Бизнесмены с большой дороги{94}

Бизнесмены с большой дороги{94}

Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны - и мне будет совершенно все равно, кто издает законы

А.Ротшильд

Англия, XVII век. Быстро разворачивавшаяся промышленная революция потребовала развития частного кредита. Поэтому властями были ослаблены многовековые суровые ограничения на ростовщичество. Тогдашние «банкиры» (ростовщики-менялы, как правило, ювелиры) быстро укрепили свое положение, приобретя большой вес и влияние. И попытки пресечь их деятельность, нередко пагубную для экономики и общества, уже не удавались - в отличие от всей эпохи средневековья. Во всяком случае, король Чарлз (Карл) I Стюарт заплатил за свою наивность головой, ибо противостоявшая ему коалиция Оливера Кромвеля щедро финансировалась «протобанкирами». Это была их первая серьезная победа - но не последняя в том веке: через некоторое время после реставрации Стюартов банкиры Англии и Голландии презрели национальное разделение и совместными усилиями профинансировали в 1688 году успешную военную кампанию Вильгельма Оранского.

Дела банкиров к тому времени уже шли прекрасно - они даже отхватили себе изрядный кусок земли в центре Лондона (ныне известный как Сити). Но английская корона постоянно с кем-нибудь воевала, для чего требовались деньги. После очередной бессмысленной и беспощадной войны с французским «королем-солнцем» Луи XIV казна была, как обычно пуста - но банкиры не очень-то стремились давать деньги властям, которые тратили их самым безрассудным образом. В средние века такая проблема решалась просто: имущество ростовщиков конфисковывалось, а их самих либо выселяли, либо казнили - так поступил, к примеру, французский король Филипп IV Красивый в начале XIV века. Но те времена канули в лету, однако и на сей раз нашелся выход: в 1694 году как черт из табакерки возник некий банк, который немедленно получил гордое наименование Банк Англии. Банк этот был частным - но создали его специально для финансирования государственных программ. Система была простой: «Вы хочите денег? - их есть у меня! Только налоги повысьте на всю сумму ссужаемых вам денег - ну или хотя бы выпустите облигации».

Уже первые плоды деятельности Банка Англии были печальны: всего лишь через 4 года после его возникновения государственный долг вырос в 13 раз. Правительство вдруг обнаружило, что ему дают сколько угодно денег - лишь бы оно выполнило вышеперечисленные условия. И началось беспорядочное финансирование огромного количества идиотских программ: чего стоит, к примеру, идея осушить Красное море, дабы достать с его дна золото, якобы брошенное египтянами, когда они преследовали Моисея (см. Библию, книгу Исход)! Впрочем, пагубность такой политики выявилась достаточно быстро - а заплатить за нее пришлось всем жителям империи (особенно ее колоний) увеличением налогов. В конце концов очередной виток этой порочной спирали привел к американской революции - но это уже было в последней четверти XVIII века. А в его середине случилось еще одно примечательное событие.

В 1743 году ювелир Амшель Мозес Бауэр открыл свою мастерскую во Франкфурте. Дела у него шли хорошо, поэтому его сын Майер Амшель Бауэр решил не ограничиваться ювелирным делом, а стать банкиром. Для респектабельного кредитора фамилия «Бауэр» (в переводе на русский она означает «крестьянин», «бедняк» или даже «пешка») выглядит не очень-то подходящей, поэтому он решил взять новую. Способ нашелся быстро: еще его отец по традиции вывесил над дверью своей мастерской эмблему - красный щит, а по-немецки Roten Schild, или сокращенно Rotschild (Ротшильд). Майер Амшель Бауэр назвался Ротшильдом и быстро преуспел в качестве банкира - особенно в деле выдачи ссуд властям. Будучи дальновидным человеком, он распределил пятерых своих сыновей по пяти европейским финансовым столицам - Франкфурту, Вене, Лондону, Неаполю и Парижу. Сам же Майер Амшель вместе с оставшимся при нем старшим сыном Амшелем переехал в роскошный пятиэтажный франкфуртский особняк, который разделил с семьей другого банкира - Шиффа (эту фамилию мы еще услышим).

Майер Амшель Бауэр (Ротшильд)

Главным движущим фактором успехов германского Ротшильда стало покровительство саксонского принца Вильгельма Гессе-Ганнау{95}. Банкиры успешно помогали последнему проводить финансовые операции (по большей части сугубо спекулятивные) - и все бы ничего, да на рубеже веков Вильгельма согнал с насиженного места Наполеон Бонапарт. Сосланный принц решил не терять времени даром и послал почти все свои деньги (свыше полумиллиона фунтов стерлингов - огромную по тем временам сумму) лондонскому сыну Майера Амшеля Ротшильда - Натану. Вильгельм поручил Ротшильду вложить их в английские казначейские облигации, которых к тому времени расплодилось великое множество. Однако недаром папаша считал Натана самым умным из своих сыновей: хотя тому и был всего 21 год, он понял, что совсем не обязательно исполнять поручение - и использовал деньги на нужды своего собственного банка. Спекулятивные и ростовщические таланты Натана Ротшильда были и впрямь выдающимися - поэтому он не прогадал.

