Чужая империя

Чужая империя

Тревожили чеченцы набегами границы Российской империи – но в том диком поле, между чеченами и казаками, это было задушевной враждой, грабили и те и другие. Но в пограничной вражде наши народы так и не сделалась бы врагами – больше известны случаи куначества между горцами и казаками. Но чеченцы и русские – враждебны теперь именно как народы. Русские пошли покорять горские народы, расчищая Российской империи пути на Юг. Империя не смогла решить «чеченский вопрос», поглотила Чечню, но не проглотила. В расплату за это – состояние непрекращающейся «гражданской войны» с чуждым своенравным народом.

Судьба малых народов под боком у империй только в другие эпохи была предрешена. Они делались разменными монетами в масштабных международных договорах, их территории в масштабах имперских войн рассматривались всегда как буферные – то есть как территории для выяснения отношений между империями. Россия остается империей вплоть до нынешнего времени, однако возросло значение судеб малых народов в мировой политике. За их территории идет борьба и по сей день всего лишь как за буферные, но их свободу внешне отстаивает уже все мировое сообщество. Даже не обладая суверенитетом, они, эти народы, албанцы или чеченцы, являются субъектами международного права – международных деклараций о правах человека. Бескровно отошли от империи народы, вполне сравнимые по численности с чеченским – скажем, эстонцы. Но из Чечни империя уходит с боями, все еще осознавая чужое там как свое, кровное. Живя по законам нового мирового порядка, состоя в «европейских советах» и так далее, Россия продолжает войну, история которой уходит корнями в почву еще двух веков, да и с народом, не признающим других правовых норм, кроме кровной мести.

Русские – имперская нация, но кто осознаёт сегодня в России государство как свое, в каких границах? Чеченская война дает на этот вопрос свой однозначный ответ: если еще возможно силой оставить национальное меньшинство в составе имперского государства, то нельзя никакой силой остановить исхода русских с тех земель, где они сделались изгоями. Это прежде всего русские стихийно отрицают границы собственного государства и больше не представляют для себя жизни в составе мстительной мусульманской Чечни, где всякое его, имперского государства, присутствие, кроме военного, – давно уже мнимость. Могут сказать: исход русских как раз и остановит военная имперская машина, подавляя волю чеченцев к независимости, и не было бы этого исхода, примени государство еще раньше силу. Но ведь применяло, да и не раз… Имперская сила, пусть и под названием «советской», всего каких-то пятьдесят лет назад прошлась катком по чеченцам: выселяли всем народом в 40-х годах, и сталинская эта тактика «переселения» была даже гуманней ермоловской тактики «выжженной земли», но жертвы среди чеченцев все равно были огромны.

Что ненависть чеченцев к русским естественна и неотвратима как месть – об этом почему-то не говорят со всей ясностью. Когда в 90-е годы выплеснулась она на русских насилием, сродни такой же этнической чистке, то об этом-то опять же умалчивалось. Чеченцы мстят русским, а нам талдычат про какое-то их «неподчинение федеральным законам», как будто это какие-то марсиане спустились в Чечню с небес и нарушают порядок, который там-то на деле возможно установить не иначе, как превративши эту землю в пустынный марсианский ландшафт.

Во время войны понятие «мирное население» не существует. У нас пеняют на американцев – для тех Югославия была таким же объектом бомбардировок, а нас-то учат они соблюдению прав человека в Чечне. Но эти бомбардировки югославских городов были настоящей войною: блок государств совершил нападение на суверенную страну. Чеченцы – граждане РФ, тогда как сербы оставались сербами, а не числились как граждане за какой-нибудь Миннесотой или Арканзасом. И тогда война в Чечне есть действительно война государства со своими гражданами. Тогда население Чечни мы признаем на основании своих же законов сплошь как сограждан и ведем против них же боевые действия.

