ГЛАВА XI ИСПАНСКИЙ «ОПОРНЫЙ ПУНКТ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА XI

ИСПАНСКИЙ «ОПОРНЫЙ ПУНКТ»

Каждому, кто отваживался высказать предположение, что Америка может стать активным союзником Англии, фюрер пояснял, что его интуиция отвергает возможность приобретения вымирающей демократией Англии каких-либо друзей. Но это было настоящее очковтирательство. Экономические и военные эксперты Гитлера неоднократно предупреждали его, что в недалеком времени Соединенные Штаты неизбежно начнут оказывать Англии эффективную помощь.

Интуицию Гитлера необходимо было подкрепить реальными делами. И вот гросс-адмирал Редер и его помощники адмирал Карл Дениц и начальник штаба военно-морского флота и адмирал фон Фридебург приступили к усилению мощи немецкого флота, как бы бросая вызов английскому военно-морскому флоту — этому плавучему щиту Британской империи.

Сокращение импорта продовольствия и вооружения могло ускорить покорение Англии. Необходимость защиты торговых судов и охраны Британских островов от вторжения противника придавала английскому военно-морскому флоту особо важное значение. Ни один офицер германского генерального штаба не мог забыть заявления Ллойд Джорджа о том, что в 1917 году Англия в течение трех недель находилась на грани голода и поражения.

В кампании усиления германского военно-морского флота большую роль могли сыграть адмирал Канарис и Франц фон Папен. Немцы, у которых не было времени на постройку флота, нашли выход в устройстве диверсий и создании сети шпионских организаций в каждом порту мира.

На строительство военных кораблей требовались годы, а шпионаж можно было организовать за несколько месяцев; к тому же день, когда фюрер даст сигнал к наступлению, был не так уж близок.

Задолго до войны различные организации «пятой колонны», о которых я говорил в предыдущих главах, представляли собой прекрасный материал для специализации в области морской разведки и диверсий. Фон Папен и Канарис наверняка должны были хорошо справиться с задачей, поставленной перед ними фашистским верховным командованием, ибо они имели двадцатипятилетний опыт работы в этой сфере. Стоило отдать приказ, как 5 000 агентов немедленно приступили к сбору подробнейшей информации, касающейся военно-морских вопросов.

Английская Секретная служба была в курсе всех шпионских приготовлений на верфях и во флоте в 1938–1939 годах. Обменявшись друг с другом сведениями, полученными своими контрразведками, Англия, Франция и Америка убедились, что деятельность нацистских тайных агентов была в равной мере направлена против всех этих трех государств. Гитлер готовился к борьбе против всего мира.

Волна диверсий и шпионских вылазок вызвала ряд сенсационных процессов, на которые не замедлила откликнуться печать. В сентябре 1939 года Особый отдел, возглавляемый Альбертом Кэннингом, арестовал сотни подозрительных лиц. В 1940 году положение стало настолько серьезным, что пришлось временно задержать 40.000 немцев, проживавших в Англии. Эта мера фактически привела к ликвидации шпионской сети в Англии.

Канарис приказал провести тактическое отступление. Его аванпосты закрепились в столицах нейтральных стран — Дублине, Мадриде, Лиссабоне, Анкаре и в крупных портах Южной Америки, являвшихся поставщиками продовольствия. В США широко разветвленная шпионская организация действовала в прибрежных районах. Немцы брали под наблюдение каждый порт в который мог зайти пароход, чтобы забрать товары для Англии.

Повышенное внимание немцев к Среднему Востоку в первой половине войны привело к тому, что шпионская сеть Канариса охватила весь район Средиземного моря. Международная зона Танжер, фактически находившаяся под влиянием Испании, и Ливия, располагавшиеся по одну сторону узкого Гибралтарского пролива, Испания и итальянские острова — по другую его сторону представляли собой прекрасные наблюдательные пункты, с которых было очень удобно следить за непрерывным движением судов союзников, переправлявших пароходы с техникой и людьми, пока Роммеля не выгнали из Африки, а Италию не вывели из войны. Но и после этого немецкая разведка, действовавшая в Испании, долгое время продолжала плодотворно работать на своих берлинских хозяев.

