Самая непопулярная из либеральных реформ

Самая непопулярная из либеральных реформ

В 1991–1997 годах либеральные правительства Российской Федерации провели или попытались провести в жизнь много крайне непопулярных экономических, административных и социальных реформ – от либерализации цен и ваучерной приватизации до отмены надбавок к зарплате в северных районах страны и передачи в «залог», а потом и в собственность олигархам самых крупных нефтяных месторождений и промыслов, предприятий цветной металлургии и некоторых других наиболее рентабельных и крупных государственных корпораций. Были отменены почти все ограничения в экспортно-импортной торговле, а большая часть торгового флота России оказалась приватизированной и через несколько лет плавала уже под флагами других государств. Все эти реформы, как считается, дали какой-то импульс развитию рыночной экономики в нашей стране. Однако методы их проведения были столь примитивны и плохо продуманы, да и сами реформы столь поверхностно разработаны, что их общий итог оказался плачевным. Эти реформы привели к неоправданному, даже незаконному, но стремительному обогащению немногих людей, а также к падению жизненного уровня большинства населения страны, который даже в 2004 году не превышал 70% от уровня жизни 1990 года. Финансовый крах в августе 1998 года стал закономерным результатом всей этой псевдолиберальной «реформации».

Большая часть либеральных реформ первой половины 1990-х годов осуществлялась в форме «шоковой терапии» – указами Президента, наделенного чрезвычайными полномочиями. Подведение итогов и обсуждение этих реформ проводилось позднее. Это обсуждение было очень критическим, и привело в конечном счете к падению и без того не слишком высокого авторитета либеральной идеологии и либеральных партий в стране. Многие партии, которые готовили и проводили в жизнь указанные выше реформы, просто исчезли с политической арены России, как исчезают обанкротившиеся фирмы и потерпевшие крах корпорации. Тяжелейший удар по российским либеральным радикалам нанесли выборы в Государственную Думу в декабре 2003 года, о чем я уже писал во второй главе. Сообщая о большом конгрессе оппозиционных сил, который прошел в декабре 2004 года в большом зале гостиницы «Космос» под руководством лидеров правых партий, популярный деловой журнал «Эксперт» озаглавил свой материал как «Репортаж со свалки истории…» [91]

Либеральные партии 1990-х годов исчезли из Государственной Думы. Однако, вопреки политической логике, либеральный блок в составе правительства России почти не пострадал после парламентских и президентских выборов. В некоторых отношениях позиции либералов даже усилились, например, после ухода из правительства Валентины Матвиенко и перехода всей сферы социальной защиты в ведение нового министра Михаила Зурабова. Формирование органов власти в первой половине 2004 года показало, что другой экономической группы, кроме весьма слабой команды питерских либералов, в окружении Владимира Путина просто не оказалось. Большая часть питерских либералов вошла в правительство еще в начале 2000 года. Однако никто из них особенно не отличился, работая под началом осторожного Михаила Касьянова, правительство которого избегало резких поворотов, особенно в социальной политике. Оно смогло проработать четыре года без каких-либо потрясений, но и без ярких успехов.

Победа Владимира Путина на президентских выборах в марте 2004 года была воспринята такими питерскими либералами, как Г. Греф или А. Кудрин, и как их собственная победа, хотя для этого не было никаких оснований. У этих экономистов и либеральных демократов «третьего эшелона» накопилось много нереализованных в прежние годы проектов и планов. Некоторые из этих людей начали утверждать, что именно теперь, во второй путинский срок, пришло время завершить перестройку социальной системы, оставшейся в стране от якобы изжившего себя советского социализма.

Весьма разветвленная система социальных гарантий и социальной помощи, которая была создана в СССР, по мнению многих либералов, противоречила главным принципам рыночной экономики. В 90-е годы против этой системы выступали еще Егор Гайдар, Петр Авен и Анатолий Чубайс. Однако Борис Ельцин боялся тогда потерять остатки своей популярности. Но теперь ситуация изменилась. Прочность и широта поддержки, которую получил от избирателей В. Путин, позволяла ему, по мнению новых либеральных министров, решиться и на проведение непопулярных реформ. Это был шаг в неправильном направлении. Если реформа разумна и правильна, то почему она должна быть непопулярной?

Сам Владимир Путин в данном случае не смог ничего противопоставить энергии и напору людей из собственной команды. Да, он задал и этим людям, и населению страны вопрос: «Зачем все это нужно?» Эта встреча президента с ведущими членами правительства передавалась по телевидению. Путин прямо сказал, что новая реформа не должна ухудшить материальное положение ни одной из затронутых ею групп населения. Он также потребовал, чтобы все положения этой реформы были подробно разъяснены людям, которые должны знать, что все делается в их интересах, а не ради каких-то «завиральных» идей. А. Жуков, Д. Греф, М. Зурабов и А. Кудрин заверили президента в том, что речь идет о более справедливом распределении социальной поддержки государства. Премьер М. Фрадков просто промолчал. Он пришел в правительство всего несколько месяцев назад, а большой проект новой реформы готовился в недрах ведомства Г. Грефа уже несколько лет. В свете последующих событий можно предположить, что либеральные министры или обманывали президента и премьера, или сами плохо понимали характер и сущность предложенных ими реформ и их наиболее вероятные последствия.

