CCXII

Однажды я сказал музыкантам из храма Небесных Королей

– Что бы мы ни взяли, в провинции все грубо и неоте-санно, и только музыку, исполняемую в храме НебесныхКоролей во время ритуальных танцев, не стыдно сравнить со столичной.

– Мелодии в том храме,- ответили они,- хорошо сыг-рываются по нотам, так что в смысле стройности и красоты звучания инструментов у нас даже лучше, чем у всех прочих. Секрет же заключается в том, что за образец мы берем сохра-нившуюся по сию пору ноту времен принца. Ее воспроизво-дит колокол, что находится перед пагодой Шести времен. Он звучит как раз в тоне осики. От похолодания или потеп-ления воздуха тон его может понижаться или повышаться, поэтому за образец мы принимаем тот тон, что бывает во вторую луну в промежутке от собрания в честь нирваны до собрания в память принца Сётоку. В этом весь секрет. При помощи одного этого тона мы можем подобрать любой звук.

Колокола вообще положено настраивать на тон осики. Тон этот символизирует быстротечность. Это – звук колокола из Уголка Быстротечности в Обители Чистоты Священного Сада. Говорят, что колокол для храма Сайондзи тоже дол-жны были отлить в расчете на тон осики, но, сколько его ни переплавляли, никак не могли добиться чистого тона, так что колокол пришлось завозить из дальних стран. Колокол в храме Чистого Алмаза звучит также в тоне осики.

CCXIII

Старые толкователи законов и теперь еще говорят меж-ду собой:

– В годы Кэндзи-Коан во время праздника для укра-шения хобэну из четырех-пяти кусков необычной темно-синей материи делали коня с фитилями от фонарика вместо хвоста и гривы, набрасывали на коня одежды с нарисованной на них паутиной, и хобэн шествовал так, толкуя людям смысл старинной песни. Мы всегда смотрели на него и думали: «Как это интересно!»

В наше время в украшениях год от года стремятся все к большей роскоши: на хобэна цепляют уйму тяжеловесных предметов, так что он с трудом переводит дыхание и идет, поддерживаемый с обеих сторон под руки, не в состоянии сам даже копье держать,- очень неприятное зрелище.

CCXIV

Когда Дзёган – бонза из Такэдани – удостоился однажды чести навестить в монастыре экс-императрицу Тонидзё, она соблаговолила обратиться к нему с вопро-сом:

– Что более всего способствует упокоению души умершего?

– Коме сингон, Хокёин дхарани,- почтительно ответил тот.

После этого ученики Дзёгана спросили у него:

– Отчего вы изволили отвечать так? Почему же не сказали, что ничего более важного, нежели Нэмбуцу,нет?

– Таково учение моей секты,- ответил им наставник,- и поэтому я хотел было ответить именно так, но вдруг мне пришло в голову: а что я стану отвечать, если императрица изволит задать еще один вопрос: «Где об этом написано?» – ведь я никогда не встречал сутры, где было бы подробно растолковано, что наибольшее упокоение достигается чтением имени Учителя? Тогда я и решил назвать Сингон и Дхарани, как наиболее авторитетные из сутр.