Фактор, который мог стать решающим в исходе Второй Мировой войны

Фактор, который мог стать решающим в исходе Второй Мировой войны

К 1942 году в плену у немцев оказались более 4 миллионов красноармейцев. Угроза переброски этого, не ждавшего милости от советской власти контингента на фронт или (что еще хуже) в тыл могла стать гибельной для Красной армии. Еще в октябре 1941 года, по данным НКВД, было арестовано 657 364 солдата, отступавших или отставших от своих подразделений. Из них 25 878 были расстреляны, причем более трети — перед строем. Тем не менее число военнопленных красноармейцев росло.

В начале января 1942 года Стратегическая разведка продолжила операцию по «подставе» спецслужбам III Рейха генерала Власова и группы других высокопоставленных агентов особого назначения.

При этом использовался богатый довоенный опыт по созданию легендированных антисоветских организаций (типа операций «Трест» и «Синдикат») для внедрения в политические и секретные структуры противника. Сталин дал свое согласие, после чего руководство этой стратегической операцией целиком перешло в ведение Бериевской стратегической разведки.

В секретных архивах НКВД-МГБ-КГБ, ВКП(б) — ЦК КПСС и Минобороны СССР наверняка сохранились некоторые документы, хотя бы косвенно подтверждающие факт проведения подобных крупномасштабных стратегических операций. Достаточно рассекретить и перетрясти эти архивы независимым военным историкам и энтузиастам.

Взять под контроль и нейтрализовать угрозу использования немцами на Восточном фронте против СССР сотен тысяч пленных красноармейцев и белоэмигрантов было решено сделать с помощью Власова и других агентов Стратегической разведки.

Сталин дал отмашку о начале операции по внедрению Власова, с целью попытаться перехватить руководство антисоветскими формированиями в рядах Вермахта, Абвера и СС.

Подобные операции обычно начинаются с создания соответствующих благоприятных условий. Для этого 8 января 1942 года на одном из участков Ленинградского фронта на немецкую сторону под видом парламентера перешел военинженер 1-го ранга некий Иван Иванович Иванов, в сопровождении двух капитанов. При встрече с уполномоченными командования Вермахтом и Абвером Иванов уведомил их о том, что в Ленинграде якобы существует группа высокопоставленных заговорщиков, в состав которой входят лица из числа командования войсками. Эта группа якобы готова на борьбу с коммунизмом.

Именно после этих событий Власов 11 февраля 1942 г. вызывается на совещание к Сталину. После его ухода Сталин сразу принял Берию, Маленкова, Молотова и Ворошилова.

Последний раз Власова вызвали к Сталину 8-го марта 1942 г. В совещании также принимали участие Берия, Маленков, Молотов, Шапошников, Василевский, Новиков и Голованов. Была принята директива за № 17036.

Ставка Верховного главнокомандования назначает генерал-лейтенанта Власова заместителем командующего войсками Волховского фронта, освободив его от обязанностей командующего 20-й армией.

После этого — 10 марта 1942 г. — на Волховский фронт самолетом прибывает Власов.

Причем вместе с Власовым на Волховский фронт отправляются Лаврентий Берия, Маленков, Ворошилов, Голованов, Руденко, Новиков. В те времена не со всяким генералом прибывали в Штаб фронта первые люди страны. Это был первый акт Геополитической тайной операции, задуманной Стратегической разведкой.

Власов был назначен заместителем командующего Волховским фронтом не случайно. На первый взгляд — это несколько нелогичное, странное и непонятное перемещение. Но если учесть на какое «дело» готовила Власова Стратегическая разведка — все становится понятным. Для создания РОА и ее использования против немцев (в германском тылу) генералу Власову крайне необходимо было получить и отшлифорвать именно опыт формирования, снабжения и управления крупными воинскими соединениями, в том числе и фронтового масштаба.

Все тыловые и фронтовые службы целого Волховского фронта были по масштабам сопоставимы с экономикой небольшого государства. Зам. командующего фронтом — это вроде премьер-министра страны. А командующий — не менее чем президент. Именно после прохождения этой важнейшей практики Власову было поручено возглавить находившуюся в безнадежном положении 2-ю Ударную армию. Именно на этот заведомо обреченный участок и направили генерал-лейтенанта А.А. Власова.

Расчет делался на скорое пленение такого важного генерала немцами. С целью увеличения значимости Власова в глазах немцев он был назначен и заместителем командующего Волховским фронтом.

