Деньгам некуда бежать

Деньгам некуда бежать

Александр Кокшаров

Марк Завадский

Сергей Сумленный

Нетерпимое отношение к уклонению от уплаты налогов с помощью офшоров становится элементом нового политического консенсуса развитых стран

Рисунок: Игорь Шапошников

В скором времени настоящих офшоров в Европе не останется. Используя как повод кризисную ситуацию с Кипром, а также масштабную утечку о владельцах офшорных счетов, европейские политики провели массированное наступление на оставшиеся в ЕС налоговые гавани, чтобы полностью лишить граждан Евросоюза возможности укрываться от уплаты налогов в других европейских странах. Под давлением Еврокомиссии даже последние упрямцы — Австрия и Люксембург — согласились пересмотреть правила, обеспечивавшие банковскую тайну иностранцам. «Мы готовы вести переговоры об автоматическом (выделено нами. — “ Эксперт” ) обмене данными о счетах иностранцев в Австрии, как предложил ЕС», — заявил канцлер Австрии Вернер Файман . В том же духе высказался и министр финансов Люксембурга Люк Фриден . Учитывая, что 1 февраля в Швейцарии вступил в силу закон о предоставлении банками информации о счетах иностранных налогоплательщиков, то все выглядит так, что деваться европейцам, желающим сэкономить на налогах, и в самом деле скоро будет некуда. Держатели денег на офшорных счетах в панике: в частных беседах европейские бизнесмены делятся жуткими историями про партнеров, которые буквально умоляют на некоторое время «пристроить деньги на своих счетах».

Впрочем, главные баталии, похоже, еще впереди. Словно переходя в контрнаступление, австрийский министр финансов Мария Фектер на встрече министров стран ЕС в ирландском Дублине обрушилась на своего британского коллегу Джорджа Осборна . «Британия имеет множество центров по отмыванию денег и налоговых убежищ в своей непосредственной юрисдикции — Нормандские острова, Гибралтар, Каймановы острова, Британские Виргинские острова», — заявила она. На одних только Каймановых островах, где проживает 50 тыс. человек, зарегистрировано 70% всех хедж-фондов мира.

Всего, по оценкам организации Tax Justice Network, в офшорах по всему миру находится около трети мировых активов. Объем одних лишь офшорных финансовых активов, принадлежащих частным лицам, оценивается в 11,5 трлн долларов. По данным McKinsey, общий объем финансовых активов в офшорах может составлять около 32 трлн долларов (это эквивалентно суммарному ВВП ЕС и США). Из-за этого бюджеты стран мира недополучают налогов как минимум на 250 млрд долларов ежегодно. Эта сумма в пять раз превышает средства, которые, как в 2002 году оценил Всемирный банк, понадобились бы для сокращения бедности в развивающихся странах в три раза к 2015 году. По оценкам Всемирного банка, в офшоры ежегодно поступает 1–1,6 трлн долларов из развивающихся и переходных экономик. Львиная доля этих денег укрывается как раз в британских юрисдикциях. За их будущее и развернется основная борьба.

Вершина айсберга

Если посмотреть на карту юрисдикций, которые обычно относят к финансовым офшорам, нетрудно заметить, что многие из них связаны с Британией исторически. Это и бывшие колонии Кипр, Гонконг и Вануату, и нынешние владения — Бермуды, Ангилья, Гибралтар, Мэн, Джерси, Гернси.

Рост числа и масштаба британских офшорных юрисдикций был неразрывно связан с восстановлением Лондона как международного финансового центра во второй половине ХХ века. Начиная с размещения офшорного евродолларового рынка в Лондоне в середине 1950-х, Британия активно продвигала развитие офшорных финансовых центров во владениях, находившихся под ее контролем. Они сохраняли связь с метрополией и привлекали отделения ключевых американских, канадских и европейских банков, международных корпораций, богатых частных лиц, которых привлекало небольшое количество регулятивных и бюрократических процедур, а также высокая степень секретности. Как показало проведенное в 2009 году исследование британских историков Пола Сагара и Джона Кристенсена , все это происходило под непосредственным контролем британских государственных органов — Банка Англии (британского ЦБ) и министерства финансов.

