. Но поплыв наконец - забудешь обо всём. Мощное течение, глубокий сюжет.

Иногда автор словно забывает, как надо писать. Вязкие, непрописанные куски текста соседствуют с блестящими образами и сильными мыслями. Может быть, оттого, что роман писался долго и в давно набросанное спустя годы не удалось "вжиться" - лава застыла, окаменела. А может, автор специально не добивался кристальной чёткости

структуры, ведь действие романа происходит в сознании главного героя, - там в принципе не может быть полной ясности Хотя у Фолкнера вообще "поток сознания", а читается на одном дыхании У Терехова встречается такое: "Девушка не выглядела запоминающе красивой". "По фанатичному, высохшему лицу матери легко угадывалась фанатка закаливания"

Но ведь и такое. На курорте после прибытия поезда "местные жители с довольным охотничьим видом ведут приезжих, согнутых под тяжестью чемоданов, по квартирам, как невольников, купленных на рынке".

"Ну что?! Что случилось?" - тряс я её, как трясут берёзу, чтоб побольше свалилось майских жуков".

"Человек говорил медленно, в его словах можно было жить, прохаживаться, прилечь, как внутри подползающего к станции поезда".

Читательницам наверняка не понравится обилие однообразных эротических сцен. Но даже циничными их трудно назвать. Циника не жалко, а героя - жалко. Он словно страдает расстройством пищеварения. Есть хочется и надо, но как поешь - стошнит. Голод борется с отвращением, сначала побеждает голод, потом долго главенствует отвращение к пище. У героя такое же с женщинами, и даже трудно выбрать, кому сочувствовать, многочисленным дамам или герою, так уж ему дурно после близости. "Все девушки - волшебные двери в помойку". Зачем этих сцен так много? Главный герой - взрослый, зрелый человек, с серьёзным, трагическим даже мировосприятием. Может, сказались какие-то комплексы автора. А возможно, авторский замысел таков: главный герой не может быть слишком положительным. Он служит Правде, практически Богу, и, если убрать из романа "неправильную" личную жизнь героя и подростковую жестокость к близким, получится образ неживой, скучноватый. Не человек, а Ангел мести и печали. Человеческие недостатки оттеняют и на своём фоне возвышают служение героя. Да и коррелируют со страстями тех людей, чьи тайны он расследует. У героя кроме силы, данной Правдой, есть и человеческое, слишком человеческое. Следовательно, люди, в жизнь которых он проникает, ему понятны.

И ещё одно: герой тратит уйму времени на унылые сексуальные похождения, чтобы почувствовать себя молодым и от смерти максимально удалённым. Девушка "завораживает всех и не принадлежит обыкновенной жизни На неё боишься поднять глаза, она не ест, не спит, а если и спит, то как-то по-другомуИ вот когда эта девушка обрушивается на тебя, слова её обращены к тебе возникает это ощущение, что смешно назвать радостью, это твоя свершившаяся жизнь, бессмертие; ты идёшь рядом с ней - и не веришь, и, значит, всё и другое, что поменьше, может сбыться (типа коммунизма или олимпийского золота) И чуял я это раза полтора, а скольких потом пытался провести по этим же рельсам расслышать отголоски того, что нельзя вернуть".

Но герой пытается "вернуть", а выходит: "Она неожиданными дикими пожарными скачками, грохая каблуками, пометалась, готовя премьеру: долой свет - оставив особую лампу в розовом коконе, ткнула в музыку, утихомирив до нужного звука какое-то унитазное журчанье и запорные охи.

- Сидишь? Закрой глаза. Ты должен оставаться на месте, - она предполагала, что это от меня потребует нечеловеческих усилий; посидела молчком, председатель совета молодых педагогов города Москвы, и, глядя только на меня, вслепую дрожаще расстегнула молнию на розовой косметической сумке и с большим баллончиком с белой крышкой вдруг поползла ко мне, в своих глазах становясь кошкой"

Простив роману наплывы стилистической небрежности и поведенческие особенности героя, можно сказать о главном. В основе книги - документальное расследование убийства, произошедшего на Большом Каменном мосту 3 amp;#8239;июня 1943 amp;#8239;года. Пятнадцатилетний сын наркома авиапромышленности Шахурина застрелил одноклассницу, дочь дипломата Уманского, накануне её отлёта вместе с родителями в Мексику. Из ревности, не хотел расставаться с возлюбленной? А потом застрелился сам. Или на мосту был кто-то третий и подростков убили? Расследование реальное, проведённое Александром Тереховым. Он мог написать просто очень интересную документальную повесть о "деле волчат". Но обрамил документальное в метафизическую канву, и получился роман. Документ приобрёл сверхсмысл. Главный герой выхватывает забытые, похороненные факты из лап забвения, воскрешая прошлое в памяти, в сознании живущих, преодолевая сопротивление тёмных сил, стремящихся похоронить истину, убирая свидетелей. Это метафизическая борьба, свидетели умирают своей смертью, по законам природы.

Помимо документального сюжета, и самого по себе очень интересного, философский пласт романа глубоко трогает, ибо касается каждого: все мы смертны, и невозможно не сопереживать тому, кто ощущает это с особой ясностью восприятия. Не всем дана эта яркость боли, большую часть жизни мы проводим как под наркозом, не осознавая близость смерти.

"Ничего больше не будет. Всё сгниёт, как трава. Но это невозможно показалось совместить с существованием рядом родной, потной, пахучей макушки моей дочери. Я оказался не готов к небытию навсегда В юности предохранительной подушкой впереди лежала неизведанная земля "ты ещё молодой" ты поднялся на следующую гору и вдруг увидел впереди чёрное море; нет, вон там, впереди, ещё есть горы, поменьше, но моря, к которому ты идёшь, они не закроют больше никогда. Я отмечал в себе: я всё равно не готов, что мой сын умрёт, что его старческое лицо появится в фотографическом овале, а потом крест завалится и могилы распашут. Я не готов принять появление каких-то новых мальчиков, дождавшихся очереди жить. Я не хочу других мальчиков, других стариков, другой весны, кроме моей, нашей Любую радость начала протыкать смерть Мёртвых и вовсе нет Их большинство, но им нечем сказать Никто не слышит этот подземный стон великого большинства: ВЕРНИТЕ НАС!"

Автор осмысляет и время репрессий, в которое его герой погружается. Почему миллионы людей безропотно шли в лагеря и оговаривали себя на допросах? Это не страх. "Сверхпроводимость - вот что они должны были исполнять и исполняли. Гони по цепи имперскую волю, не становись для неё преградой, а напротив, разгоняй и усиливай своим существом - это едино понимали и наркомы, и пехотинцы". Империя - земной, извращённый вариант Правды. Империя пытается противостоять ей, и даже после падения, в наше время, империя могущественна. Она хранит свои тайны, представляя события такими, какими хочет. Как было на самом деле? До конца герой это так и не выяснил, но всё-таки миссию выполнил. Совершив несколько фантастических рейдов в прошлое, как Орфей - в Аид, за Эвридикой, воскресив столько прошлого, сколько было возможно, герой, так любящий жизнь, ушёл в небытие. Только работа на Правду обеспечивала его существование в этом мире. Но: "Мы воевали. С тьмой. Отступающие пока основные силы оставили нас прикрывать отход, оборонять данную высоту. И мы - цеплялись когтями, ходили в штыковые. Ну а наши - успеют взорвать мосты и получше закрепиться за рекой. Ну а нас уже нет. А как же по-другому? Все ж пока умирают". Пока люди смертны.