Что это за война, где солдатам стреляют в спину, а бомбят в осажденном городе как раз тех, ради которых идут на его штурм? Что это за война, где для тех, с кем воюет российская армия, амнистия следует за амнистией и принимают решения о ней не кто-нибудь, а депутаты российского парламента? От уголовного преследования по заверению властей освобождаются те, что не запятнали себя массовыми убийствами, однако если они участвовали в боевых действиях, то каждый из них повинен в смерти пусть даже нескольких солдат. В то же время солдаты федеральных войск за преступления, совершенные на территории РФ, то есть в Чечне, несут уголовную ответственность, очевидно, даже за кражу чеченской курицы с голодухи, и для них нет амнистии. Вину чеченца, даже пойманного с оружием в руках, требуется доказать, то есть в условиях войны вина человека с оружием в руках, оказывается, должна быть доказанной, хотя яснее ясного, в кого же он из этого оружия стрелял… Но это «гражданин Российской Федерации» – и вот подайте свидетелей, что именно этот боевик повинен именно в этом преступлении, а иначе он может быть привлечен к суду разве что за незаконное ношение или хранение оружия. Жизнь любого Басаева, хоть бы он питался печенкой русских солдат, охраняется нашим законом: нет, его не казнят, ведь он «гражданин Российской Федерации», а в России отменена смертная казнь. Чеченцы требуют от России соблюдения своих гражданских прав, требуют теплых палаток и снабжения едой в лагерях беженцев, тогда как статус российских граждан в чеченских аулах в подобной же ситуации – это в лучшем случае рабство, голод, бесконечные побои от хозяев, зинданы… Более абсурдной войны Россия еще никогда не вела. Мы разрушили их дома в отместку за то, что они взрывали наши; почти в каждой их семье есть убитые в столкновениях с нашей армией, а каждый день этой войны, как и бывает на вой не, плодит разве что взаимную ненависть. Однако тех, кто вправе лишь ненавидеть русских как кровников и презирать как неверных, наделяем мы правами своих сограждан. Отсюда эта война на каждом шагу оборачивается абсурдом или предательством. Нет ни мира, ни войны. Она подобна переливанию из пустого в порожнее – только не воды, а русской и чеченской крови.

Русские во всех смыслах оказываются такими же жертвами этой войны, что и чеченцы, но их положение в этой войне бессмысленней, обреченней: погибают на войне русские солдаты, понимая так, что пришли на эту чужую землю, конечно, не за-ради «восстановления конституционного порядка», а чтоб сдерживать чеченцев силой, избавлять от них если не Россию, то русских в самой Чечне и по ее границам. Однако русское население, во-первых, удерживается, не отселяется на спокойное жительство в Россию, потому что без него этнически чистая Чечня будет совершенно абсурдна в составе РФ, – а, во-вторых, оказывается, имеет прав на гуманитарную помощь от государства даже меньше, чем чеченское. В глазах «международной общественности» разговора о русских беженцах или жертвах войны и подавно нет.

Русские в Чечне окружились блокпостами, засели в комендатурах, а если гражданские, то живут лишь под их прикрытием – а кругом чужая нам земля, по которой даже войсковые колонны не могут ступить без усиления бронетехникой, разведки, прикрытия с воздуха. Кто и когда станет здесь жить? Зачем? За что?! Мы воюем с чуждым и враждебным нам народом – через десяток лет подрастут сироты, эдакие талибы, что будут ненавидеть Россию и русских еще покрепче своих отцов, которые хоть были воспитаны как советские люди и что-то имели с нами общее. Людскими потерями в Чечне оплачивается сегодня не настоящее и даже не будущее русских на этой земле. Русские на этой земле жить уже никогда не смогут, такая война – это бессмысленный захват земли, непригодной для жизни, хотя, конечно, непригодной только для жизни русских людей.

Чеченский народ нельзя уничтожить – а значит нельзя подчинить. Ну не пожжешь все их немирные аулы, не выселишь всех скопом в какую-нибудь мертвую дикую степь – прошли те времена. Поэтому преступно и абсурдно воевать в Чечне только ради того, чтобы разорить тишком ну хоть еще одно сельцо или похватать да сгноить без вести в фильтрационных лагерях хоть сотню мужчин, способных взять в руки оружие. Все это делается с надеждой, что чеченцы все же могут быть сломлены или запуганы и начнут сами наводить требуемый от них порядок. Даже если вообразить, что в Чечне может восторжествовать наш закон и порядок, то все равно будет это такой порядок и закон, как в исправительно-трудовой колонии: внутри сплошь зэки, то есть чеченцы, а по периметру вышки с автоматчиками. Как осужденные по закону лишь отбывают наказание и порядку подчиняются разве что на зоне, так и чеченцы лишь под дулами автоматов будут отбывать свое российское гражданство и подчинятся нашим законам: они не могут быть гражданами России, такими же, как и мы, прежде всего потому, что этот народ воспринимает нас врагами. Мы никогда не перекуем хоть половину чеченцев в активистов нашего режима, даже если и поселим ужас на их земле. Зато за каждое чеченское сельцо, за каждого чеченца Россия платит взрывами в своих городах и кровью своих солдат. И выходит при этом абсурде, что страх перед этой войной поселяется уже в нашем народе, на нашей земле, в наших городах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.