В центре британской сети — Лондон, который в последние десятилетия остается ведущим финансовым центром мира, единственным реальным конкурентом которого является лишь Нью-Йорк. Лондонский Сити, известный еще как «Квадратная миля» из-за своих размеров, является уникальным государством в государстве. Сити имеет свой статус, отличный от статуса других муниципальных единиц, — здесь правом голоса на выборах в местные органы власти обладают не только жители, но и зарегистрированные компании, включая иностранные (например, российский ВТБ, американский Goldman Sachs или китайский Bank of China). Причем количество компаний (32 тыс.) в пять с лишним раз больше, чем жителей (всего 6 тыс.).

По мнению Николаса Шэксона , научного сотрудника Chatham House и автора ставшей бестселлером книги «Острова сокровищ» о мировых финансовых офшорах, лондонский Сити оказался примером «внутреннего офшора». «Он является древним, наполовину инородным субъектом, помещенным внутри британского национального государства, который дожил до наших дней», — утверждает Шэксон. Уникальный статус Сити базируется на ясном фундаменте: в течение столетий британские короли и правительства получали кредиты от банков и финансовых компаний Сити, а в обмен предоставляли привилегии и свободы от правил и законов, которые были обязательны к исполнению на остальной территории Британии. Как утверждал бывший глава Корпорации лондонского Сити Том Симмонс , такой характер отношений имеет историческое обоснование: «Корпорация появилась раньше государства — документальных свидетельств ее основания нет. Отсутствует устав, который определяет корпорацию как некий орган».

Эта корпорация существовала еще до нормандского завоевания и образования политических институтов, на которых основывается современная Британия. После того как нормандский герцог Вильгельм Завоеватель в 1067 году подчинил себе Англию, он пообещал лондонскому Сити сохранить имевшиеся на тот момент экономические привилегии, в то время как во всей остальной стране он полностью перекроил систему управления, как политического, так и налогового.

Осколки империи

Во времена Британской империи Сити выступал в роли локомотива экономической экспансии империи, а сегодня превратился в центр значительной части современной мировой офшорной системы. «К 1980-м лондонский Сити стал центром огромной скрытой финансовой сети, охватывавшей весь мир, каждая часть которой — отдельные офшорные центры — перехватывала проходящие через нее капиталы и бизнес из ближайших юрисдикций и передавала их в Сити. Эта система напоминала то, как пауки ловят насекомых в своей паутине. Например, крупное международное слияние, в котором участвовала бы большая американская компания, направляло бы значительную часть транзакций через карибские офшоры. А работающие в них британские компании передавали бы значительную часть непосредственной работы и, как следствие, прибыли в Сити», — утверждает Николас Шэксон.

Британские владения Джерси, Гернси и Мэн — острова, формально не являющиеся частью Британии и ЕС и, соответственно, имеющие собственные законы, — представляют собой внутреннее кольцо офшоров, обслуживающих Сити. Они фокусируются на клиентах в Британии и других странах Европы и очень тесно связаны в своей деятельности с Лондоном. С одного острова Джерси ежегодно в Сити поступает 750–950 млн долларов банковских депозитов, которые используются для дальнейших инвестиций. На сайте Jersey Finance, ассоциации банков и финансовых компаний острова-офшора, напрямую утверждается, что «Джерси является продолжением лондонского Сити».

Австрийский министр финансов Мария Фектер на встрече министров стран ЕС в ирландском Дублине обрушилась на своего британского коллегу...

Фото: EPA

Следующий уровень офшоров включает в себя британские заморские территории, такие как Бермуды, Каймановы или Виргинские острова. С одной стороны, их администрация назначается из Лондона и значительная часть их бизнеса связана с лондонским Сити. Однако в силу большого географического расстояния между ними и Лондоном они имеют существенную фактическую автономию, пользу от которой извлекают британские компании, обычно из финансового сектора.

Внешний уровень — бывшие британские владения, такие как Маврикий, Гонконг или Багамские острова. Хотя они являются независимыми государствами или частью Китая (в случае с Гонконгом с 1997 года), деловые связи с бывшей метрополией выстроены таким образом, что они поставляют из своих регионов в лондонский Сити сделки на десятки миллиардов долларов в год. Например, через Багамы проводятся многие офшорные сделки, связанные с американскими клиентами, а через Гонконг — с китайскими.

«Сити имеет две главные характеристики офшора. Во-первых, он является полунезависимым субъектом, частично выведенным из сферы действия законов Британии (в такой же мере, как Каймановы острова), а во-вторых, оказывается центром глобальной сети офшоров, которые направляют триллионы долларов или же выгодные сделки в Лондон. По этим двум причинам Сити обладает своими огромными богатством и влиянием», — заключает в своей наделавшей немало шума книге Николас Шэксон.

