В объятиях Кубы

В объятиях Кубы

Эпоха

В объятиях Кубы

Как на очень приятное везение смотрю я на полученную в годы работы на Кубе корреспондентом ТАСС возможность не только познакомиться, но и близко пообщаться со многими замечательными и интересными людьми из моей страны, посещавшими по различным поводам революционный остров. Но ни одно свидание с гостями из Москвы по своей эмоциональной насыщенности несравнимо с приёмом, оказанным на Кубе Юрию Гагарину. Он прилетел в Гавану немногим более трёх месяцев спустя как после своего первого в истории космического кольца вокруг Земли, так и после исторической для кубинского народа победы на Плайя-Хирон. Эти два почти одновременных мировых события, хотя абсолютно различных, ещё в полную силу согревали душу кубинцев, и тем сильнее был накал встречи, оказанной живой легенде космоса из братской России.

Я был свидетелем объятий Кубы с Юрием Гагариным и не могу себе представить, что где-либо ещё, не говорю о России, он был бы окружён не просто восхищением и восторгом, но и таким человеческим теплом, такой чуткостью и любовью, как на кубинской земле.

Встречать его в гаванский аэропорт прибыло всё высшее кубинское руководство, в том числе Фидель и Рауль Кастро, Эрнесто Че Гевара, Освальдо Дортикос. Когда Ил-18 подруливал к зданию аэровокзала, они подошли почти вплотную к месту его остановки. Заглохли двигатели. К самолёту подкатили трапы. И в этот момент с только что ещё ясных небес обрушился такой поток, что в мгновение все были насквозь мокрыми, хоть выжимай. Это мы с корреспондентом «Известий» Лёней Камыниным, моим институтским сокурсником и добрым приятелем, в полной мере ощутили на себе. Мне всё же удалось сделать пару снимков встречающих, на которых чётко видно, как струи тропического водопада хлещут по Фиделю и его соратникам (на снимке). Они стояли лицом к самолёту, не предпринимая ни малейшей попытки защититься от разбушевавшейся природы. Никто не отошёл назад под навес здания аэровокзала. Не поднялся ни один зонтик. Проливной ливень даже развеселил их. Ждали, когда же появится Гагарин.

Время несуразно долго тянулось. Но двери самолёта не раскрывались. Лишь у иллюминаторов появлялись какие-то лица – как будто подглядывали. Меня охватило чувство не столько беспокойства, сколько неловкости и стыда. Как же так? Здесь под ливнем Фидель, всё государственное руководство Кубы, а там, в самолёте, о чём думают? Боятся промокнуть? Обычно уравновешенный Лёня Камынин не удержался и смачно выматерился. Я его с яростью поддержал.

Так продолжалось минут 10. Наконец, когда дождь начал утихать, передняя дверь самолёта раздвинулась. Появился Гагарин с явно раздражённым выражением лица. Казалось, что он вырвался из чьих-то рук. Но тут же засветилась его улыбка. Он сбежал по трапу, попав сразу же в могучие объятия Фиделя.

Затем появился генерал Каманин, приставленный к первому космонавту в качестве своего рода наставника, другие прилетевшие с Гагариным лица.

Это не тассовская информация о визите Юрия Гагарина. Это то, что в журналистские отчёты – да не только журналистские – никогда не попадало. Это свидетельство глупости, невоспитанности, бескультурья, бытовавших среди советского чиновничества как в гражданской, так и в военной форме. Сам Гагарин отнюдь не повинен в этом нелепом и постыдном случае.

Мне посчастливилось общаться с Гагариным дней десять – сначала на Кубе, затем в Бразилии. Я ни в коей мере не претендую на то, чтобы сегодня добавить что-либо новое к многотомию рассказов и воспоминаний людей, действительно близко знавших его, его друзей и товарищей, с которыми он учился, работал, летал, жил бок о бок. Не говорю уже о тысячах и тысячах газетных полос с гагаринскими материалами журналистов, очеркистов, разного рода специалистов.

Моё знакомство с Гагариным было недолгим. Он – былинный герой. Я – корреспондент, получивший в силу профессиональных обязанностей и обстоятельств возможность писать как очевидец о ликовании землян при встречах с первым жильцом заоблачной невесомости. Но всё же мне довелось просто, по-обыденному поговорить с ним, даже поболтать о том о сём. Но и при этом он оставался для меня человеком-легендой.

Даже не зная того, кто избрал Юру Гагарина для первого полёта в космос, можно безошибочно сказать, что это был, помимо всего прочего, провидец, психолог, художник, интуитивно и в то же время осмысленно почувствовавший и понявший общечеловеческую значимость своего выбора. Убеждён, что тот, кто принял окончательное решение о Гагарине как первооткрывателе космоса, прежде всего думал не о его профессиональных достоинствах и преимуществах, а о его душевной красоте, о его открытом всему миру взгляде русского человека.

