Фрагментация и дефрагментация Евразии
Фрагментация и дефрагментация Евразии
Чаще всего на международных обсуждениях приходится сталкиваться с предосудительным солипсизмом национальных политических экспертов, экономистов, политиков. Взгляд на себя с точки зрения земли характерен, неизбежен, но он никогда ничему не помогает. Такой «израильский» взгляд на вещи — когда есть Израиль и все остальные — на наших сложных, подвижных многослойных пространствах ничем не помогает.
Я хотел бы предложить краткий взгляд на пространства, с которыми мы имеем дело, и в которых, к счастью или несчастью, оказываемся в центре событий. Это общее пространство навязывает нам железную логику событий, с которыми мы не можем справиться. Наше пространство — Евразийское пространство, — является полем для постоянных, длящихся тысячелетия и продолжающихся попыток имперского строительства, точнее, неудач имперского строительства. Вот это пульсирование империй, фрагментация, потом дефрагментация, создание новых проектов и новый распад континентальных империй Евразии, на мой взгляд, составляют главное содержание здешнего исторического процесса. В отличие от колониальных империй — Голландской, Португальской, Испанской, Британской и пр. — империи, которые проходят в Евразии оставляют за собой не просто новые государства, а, новые конструкты для новых конструкций.
Эти конструкты никуда не исчезают. Эти фрагменты не перестают существовать. Они остаются для того, чтобы стать центрами или участниками новых интеграций, новых империй и новых конфликтов. Римская, Византийская, Османская, Персидская, Российская, Советская империи — они не исчезают, а пытаются в схватках и жестоких испытаниях превратиться в Федерации или новые империи — Европейский Союз, НАТО, может быть Евразийский Союз. Но это не наше специфическое явление.
В Новом Свете — там, где распались Испанская и Португальская колониальные империи, — сразу возник проект Боливарианской интеграции, который Чавес пытался возродить недавно. Точно так же и на обломках Испанской империи возникла империя США эпохи доктрины Монро 1821 года. И она тоже к нашему времени провалилась. Империи создают из себя, возле себя и после себя такие национальные государства, которые чаще всего оказываются — по словам Сахарова о Грузии — «маленькими империями». С формальной точки зрения они являются продуктами того нового порядка, нового мироустройства, которое после Первой мировой войны Вудро Вильсон навязал Старому Свету. То есть формально они становятся национальными государствами, но фактически они существуют внутри себя, обременённые огромными национальными меньшинствами. И в абсолютном своём большинстве они не предлагают своим национальным меньшинствам никакого иного устройства, кроме как подчинение этническому унитаризму, этнической монополии, пытаясь достичь этнической монополии путём диктатуры.
Или они не могут этого достичь и распадаются, как Грузия, лишаются куска территории, как Азербайджан, и т. д. То есть посыл, данный президентом США Вудро Вильсоном в мироустройстве Старого Света после Первой мировой войны и продолженный после распада СССР по тем же самым лекалам — импульс строительства национальных государств — по своей сути остаётся посылом XIX века, когда национализм, изобретённый немецкой классической философией, неизбежно связывался с протекционизмом, национальной экономикой, милитаризмом и национальной государственностью. Этот девятнадцатый век достиг своего апогея после Первой мировой войны в распаде враждебных США империй.
Но он же, странным образом, достался нам, жившим в СССР и получившим второе издание националистического мироустройства уже в качестве наших правил жизни. И мы видим, что националистическое устройство уже оказалось не архаикой, а несветлым будущим в XXI веке. Национализм, протекционизм будут нарастать и диктовать свою волю всё больше.
В этой ситуации многочисленные новые национальные государства XX века, обречённые на конфликт, распад или успешные этнические чистки (такой сценарий тоже возможен — Хорватия являет собой пример успешных, поддержанных Западом этнических чисток) — или контролируемый распад, также поддержанный Западом, — новая реальность заставляет национальные государства искать себе новый, квазиимперский формат существования.
Во многих новых независимых государствах и в России, когда сталкивались с проблемой постсоветского национализма, полагали, что присоединение новых национальных этнократических, националистических государств к такому новому имперскому образованию, как Европейский Союз, позволит гарантировать права человека, права нацменьшинств — в той же Прибалтике — в рамках Европейского Союза, поскольку доверились риторике Евросоюза, полагая, что Евросоюз, прежде всего, это союз ценностей. Естественно, это не так! Естественно, европейские ценности не носят универсального характера для тех новых национальных государств, которые присоединяются к этому имперскому проекту. Не могут они носить универсального характера, потому что похороненный ныне мультикультурализм должен был закончиться арабской автономией в предместье Парижа.
Следовательно, эти принципы, эти стандарты были обречены на то, чтобы быть двойными или даже тройными. На постсоветском пространстве мы не имеем успешного результата построения гражданской нации. Я не говорю о России, поскольку она единственная из евразийских империй и национальных государств, которая находится в состоянии стабильной нестабильности и тем жива как федерация с реальными федеративными отношениями, интегрированной внутри федерации титульной государственностью и пр.
Во всём остальном есть лишь попытка построить гражданскую нацию, а именно гражданские нации, как мы прекрасно знаем, являются единственным фундаментом построения подлинной интеграции, подлинной империи. Быть в имперском пространстве гражданином — главное, что гарантирует права и держит имперское пространство как единое. В контексте неизбежной потребности строительства новой гражданской нации в рамках новых интеграционных пространств, мы начинаем смотреть на то, насколько в принципе новые национальные строительные проекты могут быть использованы как фрагменты для новой интеграции.
В высшей степени экономически оправданные и, безусловно, политически захватывающие дух проекты Таможенного и Евразийского союзов, именно в отношении национальных государств, элит и бюрократий являются наименее жизнеспособными. Именно национальные элиты будут первыми, кто похоронит Таможенный и Евразийский союз. Элиты не смогут отказаться сами от себя, и любой проект будет раздавлен их национальной государственностью, если момент преемственности власти отодвинется в историческое будущее дальше.
Если же нас ожидают быстрые перемены, то это будет тот фактор хаоса, который начнёт ослаблять национальные государственности в Средней Азии и облегчать их интеграцию в новое пространство. Но любая интеграция остаётся огромным внутренним заданием для каждой страны, для каждой нации.
Выступление на конференции «Консолидация пространства Евразии» (Бишкек, Киргизия), 25 февраля 2012