Натан Ротшильд

Натан Ротшильд был разносторонне способным человеком. Он действенно помог Банку Англии в его благородном деле раздачи многочисленных кредитов всей Европе - дабы та остановила разбушевавшегося Наполеона. Насчет того, что куча государств в результате оказалась Банку Англии должна и вынуждена была потом возвращать эти долги в течение многих лет и с большой выгодой для Банка, не стоит и говорить - это очевидно. Однако Ротшильд сумел помочь короне в совершенно неожиданном месте: он единственный смог придумать хитроумный и даже местами авантюрный план по доставке золота на юг Франции, чтобы с его помощью профинансировать наступление войск герцога Веллингтонского из Испании.

План был просто фантастическим по своей наглости: парижский Ротшильд (Джеймс) явился лично к Наполеону и рассказал ему, будто Натан пытается вывезти золото из своего лондонского банка в парижский, а англичане его не пускают. Обманутый Бонапарт распорядился всячески помогать перемещению денег: так золото прибыло в Париж, а оттуда (уже тайно, понятно) - на юг Франции, в сторону Испании к Веллингтону. Получается, Наполеон невольно оказал решающую помощь по финансированию войны против самого себя! Понятно, Ротшильд все это проделал отнюдь не без выгоды для себя - во всяком случае, сам он до поры называл эту операцию своей лучшей сделкой. Но впереди его ждал подлинный триумф.

Наполеон потерпел поражение в «битве народов» при Лейпциге и был сослан на остров Эльба. Оттуда, однако, он вскоре сумел бежать - и наступили его знаменитые 100 дней. Они завершились решающим поражением под Ватерлоо 18 июня 1815 года. Но нас интересует не Наполеон, а Ротшильд - и последний прекрасно понимал, что такой шанс выпадает раз в жизни. Он послал своего агента Роквуда в район сражения, причем разместил его с тем расчетом, чтобы тот, не утрачивая контроля за происходящим, был при этом максимально близко к проливу Ла-Манш. И как только все стало ясно, Роквуд переправился через пролив и на много часов раньше официального курьера герцога Веллингтонского сообщил Натану Ротшильду об исходе битвы.

Ротшильд немедленно примчался на лондонскую фондовую биржу и занял свое привычное место, рядом со старинной колонной. Все знали, что у Ротшильда самая лучшая в мире информационная сеть, поэтому, сразу сообразили - он что-то знает. Ротшильд был мрачен: некоторое время он стоял, опустив глаза и почти не двигаясь, после чего сделал вид, будто решился на что-то важное - и принялся продавать. Тут все поняли, что Веллингтон проиграл битву при Ватерлоо - и началась грандиозная паника. Цены на облигации британского казначейства рухнули до ничтожных величин - и тогда хитрый Ротшильд через доверенных лиц начал их тайно скупать. И вот это действительно была его лучшая сделка - помимо колоссальной прибыли и почти монопольного контроля над финансовым рынком Англии, Натан Ротшильд стал своим человеком в Банке Англии. Впрочем, ряд склонных к зубоскальству исследователей склонен заметить, что скорее Банк Англии стал своим в доме Ротшильда, а не наоборот.

Натан Ротшильд на лондонской бирже - как всегда, на привычном месте у колонны

История эта, ясное дело, выглядит не очень красиво - во всяком случае, если человек желает достичь каких-то общественных высот, а не ограничивает свои амбиции чисто финансовым успехом, для которого главный принцип «деньги не пахнут». Поэтому уже в начале XX века правнук Натана Ротшильда пытался заставить автора какой-то книги о фондовом рынке убрать рассказ об этом эпизоде как лживый. Но суд признал историю вполне правдивой - о чем не без ехидства поведала газета «Нью-Йорк Таймс». Что же до самого Ротшильда, то, как видим, он блестяще распорядился полумиллионом фунтов Вильгельма Саксонского.

Кстати, когда Вильгельм вернулся во Франкфурт и затребовал назад свои деньги - которые, как он верил, были вложены в облигации - Ротшильд вернул их немедленно и с соответствующими процентами, как будто он и вправду купил на них казначейские бумаги. Это было сделать легко: по позднейшему признанию самого Натана Ротшильда, за 17 лет своего пребывания в Лондоне он умудрился увеличить данный ему отцом стартовый капитал в 2500 раз. Но не он один: Ротшильды всегда помогали друг другу и богатели вместе - во всяком случае, даже парижский Ротшильд (Джеймс) к моменту краха Наполеона умудрился так преуспеть, что стоимость его банка на треть превышала собственный капитал всех остальных французских банков вместе взятых. Так Бонапарт на собственном опыте убедился в правоте своих же слов «У денег нет отчизны, а у финансистов - патриотизма и чести; их единственная цель - это чистоган».

А Ротшильды начали распространять свои огромные богатства в другие сферы экономики, создавая то, что сейчас называется финансово-промышленными группами. Прежде всего, они установили практически монопольный контроль над активно разрабатывавшимися тогда южноафриканскими месторождениями золота и драгоценных камней. Кроме того, они агрессивно проникали в промышленность самой перспективной с экономической точки зрения на тот момент страны - США. В то же время, Ротшильды всегда терпеть не могли действовать открыто и явно, предпочитая негласно брать под контроль компанию за компанией - при том, что для широкой публики эти компании ассоциировались с совсем другими людьми. Скажем, в конце XIX - начале XX века Ротшильды установили реальный контроль над финансовой империей Морганов и сталелитейным конгломератом клана Карнеги.