Фактически 2-я ударная армия уже не могла наступать и была обречена. Давление противника на фланги все усиливалось и усиливалось. Вскоре произошла катастрофа. Уже 19 марта 1942 года 2-я ударная оказалась наглухо запаянной в «котле». Немцы приступили к ее планомерному истреблению с воздуха и артиллерией. Все последующие события: временные (буквально на несколько часов) пробитые бреши к своим, групповые и одиночные прорывы из кольца окружения — были только агонией и конвульсиями погибающей армии.

Агония эта длится уже почти месяц, когда 16 апреля 1942 года приказом № 1604 Мерецков назначает Власова командующим, по сути дела, уже почти погибшей армии. Да и само назначение совершается каким-то престранным образом. В тот момент, когда 2-я ударная армия истекает кровью в котле, вдруг «заболевает» ее командующий генерал-лейтенант Клыков. А где же принцип: «Был тяжело болен, но поле боя не покинул»? Или это только для солдата? Для Ваньки-взводного?

Далее, Мерецков назначая Власова во 2-ю ударную армию, не освобождает его от должности заместителя командующего Волховским фронтом. Здесь мы сталкиваемся с тем, с чем уже сталкивались, — идет накачка значимости Власова, работа на его имя как военачальника фронтового масштаба. А болезнь Клыкова — липовая! Он был прекрасным командующим. Снимать его, как несправившегося, не было оснований. И ему «нашли» болезнь, чтобы он освободил место для Власова.

Бериевская стратегическая разведка и лично Сталин отлично знали, в каком положении оказалась 2-я ударная армия. Приказ Мерецкова № 1604 (подписанный с ведома Сталина и Берия) для Андрея Власова прозвучал как «надеть парашют» и «приготовится к прыжку».

А вот последняя радиограмма Власова, отправленная из окруженной 2-й Ударной армии 23 июня 1942 года за № 115:

«Нач. ГШКА. Начальнику штаба фронта. Бой на КП штаба армии отм. 43,3 (2804-Б). Помощь необходима.

Власов».

Вообще-то этот текст больше похож на шифровку.

Кроме того, из всего этого можно сделать вывод, что Власов вызвал огонь на себя, как это делают все разведчики, когда их настигает погоня, и сообщил точные координаты местонахождения своего Командного пункта для нанесения удара Советской авиацией. Речь здесь не идет о самоубийстве. Генерал Власов был мужественный и отважный человек. Малодушие никак не могло быть мотивом сдачи его в плен.

В воспоминаниях Василевского А.М. есть такое странное место: «После того как кольцо окружения войск 2-й Ударной армии замкнулось… к волховчанам был направлен я, как представитель Ставки. За ходом этих боев непрерывно следил Верховный Главнокомандующий. Однако, несмотря на все принятые меры с привлечением партизан, специальных отрядов, парашютных групп и прочих мероприятий, изъять из кольца окружения Власова нам не удалось. И не удалось сделать прежде всего потому, что ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ САМ ВЛАСОВ».

Про то, что «не хотел сам Власов» выходить из окружения — правда. Не для того Бериевская Стратегическая разведка внедряла Власова в разгромленную армию, безнадежно сидящую в «немецком капкане», чтобы он потом вернулся в Москву. Для этого хватило бы и «больного» Клыкова.

То же самое (только другими словами) подтверждает Штрик-Штрикфельд в своей книге «Против Сталина и Гитлера».

Вот эти слова: «Когда не осталось никаких сомнений в безвыходности положения в Волховском окружении, в расположение главной квартиры 2-й Ударной армии приземлилось несколько самолетов, чтобы вывезти генерала и его штаб. Власов отказался лететь: он хотел остаться со своими солдатами до конца, вместе с ними биться и погибнуть от руки врага. Мысль о самоубийстве была ему чужда. Когда почти все части его армии были уничтожены, Власов с небольшой боевой группой отошел в дебри заболоченных лесов. Но вскоре погибла и эта группа, за исключением нескольких человек. Еще несколько недель Власов, без знаков различия на форменной одежде, скрывался в приволховских лесах, заходя по ночам в деревни и получая от крестьян немного хлеба. Но сельское население было тогда пассивно, а по отношению к скрывавшимся красноармейцам даже враждебно настроено, особенно если вблизи стояли немецкие части. Вечером 13 июля 1942 года Власов уснул в каком-то сарае, где был взят в плен сотрудниками штаба одной германской дивизии: видимо, о нем донесли крестьяне. Так Власов попал в плен».

