ВОЗМОЖЕН ЛИ «УСТАВ» ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ?

ВОЗМОЖЕН ЛИ «УСТАВ» ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ?

Позвольте сделать маленькое вступление к беседе. Дело, товарищи, в том, – об этом я уже говорил в своем весеннем докладе в Академии, – что мы до сих пор не собрались подытожить опыт гражданской войны, не только международной, но и нашей. Между тем, потребность в этом – и с теоретической, и с практической стороны – колоссальнейшая. Гражданская война играла исключительную роль во всей истории человечества. За время с 1871 г. до 1914 г. роль эта для Западной Европы казалась (реформистам) отошедшей в прошлое. Империалистская война опять поставила гражданскую войну в порядок дня. Мы это знаем и понимаем, мы это ввели в нашу программу. Но научного подхода к гражданской войне, к ее этапам, формам и методам у нас нет или почти нет. Даже в смысле простого описания того, что происходило в этой области за последнее десятилетие, мы обнаруживаем чудовищную отсталость. Недавно, по другому поводу, я обратил внимание на то, что мы посвящаем довольно много времени и усилий Парижской Коммуне 1871 г., а пропускаем совершенно мимо себя борьбу немецкого пролетариата, у которого есть уже богатый опыт гражданской войны, почти не занимаемся, например, опытом болгарского вооруженного восстания в сентябре прошлого года. И, наконец, самое поразительное, это – то, что мы как бы совершенно сдали в архив опыт Октября, совершили, мол, и ладно… А у Октября, товарищи, есть чему поучиться, в том числе и военным деятелям, ибо будущие войны в несравненно большей степени, чем прошлые, будут сочетаться с различными формами гражданской войны. В частности разработка опыта болгарского восстания в сентябре прошлого года – вопрос высокого военно-революционного интереса. Здесь можно собрать все документы, вызвать участников события, – их немало живет теперь на советской земле, – и записать показания этих живых свидетелей. Все средства для изучения налицо. Болгарские события легко обозреть: площадь, на которой разыгрывалось восстание, не больше нашей крупной губернии, а организация борющихся сил, политические группировки и пр. – все это носит государственный характер. К тому же опыт болгарского восстания для стран с подавляющим большинством крестьянского населения (а таких стран много, – весь Восток таков) имеет колоссальнейшее значение.

Итак, в чем же собственно практическая задача? Задача в том, чтобы составить универсальный справочник, или руководство, или учебник, или устав по вопросам гражданской войны, следовательно, прежде всего по вооруженному восстанию, как высшему моменту революции. Нужно подытожить опыт, проанализировать условия, разобрать ошибки, выделить наиболее правильные операции, извлечь необходимые выводы. Обогатим ли мы этим науку, т.-е. познание законов исторического развития, или искусство, как совокупность выведенных из опыта правил действия? И то и другое, думается мне. Но цель у нас строго практическая: обогатить военно-революционное искусство.

Такого рода «Устав» будет, по необходимости, иметь очень сложное построение. Прежде всего нужно дать характеристику основных предпосылок захвата власти пролетариатом. Здесь мы еще остаемся в области революционной политики, но ведь восстание и есть продолжение политики – только особыми средствами. Анализ предпосылок вооруженного восстания надо приурочить к разным типам стран. Есть страны с большинством пролетарского населения и страны с ничтожным меньшинством пролетариата и с абсолютным преобладанием крестьянства. Между этими двумя полюсами располагаются страны переходного типа. Нужно, стало быть, положить в основу исследования, по крайней мере, три «типовые» страны: индустриальную, аграрную и промежуточную. Введение (о предпосылках и условиях революции) и должно дать характеристику особенностей каждого из этих типов под углом зрения гражданской войны. Восстание мы рассматриваем двояко: с одной стороны, – как определенный этап исторического процесса, как определенное преломление объективных законов классовой борьбы; с другой стороны, – с субъективной или активной точки зрения: как подготовить и провести восстание, чтобы вернее всего обеспечить победу его. Тут тесная аналогия с войной. И война есть, разумеется, продукт известных исторических условий, результат столкновения интересов. В то же время война есть искусство. Теория войны есть учение о силах и средствах ее и об их группировке и употреблении для обеспечения победы. И восстание есть искусство. Может и должна быть разработана теория восстания, понимаемая в чисто-практическом смысле, т.-е. приближающаяся до известной степени к военным уставам.