В одном из кабинетов германского посольства в Мадриде сидел доктор Ганс Хёберлейн. Это посольство находилось по соседству с английским. Английским послом в Мадриде был тогда сэр Самуэль Хор (теперь лорд Темплвуд). На письменном столе Ганса Хёберлейна стоял хорошо отполированный небольшой ящичек черного дерева с восемью кнопками. Это приспособление позволяло начальнику германской разведки в Испании мгновенно устанавливать прямую радиотелефонную связь с приемными пунктами в Ла-Линеа, Альхесирасе, Сеуте, Мелилье, Пальме и другими. Далеко не всегда начальникам разведки приходится работать в такой комфортабельной обстановке. У Хёберлейна был отличный штат помощников, испанские власти оказывали ему всяческую поддержку.

С помощью генерала Фаупеля, президента Института иберийско-германской культуры, Хёберлейн создал систему передачи, позволявшую все заслуживающие внимания сведения о союзниках передавать из района Средиземного моря в район Атлантики и во все пункты между ними.

В Ла-Линеа находился майор Рудольф Вебер; в Танжере — Герберт Нерингт; в Тетуане — доктор Ганс Брош; в Лараче — Рехаузен (директор филиала маннесманского стального концерна); в Пальме на Канарских островах— Курт Бернер, который в награду за свои заслуги получил почетное звание гаулейтера. Все они руководили работой шпионов, находившихся в испанских колониях в Рио-де-Оро, Ифни, Рио-Муни и Фернандо-По в Африке.

Но и это еще не все. В Касабланке располагался штаб «исламского эксперта» германской разведки Тео М. Ауэра, который перед войной организовывал мусульманские восстания во Французской Северной Африке. У него на службе находились лидеры арабского националистического «Марокканского союза», шейх Мекки Аль Насири и члены «Мавританского национального союза», возглавлявшегося Абдулом Халеком Торресом. Ауэр поощрял антианглийское движение арабов и деятельность Амина эль Хусейна, самозваного великого муфтия иерусалимского.

Из Мадрида след немецкой разведки вел в Либерию, к фрейлейн Этте Доннер, очаровательной женщине, которая находилась на службе у Канариса и, между прочим, была одной из его многочисленных любовниц. С 1936 года, действуя под видом корреспондента, Этта создала в Африке ряд немецких шпионских организаций. Далее, через всю Африку след вел в доминион Южной Африки, где некоторые неистовые антианглийские националисты стали поддерживать нацистскую Германию, когда Гитлер провозгласил идею высшей германской расы.

Но эта слаженная система имела одно слабое место — Гибралтар, отделявший Африку от Европы. Британский имперский генеральный штаб приказал принять чрезвычайные меры для защиты его от нападения войск и от шпионов. Гитлер намеревался захватить этот город, а генерал Франко обещал ему всемерную поддержку. Когда «русская прогулка» Гитлера провалилась, он отказался от этой мысли. Ему даже пришлось выслушать предупреждения своего штаба, заявившего, что растягивание сил от Нарвика до Ла-Линеа, от Сталинграда до Шербура могло привести к роковым последствиям. План захвата Гибралтара был отвергнут.

Но это означало, что возникла острая необходимость заслать шпионов в Гибралтар. На первый взгляд эта задача казалась несложной. Узкая полоска земли отделяла территорию противника от «мирной» страны, питающей симпатии к немцам. Испанские рабочие каждый день сотнями отправлялись туда на работу и возвращались домой. У них и в мыслях не было, что среди английских мастеров, руководящих их работой, находились высшие офицеры английской контрразведки. Даже некоторые официанты в кафе были англичанами из высшего общества.

Дважды немцы и их сообщники фалангисты чуть было не добились успеха. В начале войны агент Хёберлейна завербовал через испанского фалангиста, которого он использовал как посредника, инженера, работавшего в техническом отделе гибралтарской верфи. Это был Хозе Эстелло Кей, английский подданный испанского происхождения. Прельщенный заманчивыми обещаниями нацистского агента, который заверил его, что после выполнения задания ему помогут перебраться через границу и предоставят хорошо оплачиваемую должность, в одном из испанских правительственных учреждений, Кей согласился собрать сведения об оборонительных работах, проводившихся на адмиралтейских верфях под наблюдением вице-адмирала сэра Гарольда Барроу. Кроме того, было дано указание выкрасть статистические данные о количестве грузов, выгружаемых в Гибралтаре, — данные, которые позволили бы определить, как пополняются британские запасы, предназначенные для Средне-Восточного театра военных действий. Кей собрал много сведений, но всех указаний выполнить не сумел. С самого начала за ним следили сотрудники Секретной службы, работавшие младшими служащими. Кею позволили передать некоторые сведения, не имевшие большого значения. Этот первый успех сделал его самоуверенным. Агенты Секретной службы знали, что в учреждении, имеющем жизненно важное значение, есть шпион. Они даже наблюдали за его встречей с фалангистом в маленьком кафе. Кея арестовали и на самолете отправили в Лондон.