Точные обстоятельства пленения Власова до сих пор неизвестны. По одной из версий ночью 11 июля 1942 года Власов в сопровождении санинструкторши и нескольких солдат вышли к старообрядческой деревне Сенная Кересть и укрылись в сарае. А ночью в сарай, где нашли пристанище окруженцы, ворвались… нет, не немцы! По сей день неизвестно, кем на самом деле были эти люди. Согласно одной из версий это были самодеятельные партизаны. По другой — в действительности это была оперативная группа, выполнявшая «втемную» задание Судоплатова по обеспечению «добровольного попадания в плен», т. е. надежной доставке агента влияния по нужному адресу. В ту же ночь генерал Андрей Власов и сопровождающие его бойцы были переданы этими «пронемецки настроенными» партизанами регулярным немецким войскам. Говорят, что перед этим генерала сильно избили. Заметьте — свои… Видимо, для закрепления легенды.

И еще важный штрих. Слова — «Не стреляйте! Я — генерал Власов» — всеми почему-то прочитываются как трусость Андрея Андреевича. О трусости здесь и речи быть не может. Власов выполняет задание. Он знает, что в 1942 году неукоснительно действовал приказ Гитлера «О комиссарах», по которому каждый солдат Вермахта обязан был на месте пристреливать каждого комиссара. Для немецкого солдата и офицера каждый русский, «одетый в длинную блузу, которую обычно носят чины советского командования», — комиссар. Власов просто опасается, что при его «обнаружении» и «захвате» какой-то шальной немец просто бездарно пристрелит «большевистского комиссара» — и вся операция накроется.

13 июля 1942 года Андрей Власов ушел на задание к немцам. Там он должен был стать «агентом стратегического влияния» — лидером, знаменем, верховным правителем, вождем. Генерал Власов «кончил отступать» и поднялся в атаку на «невидимом фронте». Своей дорогой в Берлин он пришел раньше чем Жуков, Рокоссовский, Конев и свершил там свой подвиг!

В поддержку операции внедрения Бериевской Стратегической разведкой был разработан ряд мер, направленных на обеспечение ее успеха.

В частности, была проведена операция, целью которой было убедить немцев в предательстве генерала. До Абвера и СД, по имевшимся каналам, была доведена информация о том, что, по приказу Сталина, на «предателя» Власова охотится более 42 разведывательных и диверсионных групп общей численностью 1600 человек. Понятно, что в результате эти подчиненные Судоплатова не смогли достать генерала, но никто, как это было принято, за неисполнение приказа не пострадал.

Но это еще не все. Поразительные и «несуразные» вещи творятся в первый период нахождения Власова у немцев. Власов уже у них. Геббельсовская пропаганда по всем каналам раструбила об этом. На головы наших солдат сыплются с высоты листовки за подписью Власова, а Сталин и его окружение, включая Берию, молчат! У немцев Власов был уже 13 июля 1942 года. Есть даже фотография, на которой запечатлена беседа возле карты Власова с немецким генерал-полковником Линдеманом — командующим 18-й армией, в полосе которой был «взят» Андрей Андреевич. Эта и другие фотографии «плененного» Власова печатаются в открытых военных немецких изданиях. Однако только 5 октября 1942 года у нас издается приказ, по которому Власов был зачислен в «без вести пропавшие». И в таковом качестве он значился до 11 апреля 1943 года.

Какой смысл было так тянуть? В Берлине вовсю уже работал «Штаб Власова». А сам Власов открыто разъезжал по фронтам, выступал перед жителями оккупированных Советских областей, личным составом Восточных добровольческих частей Вермахта, вещал на радио, озвучивал свои «меморандумы» и «воззвания», рекрутировал по концлагерям военнопленных в РОА. И в то же самое время он числится у нас «без вести пропавшим».

Странного тут ничего нет! Было бы странным, если бы Сталин, Берия и Стратегическая разведка в первый же день нахождения Власова у немцев начали бы раскручивать его в Советских СМИ как «труса» и «предателя». Советской разведке надо было как раз изобразить «не верю». И чем дольше молчали Сталин, Берия, их окружение и советские СМИ, тем громче кричали о Власове немцы. Они кричали, а Советская сторона глухо молчала. Немцы кричали и им казалось, что они выковыривают у Советов какую-то страшную тайну. Немцы увязли в собственном крике, создавая Власова, делая то, что и было замыслено Стратегической разведкой — СИМВОЛ!