...Джорджа Осборна: «Британия имеет множество центров по отмыванию денег и налоговых убежищ в своей непосредственной юрисдикции»

Фото: EPA

С ним согласен Ричард Мерфи , специалист британской организации Tax Research и научный сотрудник Университета Ноттингема. «Британия остается гигантским офшорным центром за счет сети налоговых гаваней, каждая из которых является филиалом лондонского Сити. Каймановы острова, Гибралтар, Виргинские острова и так далее сохраняют правила, позволяющие иметь секретные банковские счета, и не публикуют официальных реестров своих компаний, которые показали бы реальных владельцев. Несмотря на это, все подконтрольные Британии офшоры находятся в “белом списке” ОЭСР, как “прозрачные” юрисдикции. Такая ситуация сохраняется, поскольку она выгодна лондонскому Сити, крупнейшему получателю капиталов из британской офшорной сети. Поэтому мы наблюдаем такое количество лоббистских попыток противостоять любым реальным переменам», — утверждает Мерфи.

Впрочем, наблюдаются и попытки разорвать эту завесу секретности. В начале апреля Международный консорциум журналистских расследований (ICIJ), расположенный в Вашингтоне и объединяющий 86 изданий по всему миру, опубликовал огромный массив данных, которые вскрыли масштабы офшорной деятельности на Британских Виргинских островах. 260 гигабайт данных — более 2 млн электронных писем и прочих документов — показали масштаб этого финансового центра. Публикация сопровождалась скандалами, причем в самых разных странах — от Франции и США до Монголии и Азербайджана, поскольку показала, что богатые предпочитают скрывать масштабы своих состояний в офшорных юрисдикциях.

«В нынешнем экономическом климате офшорам будет очень сложно поддерживать прежнюю модель. В предыдущие годы, когда темпы роста были высокие, когда кредитный цикл находился в фазе расширения, “излишняя” наличность выводилась из активного оборота в такие финансовые центры. Но сегодня, когда развитые экономики столкнулись с низкими темпами роста, высоким уровнем госдолга и сокращением кредитования, условия изменились. Сегодня они хотят репатриировать выведенные из активного оборота капиталы, чтобы они вновь работали на благо стагнирующих ныне экономик», — рассказал «Эксперту» Филипп Уайт , экономист лондонского Центра европейской реформы.

Немцы против

Пожалуй, основным застрельщиком нынешней борьбы с офшорами стал главный спонсор евроинтеграции — Германия. Немцы больше не согласны платить за поддержку экономик других европейских стран и за спасение европейских офшоров вроде Кипра, в которых деньги укрываются от уплаты налогов. В том числе в немецкую казну.

Для Германии проблема налоговых оазисов долгие годы представлялась в первую очередь проблемой уклонения граждан от уплаты налога на доход, причем не в далеких островных юрисдикциях, а в соседних европейских государствах. Традиционным способом уклонения немцев от налогов с помощью иностранных офшоров было открытие банковских инвестиционных счетов в ближайших немецкоязычных странах (Швейцарии, Лихтенштейне и Люксембурге). Прибыль с принадлежащего немцу инвестиционного счета в швейцарском или лихтенштейнском банке не подлежала налогообложению в альпийских странах, но должна была быть задекларирована в Германии. Банки Швейцарии и Лихтенштейна, однако, не обменивались информацией с немецкими налоговыми органами, позволяя богатым немцам вовсе не платить налоги на прибыль от инвестиционных операций. Именно поэтому немецкая таможня так тщательно досматривала дорогие машины с одинокими пенсионерами за рулем, пересекающие швейцарско-немецкую границу. В багажниках таких машин, чьи хозяева возвращались домой после очередного посещения своего зарубежного банка, часто можно было найти как интересную финансовую отчетность (немцы любили пунктуальный учет своих операций по счету), так и крупные суммы наличными, превышающие разрешенный лимит ввоза в страну (прибыль от нелегальных счетов надо было как-то ввозить в Германию).

По подсчетам немецкого министерства финансов, объем принадлежащих немцам частных вкладов в банках Швейцарии и Лихтенштейна уже несколько лет назад составлял от 120 млрд до 200 млрд евро. Этот капитал приносил доход, который часто ускользал от налоговой службы ФРГ. Разумеется, с таким положением дел немцы мириться не желали.

