Кто ответит за украинский базар?
Кто ответит за украинский базар?
У Украины свои традиции, с которыми можно бороться, а можно и поддерживать их: все в вашей власти и от вашего выбора зависит. На Майдане депутаты наконец-то начали прием избирателей. Но чтобы иногороднему избирателю попасть к депутату, надо в столицу ехать. Да еще и неизвестно, что принесет такой визит избирателю. Ведь депутаты наши – сказочники. Им бы побольше детишек вокруг себя собрать, и желательно, чтобы те с открытым ртом их слушали. А если рядом еще и телекамера или просто журналисты, то актерские данные наших политических сказочников просто утраиваются. Пока одним избирателям одни депутаты что-то говорят, другие личности – вроде бы представители профсоюза таксистов – встречаются с вице-премьером и получают какие-то обещания: мол, налоговый кодекс к таксистам станет добрее, а то и вообще таксистов он касаться не будет! А у меня в это время совсем домашние проблемы: надо сыновьям белые сорочки для школы купить. Старые-то вроде и не старые вовсе, но теряют свою белизну. После этой фразы могла бы прозвучать реклама известного стирального порошка, но не прозвучит. («На этом месте не может быть вашей рекламы!» – такой слоган мне ближе по духу.) И вот хожу я по магазинам, смотрю на детские размеры белых сорочек отечественной фабрики «Каштан» и чего-то не могу понять: почему белая рубашка для школьника стоит 250 гривен?! Не полезла у меня рука в карман за гривнами при такой цене. Вот поеду скоро в Англию, куплю там запас белых сорочек по 3–4 английских фунта (35–45 гривен по-нашему) за штуку, привезу домой и успокоюсь. В Англии, конечно, это не «каштановские» рубашки, а «маркс-энд-спенсеровские», но я думаю, что мои дети не обидятся. Все-таки я их не избаловал.
И вот кажется мне почему-то, что не все экономические проблемы нашей страны сводятся к Налоговому кодексу, который действительно очень нужен, если мы не хотим случайно пережить собственную страну? Кажется мне, что часть проблем внутри наших мозгов засела. Нам ведь в конце восьмидесятых – начале девяностых никто не объяснял, что такое рыночная экономика. Мы ее заново, с нуля изобретали, стоя на стихийных и не стихийных рынках. И вот с этим опытом и «знанием» продолжаем жить и сегодня. Да, хорошо бороться за свои права и против неправды. Я сам неоднократно боролся и неоднократно уставал от этой борьбы, и каждый раз причина, толкавшая меня на борьбу, сама отмирала по причине каких-то социально-экономических изменений. Но тут же появлялась новая причина для борьбы. Налоговый кодекс я, впрочем, такой причиной не считаю. Но сначала хочу вспомнить веселые девяностые. Сенной рынок, уничтоженный одним из мэров по просьбе одного из олигархов, пожелавшего построить на месте рынка офисно-торговый центр. Торговые ряды с селедкой и две торговки, хвастающиеся, что у них две селедки при реальном весе в 700 грамм на «настроенных» весах на килограмм тянут. И я с карманными весами в кармане проверяю на своем безмене вес каждой покупки и каждый раз вступаю в утомительную борьбу за справедливость. Что меня тогда поразило, так это то, что, даже зная меня и мои «повадки», продавщицы продолжали меня обманывать и дальше, рутинно вступая со мной в скандальные перебранки и возвращая мне переплаченную часть денег. Эта эпоха мелкого бытового обмана в основном прошла после того, как экономическая ситуация в стране чуть улучшилась. «Это я был злым, потому что велосипеда у меня не было, – говорил почтальон Печкин. – А теперь я добрым буду!» Но ведь мало кто ходил по рынку с безменом или регулярно портил себе настроение, подходя с покупками к «официальным контрольным весам»! Люди принимали обман как непобедимое зло, с которым надо не только смириться, но и свыкнуться, а местами, если возникает такая возможность, то и приобщиться к нему, чтобы купить себе потом велосипед и добрее стать. Государство никого не защищало. Милиция защищала крупных мошенников и гоняла мелких. Человек был сам по себе. Законы, которыми никто не пользовался, были сами по себе. Вся страна даже в солнечные дни жила в тени. Я не буду перечислять все дальнейшие фазы становления нынешней украинской экономики, но корнями она уходит в ранний постсоветский базар. И самое яркое доказательство этому – киевские такси, где нужно сначала с таксистом «добазариться» по цене, а только потом уже садиться в машину. Странным образом некоторые города приблизили себя к Европе простым решением горсовета об установлении счетчиков в такси – это и Тернополь, и Черновцы. А в Матери городов русских по-прежнему продолжается «базар». Видимо, неплохо «побазарили» киевские таксисты с государственным начальством, раз дали команду своим демонстрантам разблокировать центр города.
А я вчера со знакомым относительно мелким бизнесменом в сельскую школу ездил, чтобы посмотреть, на что были потрачены деньги, которые этот бизнесмен для школы через меня передал. Ехали мы туда больше часа и о кризисе разговаривали. У бизнесмена в штате двадцать четыре человека. Год закончил с прибылью 2 процента и не жалуется. Главное, говорит, что людей сохранил, выплачивал им полную зарплату и даже пенсионное страхование каждому сотруднику, а значит, и их семьи поддержал, и уверенности им в это нелегкое время добавил. Да, 2 процента – это просто выживание бизнеса. Но ведь для Запада десятипроцентная рентабельность – почти норма!
Нелегкое время, как мне кажется, у нас еще по-настоящему и не начиналось. Но оно очень даже может начаться не только из-за проблем с бюджетом или оттого, что страна в кредит живет. Скорее, оно начнется от собственной жадности наших отечественных производителей и бизнесменов, закладывающих в товар 200–400 процентов рентабельности. Отсюда и получается, что в недешевой Великобритании или Швейцарии многие товары, в том числе и школьная форма (!), стоят в несколько раз дешевле, чем у нас. Смотрю я на эту «базарную» украинскую экономику, и естественным путем исчезает у меня желание поддерживать отечественного производителя.
...
Ноябрь 2010