На этом «поразительные» и «несуразные» вещи во время нахождения Власова у немцев не закончились. Начальник Информационного отдела оперативного Штаба РККА генерал-майор Платонов передает Советским СМИ «разъяснение» о том, что «ни о каком уничтожении 2-й Ударной армии не может быть и речи». Части 2-й Ударной армии «планомерно отошли в назначенный им район». А также, что «Отвод частей происходил в обстановке непрекращающихя ожесточенных боев с наступавшими немецко-фашистскими частями», которые «понесли огромные потери в живой силе и технике». «По далеко не полным данным, в этих боях немцы потеряли только убитыми до 40 000 человек. Особенно большие потери в этих боях понесли 1, 126, 254, 285, 291 пехотные дивизии, полицейская дивизия СС и иностранные легионы «Нидерланды» и «Фландрия».

Зачем эта «липа»? К тому же не из отдела печати или пропаганды ГлавПура, а из самого Генштаба. Опровержение-разъяснение под фрагом Генштаба — не «липа», а реклама Власову. Все то же — «не верю» и изображение «страха» Советов перед Власовым, изображение страшной «тайны».

Это раззадоривание немцев на раскрутку Власова-Колумба, чью «Америку» — оккупированные территории СССР — уже закрыть нельзя. Все то же накачивание имени Власова. Это игра Берия и Стратегической разведки, которым Власов нужен «там» не в образе разбитого вдребезги генерала, а в ореоле непобежденного Советского военачальника, случайно попавшего в плен.

«Опровержение» Стратегической разведки руками Генерального штаба РККА адресовалось не только немцам. Они в этом смысле уже были почти «готовы». Оно адресовывалось своим: военнопленным, находившимся в концлегерях, гражданам на оккупированных территориях — всем павшим духом, растерявшимся, опустившим руки, пошедшим в услужение к оккупантам и готовым сотрудничать с ними (в той или иной форме)!

ЗАДАЧА БЫЛА: Чтобы все они пошли за Власовым и ни за кем больше. За героем и непобежденным русским генералом.

Дальнейшие события официальная пропаганда преподнесла так — генерал-изменник А. Власов добровольно сдался в плен. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

15 июля 1942 года в штабе 18-й германской армии генерал-полковника Линдемана был учинен первый продолжительный допрос Власову. Протоколы допроса — о чем спрашивали его немецкие контрразведчики и что отвечал им «предатель» Власов — полностью опубликованы в книге «Власовщина РОА: белые пятна». Что же в них напредавал «предатель» Власов?

На первый вопрос о «Волховском фронте и 2-й Ударной армии» Власов дал немцам такие сведения, которые они давно знали и без него. Данные про состав разгромленной 2-й Ударной армии немцам могли бы дать тысячи пленных солдат и офицеров этой армии.

Что немцы узнали нового о причинах «неудачи отхода»? Плохие дороги, плохая погода, плохо со снабжением — боже! Да это быт всех фронтов, а не военная тайна.

По вопросу об оценки личностей генералов Мерецкова и Яковлева — не сведения, а какая-то сюрреалистическая зарисовка с элементами мистики, целиком списанная из плохих романов про пациентов психиатрии.

Слова Власова о том, что «Тимошено является способнейшим руководителеи Красной армии» — это откровенный и наглый обман. Власов дает понять немцам — следите за Тимошенко, который к тому времени находился на Южном фланге Советско-германского фронта. Из этого следует, что немцы в 1942 году должны решать все свои стратегические задачи на Юге, бросив туда все свои основные силы, уводя их подальше от Ленинграда и Москвы.

Самая большая тайна, видимо та, что без комиссаров было бы лучше. ГлавПур до последних дней своих так и не смог простить Власову разглашения этой сверхсекретной государственной и военной тайны.

Что касается т. н. «СТРАТЕГИЧЕСКИХ СЕКРЕТОВ» то Власов и тут «гонит» немцам откровенную дезу.

Во-первых, из всех этих «власовских предательств» следует, что немцы должны сделать главный упор на юге, бросить все силы на Юг, уводя их от Ленинграда и Москвы.

Во-вторых, Власов сообщает о том, что в Баку находится единственный источник нефти Советов. Но на самом деле (помимо Баку) к тому времени мы нефть нашли и начали качать в нужных объемах в Татарии.

