Героиновый туман

Героиновый туман

Шамиль Султанов

25 июля 2013 0

Политика

Афганистан в предчувствии 2014 года

В последнее время вновь резко активизировались боевые действия в Афганистане, среди которых массированные атаки на международный аэропорт и на здание Верховного суда в особо охраняемой зоне Кабула.

Но это неудивительно, поскольку последние десять лет талибы возобновляют свои наступательные действия против кабульского режима именно в мае-июне.

Однако на следующий год в Афганистане начнется нечто новое. В апреле 2014 состоятся выборы президента страны, а в декабре должен закончиться вывод войск западной коалиции.

Афганская ситуация сегодня это классический пример стратегической неопределенности. Никто не знает, как и куда будет развиваться Афганистан в течение ближайших нескольких лет.

Например, США последние два с половиной года активно продвигают идею переговоров с "умеренными талибами". При поддержке Вашингтона Талибан уже открыл свое дипломатическое представительство в Дохе. Однако при этом лидеры талибов сдавать свои позиции не намерены.

А суть в следующем. Талибы не сядут за стол переговоров с представителями марионеточного правительства Карзая. Талибы не признают никаких предварительных условий для своего участия в политических переговорах с США. Запад должен вывести свои войска из Афганистана, и чем быстрее, тем лучше.

Публично Вашингтон не устает повторять, что американцы и западная коалиция обязательно уйдут из Афганистана. Но, судя по всему, колебания остаются. Уже говорят, что, может быть, около 15 тысяч военнослужащих, или даже побольше, Вашингтон в Афганистане оставит.

Другой странный момент. Американцы упорно молчат по поводу строительства особо укрепленной базы недалеко от Мазари-Шарифа. Представители некоторых спецслужб конфиденциально утверждают, что на самом деле эта база должна стать важным компонентом глобальной сети ПРО, которую формируют американцы в преддверии большой войны.

Стратегическая неопределенность в условиях прямого силового конфликта проявляется и в динамике военного баланса.

В силовых структурах режима Карзая сегодня свыше 300 тысяч военнослужащих. Талибан в решающий момент может мобилизовать около 100 тысяч человек. Но никакие спецслужбы, в том числе и американские, которые курируют формирование структур безопасности режима Карзая, сегодня не скажут, сколько прямых и прочих агентов и представителей вооруженной оппозиции внедрились в силовую машину официального Кабула. Некоторые местные афганские эксперты считают, что уровень инфильтрации уже достигает 10% от общей численности карзаевских силовиков.

В случае полномасштабной войны после ухода западной коалиции армия нынешнего режима развалится. Это не секрет. Вопрос в сроках: когда она может окончательно развалиться, и кто от этого больше всего выиграет?

Следующий фактор стратегической неопределенности - крайне запутанные взаимоотношения между основными участниками афганского конфликта.

Существенно возросло количество внешних игроков, для которых афганская ситуация прямо связана с долгосрочными государственными жизненно важными интересами. Речь идет о США, Пакистане, России, Китае, Иране, Индии, среднеазиатских республиках, Израиле, Великобритании, Саудовской Аравии и т.д.

У большинства таких крупных игроков есть своя стратегия, свои "клиенты" внутри Афганистана, свои конфиденциальные коалиционные связи и т.д. Соответственно, резко обострилась и структура противоречий между ними.

Очень непростая ситуация и с внутренними игроками. Особо надо отметить двух важнейших участников, без которых рассуждать о перспективах афганской ситуации вообще невозможно.

За последние пять-семь лет резко возросло влияние региональных кланов и региональных полевых командиров. В свое время талибы их резко прижали. Сейчас же можно утверждать, что региональные бароны будут напрямую участвовать в переделе власти, который начнется после 2014 года. Если же в президентское кресло сядет Каюм Карзай, брат нынешнего главаря афганского режима и типичный представитель таких региональных кланов, то можно смело прогнозировать, что передел власти примет максимально жесткие силовые формы.

В последние годы американцы с целым рядом этих новых региональных баронов достигли определенных конфиденциальных договоренностей. Впрочем, в военных условиях значимость таких соглашений весьма относительна.

В самого влиятельного игрока на афганской политической сцене превратилась местная наркомафия, интегрированная в евразийскую наркосистему. Почему правительство Карзая и американцы ничего не делают против этой наркосистемы? Потому что не хотят, не могут и боятся связываться. Объем европейского рынка героина составляет около 70-75 млрд. долл. Рынок этого тяжелого наркотика в России - около 40 млрд. (из которых на руках у российской наркомафии остаются не менее 25 млрд.).

Евразийская наркосистема за последние десять лет настолько усилилась, что даже талибы, если они придут к власти, уже ничего с ней не смогут поделать. То есть будущее афганской государственности в значительной степени зависит от "генерального штаба" этой наркосистемы. А любая наркомафия заинтересована, прежде всего, в слабом государстве. Поэтому еще один прогноз: в любом случае афганская государственность после 2014 года останется слабой.

Что касается России, то адекватной и продуманной стратегии у Москвы нет по двум причинам. Во-первых, отсутствует точная информация по поводу того, что действительно происходит в Афганистане и вокруг него. А во-вторых, в самой России есть влиятельные силы, которые не хотели бы, чтобы вообще такая стратегия появилась и реализовывалась. Кто и почему, например, замалчивает формирование нового мощного наркотрафика в Россию через Азербайджан и Дагестан? Почему Совет безопасности РФ ни разу не рассмотрел вопрос о формировании и развитии евразийской наркосистемы?

А между тем, именно в России героиновый рынок развивается наиболее быстрыми темпами. Ежегодно в стране от героина умирают около 30-35 тысяч человек (а в целом в стране от наркотиков умирают свыше 70 тысяч человек). И эта цифра постоянно растет. А средняя продолжительность жизни наркомана "на герыче" только три года.

Наркоугроза входит в пятерку основных долгосрочных стратегических угроз национальной безопасности России. А через пять лет будет входить в тройку.

Что надо сделать в первую очередь?

Во-первых, наладить особые, конфиденциальные отношения с Пакистаном, который лучше всего знает о внутренней расстановке сил в Афганистане. При этом не надо бояться, что Индия обидится на такой российский шаг. У Дели есть своя стратегия и по поводу Афганистана, и по поводу Средней Азии. И индусы по этому поводу с Москвой не советуются.

Во-вторых, Общенародный фронт, о котором много говорят в последнее время, должен заняться действительно реальным делом - формированием массового общественного контроля за распространением наркотиков на территории России.