IV.

IV.

Впрочем, все эти события произо?шли уже тогда, когда «андроповская башня» работала без Арбатова. В 1967 году Юрий Андропов возглавил КГБ, в ЦК его сменил консерватор Константин Русаков, Арбатов пошел к Брежневу и попросил отпустить его в академическую науку - все равно, мол, с Русаковым не сработаемся. Брежнев пригрозил: «Смотри, будешь плохо работать, вернем обратно в ЦК», но Арбатова отпустил, хотя это была такая сугубо формальная отставка - советником Брежнева (как называет эту роль сам Арбатов - «умным евреем при губернаторе») Арбатов фактически оставался до самой смерти Леонида Ильича.

О Брежневе Арбатов много рассказывал раньше, и в мемуарах, и в интервью, и даже неловко снова пересказывать эти истории: о том, как однажды Брежнев выбросил из подготовленной для него речи две цитаты Маркса (потому что «кто поверит, что Леня Брежнев Маркса читал?»); о том, как Брежнев, когда еще позволяло здоровье и не было проблем с речью и памятью, во время застолий декламировал стихи - знал наизусть «Сакья-Муни» Мережковского, но больше любил Есенина; как, убив на охоте кабана, Брежнев лично распоряжался разделкой туши («Заднюю ногу Мите Устинову, переднюю - Косте Черненко», и даже Арбатову с Бовиным какие-то, хоть и не самые сочные, куски доставались), и так далее. Думаю, нет смысла останавливаться на этих историях более подробно - книг и фильмов из серии «Неизвестный (на самом деле - давно и хорошо известный) Брежнев» хватит еще на несколько поколений. Поэтому я попросил Арбатова рассказать об институте: зачем он был нужен, зачем нужен сейчас.

- Мы рассуждали просто, - объясняет академик. - В Америке давно существует куча всяких научно-исследовательских центров - советологических, кремлинологических и так далее. У нас ничего такого не было. А исследования по Соединенным Штатам нужны - и ЦК, и МИДу, и Совету министров. Только у КГБ свои специалисты были, но на них даже сам Андропов не полагался - он же для того и общался и с нами, своими бывшими консультантами, и с творческой интеллигенцией вроде Евгения Евтушенко или Юрия Любимова, чтобы просто понять, насколько можно верить данным КГБ хотя бы о настроениях в обществе, а где они привирают. Обязательно пометьте там у себя - при этом он никого не вербовал, потому что был человеком высоких моральных принципов, никогда не путал ведомственный интерес и личные отношения. Так вот, создали институт. Американцы, естественно, сразу же сказали - ну понятно, еще один филиал КГБ. И надо отдать должное тогдашнему американскому послу в СССР Льюэллину Томпсону, который стал активно нас защищать, просто кричал: «Это не КГБ, это действительно научный институт». Томпсон же организовал мою первую поездку в США. Это уже потом я стал ездить в Америку по 3-4 раза в год, а первое время никого не удивляло, что руководитель Института США не был ни разу в Америке. Вначале мы назывались просто Институт США; года через два приехал наш посол из Канады и говорит: а добавьте «и Канады», страна большая, важная, ее нужно изучать. И действительно, мы фактически заложили основы нашего канадоведения, а Канада действительно очень интересная страна - не понимая ее, невозможно понять Америку.