Лиона

Ее детство было серым, без особой любви и нежности. Все воспоминания и рассказы о детстве сводились к тому, как упала она в открытый люк городской канализации… Благо, осталась цела и невредима, но что сказала ей мать… Нет, не приголубила и не пожалела, лишь уточнила, в кого она такая уродилась безмозглая и очкастая…

Так и жила бедная, обделенная лаской и добром девочка, по иронии судьбы нареченная необычным и даже диковинным для СССР именем Лиона!

Имя это придумал ее безвременно ушедший отец, любивший безмерно свою маленькую дочку. И эта любовь на долгое время была единственным положительным чувством, которое испытывал к ней окружающий мир.

В юности к чувству ненужности, неполноценности и серости будней прибавилась способность оценивать свои природные недостатки. И даже были попытки «приодеться» и «сделать макияж», как рекомендовал один из западных женских журналов, привезенных отцом из командировки. После долгих экспериментов отражение в зеркале стало нравиться больше. И радовало оно Лиону, пока не вернулась с работы уставшая, поскандалившая с завотделением мать. С порога их маленькой, чисто убранной квартирки повеяло холодом, гневом и гнетущим предчувствием бури…

Буря разразилась очень скоро… Поток оскорблений, упреков, насмешек и нелицеприятных сравнений пригнул расправившиеся было плечики, оборвал начавшие проступать крылья, вернул на маленький носик огромные очки, на фигурку – нелепое ситцевое платье, доставшееся от соседских детей. И миниатюрная миловидная девушка, причесанная на французский манер, с аккуратным, едва заметным макияжем, в мгновение ока опять стала мешковато-угловатым человечком неопределенного возраста.

Шли месяцы, годы. Маленькое сердечко тосковало и болело от несправедливости и отчуждения. Маленькой Лионе, которую теперь с «легкой руки» матери называли просто, «по-нашему» – «Ленка», очень хотелось внимания. Хотелось прижаться к матери, услышать несколько ласковых слов, почувствовать теплоту ее рук…

Отношения с матерью были токсичными, отравляющими эту маленькую жизнь. Ежедневное искоренение зачатков оптимизма и «битие» неустойчивой или даже негативной самооценки не давало роста личности и самодостаточности.

Чувства и отношение к себе нуждались, как бы это назвали сейчас, в плановой перезагрузке, в позитивной терапии «материнского» начала и дочернего «плато».

К сожалению, Ленка не могла тогда и подумать о психотерапевтах, «семейных» докторах и всем том, что стало модно сейчас…

Она думала о другом, много думала и для своего возраста, и своей миниатюрной головки.

Были в ее жизни две «отдушины», благодаря которым она не потеряла рассудок. Музыка и литература, по мнению Ленки, были дарами небес, восторгом, излитым в нотах и словах! Читать ей приходилось по ночам, втайне от матери. А играть, после ухода отца, – только когда мать была на даче или дежурстве.

Однажды отец привез ей из Германии великолепный аккордеон, сам играл и дочку научил. Два класса музыкальной школы Ленке удалось закончить, но после того как отца не стало, ей запретили заниматься тем, чем на хлеб не заработаешь.

В своих снах Ленка была и Клеопатрой, и царицей Тамарой. В мечтах выступала она в огромном зале, залитом светом софитов, а действительность была больше похожа на начало истории про Золушку.

Еще у Ленки было любимое место для прогулок в городском саду и любимая лавочка для «мечтаний», окруженная вековыми деревьями. Гуляя однажды там, Лена увидела группу людей, с интересом обсуждающих что то. Не испытывая особого любопытства, она прохаживалась туда и обратно по саду.

К группе людей подъехала машина, и из нее вышла – нет, даже выпорхнула, – необыкновенно очаровательная женщина!

«Не наша!» – подумала Ленка, она стояла как вкопанная посреди тротуара, вытянув шею, так, что прохожим приходилось обходить ее, и зачарованно смотрела на незнакомку. От женщины ее отделял большой куст, но всегда скромную Ленку сейчас это не смущало.

С трепетом и восхищением рассматривала Ленка эту женщину.

В ее облике, казалось бы, не было ничего необычного, однако даже на расстоянии чувствовалась уверенность в себе, харизматичность и твердость характера. При всем этом она излучала доброту, легкость и неуловимое положительное «свечение», которое шло изнутри.

Именно такой хотела быть Ленка – легкой в общении, остроумной, веселой; хотелось всем нравиться, быть нужной, и в то же время независимой, умной и уверенной в себе. Завороженно выглядывая из кустов, Ленка и не представляла, как недалека она от своей мечты…

Минут десять прошло с того момента, как приехала незнакомка. Ленка гадала: кто же это?! Говорила она на французском, а переводчик переводил на русский.

Увлеченная своими размышлениями, Ленка вдруг почувствовала сильный удар в плечо.

– Что ты уставилась, дай пройти! – прикрикнула на нее толстая тетка с огромными сумками в руках.

Ленка вскрикнула от боли и этим привлекла внимание заинтересовавших ее людей.

Обернулась и незнакомка. Переводчик сказал ей, что прохожие столкнулись, но заморская гостья и без того поняла по Ленкиному лицу, что произошло. Она обратилась к ней на французском:

– Привет! Очень больно? Тебе нужна помощь? – спросила она с улыбкой.

В Ленкиной голове пронеслись все фразы на этом великолепном языке, которым ее учил отец.

– Добрый день! Немного больно, но вы не беспокойтесь… – пролепетала она быстрее, чем переводчик перевел слова женщины.

– Ты неплохо говоришь на французском, молодец! Как зовут тебя!?

– Отец назвал меня Лионой, но после того, как его не стало, все зовут Ленкой, – с трудом подобрала слова Ленка.

– Очень красивое имя! Мне жаль, что твоего отца уже нет. Но не грусти! Ты будешь счастлива, очень счастлива! Вот держи, это тебе! – незнакомка протянула ей маленькую брошь в виде Эйфелевой башни.

– Спасибо. Вы так любезны! – ответила Ленка, у которой из глаз катились слезы – не то от боли, не то от счастья.

– Не грусти! Ты будешь счастлива! Очень счастлива!

Ноты ее бархатного голоса заворожили Ленку еще больше, а ее улыбка была настолько лучезарна, что, казалось, затмевает яркое весеннее солнце. Успокоившись, Ленка поблагодарила незнакомку еще раз.

Сопровождающие с удивлением наблюдали за происходящим, переводчик стоял без дела, а все остальные ровным счетом ничего не понимали. Послав Ленке воздушный поцелуй, гостья направилась к автомобилю, поджидавшему ее в тени.

Ленка простояла без движения еще некоторое время, рассматривая подарок, а потом, прихрамывая, направилась в овощной.