Итак, центр интересов Ротшильдов - да и не только их - переместился через океан. Впрочем, на самом деле интересы эти были представлены в Америке еще в XVIII веке - но только в XIX они стали доминировать. Ключевым пунктом долгосрочной кампании стал гипотетический центральный банк США, который то возникал, то исчезал, то снова возвращался к жизни. Полуторавековая борьба международных банкиров за создание американского центробанка была крайне интересной и важной - однако здесь пора сделать отступление и пояснить, с чего это вдруг банкиры воспылали такой страстью к центральным банкам государств.

Давайте представим себе, что вы - некое государство, которое имеет ежегодный бюджет, скажем, в 100 млрд. рублей (имеется в виду, что этой сумме равны и доходы, и расходы). Производство особо не растет, дефицита бюджета нет - в общем, живете себе потихоньку. Тут, однако, у вас возникает надобность сделать дополнительные расходы в размере 20 млрд. рублей, причем не важно, что послужило тому причиной - война, стихийное бедствие или еще что-то. В бюджете на это денег нет, стало быть, если не вдаваться в детали, у вас есть четыре выхода.

Пропорциональный секвестр. То есть сокращение всех обычных расходов бюджета на 20% - в результате эти самые ежегодные траты в целом будут ужаты до 80 млрд. рублей вместо обычных 100 млрд. Тем самым вы освободите потребные вам 20 млрд. рублей на дополнительные расходы.

Увеличение налогов. Вы вводите новые налоги (или увеличиваете ставки уже существующих сборов) с тем расчетом, чтобы это принесло казне дополнительные 20 млрд. рублей - в результате бюджет снова сбалансирован, и у вас есть возможность профинансировать новые расходы.

Эмиссия облигаций. Вы выпускаете казначейские (то есть государственные) облигации на сумму 20 млрд. рублей и размещаете их на рынке среди частных учреждений. На вырученные деньги вы финансируете свои дополнительные расходные программы.

Эмиссия денег. Вы попросту печатаете дополнительные 20 млрд. рублей и с их помощью финансируете свои дополнительные расходы.

Вот каким будет комментарий к этим мерам представителя господствующего течения в современной теоретической экономике.

Замечательно! Далее последует масса пошлых банальностей, состоящих из не к месту употребленных поговорок (типа «по одежке протягивай ножки») и увещеваний (вроде «в долг жить нехорошо, надо затянуть пояса»). Под конец вам даже, может быть, дадут совет подумать, не отказаться ли от новых расходов вообще - мол, а так ли они нужны?

Мда, нехорошо, нехорошо… Государство должно тратить поменьше! Конечно, можно и так - но чтобы только один раз! В любом случае, первый вариант определенно лучше.

Ммм… Ну можно и так, конечно (с сомнением покачивая головой). Но надо хорошенько рассчитать, сможете ли вы потом выплатить весь взятый на себя долг и проценты по нему. Впрочем (тут лицо советчика проясняется), если действительно нужно, то такой метод пойдет. Заодно финансовому рынку добавите ликвидности, а его участников снабдите новым доходным инструментом. А главное, это «цивилизованное решение проблемы долга». Короче, сойдет!

Какой кошмар! Это ж до какой степени дикости надо было дойти, чтобы додуматься до такого! Напечатать деньги без всякого их покрытия! Гиперинфляция обеспечена, а за ней последуют (дальше идет длинный список умных слов, которые призваны показать вам весь ужас ожидающей вас участи). Какое варварство!

Ну мы-то с вами уже успели убедиться, сколь заражены шарлатанством современные «цивилизованные» (то есть неолиберальные) экономические учения - поэтому давайте не будем спешить посыпать голову пеплом, а попытаемся спокойно разобраться, что к чему.

Итак, секвестр, сиречь обрезание затрат. Подумаем, на что обычно тратится казна и что, следовательно, будет сокращено на эти самые 20%: социальные расходы (пенсии, пособия), зарплаты учителей, ученых, библиотекарей, врачей, субсидии сельскому хозяйству и т.д. Иначе говоря, доходы наименее оплачиваемых снизятся еще сильнее, и даже если на ту же величину вырастут доходы более благополучных слоев населения, то общий результат будет отрицательным - напомню, что увеличение социального расслоения влечет за собой уменьшение совокупного спроса. Далее, что мы получим взамен? А непонятно - все зависит от того, на что пойдут дополнительные расходы и в каком состоянии находится экономика страны. Например, если затраты предназначены для компенсации последствий стихийного бедствия, то новые расходы всего лишь возместят потери пострадавших. В результате общий доход людей сократится на эти самые 20%, породив самые мрачные последствия для экономики в целом - например, дефляцию и резкий спад производства. Замечу еще, что кое-какие последствия вообще труднопредсказуемы: например, снижение субсидий сельскому хозяйству породит рост цен на продукты, что в условиях общей дефляции означает приличное снижение спроса на них и, как следствие, разорение предприятий аграрного сектора. Короче, все очень плохо.