Первую попытку серьезного — и далеко не самого легального — разрешения проблемы немецкие налоговые службы предприняли в 2008 году. Налоговая служба региона Северный Рейн — Вестфалия заплатила анонимным хакерам 4,2 млн евро за базу данных, украденную в лихтенштейнском банке LGT. В базе данных содержались сведения о тысячах немецких граждан, имеющих незадекларированные инвестиционные счета в альпийском офшорном княжестве. В ходе расследования движения денег по этим счетам немецкие налоговики взыскали более 200 млн евро налогов.

В частности, в своей вилле под Гамбургом был арестован глава государственного гиганта Deutsche Post Клаус Цумвинкель , недоплативший в бюджет страны около 1 млн евро. Арест менеджера был показан по телеканалам — и сразу после этого еще несколько сотен немцев, испуганные перспективой попасть в тюрьму, сами пришли в налоговую службу и сдали дополнительно 620 млн евро недоплаченных налогов. Таким образом, общий доход казны от покупки базы данных составил более 800 млн евро. Тогдашний министр финансов в правительстве Ангелы Меркель социал-демократ Пеер Штайнбрюк с гордостью назвал покупку базы данных «лучшей инвестицией за всю свою жизнь».

Кавалерийская атака

Окрыленные успехом, немецкие налоговики продолжили скупку краденых баз данных. В феврале 2010 года за 2,5 млн евро была куплена база данных, содержащая информацию о полутора тысячах счетов граждан ФРГ в швейцарских банках Credit Suisse, Julius B?r и швейцарском филиале британского HSBC. В результате налоговые органы смогли взыскать недоимки на общую сумму 900 млн евро. Вслед за этим в течение 2010 и 2011 годов немецкий минфин купил еще по меньшей мере три диска с данными, отдав за каждый из них не меньше 2 млн евро, а в июле 2012 года — за 3,5 млн евро базу данных по счетам банка Coutts, швейцарской «дочки» британского Royal Bank of Scotland. Уже успевший стать оппозиционным политиком, бывший министр финансов Пеер Штайнбрюк призывал покарать Швейцарию за пособничество уклонистам и «отправить туда кавалерию».

Активность немецких налоговиков не осталась без внимания швейцарских властей. Весной 2012 года правоохранительные органы Швейцарии выдали ордер на арест трех чиновников немецкой налоговой службы, принимавших участие в покупке баз данных. Банковский союз Швейцарии обвинил Германию в недопустимом вмешательстве во внутренние дела страны, а наследный принц Лихтенштейна Алоиз заговорил о Германии как о «Четвертом рейхе», который пытается поставить гордое княжество под свой контроль. Критика действий немецких налоговиков звучала и в самой Германии: оппозиционные политики считали, что подобные операции могут сорвать с таким трудом достигнутые договоренности между Германией и Швейцарией о легализации офшорных счетов (в обмен на разовый налог в размере 26,375% от объема счета швейцарские деньги немцев должны были быть легализованы).

Впрочем, налоговые органы Германии угроз конфронтации не испугались: уже в апреле нынешнего года власти региона Рейнланд-Пфальц приобрели очередную базу данных с информацией о 40 тыс. счетов клиентов банка Credit Suisse. За информацию было заплачено 4,4 млн евро, а объем налогов, которые предполагается получить с ее помощью, оценивается в 500 млн евро. На прошлой неделе в Германии начались массовые обыски и задержания в связи с полученной информацией, в операции участвует не менее 400 налоговых полицейских.

Не только личные счета

Между тем разоблачения последних месяцев открывают немецкой общественности глаза на куда более масштабные налоговые уклонения, нежели простое сокрытие прибыли, полученной с помощью швейцарских инвестиционных счетов. Первым серьезным ударом по спокойствию немцев стал экономический кризис на Кипре. Специалисты и раньше отлично знали о роли Кипра как налогового оазиса в европейском Средиземноморье — и наиболее активно используемого выходцами из третьих стран офшора из числа стран еврозоны. Например, в любом разговоре с немецкими экономистами об объеме российских инвестиций в Германию немцы сначала приводили официальную статистику Бундесбанка, а затем поясняли: «Но вы же понимаете, что есть еще поток инвестиций с Кипра, который формально является инвестициями внутри Евросоюза, но на деле нельзя сказать, сколько русских денег приходит в страну таким образом».