Несомненно, что герр Хёберлейн в течение нескольких недель с удовольствием слушал сведения, неудержимым потоком поступавшие по радиотелефону из Гибралтара от опытных агентов, работавших на рейх.

Чтобы немцы ничего не заподозрили, суд по делу Кея был отложен на много месяцев. Лишь 18 мая 1942 года он предстал перед судом в Оулд Бейли и сознался в своем преступлении. Через несколько недель он был казнен в Вондсвортской тюрьме.

Другой великой тайной войны, которую теперь можно раскрыть, было предотвращение дерзкого намерения немцев взорвать минную галерею на гибралтарских верфях. В августе 1943 года перед главным судьей гибралтарского верховного суда Мак-Дугаллом предстал двадцатидвухлетний испанец Луис Лопес Кордон Куэнка, продавец одного из гибралтарских фруктовых магазинов, обвиненный в государственной измене и диверсии. Куэнка признался, что тайно ездил в Ла-Линеа, где фалангист по имени Блас Кастро познакомил его в двумя немецкими агентами. Ему предложили 500 фунтов стерлингов за доставку в Гибралтар взрывчатки. Он получил подробные указания, как положить бомбы в туннель под морской судоверфью. Немецкие агенты предложили доставить маленькие бомбы замедленного действия (большой взрывной силы) в кожуре из-под лимонов и апельсинов, которыми регулярно снабжал магазин, где служил Куэнка, один оптовый торговец из Ла-Линеа. «Но это оказалось невозможным, — сказал обвиняемый суду, — и тогда немцы решили положить бомбы между капустными листьями. Я считал, что легче всего их спрятать внутри большой связки бананов». Наконец наступил день, когда Куэнка получил страшные бананы и спрятал их в магазине своего хозяина. «День моего ареста, — продолжал он, — оказался последним днем этой работы».

Секретная служба внимательно наблюдала за молодым торговцем фруктами. Он был застигнут на месте преступления как раз в тот момент, когда вынимал бомбы из потайного места.

31 Августа 1943 года Куэнка был приговорен к смертной казни. Во время судебного процесса, продолжавшегося несколько дней, защита выдвинула много довольно веских аргументов против обвинительного акта.

Утверждалось, что действие «Британских постановлений об обороне», на основании которых было предъявлено обвинение, не распространяется на английскую колонию, не имеющую самоуправления. Главный судья, однако, заявил, что постановления действительны. Просьбу о помиловании отклонили. Куэнка казнили в Гибралтаре. Здесь это была первая казнь за двенадцать лет, прошедших со времени казни одного убийцы в 1931 году. В Гибралтаре не было палача, поэтому из Англии прибыл самолетом английский палач Томас Пьерропойнт со своими помощниками. Они совершили казнь по всем правилам.

Человек, который добровольно становится разведчиком и действует на благо своей страны, как правило, храбр. Его действия продиктованы благородными патриотическими мотивами, достойными самой высокой похвалы. Шпион же — предатель. Он выведывает государственные тайны, чтобы продать их за определенную мзду. Было бы приятно написать, что среди германских агентов, действовавших в Англии, не было англичан, но это было бы неверно. Среди нас попадались предатели, и единственным утешением является только то, что их работа, как правило, оказывалась неэффективной.

Дело Дункана Скотт-Форда — пример самого подлого шпионажа, ничуть не похожего на романтические вымыслы приключенческих романов. Правда, этот молодой английский матрос, выдавший своих товарищей за несколько жалких фунтов стерлингов, пошел на предательство скорее по глупости, чем из злого умысла. Он дорого заплатил за свою глупость.