Почти та же самая картина, хотя местами не так мрачно - если, конечно, правильно подобраны повышаемые налоги. Рост ставок косвенных налогов (НДС, акцизы и т.д.) может иметь разные последствия в зависимости от того, какими они были на момент их изменения и какой была экономика в целом. В определенных случаях он может спровоцировать инфляцию и спад экономической активности, в других - только замедление денежного обращения и сокращение спекулятивных операций на финансовых рынках. В любом случае, рецептов на все случаи жизни дать невозможно, поэтому при определенных условиях (быстро растущая экономика, высокие доходы людей и т.д.) эта мера возможна. Другое дело, что очень трудно изменять налоги каждый раз, как потребовались деньги - все же надо стараться поддерживать налоговую систему более-менее стабильной. Так что лучше воздержаться от этой меры и применить ее только в том случае, если более приемлемые действия невозможны.

Опять-таки все зависит от текущего состояния экономики. Если все хорошо и у всех денег много, то можно и попробовать. В принципе, мера изначально антиинфляционная, ибо она связывает некую часть денежной массы (на которую банки купят облигации), но это только если в экономике присутствует инфляционное давление - в противном случае все не так просто. Есть, однако, вещь, которая будет иметь место при любом развитии событий - это наращивание госдолга. Представьте себе, что вы выпустили на 20 млрд. рублей годовые облигации с доходностью 10% - это означает, что в следующем году вам придется изыскать на их погашение те же самые 20 млрд. рублей да плюс еще 10% от этой суммы, то есть 2 млрд. В результате, найдя сегодня 20 млрд. на дополнительные расходы, вы в будущем году вынуждены будете снова искать, только уже большую сумму. И даже если облигации более «длинные» (по срокам обращения), все равно в течение многих лет вам придется изыскивать массу дополнительных денег на их выкуп и погашение процентных платежей. Можно, конечно, для расчета по старым облигациям выпускать все новые и новые, наращивая свой долг - но чем это кончается, мы хорошо знаем по событиям 17 августа 1998 года. В целом мера плоха и применима только в экстренных случаях - причем только разово, а ни в коем случае ни систематически.

Мера, лишенная недостатков всех предыдущих. Они не наносит дефляционного удара по экономике, не заставляет менять налоги, словно перчатки, не погружает государство в глубокую долговую яму. Единственный ее минус - это инфляционный налог на все общество. Но то или иное бремя налагает на общество и любая из остальных мер (да и как иначе - чтобы вмиг найти лишние деньги, требуется пойти на какие-то жертвы), а такой инфляционный налог более справедлив, ибо равномерен и не приводит к еще большему относительному обеднению и без того бедных - кстати, вопреки стенаниям монетаристов. К тому же величина этого налога невелика - попытаемся ее подсчитать. Если федеральный бюджет 100 млрд., то ВВП, видимо, около 500 млрд. (обычно бюджет центрального правительства в крупных федеративных государствах составляет примерно 20% ВВП). Пусть уровень монетизации ВВП (то есть отношение самой широкой денежной массы к ВВП) 50% - это нормальный уровень для развивающейся страны среднего уровня, а у развитых стран он составляет от 50 до 100%. Итак, денежная масса составляет половину ВВП или 250 млрд., стало быть, дополнительные 20 млрд. увеличат ее на 8%, что по канонам монетаризма при прочих равных условиях вызовет инфляцию примерно в те же 8% - согласитесь, это не слишком высокая плата за экстраординарные расходы, скажем, на помощь людям после крупного землетрясения. Замечу, кстати, что этот расчет верен лишь для случая изначально прекрасного состояния экономики, то есть очень высоких уровней занятости, загрузки производственных мощностей и кредитной активности. Иначе не будет вообще никакой инфляции - чему есть свежий пример. В Японии в 2002 году даже самая «узкая» денежная масса (агрегат M1, то есть наличные деньги, чеки и вклады до востребования) выросла почти на 30% - однако никакой инфляции не было, а была лишь слегка сократившаяся дефляция.

Итак, как и следовало ожидать, наилучшим оказался метод, который у неолибералов вызывает припадок бешенства и обзывательства типа «дикость» и «варварство». Но во всех случаях возникает оговорка «многое зависит от состояния экономики и от того, куда направляются дополнительные расходы». Это и понятно: коль скоро экономика - всего лишь одна из сторон жизни общества, реакция на ее проблемы должна быть обычной, то есть ситуативной. Но так как для неолибералов экономика - это идол, они настаивают на универсальных принципах ее работы на все случаи жизни, то есть своего рода «заповедях» великого бога по имени Рынок.

Это очень удобная позиция, особенно если заповеди эти сформулированы так, как это делают неолибералы. Ведь если их бог - рынок, то государство становится лишь одним из инструментов, его обслуживающих. И если оптимальная политика - оставить рынок в покое, то государство воспринимается скорее как враг, которого надо всемерно ограничить. Его подозревают в самых коварных и жутких замыслах, а любая его активность воспринимается в штыки. Тогда, конечно, логично предложить такую схему отношений общества и экономики:

никакого регулирования рынка, только минимальные изъятия средств на самые необходимые общественные расходы;

единственная группа методов регулирования - кредитно-денежные, тогда как фискально-бюджетные лучше всего не трогать вообще, раз и навсегда зафиксировав желаемые уровни налоговых изъятий и государственных расходов;

для кредитно-денежного регулирования создается центральный банк (ЦБ), который жестко отделяется от правительства и ни в коем случае ему не подотчетен;

именно независимый ЦБ наделяется правом эмиссии, решение о которой он принимает исключительно из финансово-экономических соображений, тогда как текущие общественные нужды воспринимаются им с глубоким безразличием.

