Пожалуй, я позаимствую стиль Маршалла Барнса, «специального гражданского следователя», как он сам себя представляет: «Короче так: порт Филадельфии. 22 октября 1943 года. Ровно в девять ноль-ноль отдан приказ запустить центральный генератор нулевого времени и четыре вспомогательных генератора электромагнитных колебаний. Густая пелена зеленоватого цвета окутала эскадренный миноносец «Элдридж», и в следующее мгновение он полностью растворился на глазах высокопоставленных чиновников военно-морского ведомства, наблюдавших за экспериментом. Через 20 минут миноносец вернулся из небытия. Опросили команду. Матросы в невменяемом состоянии: заикаются, истерически хохочут, как пьяные, бесцельно слоняются по палубе. Однако почти все вспомнили, что на какое-то мгновение зеленое облако рассеялось и прямо перед ними открылись судовые верфи Норфолка, запасной стоянки «Элдриджа», расположенной в добрых 12 часах хода от Филадельфии. Потом облако снова заволокло корабль, и в следующее мгновение «Элдридж» вернулся на место эксперимента.

21 день спустя опыт повторили в открытом море уже с новой командой. За событиями наблюдали штабной корабль и торговое судно «Эндрю Фурусет». Все повторилось: зеленая пелена, исчезновение миноносца. Но затем возникли непредвиденные обстоятельства: при демонтаже электромагнитного и измерительного оборудования корабль снова исчез. Когда «Элдридж» вернулся, большая часть команды сошла с ума, у многих были страшные ожоги, кто-то воспламенился прямо на глазах охваченных ужасом экспериментаторов. Самое жуткое: несколько моряков буквально «вплавились» в судовые надстройки. Еще двое прошли сквозь стены кают, причем один из них так никогда и не вернулся.

Такова общая канва эксперимента, который в 1943 году командование американского военно-морского флота провело в порту Филадельфии. Того самого знаменитого «Филадельфийского Эксперимента», или PX (Philadelphia eXperiment) на модном техножаргоне.

«Неужто еще одна история в духе Талмуда Йманнуила?» — спросит читатель. Типа того, вот только размах не тот. Уже почти тридцать лет PX не дает покоя десяткам миллионов обывателей, превратившись в одну из навязчивых идей нации. Загадочным событиям 43-го года посвящено 16 (!!) мировых бестселлеров, два суперфильма категории А, несчетное число симпозиумов, конференций, семинаров, исследований. По миру колесят десятки «общепризнанных специалистов», «авторитетов» и «знатоков»: читают лекции, раздают автографы, собирают материалы, интервьюируют свидетелей. То там, то здесь всплывают «очевидцы событий», их родственники, друзья, друзья друзей. Гигантская индустрия, интерес к которой постоянно подпитывают средства массовой информации, время от времени подбрасывающие сенсационные «открытия» и «новые повороты событий». Все в доле. Все при деле.

Всякий раз, когда я готовлю материалы для «Афер ХХ века», меня мучает сомнение: «Может, это вовсе не афера, а самое настоящее произведение искусства? Плод законной человеческой фантазии, художественного творчества, на худой конец?» А что, в самом деле? Имеет же человек право сочинить сказку, а потом описать ее в книжке. Придумал вот нудный британский профессор Толкиен мир Средиземья, населил его хоббитами, эльфами и гномами и отправил всех воевать с угрозой, исходящей из восточной страны Мордор (за которой, к слову, только слепой не разглядит русского медведя). При этом никому и в голову не придет причислять «Властелина колец» к мировым аферам и мистификациям. А чем Филадельфийский Эксперимент хуже? Такое же произведение в стиле фэнтези...

Если коротко, то хуже всем. Дело даже не в том, что продукт художественного творчества изначально не претендует на статус объективного факта и не пытается подменить собой реальность (попробуйте организовать интервью с человеком, который утверждает, что несколько лет прожил с коварными и вооруженными смертоносным оружием троллями, и сразу поймете, о чем я). Главное отличие мистификации от научной (и ненаучной) фантастики — у нее нет ярко выраженного авторского начала. В мистификации нет творцов, одни лишь свидетели. А раз автора нет, то описываемые события суть объективные факты, принадлежащие истории. В результате сюжеты типа РХ живут в пространстве и времени независимо от их родоначальников. Так мистификация быстро превращается из безобидной «городской легенды» в полномасштабное финансовое предприятие. Никто не заявляет об авторских правах, поэтому создаются идеальные условия для массового обогащения: со всех сторон к кормушке сползаются специалисты, эксперты, знатоки, свидетели и начинают метать икру в форме книжек, фильмов, видеокассет, DVD, фотоальбомов, чуть ли не вчера обнаруженных секретных дневников.

Хочу, чтобы читатель правильно меня понял: я вовсе не собираюсь морализировать по поводу того, как нехорошо обманывать доверчивых обывателей и обогащаться за счет человеческого любопытства. Мне кажется, чистого обмана в мистификации ничуть не больше, чем в любой рекламе — будь то пива, прокладок с крылышками или химикатов тети Аси. Может быть, самое ценное в нашей рубрике — именно открытие новых перспектив: у нашего предпринимателя и так сложилось впечатление, что деньги нужно и можно делать только на реально существующих вещах: вот, мол, овощ, его мы будем окучивать и выращивать. Здесь как нельзя кстати окажется Филадельфийский Эксперимент — блестящая success story о том, как можно обогащаться из ничего, буквально на пустом месте. Причем самое замечательное: богатеть можно, дружно взявшись за руки, то бишь, коллективно и щедро — хватит всем!

Ну а тех, кого не интересует утилитарный подход к чтению, спешу успокоить — откиньтесь в кресле и получите удовольствие: история РХ сама по себе — первосортное развлечение!