В-третьих, об открытии «Второго фронта» в Европе Власов сообщил, что это будет по-видимому в 1942 году. Тут он откровенно пугает немцев. Глядишь и снимут с Восточного фронта хоть пяток дивизий и перебросят их на Запад.

В-четвертых — о том, что «иностранного оружия в своей армии он вообще не видел». В этом немцы и без Власова могли убедиться, когда собирали трофеи разгромленной 2-й Ударной армии.

В-пятых — «Новые соединения РККА». Власов сообщил, что районы, где располагаются новые формирования находятся на Юге за Волгой. Хотя на самом деле эти районы находились в тот момент на Урале и Зауралье.

В-шестых — «Оборонная промышленность». Все эти сведения немцы могли и без Власова иметь из газет, советских специализированных журналов, учебников по географии и экономике.

Но при этом Власов не называет главную кузницу оружия, например, Танкоград — Челябинский танковый завод, гигант «Уралмаш». «Кузнецкая область», о которой говорит Власов действительно была полна угля но не более. Главные гиганты ВПК находились не там. Власов и тут, судя по протоколу, «пудрил мозги» бедным немцам.

В-седьмых — «Продовольственное положение». Власов сообщает, что в СССР «устойчивое» положение с продовольствием. Хотя на самом деле у нас на Урале в это время пухли и умирале от голода. От таких сведений враг должен впасть, по меньшей мере, в уныние.

Есть в протоколе допроса такое убийственное резюме: «Власов указал… что он как командующий армией не был осведомлен об оперативной обстановке в большом масштабе… даже командующие армиями не знали о намерениях Верховного командования даже на соседних участках».

Короче, немцы сами признают, что ничего ценного, что бы послужило во вред Красной Армии и СССР в целом, Власов им не сообщил.

Стратегическая разведка сделала все, чтобы никаких военных тайн Власов выдать не мог, но при этом все бы выглядело совершенно искренне, правдоподобно и естественно.

Таким образом, началась решающая гроссмейстерская партия — результат многолетней кропотливой работы многих блестящих умов и выдающихся талантов.

Во второй половине июля Власов был доставлен в Винницу, где в это время находилась ставка Верховного командования Вермахта и помещен в лагерь для военнопленных.

В «Очерках к истории освободительного движения народов России» рассказывается, какой эффект произвело на немцев «пленение» Власова.

Там подробно изложен диалог полковника Генерального штаба Алексиса фон Рэнне с капитаном Николаем фон Гроте.

Вот некоторые его ключевые моменты:

«…Гроте был вызван по телефону из штаба Вермахта в Виннице. Он сразу же узнал голос, очевидно, очень сильно взволнованного …Ренне.

— Знаете, кого мы здесь имеем?

— Кого? — затаив дыхание и не веря своим ушам, переспросил Гроте.

— Андрея Андреевича Власова, защитника Киева в 1941 году, главнокомандующего 20-й советской армией в зимних боях около Москвы…

Ренне не нужно дальше продолжать! Власов! Его имя появлялось годами на страницах газет Красной армии и в правительственной печати. Власов, советник Чан Кайши, который, после успехов своей армейской группы при оброне Москвы, защитив ее от наступления с северного крыла немецкой армии, был награжден самим Сталиным и прославлен наравне с генералом Жуковым на страницах всей советской прессы…

Ренне продолжал:

— Мы вам будем чрезвычайно благодарны и обязаны, если вы или кто-нибудь другой от вас срочно прибудет сюда… Из первых разговоров с Власовым мы выяснили, что он стоит в оппозиции к Сталину. Его переживания в связи с поражением на Волховском фронте оставили глубокий след. При известных условиях, возможно, он согласится выступить на нашей стороне, но лучше всего, если вы сами его ознакомите с обстоятельствами дела.

Гроте постарался сразу же связаться с Мартиным. Четыре раза он звонил в разные места и наконец нашел его. Мартин не терял слов и сразу же понял важность момента. Гроте предложил делегировать Дюрксена, на что получил согласие. Через короткое время избранный отбыл на военном самолете «Ю-52» для встречи с именитым пленным».

Майн Гот! Как здесь ждали Власова! Прямо заждались! И он, наконец-то, появился! Тот самый — советник Чан Кайши, знаменитый комдив 99-й, тот, чьи портреты рядом с великим Жуковым! Как вовремя он к нам пришел!