Именно эта схема и была реализована почти во всем мире. Здравомыслящему человеку понятно, что независимости от всего на свете не бывает, поэтому если ЦБ независим от правительства, то он реально зависим от кого-то другого. От кого - понять легко, если увидеть, что еще одно негласное правило распространяется на кадровую политику. Ну откуда взять грамотного главу ЦБ и его помощников? Конечно же, из частных банков - а в то, что эти люди, придя на высокие посты в ЦБ, немедленно забывают о всех своих связях в прежнем бизнесе, поверит только очень наивный человек. В результате создается по существу огромный частный банк, который, однако, наделяется монопольным правом эмиссии и который к тому же независим от властей, зато тесно связан с обычными частными банками. Ну просто голубая мечта всемирного финансового капитала! Замечу, мечта, осуществленная в полной мере: Европа сдалась в XVII-XIX веках, а час Америки пробил в начале XX. Япония сопротивлялась долго - еще в 1998 году ЦБ был отчасти подчинен правительству; но после этого его все-таки удалось отделить. После чего логичным было новое требование, прозвучавшее в конце 2002 года - назначить на пост главы Банка Японии непременно человека из среды частного бизнеса.

Итак, правительства лишены права осуществлять потребные расходы по своему усмотрению - они обязаны залезть в долги банковскому сообществу, которое идет на это с удовольствием, а после в течение многих лет получает от властей гарантированную прибыль. По сути, это наглый захват власти всемирной банковской олигархией, которая, в отличие от любой власти (избранной или назначенной), вообще никому не подотчетна и действует исключительно в своих корыстных интересах, начисто игнорируя общественные нужды. Вот почему банки вели тотальную войну за создание ЦБ на своих условиях - и сейчас мы вернемся к историческому экскурсу, понаблюдав за тем, как финансовый капитал добился успеха в США.

Сначала в 1781 году в США был создан Североамериканский банк, который получил функции ЦБ, однако быстро доказал свою несостоятельность и уже спустя 4 года был распущен. Это, впрочем, сторонников сего учреждения не остановило, что и понятно - за ними стояли уже тогда достаточно сильные Ротшильды, которые на полпути не останавливались. В 1791 году ЦБ вернулся в Америку под именем Первый банк США, чему способствовал тамошний агент влияния означенной семейки, которым был известный персонаж Александр Гамильтон - он служил тогда министром финансов (кстати, его портрет можно увидеть на современной купюре в 10 долларов).

Александр Гамильтон

Усердно помогал ему давний приятель Роберт Моррис, который и стал первым главой Банка. Оба успели очень неплохо попользоваться плодами своего лоббизма: как и в Англии, правительство (читай - Минфин, то есть Гамильтон) на радостях так усердно занимало у Первого банка, что спровоцировало могучую инфляцию - за 5 лет цены выросли на 72%. Понятно, почему деятельность Первого банка вызвала раздражение у публики, так что, несмотря на гневные угрозы Натана Ротшильда из Лондона, в 1811 году лицензия Первому банку не была продлена. Разумеется, следует воспринимать как совершенно случайное совпадение тот факт, что всего лишь спустя 4 месяца после этого Англия объявила Америке войну - впрочем, не слишком успешную, потому как одновременно ей пришлось воевать и с Наполеоном.

Роберт Моррис

В 1815 году многолетняя война Англии и Франции наконец закончилась победой Натана Ротшильда, который после этого мог спокойно сосредоточиться на американских делах. Последствия не замедлили сказаться: в 1816 году появился на свет Второй банк США, получивший все те же полномочия ЦБ. Кстати, любопытно, что ни в одном из вышеперечисленных случаев возникновения ЦБ его уставный капитал так и не был реально оплачен: каждый раз правительство выделяло свою долю (обычно 20%), после чего руководство банка выдавало частным банкирам кредит в размере оставшейся части капитала - и банкиры этим кредитом оплачивали свою долю. То есть на приобретение почти неограниченного влияния на финансовую систему государства банкиры умудрялись не потратить ни цента своих денег. Приобретаемые же ими блага были столь высоки, что за избавление от Второго банка американским властям пришлось вести тяжелую войну.

В 1828 году президентом США под лозунгом всемерного сокращения национального долга стал герой войны с Англией Эндрю Джексон (его портрет находится на современной двадцатидолларовой купюре). Долг ему сократить удалось, но источник манипуляций с денежно-кредитной системой в лице ЦБ оставался. Надо заметить, что в те времена механизм обогащения банкиров был предельно примитивным: они предпочитали «зарабатывать» на выдаче ссуд государству. Кредитов давалось очень много, чему способствовала неумеренная страсть правительства к расходованию денег - последняя, в свою очередь, стимулировалась разнообразными лоббистами, в числе которых преобладали все те же банкиры. В результате они получали прибыль и там, и сям - понятно, что от такого супер-бизнеса добровольно не отказываются. Президент Джексон поэтому был для них явно некстати - и руководство ЦБ решилось пойти ва-банк.

