Со свастикой в сердце

Со свастикой в сердце

Фон Штаус одним из первых в «Немецком банке» обратил внимание на Адольфа Гитлера. В то время как большинство членов правления банка поддерживало католическую партию Центра во главе с канцлером Брюнингом, фон Штаус устанавливал контакты с национал-социалистами. Уже в октябре 1930 г. он встретился с будущим фюрером. Гитлер вёл себя перед финансовым магнатом заискивающе: он рассчитывал на поддержку «Немецкого банка». Фон Штаус обещал фюреру всячески содействовать вхождению национал-социалистов в правительство. Вместе с членами наблюдательного совета и главных комитетов банка Фрицем Бейндорфом, Эмилем Кирдорфом, Фрицем Шпрингорумом и Альфредом Ганиэлем Штаус организовал активную финансовую группу. Её задачи – поддержать те круги крупной индустрии, которые объединились вокруг Фрица Тиссена и Ялмара Шахта. Эти финансовые магнаты особенно настойчиво требовали канцлерства Гитлера.

27 января 1932 г. в Индустриальном клубе в Дюссельдорфе происходит встреча Гитлера с элитой Рура. Будущий фюрер произнёс речь, выслушанную с громадным интересом. Гитлер обещал монополиям в гигантских масштабах увеличить «государственные инвестиции», «расширить сырьевую базу Германии» и создать «ряд новых отраслей экономики». Иными словами, фюрер предлагал вывести германскую экономику из кризиса за счёт развёртывания беспримерной гонки вооружений.

Восторг слушателей достиг апогея, когда оратор посулил концернам щедрые государственные кредиты.

Отныне нацисты могли больше не беспокоиться о своих финансах. В кассы НСДАП потекли регулярные пожертвования от крупных германских, а также иностранных монополий, заинтересованных в «установлении порядка» в Германии. Делалось это разными путями. Иногда деньги переводились на счёт журналиста Вальтера Функа, бывшего редактора газеты «Берлинер берзенцайтунг». («Берлинская биржевая газета») и будущего министра экономики третьего рейха. В качестве сборщика Гитлера Функ «обслуживал» фирмы, входившие в группу «Немецкого банка», – «ИГ Фарбениндустри», «Стальной трест», табачный концерн «Реемтсма».

19 ноября 1932 г. благодетели фашистской партии направили президенту Гинденбургу ультиматум, требовавший передачи власти Гитлеру. В числе других его подписал и представитель финансовой группы «Немецкого банка» Фридрих Флик. В последующие недели происходили непрерывные совещания руководителей нацистской партии с адвокатами крупнейших монополистических групп Германии. 4 января 1933 г. Гитлер встречается с Тиссеном и Папеном в Кёльне. А 30 января Гинденбург окончательно покоряется воле «совета богов» и назначает Гитлера рейхсканцлером Германии. Банковские и промышленные монополии торжествовали: их человек стоял у кормила власти.

Руководители «Немецкого банка» своеобразно отметили приход гитлеровцев к власти. Через несколько недель после 30 января они провели «аризацию» в правлении банка, изгнав оттуда лиц еврейской национальности. Вдохновителем этой акции был фон Штаус. За преданность фюреру и рейху Штауса «избрали» вскоре вице-президентом фашистского рейхстага. Так Гитлер благодарил людей, расчистивших ему дорогу к имперской канцелярии. Но это было лишь скромным началом.

Уже в июле 1933 г. крупные монополии получили нацистский подарок – закон «О принудительном картелировании», по которому мелкие предприятия обязывались «добровольно» раствориться в чреве крупных. 15 июля 1933 г. при министерстве экономики был создан так называемый «генеральный совет хозяйства», своего рода генеральный штаб монополий. Членами его стали 18 ведущих магнатов Германии, в их числе старейший акционер и партнёр «Немецкого банка» Карл фон Сименс. Создание «совета» ещё более повысило роль крупных монополий. Фактически эти 18 человек получили верховную исполнительную власть в германской экономике. Для полной гарантии финансово-промышленные воротилы приставили своего человека к самому фюреру. 13 июля 1933 г. экономический советник Кепплер получил должность личного заместителя Гитлера по экономическим вопросам. Теперь у монополий совсем были развязаны руки.

Мероприятия нацистов, естественно, коснулись и крупных банков – главных кредиторов индустрии. Им были возвращены акции, приобретённые государством за счёт бюджетных ресурсов в кризисные годы, что спасло тогда банки от катастрофы. После банковского кризиса 1931 г. в руках государства оказалось 70% капитала германских банков. Фактически это обеспечивало контроль над большинством промышленных фирм, зависевших от банков. Доля государства в акционерном капитале «Де-Ди-банка» составляла 35%, в то время как его ближайшие конкуренты – «Дрезденский банк» и «Коммерческий банк» вынуждены были продать государству соответственно 91% и 70% своих акций. «Де-Ди-банк» снова оказался по меньшей мере вдвое сильнее ближайших по мощи банков.

Теперь же нацисты спешили преподнести монополиям миллиардные дары, возвращая им купленные акции. Таким образом, эти ценные бумаги, оплаченные рядовыми налогоплательщиками, тихо-мирно возвратились в банковские сейфы. «Немецкий банк» получил 55 млн марок в акциях и снова обрёл былую форму.