Про Бериевскую стратегическую разведку только и можно сказать, качая в восхищении головой — дебют партии был продуман и разыгран гроссмейстерки. Домашняя заготовка. Результат не менее чем 5-летней кропотливой работы многих блестящих умов и выдающихся аналитиков Советской разведки.

Но есть в этом деле еще один скрытый слой — «третье дно». Чтобы убедиться в этом достаточно внимательно проанализировать книгу Штрик-Штрикфельда «Против Сталина и Гитлера».

Именно Штрикфельд открытым текстом сообщает о том, что к 1942 году в структурах Штаба Главного командования Сухопутных сил (ОКХ) сложился подпольный «кружок» офицеров-единомышленников, оппозиционно настроенных к официальной политике Гитлера на Востоке, готовых действовать на свой страх и риск.

Полковник генштаба барон фон Ренне был активным членом этого «кружка». Впоследствии он был казнен после 20 июля 1944 года за участие в заговоре против Гитлера.

Вот список основных членов этого антигитлеровского «кружка» в ОКХ:

генералы фон Тресков, Вагнер, Рейнхард Гелен и Штиф, полковники фон Штауффенберг, фон Альтенштадт и Герре, подполковники Кламмрот и Шрадер.

Сейчас уже достоверно известно, что этот «кружок» был одной из многочисленных ветвей антигитлеровской организации «Черная капелла», существующей с 1938 года. Именно руководители и члены «Черной капеллы» были главными инициаторами нескольких неудавшихся заговоров и попыток покушения на Гитлера, начиная с т. н. «Заговора Гальдера».

Подпольный «кружок» в ОКХ объединял группу офицеров ориентирующихся на «союзников» — англо-американцев.

Исключение составлял фон Штауффенберг, придерживающийся национал-большевистских взглядов и «восточной» ориентации.

Штрик-Штрикфельд был активным участником этого «кружка» в ОКХ. Именно руководители «кружка», включая фон Ренне, сделали все возможное, чтобы Штрик-Штрикфельд стал главным «куратором» генерала Власова в немецком плену.

Но сначало следует рассказать о Вильфриде Карловиче Штрик-Штрикфельде. Это — поэма в прозе! Родился он в Российской Империи. В 1915 году ушел добровольцем в армию — естественно, Российскую Императорскую. Был произведен в офицеры. Воевал отлично. Удостоен нескольких боевых орденов. После революции участвовал в походе Юденича на Петроград. После поражения Белого движения уехал в Ригу. Работал по Мандату Международного Красного Креста и Нансеновской службы по оказанию помощи голодающим в России. В 1924-39 годах представлял совместные английские и германские предприятия. Именно в этот период Штрик-Штрикфельд был завербован и стал агентом СИС — английской Секретной Разведывательной Службы, о чем он ясно дает понять в своей книге «Против Сталина и Гитлера». В 1940 году (с ведома СИС) перебрался в Фатерланд. Через год, как переводчик и специалист по России, был зачислен в Германскую армию, где служил в 1941-45 годах при Штабе ОКХ. Поддерживал активные связи и контакты с руководством антигитлеровской оппозиции и участниками заговора против Фюрера. После 20 июля 1944 года сумел избежать разоблачения (как агента СИС), ареста и казни. После окончания войны проживал в ФРГ, где написал книги «Против Сталина и Гитлера» и «Генерал Власов и Русское Освободительное движение».

Доступ к генералу Власову в Винницком лагере Штрик-Штрикфельд сумел получить по протекции Николая фон Гроте — латвийского немца и журналиста, сотрудника Отдела армейской пропаганды (ВПр).

В книге «Против Сталина и Гитлера» Штрик-Штрикфельд совершенно открыто сообщает следующие потрясающие факты:

«В мой первый визит у Власова… наш разговор о большой нужде, в которой живут простые русские люди по ту и по эту сторону фронта… сразу сблизил нас.

При следующем моем посещении генерала Власова Я должен был много рассказывать ему о Германии. Его интересовало все. Но, прежде всего, он хотел знать больше о германских целях войны. Надо сказать, Что знал он уже поразительно МНОГО.

Несмотря на колючую проволоку и охрану, подпольная информация среди военнопленных работала надежно и быстро. Неправильное обращение с военнопленными СПОСОБСТВОВАЛО ЭФФЕКТИВНОСТИ ТАЙНОЙ СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ…»

Невероятно! Не Штрик-Штрикфельд вытягивает у Власова сведения. Наоборот! Власов вытягивает у того стратегически важную для его миссии информацию!