В 1941 году в лиссабонском баре «Лас Куандьеррас» посетители находили изысканные блюда, тонкие вина, яркое освещение, музыку и красивых женщин — словом, все, чего не было в английских портах. Однажды сюда зашел молодой английский моряк, пароход которого стоял в порту в ожидании разгрузки вольфрама, жизненно необходимого для английских военных заводов.

Дункану Александру Кроаллу Скотт-Форду едва исполнилось двадцать лет. Он вышел из семьи потомственных моряков, проживавшей в западной части страны. Родился он в Плимуте, С морем был связан с детского возраста. Несмотря на свою молодость, он знал жизнь и поэтому не удивился, когда к его столу подошла хорошенькая блондинка. Они выпили. Через некоторое время какой-то пожилой человек попросил разрешения присоединиться к ним и угостить их обоих вином. Молодой Скотт-Форд был уже несколько навеселе и согласился. Незнакомец заказал вино, и разговор зашел о его стоимости.

Пожилой господин сочувствовал морякам, «Да, — сказал он, — стыдно, что моряки, рискующие жизнью, получают так мало». И он предложил молодому англичанину взять у него деньги в долг. Может показаться невероятным, что Скотт-Форд принял их. Незнакомец отсчитал 1.800 эскудо (около восемнадцати фунтов стерлингов), ради формальности попросил долговую расписку и спрятал ее в карман. Когда он уходил, Скотт-Форд даже не подумал спросить его имя. Скотт-Форд наверняка засмеялся бы, если бы ему сказали, что эта расписка станет его смертным приговором.

Деньги незнакомца позволили моряку прийти в бар и на следующий вечер. Незнакомец снова подсел к нему, но на этот раз был уже не так вежлив. Он сразу спросил у Скотт-Форда название его парохода, поинтересовался, какой он везет груз и куда направляется. Скотт-Форд ответил, что не имеет права рассказывать о таких вещах. Тут-то незнакомец и показал когти. Он заявил, что он германский шпион, хорошо известный английским властям в Лиссабоне. Стоит ему отправить долговую расписку Скотт-Форда английскому послу сэру Рональду Кэмпбеллу, как через какой-нибудь час Скотт-Форд окажется за решеткой. В самом деле можно было дать только одно объяснение тому факту, что английский моряк взял «в долг» деньги от немецкого агента… В английском посольстве знали, что это означает.

Мы можем простить Скотт-Форду, что он поверил фальшивому доводу, объясняя это молодостью. Но как юноша, знающий жизнь, не мог понять, что немедленный приход в посольство с объяснением своего поступка не принес бы ему ничего, кроме благодарности Секретной службы за ценную информацию?

Моряк продолжал сидеть за столом, ожидая, что будет дальше. Последовал ряд вопросов. Правда ли, что канадцы репетировали вторжение с моря на острове Уайт? Мог ли он подтвердить, что такой-то корабль английского флота бросил якорь в Плимуте? Нет ли изменений в южноатлантическом маршруте грузовых транспортов? Незнакомец оказался слишком любознательным. На все его вопросы можно было ответить лаконичным «да». Очевидно, немец знал обо всех этих фактах, и подтверждение их не могло принести большого вреда. Моряк чувствовал, что его ответы удачны, но он, разумеется, не мог равняться с опытным агентом Канариса.

Еще три раза Скотт-Форд встретился с агентом, но не передал врагу ценной информации. Несмотря на шантаж, Скотт-Форд не выплатил своему немецкому кредитору дивиденда, на который тот рассчитывал. По какой-то причине, возможно из-за чисто немецкого садизма, его выдал тот самый нацистский агент, который расставил для него ловушку. Когда Скотт-Форд вернулся с четвертого свидания в Лиссабоне, сотрудники Особого отдела ждали его на берегу в одном из английских портов, чтобы арестовать, как только он сойдет с парохода. Его арестовали, признали виновным и казнили.

К сожалению, информация, переданная Скотт-Фордом, принесла немцам некоторую пользу. Она прибавила новые данные о планах союзников в отношении рейдов через Ла-Манш. К этому времени рейды коммандос на побережье Франции — на Дьепп и Сен-Назер — усилили войну нервов против Германии; эти рейды были предвестниками грядущего второго фронта.