Эндрю Джексон

За 4 года до истечения срока своей 20-летней лицензии глава ЦБ Николас Бидл предложил Конгрессу досрочно продлить эту лицензию еще на 20 лет. Расчет был прост: занятый предвыборной кампаний (на второй срок) Эндрю Джексон будет не в состоянии эффективно противостоять этой попытке. Однако храбрый вояка не уступил: хотя Конгресс и продлил лицензию, Джексон наложил на этот закон вето, которое Конгресс преодолеть не смог (для этого требовалось уже не простое большинство, а две трети голосов). Банкиры пытались не допустить переизбрания Джексона на второй срок - но тщетно: на беспрецедентную финансовую подпитку своего оппонента Джексон ответил агрессивной кампанией с разъездами по всей стране - тогда это было в новинку. На выборах он победил - и началась горячая фаза войны.

Едва вступив в должность на второй срок (в 1833 году), Джексон дал указание министру финансов вывести средства казны со счетов Второго банка. Однако министр финансов отказался исполнять это поручение - за что и был немедленно уволен. Но следующий министр сделал то же самое - хотя президент, казалось бы, до назначения вполне удостоверился в его лояльности. Снова последовало увольнение - и уже третий министр финансов наконец-то выполнил поручение президента. И тут началось… Сначала Конгресс заявил о несоблюдении процедуры при назначении третьего министра финансов. Затем ЦБ искусственно вызвал паралич кредитного рынка и тем самым резко сократил денежную массу - результатом этой акции стал обвал финансовых рынков, дефляция и глубокая депрессия в экономике.

Умелое использование банкирами денег на фоне такого бедствия породило шквал публичных поношений президента, апофеозом которых стало удачное для его противников голосование в Конгрессе о начале процедуры импичмента. Казалось, цель достигнута - но не тут-то было. Как неожиданно выяснилось, потерявший от ярости всякую осторожность глава Второго банка Бидл перед самым началом депрессии публично пригрозил спровоцировать в стране тяжелый кризис, дабы свалить наконец непослушного Джексона - иначе говоря, все поняли, что кризис был вызван специально. Тут стало ясно, что гневные филиппики Джексона по адресу банкиров вполне обоснованы - и результаты этого понимания не замедлили сказаться. Импичмент не прошел, лицензию банку не продлили, а Сенат сверх того образовал комиссию по расследованию деятельности банка. Бидл на заседания комиссии не являлся и финансовые документы банка показывать отказался - за что и был арестован, судим, но оправдан. Последним залпом в этой войне стало покушение на президента Джексона, случившееся в январе 1835 года - убийца стрелял из двух пистолетов, но промахнулся.

После этого в течение четверти века велись позиционные бои, которые, однако, не меняли финансовую систему США. А она была достаточно экзотичной: каждый коммерческий банк имел право выпускать свои банкноты - правда, только на сумму выкупленных им казначейских облигаций. Причем эти банкноты имели лишь ограниченные зону хождения и срок обращения; к тому же они размещались со скидкой, а погашались по номиналу - то есть по сути дела это были дисконтные облигации, а не деньги. Единственным же общеамериканским средством платежа было золото и отчасти серебро - собственно, это было общемировое средство платежа. Тем не менее, Америка существовала и с такими деньгами, а банкиры имели немалые прибыли от разнообразных махинаций со столь оригинальной системой - за подробностями отсылаю читателей к рассказам Марка Твена и О’Генри. Приведу только один пример: банки нередко переезжали в дикую глушь только ради того, чтобы держатели их банкнот-облигаций просто физически не смогли доехать до них и погасить банкноты. Так или иначе, и власти, и банкиры оставались при своем - но лишь до поры.

В 1861 году в США началась гражданская война (война федералистов Севера и сепаратистов Юга), в ходе которой быстро выяснилось, что промышленно развитому Северу на удивление не хватает денег, тогда как у Юга их почему-то в достатке. Тогда президент Линкольн произвел революцию в денежном обращении США: он начал печатать бумажные деньги, которые, чтобы их отличить от банкнот частных банков, выкрашивались с тыльной стороны в зеленый цвет и за это получили наименование «greenbacks» (зеленые спинки, они же «грины», они же «баксы»). Помните, мы рассматривали 4 способа решить проблему нехватки бюджетных средств на экстренные расходы? Там мы обнаружили, что самый простой способ (напечатать деньги) и есть самый эффективный (в разумных пределах, конечно) - но для паразитической части финансового сообщества он, конечно, неприемлем, ибо они живут за счет владения и спекуляций долговыми обязательствами.

Авраам Линкольн

Атака Линкольна на самое сердце благосостояния паразитов была сокрушительной - и потребовала такого же ответа. В 1863 году Англия и Франция, до того лишь финансировавшие сепаратистов, открыто выступили на стороне Юга, причем они готовы были послать войска. От интервенции США тогда спасли русский царь Александр II, предупредивший о равнозначности такого шага объявлению войны России, а также германский канцлер Отто фон Бисмарк, искренне ненавидевший банковскую олигархию во всем мире. Интервенция не состоялась, и Линкольн победил. Как и в случае с Джексоном, за это он получил покушение - к сожалению, гораздо более успешное: президент Линкольн был убит. После этого все быстро вернулось на круги своя: всего через год было постановлено постепенно начать изымать из денежной системы «баксы».

