Четыре фунта лиха

С конца 60-х годов мы часто ездили отдыхать на Валдай в деревушку с замечательным названием — Нелюшка. Что это название означает, нам так и не удалось узнать. Нелюшка стоит на высоком месте и окружена тремя озерами. С нее открывается прекрасный вид на озеро Ужин, соединенное с Валдайским озером протокой, которую прорыли монахи в незапамятные времена. Колхоз, в который входила Нелюшка, был льноводческим, притом колхозом-миллионером, хотя на благосостоянии жителей это никак не сказывалось. Мы заставали время, когда лен цвел красивыми голубыми цветочками. Первая жительница, с которой мы познакомились, звалась Наталья Ивановна, оставшаяся у нас в воспоминаниях как «бабка Наташка». Сколько ей было в то время лет, сказать не могу, но зимой 1941–42 гг. была она кормящей матерью-одиночкой. Женщин гоняли по разнарядке на лесоповал, и выпало ей работать за пятьдесят километров. Каждую ночь она добиралась на попутках покормить грудью сына и сцедить молоко на дневное кормление, а к утру снова поспевала на работу. А за опоздание в военное время давали срок. Картина, видимо, для войны типичная, если вспомнить знаменитую повесть и фильм «А зори здесь тихие». Всего у бабки Наташки было трое детей. Старшая жила в Таллинне, Миша, ради которого она моталась с лесоповала, где-то в соседнем районе, младшая дочь Катя жила с мужем и детьми на другом конце Нелюшки. Все рассказы бабки Наташки о колхозном житье и как ей удалось поднять троих детей, достойны всей «деревенской прозы», включая «Матренин двор» Солженицына. Эти рассказы я мог слушать часами. Бабка Наташка рассказывала, что горела дотла три раза. Единственным неподвластным огню предметом прежнего быта всякий раз оказывался коромысловый безмен. Порывшись в золе и пепле, бабка Наташка трижды находила его в целости и сохранности. Я давно, еще в первый раз, когда мы покупали у бабки Наташки творог, заметил, что на коромысловом безмене всего четыре фунтовые насечки и спросил ее — почему, мол, так? «И-и, миленький! Муж-то мой сидел в воскресенье 22 июня 41-го года на крыльце и ладил безмен. Как он четвертую насечку сделал, прискакал верховой из центральной усадьбы и вручил мужу повестку. Отложил муж безмен, встал, собрала я его, и ушел он в военкомат. А дальше — только похоронка».