В 1937 г. банк сменил вывеску, опять став только «Немецким банком». Недолговечным оказался брак с «Дисконто гезельшафт». Последний тихо и незаметно растворился в чреве «Немецкого банка». Финансовая монополия тучнела от прибылей. Мероприятия нацистов в области экономики обернулись для неё даром небес. Особенно нажился «Немецкий банк» во время так называемой «аризации». Под этой вывеской финансовые и промышленные магнаты Германии провели операцию по поглощению «неарийских» банков и заводов. Группа «Немецкого банка» – «Немецкий банк», концерны Ганиэля и Сименса совместно с другим крупнейшим банком рейха – «Дрезденским банком» «аризировали» банкирский дом Варбурга, захватив все его активы. Жертвой «Немецкого банка» стали также банк Мендельсона и банк Элимейера.

Расправившись с банками, финансовая группа «Немецкого банка» принялась за промышленные предприятия. Концерн «Сименс унд Гальске» захватил крупный пакет акций фирмы «Осрам». Концерн Маннесмана купил по дешёвке восемь «неарийских» заводов; это позволило ему сразу удвоить свою продукцию. Фридрих Флик, крупный акционер «Немецкого банка», наложил руку на металлургический комбинат в Любеке, а затем вместе с «ИГ Фарбениндустри» разделил «неарийские» предприятия братьев Петшек. Эта грабительская операция принесла в сейфы «Немецкого банка» многие сотни миллионов марок. Экономическая мощь финансовой группы банка возросла ещё больше.

Как и прежде, «Немецкий банк» стремился подчинить себе решающие звенья государственного аппарата. Опыта ему здесь не занимать. Через союзы предпринимателей и десятки различных организаций банк установил дружественные связи с наиболее влиятельными нацистскими чиновниками. Эмиссары банка и подвластных ему концернов пролезали во все учреждения и органы, где открывалась возможность прямо или косвенно участвовать в государственной политике. Это касалось не только министерств или, скажем, внешнеторговых организаций, но и учреждений, формально занимающихся вопросами культуры и искусства.

Так, всё тот же фон Штаус использовал своё положение вице-президента рейхстага, чтобы стать президентом «Германского художественного общества». Сие почтенное заведение пропагандировало за границей «культуру» германского империализма. Оно находилось под опекой Геббельса, но существовало за счёт ведомства Риббентропа, а также подконтрольных «Немецкому банку» компаний. Автомобильный концерн «Даймлер-Бенц» являлся посредником между «Немецким банком» и руководством НСДАП. Член правления концерна Якоб Берлин был личным поверенным Гитлера по вопросам автомобилестроения, а позднее занял важный пост генерального инспектора автомобильного дела Германии. Другим членом правления «Даймлер-Бенц АГ» был герцог Карл Эдуард Саксонско-Кобургский и Готский. Одновременно герцог занимал пост члена наблюдательного совета «Немецкого банка».

Взглянем поближе на эти личности. Каковы, к примеру, были их обязанности? Из документов, обнаруженных после 1945 г., явствует, что Берлин старательно выполнял директиву «Немецкого банка». Он регулярно отчитывался перед правлением «Даймлер-Бенц АГ» и особенно перед председателем наблюдательного совета… фон Штаусом. Да, фон Штаус командовал и этим концерном. Помимо всего Берлину было поручено продавать нацистским бонзам лимузины фирмы «Даймлер-Бенц». Естественно, по «льготным» ценам, то бишь по самой дешёвке. Это побуждало высокопоставленных клиентов принимать во внимание интересы «Даймлер-Бенц». В одном из своих отчётов Берлин писал, что гаулейтер Нюрнберга Юлиус Штрейхер предложил фирме предоставить единоличное право на организацию любой уличной рекламы на время намеченного здесь съезда национал-социалистской партии. Взамен предприимчивый нацист требовал подарить ему малолитражный кабриолет.

«Даймлер-Бенц» находил защитников своих интересов, а значит, и интересов «Немецкого банка» в органах государства и фашистской партии, что по существу было одно и то же. Как свидетельствует немецкий историк Г. Радан, «в особых случаях автомобили преподносились в качестве „подарка“». Один такой «подарок» был преподнесён самому Герингу.

Располагая своими людьми в государственном аппарате, имперских и экономических группах, в руководстве гитлеровской партии, «Немецкий банк» мог рассчитывать на удовлетворение своих экспансионистских притязаний.

Особое внимание, как и прежде, банковский концерн уделял колониальным вопросам. 23 октября 1933 г. правление «Немецкого банка» представило Гитлеру свой план экспансии. В частности, там отмечалось, что

«приобретение жизненного пространства для немецкого народа на Востоке не настолько быстро выполнимая задача, чтобы не подумать и о других районах, которые имели бы значение даже тогда, когда часть нашего народа обоснуется на Востоке. Ибо перенаселение у нас велико, и стремление жить в чужеземных условиях – отличительная особенность нашего характера».

Говоря о «народе», заправилы банка имели, конечно, в виду себя. Что касается «стремления жить в чужеземных условиях», то этим банкиры намекали фюреру, что они не прочь заполучить колонии и основательно их пограбить. «Жизненное пространство» нужно было не немецкому народу, а монополиям-грабителям, каковой и являлся «Немецкий банк».