Эклога классикам

Эклога классикам

Меня уверяют, что нынче, в период книжного кризиса, хорошо продаются античные классики. И не только недорогие издания в бумажной обложке, но и роскошные, в футляре. И не только первого ряда, как Платон, но и второго, как Цицерон. А поскольку расходятся и сочинения материалистов, таких как Эпикур, и пантеистов, вроде Плотина, это никак нельзя связать ни с ростом влияния правых, ни с оживлением левых. Стало быть, можно сказать, что издатели, улавливающие чаяния публики, поняли: читателям – в момент крушения и переоценки всех ценностей – нужно что-то надежное? Потому что классик – это автор, которого много переписывали (особенно в те времена, когда это приходилось делать от руки) и который столетиями побеж дал инерцию времени и не поддавался голосам сирен забвенья. Среди них попадаются и такие, что не стоят потраченного на них пергамента, тогда как другие, возможно величайшие, оказались обреченными на вечное небытие; но в целом человеческое сообщество живет, сообразуясь со здравым смыслом, и велика вероятность, что автору, которого мы сейчас причисляем к классикам, до сих пор есть что нам сказать. Еще одна причина интереса к классикам состоит в том, что в периоды кризиса нам грозит опасность позабыть, кто мы есть. Сегодня классик не просто сообщает нам, что думали люди в отдаленные времена, но позволяет понять, почему мы и сейчас думаем таким же образом. Читать античного автора – все равно что проводить психоанализ современной культуры: находить в ней следы, воспоминания, схемы, «первичные сцены»… «Ах вот оно что, – восклицаем мы, – теперь понимаю, почему оно так или почему кто-то хочет, чтобы мы считали так: все началось с той самой страницы, которую я сейчас читаю». И оказывается, что мы все последователи Аристотеля, или платоники, или августинианцы, – в зависимости от того, каким образом мы получаем свой опыт. Или от того, какие ошибки мы при этом совершаем.

Чтение классиков – это возвращение к корням. Корни часто ищут не от тоски по чему-то утраченному, а из смутного чувства нехватки какого-то неизвестного истока. Урожденный американец, который неожиданно испытывает потребность вернуться (а на деле – впервые отправиться) в страну своих дедов, предпринимает этот вояж, движимый виртуальной ностальгией. Каждый читатель, принимающийся за классиков, – тот же американец, натурализовавшийся много поколений назад, которому вдруг стало важным узнать нечто о своих предках, обнаружить их присутствие в своем собственном складе ума, жестах, чертах лица.

Другая приятная неожиданность – зачастую античные авторы оказываются более современными, чем мы сами. Меня всегда приводят в смятение некоторые лишенные культурных корней заокеанские мыслители, которые не дают в библиографии книги, если они изданы не в последнее десятилетие, разрабатывают какую-то мысль – и зачастую делают это плохо, потому что не подозревают, что эта же мысль уже была развита значительно лучше тысячу лет назад (или тысячу лет назад была показана ее бесплодность).

Только что у меня в руках оказалась книга святого Августина «Учитель и слово (Августин для друзей)» издательства «Рускони», с параллельным текстом, под редакцией Марии Беттетини. В ней четыре трактата, из которых я рекомендую прочитать «De Magistro» («Об учителе»). Можно было бы сказать, что он напоминает лучшие страницы Витгенштейна, если бы Витгенштейн не напоминал лучшие страницы Августина. В трактате описывается, как из обыкновенной прогулки с собственным сыном Адеодатом (да-да, прежде чем заделаться святым, он кое-что смастерил) отец-учитель сумел извлечь целую череду блестящих суждений о том, что значит «говорить». Я говорю «из прогулки», а не просто «во время прогулки», потому что сам телесный опыт пешего хода подсказывает Августину, как лучше объяснить назначение слов – посредством жестов, движений, ускорения и замедления шага… Когда классик оказывается так близок к нам, остается только жалеть, что ты не читал его раньше.

Однажды ко мне пришел студент-философ и спросил, что ему следует читать, чтобы научиться хорошо мыслить. Я посоветовал ему «Опыт о человеческом разуме» Локка. На вопрос, почему именно это, я отвечал, что если бы я оказался в другом расположении духа, то с таким же успехом мог посоветовать ему взамен какой-нибудь диалог Платона или «Рассуждение о методе» Декарта. Но ведь надо с чего-то начинать, а в Локке мы находим господина, который хорошо мыслил и доброжелательно беседовал с друзьями, не используя сложных слов. Тогда он спросил, пригодится ли это ему для одного конкретного исследования, которым он сейчас занят. На это я ему отвечал, что это ему пригодится, даже если он в дальнейшем будет торговать подержанными машинами. Он просто познакомится с человеком, с которым стоит познакомиться. Вот для чего нужно чтение классиков.

1993

Данный текст является ознакомительным фрагментом.