И помогает в этом Власову «подпольная информация», предоставленная Советским подпольем в Винницком лагере. Еще до начала внедрения «агента стратегического влияния» в лагере была создана и активно функционирует «группа поддержки» Власова. Вот он высший суперкласс Советской разведки!

Штрик-Штрикфельд прямо называет фамилию представителя Советского подполья в Винницком лагере, который тут же с ходу становится правой рукой и главным консультантом Власова.

Вот, что свидетельствует Штрик-Штрикфельд:

«Власов выразил еще раз то, что я уже слышал от советских офицеров в лагере военнопленных, то есть свою готовность бороться против Сталина за свободную, независимую, национальную Россию.

Никаких аннексий, и не правительство Квислингов милостью Гитлера.

Я просил генерала изложить свои мысли в письменной форме. МОМЕНТ был БЛАГОПРИЯТНЫЙ: начальник Генерального штаба гальдер ждал от гелена возможно более полной информации, исходящей из советских офицерских кругов… Таким образом, доклад пленного генерала мог попасть без промедления в руки начальника Генерального штаба.

При наших разговорах с Власовым иногда ПРИСУТСТВОВАЛ пленный же полковник ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ БОЯРСКИЙ: Власов Приглашал его для выяснения некоторых вопросов. Он был настроен резко антисталински, но и открыто говорил, что он отнють не друг немцам.

В составлении доклада Власова этот политически развитый офицер сыграл существенную роль.

Власов в своем ДОКЛАДЕ, на основе соображений, обсужденных в наших беседах, СОСТАВИЛ ОЧЕНЬ ЯСНЫЙ И КОНСТРУКТИВНЫЙ ПЛАН. Вместе с тем, он (Власов) заявил о своей готовности поставить себя в распоряжение своего народа в борьбе за свободу.

Набросок плана был хорош, но, увы, слишком многословен. Из моего опыта я уже знал, что «пруссакам» следует все давать в сжатом, сухом изложении.

Ренне еще прибавил, что, имея дело с нацистами, надо учесть их тщеславие и направление их интересов.

Вместе с обоими русскими офицерами я сократил и переработал доклад. Хотя ВЛАСОВ и отнесся насмешливо к этой работе, но он тотчас же уловил ее смысл.

Ренне полностью одобрил доклад… Он несколько раз беседовал с Власовым и сказал мне, что в случае совместной работы с русскими он отдал бы генералу АНДРЕЮ АНДРЕЕВИЧУ ВЛАСОВУ предпочтение перед всеми другими.

В то же время в Виннице содержался целый ряд старших русских офицеров, среди них полковник Шаповалов… убежденный антисталинец. Ему протежировали… Но он не был личностью, как ВЛАСОВ.

Я упоминаю Шаповалова потому, что я считал важным, чтобы во главе русского освободительного движения стояла сильная и независимая личность. необоходимым условием для успешного союза была готовность искренне сотрудничать с немецкой армией, но не соглашаться следовать немецкой указке.

…ТОЛЬКО ВЛАСОВ ОБЛАДАЛ КАЧЕСТВАМИ, при которых и немецкие, и русские интересы были бы соблюдены.»

Немцы, не подозревая того, сами следуют программе Бериевской Стратегической разведки, которой было необходимо поставить противника в такое положение, чтобы только в личности Власова он видел будущего вождя Русского Освободительного Движения (РОД).

Вот еще одно свидетельство Штрик-Штрикфельда:

«Мы сочли личным успехом Гелена (основавшего свои предложения на докладе Власова), что гитлер дал ОКХ полномочия на разработку и рассылку директив по оплате «хиви»… ОКХ мог взять в свои руки легализацию добровольцев и «хиви».

— Теперь это дело двинулось, — сказал мне Ренне, — и это вы можете передать Власову.

— И потом все эти добровольцы должны быть подчинены Власову, — позволили я себе заметить.