Конечно, тут можно сразу же натолкнуться на целый ряд недоумений и возражений: как, вы собираетесь писать устав вооруженного восстания, а тем более гражданской войны? Но ведь это явная бюрократическая утопия. Вы хотите милитаризировать историю. Революционный процесс не поддается регламентации. Революция в каждой стране отличается величайшим своеобразием. Обстановка в революции непрерывно меняется. Не чудовищна ли сама мысль свести революционное руководство к ряду готовых шаблонов, записать по образцу австрийского гофкригсрата ряд непреложных параграфов и предписать их к непременному руководству?!…

Да, если бы кто-либо претендовал на что-либо подобное, то подлежал бы осмеянию. Но, в сущности, все эти соображения можно привести и против наших военных уставов. Война происходит всегда в новой обстановке, при новых условиях, которых нельзя заранее учесть. Тем не менее, без уставов, сводящих воедино военный опыт, немыслимо руководство армией ни в мирное время, ни, тем более, в бою. Старое изречение «не держись уставов, как слепой стены» нисколько не умаляет значения уставов, подобно тому, как диалектика не умаляет значения формальной логики и, в частности, правил арифметики. Несомненно, что элементов плановости, организованности, преднамеренности в гражданской войне несравненно меньше, чем в войне «национальных» армий. В гражданской войне политика сочетается с военными действиями несравненно теснее и непосредственнее, чем в «национальной» войне. Механическое перенесение методов из одной области в другую поэтому недопустимо. Но это вовсе не значит, что нельзя, на основании всего имеющегося опыта, вывести определенные методы, приемы, указания, директивы, советы, которые имеют типовое значение и могут быть превращены в уставы и правила гражданской войны. К числу таких правил будет отнесено, разумеется, и указание на необходимость строжайшего подчинения чисто военных действий общей политической линии, строжайшего сообразования с обстановкой, с настроениями масс и пр. Во всяком случае, прежде чем пугаться утопичности такой задачи и пугать ею других, нужно путем тщательного исследования разрешить, существуют ли общие правила, обусловливающие победу в гражданской войне или облегчающие эту победу, в чем эти правила состоят и пр. Только на пути такой проработки можно установить, где кончается область правильных, полезных, дисциплинирующих работу указаний и где начинается область бюрократической фантастики.

Попробуем же под этим углом зрения подойти к революции. Высшим ее моментом является вооруженное восстание, которое решает вопрос о власти. Вооруженному восстанию предшествует непосредственный период организационной и технической подготовки, разумеется, на основе определенной политической кампании. Самый момент вооруженного восстания представляет собою, по общему правилу, краткий, но решающий период в ходе революции. Затем, в случае победы, наступает период закрепления победы путем разгрома остающихся налицо сил врага и создания новой государственной организации и вооруженной силы. В соответствии с этим устав гражданской войны – будем пока условно называть нашу работу этим именем – должен распадаться, по меньшей мере, на три части: раздел о подготовке к вооруженному восстанию, раздел о восстании и, наконец, раздел о закреплении победы. Таким образом, кроме указанного уже мною принципиального вступления, характеризующего, опять-таки, в сжатом, уставном или резолютивном виде предпосылки и условия революции, наш устав будет заключать в себе три части, объемлющие три важнейшие последующие этапы гражданской войны. Такова стратегическая архитектура всей работы. Мы здесь имеем именно стратегическую задачу: последовательную комбинацию различных сил и средств с целью разрешения основной задачи захвата и удержания власти. Каждая из частей этой стратегии гражданской войны предполагает ряд частных тактических задач: создание опорных боевых ячеек на фабриках и заводах, подготовку революционных комендатур на железных дорогах и в городах, специальную подготовку к захвату жизненных городских центров и проч. Такие же частные тактические задачи вытекают из следующего этапа, т.-е. по отношению к открытому восстанию, а также и из третьей части нашего устава, охватывающего период разгрома побежденного врага и закрепления власти победителя.

Если мы примем такую или подобную организационную схему, то мы сможем приступить к работе одновременно с разных концов. Можно будет с самого начала создать группу товарищей, которые займутся разработкой отдельных частных тактических вопросов, связанных с гражданской войной. Другие группы займутся выработкой общей стратегической схемы, принципиального введения и пр. Одновременно понадобится, очевидно, разработка наличных исторических материалов под углом зрения гражданской войны, ибо ясно, что устав мы собираемся строить не от чистого разума, а под углом зрения наличного опыта, освещенного и обобщенного, с одной стороны, с точки зрения марксизма, а с другой – с точки зрения военного дела.

Я ничего не говорю пока о системе изложения. Здесь было бы преждевременно предопределять что-либо заранее. В военных уставах имеются, как известно, только «порядки, а времен и случаев нет», т.-е. имеются только директивные указания, а конкретных примеров и пояснений не приводится. Сможем ли мы выдержать этот же метод изложения и для устава гражданской войны? В этом я не уверен. Очень возможно, что нам придется тут же, или в дополнительном комментарии, давать необходимый иллюстративный исторический материал или, по крайней мере, ссылку на него. Такой способ изложения может оказаться полезным противоядием против излишней схематизации. Но, повторяю, предопределять уже сейчас литературную конструкцию, по меньшей мере, преждевременно.