В массовом сознании и в политической дискуссии тема кипрского офшора не поднималась вплоть до осени прошлого года. Именно банковский кризис на Кипре и вызванная им нестабильность островной экономики заставили немецких политиков начать рассматривать возможность оказания Кипру финансовой помощи. Именно тогда в немецком парламенте впервые раздались требования разобраться, чьи же именно деньги и в каком объеме хранятся в банках Кипра. Доклад о финансовой системе островного государства был представлен парламенту немецкой спецслужбой BND — и именно информация о том, что до 40% денег на Кипре имеют российское происхождение, сыграла значительную роль в решении жестко сокращать банковский сектор страны.

Президент Франции Франсуа Олланд заявил о желании «выкорчевать офшоры по Европе и во всем мире». Крайне жесткая позиция президента Олланда объясняется еще и тем, что сразу два его ближайших соратника попались на владении незадекларированными счетами в Швейцарии и фирмами на островах в Карибском бассейне

Фото: Legion Media

Фактическая конфискация крупных банковских вкладов имела под собой в качестве главной цели не столько софинансирование программы спасения Кипра (требуемые от киприотов 5,2 млрд евро ЕС легко мог найти и сам), сколько запугивание иностранных вкладчиков и инвесторов, чтобы они сами свернули свое присутствие на ставшем ненадежным острове и сократили таким образом объем банковских активов Кипра с нынешнего нездорового восьмикратного объема ВВП до среднего по Евросоюзу объема в 2,5 ВВП.

Однако жесткой зачисткой кипрского офшора дело далеко не ограничилось. Сразу после разрешения кипрского кризиса европейские СМИ распространили скандальный отчет, составленный международным союзом ICIJ, специализирующемся на экономических расследованиях. Союз, в который входят и представители ведущих немецких СМИ, на протяжении многих месяцев анализировал массив из 260 гигабайт данных, включающий в себя информацию о счетах и компаниях 130 тыс. человек из 170 стран мира. В результате анализа данных достоянием общественности стала информация об инвестициях в «классических офшорах» — на британских островах в проливе Ла-Манш, а также на Антильских островах — сотен политиков и знаменитостей.

Богатые сами по себе

Такой массив информации о теневых инвестициях в офшорах, оказавшийся в центре общественной дискуссии, естественным образом вызвал жесткую реакцию политиков. Тема средств, уведенных в офшоры, внезапно стала важнейшей для политической дискуссии в Евросоюзе, уже который год испытывающем дефицит финансов. Неожиданно для себя и граждане, и политики обнаружили новую горячую тему — борьбу со сверхбогачами, потерявшими чувство солидарности со своими согражданами и уводящими деньги в безналоговые юрисдикции.

Масло в огонь подливают и бывшие инсайдеры теневых финансовых схем. Наиболее известный в Германии банкир, выступающий с разоблачениями офшорных сделок, — бывший сотрудник банка Julius B?r Рудольф Эльмер . С 1994-го по 2002 год гражданин Швейцарии Эльмер работал на Julius B?r и отвечал за бизнес с Каймановыми островами, а в 2006–2008 годах курировал офшор Маврикий для южноафриканского Standard Bank. В 2011 году суд Цюриха признал его виновным в передаче банковской информации третьим лицам — в том числе порталу Wikileaks. По словам г-на Эльмера, бизнес с офшорами в Европе — это привилегия сверхбогатого слоя. «Если вы придете с сотней тысяч евро, с вами не будут разговаривать. Нижняя граница вклада — три миллиона евро и дальше вверх», — признался банкир в интервью газете taz, опубликованном на прошлой неделе.

Излюбленная схема уклонения европейцев от налогов, по словам Эльмера, — открытие анонимной фирмы в одном из офшоров и затем выдача кредита себе самому. Например, немец может открыть анонимную компанию в Сингапуре и выдать от ее имени себе кредит на покупку недвижимости в Германии. Выплаты по этому кредиту немец может списывать с налогов в Германии, в то время как в Сингапуре доходы фирмы по кредиту тоже не будут облагаться налогом.