На Кубе я встречался с Павлом Поповичем, другими нашими героями космоса первой плеяды, гостившими в доме отдыха космонавтов, созданном по идее Фиделя Кастро на блестящем курорте в Варадеро. Все они оставили о себе самые приятные впечатления. Но всё же… Не хочу и не могу никого обидеть. Но невозможно не признать, что никто из них не мог бы стать именно Юрием Гагариным.

У меня хранится прекрасный фотопортрет Ю. Гагарина с его неповторимой улыбкой, не столь загадочной, как у Моны Лизы, а открытой и земной. На нём каллиграфический гагаринский автограф. История этой фотографии такова.

После посещения Кубы Ю. Гагарин должен был возвращаться в Москву. Его визита в то время в какую-либо другую страну не предполагалось. Но в Гавану в его адрес неожиданно поступило послание от президента Бразилии Жанио Куадроса с приглашением посетить это крупнейшее государство Латинской Америки. Приглашение было принято. Узнав об этом, я немедленно направил Генеральному директору ТАСС просьбу разрешить мне сопровождать Гагарина в Бразилию, где пока ещё не было ни нашего посольства, ни других советских представительств. Разрешение было тут же получено. Из журналистов Гагарина сопровождали прилетевшие с ним из Москвы корреспонденты «Правды» Н. Денисов и П. Барашев, фотокорреспондент ТАСС Валя Соболев. В Гаване для посещения Бразилии к ним присоединились корреспондент «Известий» Лёня Камынин и я.

По пути из Гаваны в Рио-де-Жанейро – первый пункт бразильского визита Гагарина – наш самолёт сделал промежуточную посадку для отдыха в аэропорту Виллемстада на острове Кюрасао в Карибском море. Остановились с ночёвкой в гостинице этого небольшого городка. Когда мы с Камыниным пошли прогуляться по Виллемстаду, к нам у выхода из гостиницы подошёл человек и на вполне понятном русском, извинившись за беспокойство, сообщил, что он – югослав, профессиональный фотограф, имеющий тут же рядом свою студию.

– Я вас умоляю привести ко мне в студию, если это возможно, господина Гагарина буквально на две минуты, – он говорил торопливо, видимо, опасаясь, что мы не будем его слушать. – Мечта моей жизни – сделать портрет вашего героя: только для себя, для моего дома. Клянусь, я его никому не продам. Вам я его вышлю, если скажете, куда.

Мы уже знали, что на обратном пути в Гавану, откуда Гагарин полетит в Москву, будет ещё одна остановка в Виллемстаде. Почему бы не получить хороший портрет, решили мы с Камыниным. А югославскому фотографу по фамилии Фишер сказали, что ничего не обещаем, но попробуем поговорить с космонавтом. Юра, когда я в красках расписал ему разговор с местным фотомастером, без всяких отговорок согласился посетить его и предложил сразу же к нему отправиться, пока, как сказал он, генерал и его команда расслабились и забыли о своих обязанностях опекать его. Сказано – сделано.

…Распрощавшись с владельцем фотостудии, пылавшим от счастья и кланявшимся Гагарину чуть ли не до земли, мы из любопытства решили познакомиться с близлежащими местными магазинами. Я купил тогда пару радиоприёмничков фирмы «Сони», каждый размером меньше сигаретной пачки. В те времена для нас – граждан великой коммунистической державы – они были, скажем так, экзотикой. Гагарин не отказался взять себе один из них.

Югославский Фишер сдержал слово. Несколько дней спустя, когда мы снова оказались в Виллемстаде, он нашёл меня в гостинице и со словами благодарности передал мне мастерски сделанный, на мой взгляд, снимок – поясной портрет Гагарина в белом майорском кителе с коротким рукавом (см. снимок на стр. 1). Не помню, вручил ли он фотографию самому Гагарину. Во всяком случае, на моём экземпляре под своей подписью Юра добавил: «3.08.61 г. Кюрасао».

...Перед подлётом к Рио-де-Жанейро, когда было похоже, что будет дождь, я вспомнил о встрече Гагарина в аэропорту Гаваны и спросил у него, чем была вызвана столь длительная задержка с открытием двери самолёта, не ливень ли виновник.

– Ты плохо обо мне думаешь, – чуть не обиделся Гагарин. – Я же видел, что Фидель, все мокрые. Я не собирался задерживаться в самолёте и хотел выйти. Но каманин не пустил. Сказал, что нужно ждать окончания дождя. Не мог же я с ним драться. Да не напоминай мне об этом. Хотя я и извинился перед Фиделем, но до сих пор чувствую себя не в своей тарелке.

Николай ЧИГИРЬ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии: 08.04.2011 08:45:42 - Stanislav Alexandrovich Krechet пишет:

Где бы достать такую качественную фотографию Гагарина? Спасибо Николаю Чигирю за такую память. В моём доме фотографии Гагарина в почёте.