Не только простому пенсионеру, но даже искушенному чиновнику из высших эшелонов власти было весьма трудно понять, в чем, собственно, состоит сущность предложенной нам реформы по монетизации натуральных социальных льгот? Мы знаем, например, что участники и инвалиды Великой Отечественной войны имеют право на бесплатный проезд на городском общественном и на пригородном транспорте. Они имели право на бесплатное получение большинства нужных им лекарств и могли один раз в год получить путевку в санаторий и бесплатно добраться до него по железной дороге. Эти люди оплачивали лишь 50% услуг жилищно-коммунального хозяйства и услуг телефонной сети или не оплачивали их вовсе. Они имели право на бесплатное зубопротезирование или ремонт протезов. Часть инвалидов войны имели право на получение специальных автомашин «Ока» или на бесплатное получение 100 литров бензина в месяц. Я перечислил здесь главные льготы для ветеранов, хотя перечень других менее важных натуральных льгот можно продолжить. Так, например, участники войны и инвалиды имели право обслуживаться в почтовых отделениях и в сберегательных банках вне очереди, если эти очереди там имелись.

К этой системе натуральных льгот люди привыкли. Резонно поэтому спросить – какой смысл или какие причины побуждали правительство к тому, чтобы заменить все эти автоматически действующие натуральные социальные льготы денежными компенсациями? На конец июня 2004 года общая численность ветеранов и участников ВОВ, имеющих право на перечисленные выше льготы, составляла всего около 1,1 миллиона человек. Подавляющее большинство этих людей в возрасте от 80 лет и выше, и естественно, что их число быстро уменьшается. Эти люди тяжело пережили как распад Советского Союза, который они защищали в 1941–1945 годы, так и «шоковую терапию», благодаря которой они ничего не приобрели, но многое потеряли, включая и большую часть своих сбережений.

Для чего же нужно менять привычный для этих людей статус, образ жизни и систему льгот, которые облегчают им жизнь на ее последнем витке? В России и во всем СНГ уже в 2004 году началась большая работа по подготовке к празднованию 60-летия Победы над фашистской Германией. Уже одно это обстоятельство требовало бережного отношения к ветеранам войны, а не громкого, а порой даже скандального обсуждения размера и системы получаемых ими натуральных и иных льгот.

Натуральные льготы имелись в России не только у многих групп старых и больных людей. Они имелись, например, и у нескольких сот тысяч сельских учителей, работников сельских клубов и библиотек. Эти люди получали до сих пор крайне небольшую зарплату, на которую трудно прожить именно учителю, который должен читать газеты и журналы, покупать книги, в том числе и методические пособия, а также внимательно следить за своим внешним видом. Но сельский учитель имел право на бесплатное жилье, он не платил ни за свет, ни за воду и получал при необходимости земельный участок для своего хозяйства, дрова для отопления и некоторые другие блага.

По предложенному правительством закону о монетизации льгот все эти натуральные льготы для сельских учителей и других работников культуры отменялись, причем безо всякой компенсации. А что могли выиграть от монетизации натуральных льгот люди всех возрастов, страдающие от диабета? Все льготы этих людей сводились к бесплатному и регулярному получению нужных им лекарств. Теперь, как предполагалось, им будут давать не лекарства, а деньги для покупки этих лекарств.

Сходные проблемы и вопросы возникали и у людей, пострадавших от чернобыльской катастрофы. На конец июня 2004 года их было около 1,3 миллиона человек. Многие из этих людей неработоспособны, хотя они и не достигли пенсионного возраста.

В самом трудном положении могли оказаться старые люди, носящие звание «ветеран труда» или звание «труженик тыла». Перечень натуральных льгот, которые до 1 января 2005 года имели право получать труженики тыла и ветераны труда, велик, но все эти льготы обеспечивались им только в Москве и в некоторых других относительно благополучных регионах. На конец июня 2004 года ветеранов труда в Российской Федерации имелось 9,4 миллиона человек, а тружеников тыла – 9,5 миллиона человек. Многие из этих людей были бы рады получить денежные компенсации вместо многочисленных натуральных льгот, о которых они знают лишь понаслышке.

В соответствии с новым законом денежные компенсации для 19 миллионов ветеранов труда и тружеников тыла устанавливаются субъектами федерации в зависимости от их возможностей. Однако все мы знаем, что возможности более пятидесяти самых бедных российских регионов крайне малы. Откуда возьмут Дагестан или Тверская область те несколько миллиардов рублей, которые им необходимы для выплаты достаточно весомых денежных компенсаций своим льготникам? Таких вопросов, на которые у правительства не было ответа, можно привести много. Неудивительно, что монетизация натуральных социальных льгот, на проведении которой настаивало правительство, оказалась самой непопулярной из всех реформ, которые были предложены стране в последние шесть лет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.