Европейских налоговых уклонистов в азиатских финансовых центрах никто не ждет

Фото: Александр Иванюк

Именно анонимность компаний, зарегистрированных в офшорах, — главная претензия европейских властей к иностранным юрисдикциям, поскольку только благодаря ей и возможно уклонение от налогов. «В Великобритании, Франции и Германии есть налоговые правила, которые требуют облагать налогами деятельность компаний, которые лишь зарегистрированы за рубежом, но ведут деятельность внутри страны. В Германии ставка налога для таких компаний составляет 25 процентов. Но сложность возникает тогда, когда нужно понять, кому именно принадлежит эта компания. Офшорные юрисдикции не выдают данные о владельцах зарегистрированных у них компаний, и это затрудняет налогообложение», — пояснил «Эксперту» специалист адвокатской компании Luther Тило Кюнстлер .

Для обеспечения подобных махинаций необходимы номинальные управляющие, находящиеся в стране-офшоре, а также банки-посредники, которые проводят первичное консультирование. И банки, и номинальные управляющие получают фиксированные комиссионные в размере нескольких десятков тысяч евро, что в итоге все равно оказывается значительно меньше суммы налогов, от которых уклоняется европеец. В свою очередь, управляющие отвечают за обналичивание доходов и передачу средств настоящим владельцам компаний. Разумеется, так же скрываются от налоговых органов прибыли, полученные анонимными трастами, работающими с ценными бумагами и занимающимися другой инвестиционной деятельностью.

«Многие сверхбогачи полностью избегают налогообложения благодаря таким схемам. Эти люди сняли с себя всю социальную ответственность, хотя продолжают пользоваться инфраструктурой страны — школами, аэропортами или дорогами, которые финансируются за счет бюджета», — возмущается Рудольф Эльмер.

Кто платит за кризис

Возможность оперирования миллионными состояниями в зарубежных юрисдикциях без малейшего участия в несении налогового бремени на родине коренным образом противоречит представлениям европейского избирателя о справедливости. В период с 1997-го по 2012 год возрастающая налоговая нагрузка привела к сокращению среднего класса Германии на 5,5 млн человек — с 65 до 58% немецкого общества. В то же время количество бедняков увеличилось на 4 млн человек. То есть сокращение среднего класса происходило за счет вытеснения граждан в нижние социальные страты.

На фоне все более нестабильной жизни среднего класса уход социальных верхов от солидарной финансовой ответственности кажется все более вызывающим — и немецкие политики отлично это чувствуют. В преддверии парламентских выборов, назначенных в Германии на сентябрь 2013 года, кандидат в канцлеры от социал-демократической партии Германии (СДПГ) Пеер Штайнбрюк представил на прошлой неделе план уничтожения офшорных зон. «Ошфоры — это регионы, где нет справедливости», — заявил г-н Штайнбрюк и потребовал, помимо прочего, полного запрета анонимных трастовых фондов, создания нового черного списка офшоров, операции с которыми должны быть возможны только под жестким контролем налоговых органов, а также ужесточения уголовной ответственности за уклонение от налогов.

Таким образом, социал-демо-кратический политик повторил и ужесточил свои требования годичной давности. В феврале прошлого года с трибуны бундестага г-н Штайнбрюк указывал на недопустимость вывода богатыми греками своих состояний в офшоры, когда страна испытывает дефицит средств.

Не менее жестко высказался и действующий министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле , представляющий консервативный Христианско-демократический союз (ХДС). «В ближайшие недели на весеннем заседании МВФ в Вашингтоне мы продолжим наши усилия по предотвращению уклонения от налогов в офшорах и будем и дальше наступать на них. Я уверен, что возникло мировое движение против офшоров и его поддерживают все европейцы», — сказал г-н Шойбле.

Наконец, президент Франции Франсуа Олланд заявил о желании «выкорчевать офшоры в Европе и во всем мире». Крайне жесткая позиция президента Олланда во многом объясняется еще и тем, что сразу два его ближайших соратника (министр бюджета Жером Каюзак и казначей избирательной кампании Жан- Жак Ожье ) попались на владении незадекларированными счетами в Швейцарии и фирмами на островах в Карибском бассейне.

