5. Человек групповой

5. Человек групповой

В пустыне, в тундре, – человек испытывает дефицит общения и рад любому гостю. Накормит, напоит, уложит, даст еды на дорогу и поговорит душевно о жизни; зарежет последнего барана, выставит бутылку, будет считать другом.

В большом городе у человека переизбыток информации, и вся непервостепенная информация отторгается. Нервная система старается ограничить свой стрессовый уровень, а поступление информации – всегда стресс: до некоего уровня полезный, сверх некоего уровня вредный. Таким образом, в большом городе человек знаком с сотнями людей, но видится со многими, даже с родней, нечасто или очень редко; а новых знакомств избегает, соседей по лестнице не знает как зовут.

В деревне же на полтора-два десятка дворов все друг друга знают насквозь, все здороваются, вместе гуляют праздники и т.д. Правда, таких деревень почти не осталось.

Емкость человеческой памяти, объем эмоций, потребность в дружбе, в локте товарища, – она генетически запрограммирована на те самые полста человек в среднем. Это – свои. Кореша. Земляки. Стая. Здесь не обманешь – все как на стекле, опустят в мнении, выгонят. Здесь – должна быть та самая справедливость.

Группа – эволюционный продукт человеческой самоорганизации. Группа в своей численности и своих связях естественна, органична, выгодна, высокоэнергетична.

Группа – ячейка общества. Представьте пчелиные соты из шестиугольных восковых ячеек: вот каждая ячейка – группа.

(Кстати, это отлично понимали немецкие генералы, формируя каждый взвод из одного класса: одноклассники, старые притертые приятели и друзья, не чужие. И Рейхсвер в I Мировую, и Вермахт во II-ю были самой боеспособной армией мира. Кроме прочих факторов – групповая эффективность не знала равных.)

О ком-чем заботится хороший командир, старшина, директор, хозяин? О своем полке, роте, заводе, школе. Пряников никогда не хватает на всех! Самое лучшее и передовое всегда в дефиците! Необходимо обогнать соперников и конкурентов! И любой ценой экипировать и вооружить свой полк, иначе снимут голову, не слушая объяснений.

А то есть:

С образованием государства межгрупповая борьба не исчезла!

Но. Поскольку объединение групп в могучие социумы есть подъем энергетический, культурный, демографический и т.д. – жестокие ребята объединители запрещали группам враждовать и велели мирно сотрудничать – а подчиняться центральной власти.

Культурное воспитание социального единства пытается изгнать групповой инстинкт. Лишает групповой инстинкт легитимности. Загоняет в подсознание. И пытается групповой инстинкт растянуть на огромный социум – так надувают презерватив до размеров аэростата.

Сложная сволочь этот человек.

Дворовая команда пацанов, бандитская шайка, взвод-рота, – вот группы, внутри каждой должна быть жестокая справедливость, но по отношению к чужим допускается черт-те что. Это – в крови.

Гордятся своим кораблем, историей своей части, своей футбольной командой, своей школой. И однако и кроме: своим народом и своей страной.

В социальном плане человек идентифицирует себя минимум в трех планах, основных, базовых: индивидуальном, групповом, национально-государственном. Я крутой, наш (университет, полк, завод, госпиталь) – это что надо, мы – победили в войне.

Источник же парадокса в том, что:

Групповую справедливость пытаются распространить на общесоциальную.

А вот это уже не получается никак. С переменным неуспехом. Как мы уже говорили, произвольно малые отрезки могут давать картину явления, противоположную общей.

– – – А группы в государстве могут складываться в сословия. И естественно возникает справедливость групповая, а далее сословная, а уж про общегосударственную и говорить трудно.

Ужас! —

В структурированном социуме справедливость дифференцирована.

Послойная. Да еще групповая внутри каждого слоя.

Но.

Как человек хочет дышать, хочет ходить свободно, – он все равно хочет справедливости! Инстинкт, понимаешь.

Два слова о том, что из этого выходит.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.