Евгений Нефёдов «НАДО ЖИТЬ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Евгений Нефёдов «НАДО ЖИТЬ»

Нашим читателям не нужно специально представлять автора этих строк — имя Евгения Андреевича НЕФЁДОВА, его жизненная и творческая судьба вот уже два десятилетия неразрывно связаны с газетами «День» и «Завтра», а его поэзия — то трагическая, то проникновенно лиричная, то блещущая неподражаемым юмором, — давно стала одним из признанных символов русского патриотического движения.

      КРЕПОСТЬ

     ...Девяносто третий. Дом Советов.

     Над Москвой — кровавый горизонт.

     Танки бьют по флагам и пикетам.

     Там сегодня — Брестский гарнизон.

     ...Как старались к "Завтра" подобраться

     Власть и суд, давя нас в унисон.

     Но велел народ: "Держитесь, братцы!

     Вы в России — Брестский гарнизон".

     ...Беларусь! В разгуле "демократий",

     Нас толкнувших в горе и позор,

     Ты одна, не сдавшая ни пяди, —

     Ныне тоже Брестский гарнизон.

     В слове Брест — и крест светло сияет,

     И Звезда Геройская горит,

     Памятью нетленной осеняя

     Души тех, чей прах земля хранит...

     К негасимой праведной святыне

     Я пришёл сегодня на поклон.

     Для войны, что длится и поныне,

     Дай мне силы, Брестский гарнизон!

      НАШ ПУТЬ

     У Бреста, где граница,

     Застрял надолго поезд.

     Сосед в купе бранится,

     Он вспыльчив и напорист:

     — Как странно всё в России!

     Затор — среди дороги?

     То в гости пригласили,

     То держат на пороге...

     Я говорю: — Всё просто,

     И пауза законна.

     Обычно тут колёса

     Меняют у вагонов.

     Такая, брат, морока,

     Поскольку в целом мире

     Железная дорога

     У нас намного шире...

     Сосед и верит вроде,

     И удивлён к тому же:

     Выходит, что в Европе

     У них дороги — уже?!

     Внушаю иностранцу:

     — В России, в Беларуси —

     Огромные пространства,

     Так было и в Союзе.

     И всё у нас — крупнее,

     И всё у нас — серьёзней.

     Лишь в нынешнее время

     Достали злые козни...

     Никак не разберёмся:

     Что с нами совершили?..

     Но мы ещё прорвёмся.

     У нас дорога — шире!

      ЩИТ

     Друзья заклятые из НАТО

     У белорусов под окном

     Расселись, вроде так и надо.

     Да и на русский смотрят дом...

     И что ответить им на это,

     Коли в безумные деньки

     Москва советские ракеты

     Пустила тут под резаки...

     Но что-то всё-таки осталось

     Для настоящего огня?

     ...И поглядел ракетчик старый

     С улыбкой грустной на меня.

     Потом, вздохнув, добавил строго —

     Мол, всем известно, мы добры.

     Но это — если нас не трогать,

     А так — добры мы до поры...

     Конечно, техника покруче

     Смотрела раньше в небеса.

     Но кое-что хранят на случай

     И ныне верные леса...

     Я не просил открыть секреты,

     Но утвердился в мысли тут:

     У Беларуси — есть ракеты!

     Они Россию берегут...

      ГОРДЫНЯ

     Был ученик ему безмерно предан,

     но вдруг услышал то, о чём не ведал:

     "Ещё сегодня, до начала дня,

     ты трижды отречёшься от меня..."

     "О нет, Учитель! Невозможно это!"

     Но так оно и вышло: до рассвета

     беда подкралась к ним со всех сторон -

     и от Него отрёкся трижды он.

     Потом молился, горестно страдая.

     И был прощён. И просветлел, рыдая.

     И навсегда постиг добро и зло.

     И два тысячелетия прошло.

     И отреклись — совсем иные — снова

     вдруг от всего святого и родного,

     в корысти отступились от присяг —

     но не страдают, сделав этот шаг.

     Живут, жируют, правят — и похоже,

     что милости совсем не жаждут Божьей.

     Но — ведают (!) в гордыне, что творят...

     И этот грех простит Он им — навряд.

      СРЕДИ ЗВЁЗД

     Я живу среди истинных звёзд.

     Не штампованных "фабрикой грёз",

     А таких, что однажды зажглись —

     И навек озарили нам жизнь.

     За окном моим — Звёздный бульвар,

     Чуть поодаль — музей Королёва,

     Циолковский — с пророческим словом,

     И Ракеты сияющий старт!

     Вот Гагарин и те, кто за ним, —

     В молчаливом строю на аллее.

     Русский Космос дыханьем своим

     Здесь и душу, и память согреет...

     Это слово привычно горит

     Над гостиницей и кинозалом.

     Славный час о себе говорит

     Каждой улицей, каждым кварталом.