Александр II Романов

Отто фон Бисмарк

А в 1873 году американский Конгресс, оптом скупленный неким Эрнестом Сейдом, лоббистом Банка Англии, принял решение еще и о выведении из обращения серебра. Эти мероприятия привели к беспрецедентному сжатию денежной массы (в пересчете на каждого жителя США денежная масса сократилась за 10 лет после окончания гражданской войны в 3.5 раза) и, как следствие, к новой дефляции и депрессии в экономике. Безработица достигла 1/3 рабочей силы, и под давлением взбунтовавшегося народа Конгресс разрешил ограниченное хождение серебряных монет, что отчасти решило проблему. Банкиры не возражали - они понимали, что всему свое время. Кстати, весьма любопытно письмо главы Банковской ассоциации США Бьюэла, содержание которого, к сожалению, стало известно много позже. В этом письме, написанном в 1877 году и разосланном членам ассоциации, содержались, к примеру, такие слова: «Повторение трюка с эмиссией правительством собственных денег может обеспечить людей деньгами, что серьезно подорвет нашу доходную базу как банкиров и кредиторов». Куда уж откровеннее…

В 1881 году президентом США был избран Джеймс Гарфилд, бывший до этого главой банковского комитета Конгресса. На этом посту он, видимо, узнал много нового для себя, поэтому сразу после инаугурации заявил: «Тот, кто контролирует денежную массу страны, является полным властелином ее промышленности и торговли… Когда вы поймете, как просто вся экономическая система так или иначе контролируется несколькими влиятельными людьми, вам не нужно будет объяснять, где причины депрессий и инфляций». Тем самым идейная позиция была заявлена - и расплата пришла быстро: через несколько недель президент Гарфилд был убит.

Джеймс Гарфилд

Похожая история случилась в начале XX века: президент Уильям Маккинли в 1900 году возбудил антимонопольное расследование в отношении одного из финансовых учреждений Моргана. Вскоре он переизбрался на новый срок, неосторожно взяв с собой в качестве вице-президента Теодора Рузвельта. Что и требовалось - Рузвельт для банкиров был своим человеком. Теперь можно было действовать смело и уверенно - поэтому через год президент Маккинли был убит.

Уильям МакКинли

Новый кризис в 1890-х годах мало что изменил в расстановке сил - банкиры накапливали средства для решающего удара. В 1907 году в Америке случился очередной обвал фондовой биржи, который спровоцировал панику по всей финансовой системе - вкладчики бросились изымать деньги из банков, а последним нечем было эти деньги выдавать. Дело в том, что, как и сейчас, банки не обязаны были держать стопроцентные резервы: приняв чей-то частный вклад, банк оставлял себе минимум резервов (иногда всего 1%), а остальные деньги использовал по своему усмотрению. Положение было катастрофическим - но его «спас» крупнейший тогда в США банкир Джон Пьерпонт (J. P., то есть «Джей Пи») Морган, потомок английского рода, берущего свое начало от знаменитого пирата Генри Моргана и, помимо морского разбоя, сделавшего состояние на работорговле. Морган предложил впавшему в панику правительству простой план: он, словно ЦБ, сделает из воздуха 200 миллионов долларов и восполнит дефицит ликвидности. Администрация Теодора Рузвельта пришла в восторг - и план сработал: катастрофы удалось избежать. Правда, куча банков все же разорилась, но это не страшно; можно отметить лишь, что среди пострадавших банков - разумеется, совершенно случайно - оказались все противники Моргана (читай Ротшильда) в американском деловом сообществе. Но это были мелочи - главное же было в другом.

Джон Пьерпонт Морган

Основным последствием кризиса 1907 года стало решение американских властей создать комиссию, которая должна была изучить опыт банковских систем других стран и подобающим образом реформировать склонную к кризисам систему США. Главой комиссии стал сенатор Нельсон Олдрич, тесть Джона Рокфеллера. Два года и кучу казенных денег он потратил на поездки по Европе, после чего вернулся в Штаты. Тут его перехватили местные олигархи, которые в конце ноября 1910 года созвали подлинный шабаш ведьм в «охотничьем домике» Дж. П. Моргана на острове Джекил близ восточного побережья США. Встреча была обставлена безумными мерами секретности, поэтому о ней в тот момент никто не узнал. Среди участников встречи были люди, представлявшие самых влиятельных бизнесменов США, то есть семьи Морганов, Рокфеллеров, Кунов, Лоебов, Гольдманов, Меллонов, Заксов, Дюпонов и др. Кроме того, туда приехал специально нанятый в качестве лоббиста проекта создания ЦБ европейский финансист Пол Варбург.

Джон Дэвисон Рокфеллер

Помимо себя самого и нанявшего его финансового треста «Лоеб, Кун и Ко», Варбург представлял и своего европейского партнера Якоба Шиффа - впрочем, европейского лишь номинально, ибо Шифф вскоре стал главой этого самого треста. Последний, в свою очередь, был связан теснейшими родственными узами с Ротшильдами - помните, как первый франкфуртский Ротшильд переехал в пятиэтажный особняк, который разделил с семьей неких Шиффов?