— А вот этого вы пока не должны ему говорить, — ответил Ренне тоном приказа…

Конечно, мне пришлось сказать Власову не больше того, что разрешил Ренне. Но ВЛАСОВ ТОТЧАС ЖЕ СДЕЛАЛ ЛОГИЧЕСКИЙ ВЫВОД:

— Если вы охватите всех так называемых добровольцев, — а вы говорили, что их сейчас 800 000 или даже целый МИЛЛИОН, — тогда СТОИТ ЛИШЬ ПЕРЕДАТЬ МНЕ 200–300 ТЫСЯЧ, и мы, вместе с Боярским. Гарантируем вам, что в несколько месяцев закончим для вас войну, то есть скорее для нас…»

Власов именно ради этого пришел к немцам. Понятное дело, он тут же при помощи Боярского «берет быка за рога». Для этого Власова и послали, чтобы именно он, и никто другой, возглавил Русскую Освободительную армию (РОА).

Примечательны также слова Штрик-Штрикфельда о том, что «комендантом лагеря был пожилой немец из США, великодушный и умный человек, созданный для того чтобы руководить английским лагерем», якобы поставленный на эту должность «по тупости бюрократов». Что весьма странно, Штрик-Штрикфельд не называет фамилии этого «немца» из США.

Но тут никакой «тупости» нет.

Лагерь был буквально наводнен в том числе и англо-американской агентурой. К тому времени в Винницком лагере (почти в открытую) действовало несколько параллельных структур советских, англо-американских и германских спецслужб. Последнюю большей частью представляли функционеры, близкие к структурам «Черной капеллы».

Винница — одна из точек, в которой перехлестнулись стратегические интересы этих спецслужб.

Уже тогда любому толковому аналитику спецслужб было ясно — поражение Гитлера лишь вопрос времени. Поэтому, каждая из них стремилась по-своему использовать в своих целях генерала Власова и будущую РОА.

Просто Бериевской Стратегической разведке удалось тогда переиграть немцев и англо-американцев.

Как и ожидалось, оказавшемуся в плену Власову немецкое командование предложило возглавить борьбу русского народа против международного коммунизма. Власов согласился, но потребовал у немцев немедленно передать под его командование все Добровольческие формирования в Вермахте, а также создать «Русский комитет», который стал бы основой будущего русское правительства.

Это поставило немцев в тупик. Стремившийся выиграть время Власов прекрасно понимал, что Гитлер готовил для России судьбу немецкой колонии и слушать не хотел о сотрудничестве, да еще на равных началах. Это стояние на своих позициях продолжалось более двух лет.

В своих воззваниях и письмах Андрей Власов фактически открыто говорит, зачем и почему он оказался у немцев.

В Берлине он оказался потому, что в 1941-42 годах вовсю шло формирование Добровольческих частей из числа советских военнопленных в составе Вермахта, с лета 1942 г. с участием двух немецких генералов — Хельмига и Кестринга.

Что предпринимает Власов? А то, ради чего он сюда заброшен — с ходу пытается перехватить инициативу, взять в свои руки дела, связанные с советскими военнопленными, из которых командование Вермахта сколачивает воинские части и уже бросает на Восточный фронт против Красной армии.

Документы свидетельствуют: «молодцы», которых обрабатывали эмиссары Вермахта, воевали против своих, что называется, не за страх, а за совесть.

Это про них шла молва у наших солдат, что они «хуже немцев».

По мнению генерала Гелена, который в 1941 году был полковником Генерального Штаба и начальником отдела «Фремде Хеере Ост», русские добровольческие боевые части вместе со вспомогательными войсками летом 1942 года насчитывали около 500 000 человек. Как говорится, «остполитик» в действии.

Еще ЛЕТОМ 1941 ГОДА фельдмаршал фон Бок подал рапорт главнокомандующему Сухопутными войсками Браухичу о создании Русской Осовободительной Армии. Вот кто «крестный отец» РОА.

Браухич сразу смекнул, в чем тут дело, и начертал резолюцию на рапорте: «СЧИТАЮ РЕШАЮЩИМ ДЛЯ СКОРЕЙШЕГО ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ».

И фон Браухич был абсолютно прав!

Правда, против РОА и фон Бока уперлись Гитлер, Гиммлер, Борман и другие высшие нацистские бонзы.

Прямым пиказом Фюрера было запрещено создавать Восточные формирования крупнее батальона. Но ни фон Бока, ни фон Браухича и их единомышленников это не остановило.

Они начали создавать отдельные Восточные батальоны, реальная численность которых зачастую превышала полноценные полки и бригады. При этом в официальных документах численность этих формирований резко занижалась. То есть по названию — это были «Восточные батальоны». А по численности — полки и бригады.