III. По следу графа Л. Толстого

III. По следу графа Л. Толстого

На чем мы остановились? Я решил, что, прибыв в Махачкалу, найду Али и попрошу его помочь мне съездить в Хунзах, Гоцатль и Гуниб…

Вы спросите — почему Хунзах?

Найдите у Толстого повесть «Хаджи-Мурат» и перечтите ее. Хаджи-Мурат был родом из-под Хунзаха, из крошечного, «с ослиную голову» аула. Однако ж был хорошей крови и считался названным братом одного из трех молодых хунзахских ханов. После того как сторонниками Гамзат-Бека[8], который поднимал горцев на джихад — войну против русских захватчиков за чистоту веры, — был истреблен весь род хунзахских ханов (причем самого маленького — Буланч-хана — Шамиль сам сбросил с кручи), Хаджи-Мурат по долгу крови должен был отомстить убийцам своего названного брата, Умма-хана. Вместе с братом Османом они зарезали Гамзат-бека прямо в хунзахской мечети. После этого Хаджи-Мурат стал правителем Аваристана, потом служил русским. Сложное сплетение зависти соплеменников, также находившихся на русской службе, их наветов и недоверия русского командования привели его к Шамилю. При нем Хаджи-Мурат был одним из лучших военачальников и даже наибом (правителем одной из областей) во время так называемой Кавказской войны[9]. Толстой — великий мастер слова. И как бы мало я ни знал про Дагестан, я знал это благодаря Толстому. И если, как я думал, я что-то понимал про дагестанцев, про их страстный, но полный достоинства и не знающий страха дух воинов — то это опять же благодаря Толстому. Волею судьбы Хаджи-Мурат оказался среди обреченных. Горский этикет — долг кровной мести — понудил его вновь перейти под русские знамена. Драма, которую повлек за собой этот переход, красноречивее любого другого рассказа повествует о глубочайшем различии в восприятии мира, существующем между «горами» и «равниной» (империей).

Гоцатль. Я включил это селение в список благодаря особенной музыкальности его названия. В горах Дагестана есть несколько селений с названиями, будто выдернутыми из языка майя: Унцукутль, Гоцатль, Голотль, Согратль… Ничего, кроме музыки самих названий, меня не привлекало. Скажу больше: я даже не знал, к какому языку все эти топонимы относятся. Музыка была важнее. Но что-то должно было обнаружиться там и помимо музыки…

Гуниб — здесь в 1859 году имам Шамиль, окруженный на Гунибском плато, сдался князю Барятинскому, командующему Кавказским корпусом и наместнику Кавказа. В Дагестане говорят: «Кто не бывал в Гунибе, тот не бывал в Дагестане». С этим ничего не поделаешь. Надо бы побывать… Судя по всему, пищи для размышлений в этом месте у меня будет предостаточно…

Хотелось еще экзотики, вроде поездки Вики в Табасаран. Но я здраво рассудил, что этот маршрут уже хоженый, встретят меня и отвезут, скорее всего, те же люди, что встречали Вику. Да и поселят у тех же хозяев. Повторяться не хотелось. И я решил, если останется время, ехать в знаменитый Зирихгеран — по-персидски — «страну кольчужников» — небольшое княжество в горах на северо-запад от Дербента, от которого до наших дней сохранилось одно большое селение — Кубачи.

Однако перечисленные мною селения все находились в нагорном Дагестане. Что касалось прикаспийских областей… Там, я читал, на севере есть один природный памятник — огромный двухсотметровый бархан, Сары-кум, будто чудом переброшенный в здешнюю степь с восточного берега Каспия, откуда-то из пустынь, вплотную подступающих к морю. Я читал прекрасное описание этого бархана, сделанное узбекской журналисткой Натальей Абдуллаевой, но имел все основания опасаться, что туда я попасть не успею. Тема Каспия заявлена и в Махачкале — столица Дагестана тоже стоит на море. Ну, и Дербент, «самый древний город России». Для начала — вполне достаточно…

И вообще, подготовка к поездке заняла у меня слишком много времени…

Я решил, что если у террора и есть какая-то логика, то прежде всего — стремление обосрать праздники, и поэтому решил ехать сразу после девятого мая. Числа четвертого купил билет туда (в одном направлении — я не знал, сколько реально займет поездка) на 10 мая. Тогда же раскопал в старой записной книжке телефон археолога Муртузали Гаджиева, с которым когда-то общался в Дербенте, нашел в старом ноутбуке и текст, который тогда написал, дозвонился и до Муртузали и до Али, забронировал номер в отеле «Петровскъ» и так шаг за шагом довел ситуацию до того момента, когда отступление невозможно. Ну, а дальше все известно: взлет — посадка. И два с половиной часа между ними.