     Ничему тут забвения нет.

     И как памятник гордой эпохе —

     Телебашня, легенда тех лет,

     Рвётся к завтрашней звёздной дороге!..

      ПРОЕЗДОМ

     И без того я в городе родимом

     Нечастый гость, а в этот раз маршрут

     Ещё грустнее: проезжаю мимо...

     Лишь остановка — несколько минут.

     Родной вокзал глядит, не понимая:

     Неужто я его не узнаю?

     А чуть вдали — и улица родная

     С надеждой смотрит в сторону мою.

     Я даже вижу окна, из которых

     Годами сам смотрел на поезда...

     Но о таком свиданье с отчим домом

     Не помышлял, конечно, никогда.

     ...Пяток минут безмолвно на перроне

      Стою, пока окликнет проводник.

      И вот уже во вздрогнувшем вагоне

      К стеклу холодноватому приник.

     Состав опять в пылу неутомимом

     Поплыл на зов зеленых фонарей,

     И город детства — мимо, мимо, мимо! —

     Уносится обратно всё скорей.

     Колёса набирают обороты,

     Последние знакомые дома

     Останутся сейчас за поворотом...

     А поезд закричал — и так охота

     Сойти с него, чтоб не сойти с ума.

      РЯБИНА

     Ломая планы, встречи, даты

     И отменяя все дела,

     Опять больничная палата

     Неумолимо позвала.

     Больница — грустная страница,

     А за окошком, как на грех,

     Рябин багряные зарницы

     И долгожданный первый снег.

     Но там, за снегом и за речкой

     Огнями полночи хмельной

     Сгорает город бесконечный

     В горячке долгой и больной.

     В нём всё кого-то выбирают,

     В нём веселится сытый сброд,

     А он неслышно умирает

     Уже который день и год...

     Он задыхается от смога,

     Он в тромбах пробок день и ночь.

     Но не пришлёт страна подмогу —

     Ей тоже некому помочь...

     О, наша Родина больная,

     Не птичий грипп — крыло чумы

     Простёрли недруги над нами

     И правят пир под сенью тьмы,

     По захолустьям и столицам

     Вершат неправедный обряд...

     Но вечно это не продлится —

     Уроки жизни говорят.

     Той жизни, где не раз во мраке,

     Осилив немощи излом,

     Мы поднимались, как в атаке,

     Сминая орды и рейхстаги,

     И знали твёрдо об одном:

     Рябины, алые, как стяги,

     Нам верно светят за окном!

      ПРОГУЛКА

     В больничном парке — тихие аллеи,

     Где вечерами — редкие круги...

     "Я думала: поэты — не болеют,

     Раз помогают выживать другим.

     Бывает так темно в душе и в доме,

     Что кажется — уже не рассветёт.

     Но полистаешь подзабытый томик,

     И хмарь спадёт...

     Не выбираешь авторов при этом —

     Довольно и того в минуту бед,

     Чтоб рядом просто были те поэты,

     Кто про вечерний, несказанный свет

     Или кремнистый путь опять расскажет,

     Кто проведёт от скифских ковылей

     К избушке няни, и в ночи покажет

     Звезду полей...

     Кто разгадает, что край света видно

     За первым же углом в местах родных,

     Кто вымолвит о павших неповинно:

     "Их души воплотятся во благих..."

     И станет сразу легче и теплее,

     И до поры отступят боль и мрак.

     Я думала, поэты — не болеют!"

     О, если б так...

      ВОСХОД

     Огромного города рокот ночной

     Едва уловимо живёт за стеной,

     Где небо над лесом с неведомых дней

     Такое, что нет его в мире темней.

     Но я по утрам наблюдаю восход,

     Когда эта темень свершает исход,

     Теснясь, отступает в незримый простор

     И гасит до вечера звёздный костёр.

     И яркое пламя иной красоты

     Является вдруг из-за чёрной черты.

     Лучами коснувшись берёзовых глав,

     Оно в золотой обращается сплав.

     И после — весь день себя миру дарит...

     "Не спи на закате", — сосед говорит.

     А я и не сплю, просто рано ложусь,

     Безделья больничного молча стыжусь.

     Но если и правда забудусь когда,

     Просплю телевизор — большая беда...

     Зато, упреждая врачебный обход,

     Я каждое утро встречаю восход!

      ВЕРА

     Снова вижу в ночи —

     не понять, наяву ли, во сне ли —

     две дороги, которым

     дано предо мною лежать.

     Как по первой пойду —

     там дышать на ходу всё труднее.

     Как ступлю на вторую —

     там легче совсем не дышать...

     Я вторую дорогу

     спешу обойти стороною,

     я по первой бреду

      из последних, истраченных сил.

     И твой голос родной —

     вдалеке или рядом со мною —

     слышно мне, к небесам устремлён:

     "Сохрани и спаси!.."