Впрочем, по мнению экспертов-юристов, наступление на офшоры, даже проводимое в условиях жесткой политической необходимости, может быть сопряжено со значительными трудностями. «Я не могу представить себе запрет на регистрацию компаний за рубежом или запрет ведения бизнеса с компаниями из тех или иных юрисдикций. Правда, уже сегодня транзакции из определенных стран рассматриваются контролирующими органами более пристально. С другой стороны, не все страны ЕС ведут такое отслеживание. Например, в Люксембурге его нет, поэтому многие переводы из офшоров и в офшоры делаются через банки Люксембурга. Важно, чтобы все страны приняли одинаковые нормы по борьбе с офшорами. Например, до тех пор, пока в Евросоюзе будут страны, представляющие собой “дыры” в работе с офшорами, весь поток денег будет идти через них. Важно то, что сейчас во многих странах растет политическое давление, например, в Германии на носу выборы, и тема становится политически очень важной. Благодаря такому давлению стран друг на друга новые нормы могут быть приняты — уже сейчас Австрия активно атакует Великобританию, требуя внести ясность в вопрос британских офшоров в проливе Ла-Манш», — пояснил «Эксперту» Тило Кюнстлер из компании Luther.

Помимо слоя сверхбогатых частных лиц, уклоняющихся от налогов за счет офшорных юрисдикций, европейским странам в борьбе с офшорами придется преодолеть и сопротивление крупных концернов. Даже в Германии, где большинство компаний работает в сфере промышленного производства, что само по себе осложняет вывод активов в офшоры, подозрительно большое количество крупных концернов показывают плохую отчетность и сокращают объем выплачиваемых в стране налогов. Это может служить косвенным признаком вывода части операций в офшорные юрисдикции, считают эксперты из Кильского института мировой экономики (IfW Kiel). Согласно данным, распространенным институтом, в период с 2008-го по 2012 год объем налогов, заплаченных такими флагманами экономики ФРГ, как члены биржевого индекса DAX30 страховая компания Allianz или высокотехнологичный концерн Siemens, сократился на 23 и 7% соответственно. Концерны BASF, SAP и Deutsche Telekom показали лишь небольшой рост уплаченных налогов — 7, 25 и 33% соответственно. Однако демонстративно отказавшийся от использования офшорных схем Volkswagen за то же время увеличил сумму уплаченных налогов на 144%. В странах Евросоюза, где доля сектора услуг в экономике страны, особенно в экспорте, составляет большую часть, нежели в Германии, проблема вывода «дочек» крупных компаний в офшорные юрисдикции стоит еще более остро.

В стороне

Азия в целом пока остается в стороне от антиофшорной кампании, развернутой в Европе и США, и даже может возникнуть впечатление, что вот, мол, куда побегут изгоняемые из привычных офшоров деньги. Однако это далеко не так. Во многом поведение азиатских стран связано с тем, что «чистых» офшоров в этом регионе не так много. Наиболее известные условно офшорные юрисдикции, Гонконг и Сингапур, хоть и предоставляют своим клиентам упрощенную процедуру регистрации компаний и выгодные ставки налогообложения, все же в основном используются компаниями и клиентами, имеющими в Азии определенные интересы.

Более того, даже формально считать их офшорами не совсем правильно — компании обязаны раскрывать своих владельцев и вести бухгалтерскую отчетность. Во всяком случае, Сингапура даже нет в черных списках российского Минфина. А «чистые» офшоры, такие как малайзийский Лабуан, слишком малы для того, чтобы оказывать серьезное влияние на азиатскую и тем более мировую экономику.

«В Азии пока в целом не так сильно озабочены прозрачностью финансовых потоков, как на Западе; во многих странах Юго-Восточной Азии, да и в Китае, офшорные схемы пока не вызывают особых вопросов», — рассказывает профессор экономики Университета Гонконга Дэвид Лам . Достаточно сказать, что, по данным 2012 года, крупнейшим инвестором в экономику КНР были все те же Британские Виргинские острова (BVI), за которыми с небольшим отрывом шел Гонконг.

Классическая схема подразумевает размещение акций китайских активов в Гонконге, которое проводится через холдинговую компанию в BVI. Затем эти средства возвращаются в Китай в виде иностранных инвестиций, таким образом китайские бизнесмены избегают налога на доходы от IPO. Еще один вариант — махинации с экспортными инвойсами, когда китайским налоговым органам докладывают лишь о половине стоимости экспортной сделки. Другая половина идет в офшор, откуда потом возвращается в КНР в виде иностранных инвестиций. Китайские власти на словах, разумеется, осуждают подобные схемы, но на практике пока всерьез им не мешают.

