От пустоты до ризомы

От пустоты до ризомы

Онтологические характеристики постмодерна пока не слишком понятны. Однако уже сейчас становится очевидным, что эта мировоззренческая формация не представляет собой универсальный механизм демонтажа любой парадигмальной реальности. Конечно, переход от одной крупной исторической фазы к другой – это всегда системная катастрофа: происходит полная деконструкция всех социальных, экономических и понятийных структур, прежняя картина мира прекращает существование, но до сих пор здесь наблюдалась одна железная закономерность: сквозь хаос распадающейся реальности немедленно проступала новая универсальная матрица. Так христианство начало структурировать метафизику бытия почти за четыре столетия до физического распада Римской империи, а протестантская матрица в виде множества еретических сект стала прорастать сквозь Католическое единство задолго до собственно Реформации.

Сходным образом обстояло дело и на более низких системных уровнях. В физике, например, квантовая картина мира начала возникать, когда еще господствовала классическая механика Ньютона, эволюционная теория Дарвина пробивалась сквозь тотальную убежденность в неизменности всего живого.

Общего распада реальности при этом не происходило. Ризома как состояние полностью редуцированного бытия, по-видимому, не образовывалась. Это – нечто принципиально новое, вероятно, впервые появившиеся в истории человечества.

Здесь можно опять-таки провести аналогию с агрегатными состояниями вещества. Первые три из них – жидкое, твердое и газообразное – были осознаны еще в древнегреческой философии (правда, назывались они тогда совсем иначе), а вот четвертое состояние – плазма, в котором, как полагают, находится большая часть вещества нашей Вселенной, было открыто только в 1923 году Ленгмюром и Тонксом. Для ее описания потребовалось проникновение в те сферы физического строения материи, о которых классическая наука даже не подозревала.

Правда, есть и принципиальная разница. Плазма как особое состояние вещества всегда наличествовала в физике мира. Лишь несовершенство способов наблюдения не позволяло ее обнаружить, выявить ее феноменологические характеристики. Ризома же не является имманентным (изначально присутствующим) качеством «второй реальности», она возникла только как результат ее последовательного развития.

В связи с этим эволюцию «второй (отраженной) реальности» можно, видимо, разделить на несколько крупных периодов:

Пустотаили «ничто» – «второй реальности» еще не существует.

Даоили «нечто» – существует что-то, о чем мы не можем сказать ничего конкретного. (Согласно классической формулировке, «Дао, которое можно выразить словами, не есть Дао»).

Хаос– «чистая жизненность», энтелехия, жизнь, еще не обретшая форму. В древнегреческой философии хаосу соответствует дионисийство.

Космос– «структурное бытие», жизнь, обретшая конкретные бытийные формы. В античном мышлении, ставшем потом европейским, – это аполлоническая, эстетизированная реальность.

Хтонос– «структурность, лишенная жизненности», вследствие чего она приобретает монструозный характер. Примером хтонического состояния бытия является, на наш взгляд, «период развитого социализма» в СССР.

Ризома– «вырожденное бытие», полный распад, реальность, утратившая не только жизненность, но и структурность.

Не следует, как нам кажется, опасаться эклектичности подобной «сборки», где представления первобытных народов совмещены с древнекитайской и древнегреческой философией, а она, в свою очередь, – с новейшими воззрениями синергетики о связи хаоса и структурности. Это эклектика – мнимая. Она вызвана ограниченностью частных цивилизационных матриц. Как сюжет гигантской мозаики становится обозримым лишь после укладки в его основу множества смальт, кстати отличающихся друг от друга по цвету, по размеру, по химическому составу, так и глобальную трансценденцию,видимо, единую для всего человечества, можно реконструировать, лишь совмещая различные гносеологические конструкты. Только тогда проступает в движении бытия некий сюжет, только тогда удается заметить в нем некие закономерности.

Очевидно, например, что говорить о матричной (структурированной, парадигмальной) реальности, той реальности, которая объединяет личный смысл с социальным и далее – с трансцендентным, можно только начиная со стадии Космоса, хотя какие-то протоматричные структуры в виде верований, доктрин, конфессий, индивидуальных прозрений, зарождаются еще в онтологии, образованной Хаосом. Другое дело, что утвердившаяся затем универсальная матрица может в процессе развития переплавить их до полной неузнаваемости. Как, например, христианство, соответствующим образом трансформировав, включило в себя многие языческие обряды.

И также вполне очевидно, что в каждом последующем онтологическом состоянии присутствуют все предыдущие. В ризоме присутствуют и Пустота, и Дао, и Хаос, и Космос, правда в таких количествах, которые зачастую трудно идентифицировать. Это нечто вроде реликтового излучения, оставшегося в мире со времени образования нашей Вселенной. Наиболее отчетливо здесь, разумеется, представлен Хтонос – бывшая матрица, «теневая реальность», являющаяся, тем не менее, для многих истинным бытием. Жизнь без жизни – характерный признак ризомы. Не случайно Папа Римский Иоанн Павел II назвал современную западную цивилизацию «цивилизацией мертвых».

В такой ситуации трудно сделать какое-либо прогностическое обобщение. Ризома, «безматричная реальность» – действительно новое состояние бытия, с которым человечество раньше не сталкивалось. Если трансмутация «отраженной реальности» представляет собой некий Вселенский цикл, повторяющийся раз за разом в течение нескольких тысячелетий, значит впереди у нас – Пустота, определить которую сейчас невозможно, а затем, видимо, новое восхождение по ступеням Дао, Хаоса и Структурного Космоса. Причем, учитывая накопленный человечеством экзистенциальный опыт, можно полагать, что это будут «другие» Дао, Хаос и Космос.

Если же трансмутация – процесс векторный, то есть необратимый, имеющий определенное направление, значит через какое-то время может возникнуть новая универсальная матрица, новое воплощение трансценденции, которая интегрирует собой совокупность «частных реальностей». Тогда «время вне времен» завершится, мир вновь обретет некую целостность. Правда, что это будет за целостность, мы пока представить не в состоянии. Возможно, это будет нечто такое, что абсолютно противоречит нашим сегодняшним представлениям.

Однако также вполне вероятно, что ризома – это надолго. Процесс деконструкции прежней, индустриальной реальности еще не закончен. Об этом свидетельствует и агрессивный характер нынешнего постмодернизма, который демонтирует практически все, имеющее хоть какую-то целостность. Это, кстати, любопытное противоречие. Равенство, провозглашенное «деконструкторами», вводится насильственными, тоталитарными средствами. Оно само становится тоталитарным. Так, дойдя до максимума, смыкаются две экзистенциальные крайности.

Наконец, возможно, что ризома – это просто форма существования когнитива. Это его онтологическая среда, даже в принципе не приемлющая никакой интеграции.

Это действительно новый, парадоксальный статус реальности.

И теперь он приобретает всеобщий характер.