     Никому не дано

     обрести откровенье оттуда,

     где молений таких

     накопилось — вовеки не счесть...

     Не бывает чудес.

     Но бывает надежда на чудо.

     Упованье на чудо —

     не это ли вера и есть?

     Помолись обо мне —

     перед самым высоким ответом

     на всё то, чем я грешен,

     и в чём отпущенье просил.

     Ну а я о тебе

     что ни день уже многие лета

     точно ту же молитву

     творю: "Сохрани и спаси!.."

     И я верю в ответ.

     Как пловцу утомлённому берег

     вдалеке открывается —

     так Провидение нас

     сохранит и спасёт —

     в наших детях и в детях детей их.

     .. .И ночей моих тени

     развеются в утренний час!

      ПЕРЕКЛИЧКА

     Записная книжка-телефонник

     Поистёрлась — заменить пора,

     Чтоб видней на чистом белом фоне

     Были имена и номера.

     Сквозь очки распутываю почерк,

     Но и так внезапно вижу я,

     Что всё меньше занимает строчек

     Перекличка поздняя моя.

     Что теперь с любой почти страницы

     Старой книжки, повергая в грусть,

     Смотрят не фамилии — а лица

     Тех, кому уже не дозвонюсь!..

     Я рассудком понимаю это;

     На земле ничей не вечен срок.

     Но как часто именно поэты

     Главных не дописывают строк!

     Сколько их в неведомом полёте

     Унесла далёкая пора...

     Но в моём потрёпанном блокноте —

     Те, чей голос слышал лишь вчера!

     Друнина, Примеров и Глушкова,

     Кузнецов и Ляпин... Боже мой!

     Вику лов!.. Один живей другого,

     Хоть кому звони сейчас домой!

     ...Снова чьё-то имя и мобильник

     На прощанье осеню крестом,

     И тетрадь угрюмо, как в могильник,

     Опущу безмолвно в тёмный стол.

     Ну, а на столе уже — стозвонно,

     Забытьё спеша разворошить,

     Аппарат трещит неугомонно!

     Эх, не время душу тормошить...

     Но — снимаю трубку телефона.

     Надо жить.

      ВОЛЖСКИЙ ДАЧНИК

     Это — не усадьба "новых русских",

     Кто, природой вроде бы дыша,

     Знают больше выпивку с закуской,

     Но не знают, чем живёт душа...

     А она живёт — вишнёвой веткой,

     Птичьим свистом, скошенной травой,

     Яблоком в испарине рассветной

     И речной вечерней синевой,

     Дымкой вдоль осенних огородов,

     Эхом колокольни вдалеке,

     Гулкой перекличкой теплоходов,

     Лодкой, прикорнувшей на песке...

     А ещё душа живёт отрадой

     В миг, когда, нечастой встрече рад,

     У калитки брат увидит — брата.

     Значит, не забыл о брате брат.

     Здравствуй, брате, в этой доброй хате!

     Не считая лет или седин,

     Сядем рядом, вспомним маму с батей,

     Молча на их Волгу поглядим -

     Как бежит, спешит она, родная,

     Разнося простор, покой и свет...

     Я другой такой реки — не знаю.

     Да её, другой такой, и нет!

      ГРОЗА

     Дождь и гром разбудят среди ночи,

     Сна объятья шумно разомкнут,

     Молнии стремительные строчки

     Темноту на миг перечеркнут

     И заставят встать, воды напиться,

     Обойти неслышно босиком

     По остывшим гладким половицам

     Спящий посреди стихии дом,

     Створки окон запахнуть без стука,

     Чтобы ропот бури поутих,

     И поправить одеяльца внукам,

     Постояв немного возле них,

     Предвкушая, как они проснутся,

     Мир увидят в солнечной росе

     И привычно утру улыбнутся,

     Знать не зная о ночной грозе...

      ПРОВОДЫ

     Наш поезд уходил ночной порою,

     Такой отъезд и прежде был не раз,

     И дочка с мужем на пустом перроне

     Вполне привычно проводили нас.

     Но, как всегда бывает на вокзале,

     Когда вагон закроет проводник, —

     Казалось, что всего не досказали

     Они и мы в прощальный этот миг...

     И через час, на остановке новой,

     Они опять махали у окна —

     Сюрприза ради в темноте рисковой

     Наш поезд на машине обогнав!

     — Ну, вы даёте! — мы их пожурили,

     Хотя не стали радости скрывать:

     Они — что так прекрасно пошалили,

     А мы — что "повстречали" их опять!

     Что расставанье — это скоротечность,

     И что сейчас, под их счастливый смех,

     Пронзила нас та славная беспечность,

     Что в молодости всё же есть у всех...

     Прекрасен мир, где сквозь и мрак, и морось,

     На виражах любых житейских трасс

     Мы мчимся вдаль, не сбрасывая скорость,

     И наши дети обгоняют нас!

1