Сингапур не ждет

Что касается Сингапура, то здесь не очень-то и ждут европейских денег. В Сингапуре явно опасаются возможных репутационных потерь — никому не хочется рисковать статусом регионального финансового центра ради сравнительно небольших сумм. «Пять европейских стран включены в группы риска, это, например, Англия, Франция, Испания, клиентам из этих стран очень сложно открыть счета в Сингапуре, тут боятся обвинений в отмывании денег», — рассказывает «Эксперту» один из сингапурских банкиров, работающий в крупном банке в отделе private banking.

Несколько месяцев назад Сингапур и Германия подписали соглашение, согласно которому немцы могут в кратчайшие сроки получить любую информацию о немецком владельце счета в городе. «Сегодня немцу фактически все равно, где держать счета. В Сингапуре он тоже как на ладони у местных налоговых органов, как и в Берлине», — заключает собеседник «Эксперта» (см. также «Меньше заботиться о себе»).

Такое отношение Сингапура объясняется избытком клиентов в странах Азии. Индонезия, Малайзия, Таиланд, Китай — многие богачи из этих стран предпочитают хранить деньги именно в Сингапуре. Пятнадцать лет назад, после финансового кризиса, индонезийские власти попытались получить доступ к информации о счетах индонезийцев в городе-государстве, но им было отказано. Хотя бывают и другие случаи. «Одному моему клиенту пришлось отдать 10 процентов своего вклада в одном сингапурском банке. Ему угрожали слить информацию о нем индонезийским органам, и пришлось заплатить, но это скорее исключение. Думаю, что такие махинации проводятся даже не на уровне топ-менеджмента банка», — рассказывает «Эксперту» информированный собеседник в Гонконге.

«Урок Кипра в том, что, если правительство решает свои проблемы, облагая налогами депозиты, оно переходит некую черту. Это справедливо для всей Европы, теперь нигде не безопасно, этот прием может быть использован в случае проблем в других странах», — говорит «Эксперту» бывший посол Сингапура в России, исполнительный директор ежегодного российско-сингапурского бизнес-форума Майкл Тэй . Он указывает на то, что у Сингапура, в отличие от Кипра, нет государственной задолженности, а местные банки обладают солидной ликвидностью за счет притока средств из Китая и стран Юго-Восточной Азии.

И все же полностью заменить Кипр ни Сингапур, ни Гонконг не смогут. Для легального функционирования счета в Гонконге деятельность компании должна хоть каким-то образом быть связана с Азией, иначе счет могут просто закрыть. «Это очень просто. В один прекрасный момент из банка приходит очень вежливое письмо с чеком на ту сумму, которая была на вашем счету, и оспорить это решение практически невозможно», — рассказывает «Эксперту» владелец одного из гонконгских консалтинговых агентств.

В целом между Гонконгом и Сингапуром сложилось негласное разделение труда. Гонконг делает акцент на корпоративные финансы, в то время как сингапурские банкиры специализируются на управлении частными активами. Это связано с более развитым фондовым рынком Гонконга, здесь не хотят рисковать, размещая сомнительные личные средства, — те же, если не бо?льшие деньги можно заработать на обслуживании средних и крупных компаний.

Статус Гонконга и Сингапура вряд ли будет ощутимо меняться в обозримом будущем, в отличие, например, от островов Мэн и Джерси. В Сингапуре и Гонконге выгодные налоговые условия сочетаются с бурным экономическим развитием и выгодным географическим положением. Если традиционные офшоры обеспечивали клиентам прежде всего именно анонимность и сохранность денег (а этого они больше обеспечивать не могут), то главный козырь азиатских финансовых центров — обеспечение доступа к экономикам быстро растущего региона. То есть у Гонконга и Сингапура совсем другая специализация. Кроме того, оба анклава опираются на поддержку Китая, который использует оба центра для продвижения по Азии и миру. Например, и Гонконг, и Сингапур в последние пять лет были важными элементами в международной экспансии китайской национальной валюты. Так что, уводя деньги в Азию, надо понимать, что они просто попадут в поле влияния другого мощного игрока, который может вести себя не менее жестко, чем западные страны.

Лондон — Берлин — Сингапур — Гонконг

График 1

Объем средств, выведенных в мировые офшоры по сравнению с совокупным ВВП Евросоюза

График 2

Приток и отток капитала в налоговые офшоры (% от имеющихся вюрисдикции денег в период с 2007 по 2011 гг)

График 3

Офшоры занимают заметное место в рейтинге финансовых центров мира