Уже в 1911 году началась кампания по принятию закона о ЦБ в США. Впрочем, первая ставка на республиканцев не сработала: в самый неподходящий момент выявились предосудительные связи сенатора Олдрича с банкирами - после чего законопроект зарубили. Ну что ж, не вышло так не вышло, решили банкиры - и хладнокровно переключились на демократов. Тут их ждал успех - однако для этого потребовалось грандиозное театральное представление.

Демократы с показным гневом отвергли республиканский проект закона о ЦБ - но тут (в 1912 году) грянули очередные выборы президента. Им стал демократ Вудро Вилсон, который уже был прекрасно вымуштрован известным в биржевых кругах финансистом Барухом. В результате в 1913 году на повестку дня встал уже демократический законопроект о ЦБ, названный проектом «Закона о федеральном резерве». Демократы притворно изображали сей документ полной противоположностью республиканскому, им тут же подыграли ведущие банкиры, которые с демонстративной яростью отвергли его - после чего публика решила, будто это как раз то, что нужно. Конспирация была столь серьезна, а гнев банкиров столь правдоподобен, что даже некоторые заранее подкупленные конгрессмены не сразу поняли, что это спектакль - пришлось срочно звать Варбурга, который разъяснил им: это именно то, за что они должны проголосовать.

Вудро Вилсон

В конце 1913 года закон был принят Палатой представителей. Оставался еще Сенат - но тут последовала заключительная на данном этапе хитрость: голосование в верхней палате Конгресса состоялось 23 декабря. В этот день на месте не было почти никого из сенаторов - они все разъехались на рождественские каникулы, заверенные своими партийными лидерами в том, что вопрос будет обсуждаться лишь после нового года. В результате закон был одобрен минимумом остававшихся в наличии сенаторов. Так появилась на свет Федеральная резервная система США - самый настоящий частный ЦБ, первым главой которого стал Пол Варбург. Вы сомневаетесь, что он частный? Ну тогда откройте вашингтонский телефонный справочник: вы не обнаружите там ФРС на «синих страницах», то есть среди государственных организаций - и тем более на «белых страницах», то есть среди частных лиц. Зато найдете его на «желтых страницах» в числе других частных компаний - скажем, сразу за ФРС следует корпорация Федерал Экспресс.

Пол Варбург

После этого все пошло легко - главное было сделано: вся экономически развитая Европа и США ввели систему частных ЦБ, надо было развивать успех и пользоваться им. Пользоваться было не сложно: началась война, которая для банкиров мать родна. Ротшильды финансировали все стороны войны, американские банкиры тоже не дремали, тем более, что отвечать за оборонную промышленность президент Вилсон призвал все того же своего «воспитателя» Баруха. По оценкам экспертов, только Барух и Рокфеллеры заработали на той войне 200 млн. долларов - то есть около 2 млрд. долларов на современные нам деньги. Доходы Морганов (то есть по сути опять же Ротшильдов) вообще с трудом поддаются оценке, ну и, надо полагать, остальные герои сего повествования тоже не пострадали.

Впрочем, не забывали банкиры и о движении вширь, а не только вглубь. Из крупных развитых стран мира оставалась одна, к которой долгое время толком не удавалось даже подступиться - это Россия. Впрочем, продуманная политика в конце XIX - начале XX веков начала приносить локальные успехи и тут, но не более того: несмотря на всяческие потрясения, империя стояла, как скала. Опьяненные успехами в Европе и США, банкиры больше не хотели ждать - и все тот же Якоб Шифф был назначен ответственным по России. Для пользы дела ему были вручены 20 млн. долларов - и он их использовал по назначению. Уже общим местом стали подробности операции германского генштаба по финансированию большевиков через посредство международного авантюриста Израиля Гельфанда по кличке Парвус. Но та операция началась лишь в 1915 году, тогда как Шифф стал организовывать свои мероприятия гораздо раньше - возможно, лет на 5. Эта тема гораздо менее разработана и еще ждет своих внимательных исследователей - причем, надо полагать, касается она отнюдь не октябрьской революции, а февральской.

Якоб Генри Шифф

Кроме указанных мотивов, некоторыми финансистами русской революции двигали и соображения мести. Дело в том, что в 1880 году на нефтяных месторождениях российской империи впервые появился один из парижских Ротшильдов - Альфонс. Он вовремя узнал о финансовых трудностях с постройкой железной дороги Баку-Батум и - как обычно у Ротшильдов, совершенно бескорыстно - помог их решить, в обмен на что получил пустяковую награду в виде права льготного владения бакинскими нефтепромыслами. Поскольку действовать в условиях свободной конкуренции подобная ему публика не привыкла, он быстро сориентировался и где подкупом, а где иными методами добился к 1887 году полной монополии на перевозки нефти по Закавказской железной дороге.

Иногда он месяцами не пропускал по 500-600 цистерн нефти, принадлежавшей другим фирмам. И хотя за это приходилось платить большие неустойки, игра стоила свеч: конкуренты в конце концов разорялись. Разумеется, все местное общество разъярилось, так что в 1888 году городская управа Батума «при бурном одобрении взвинченного народонаселения» отказала Ротшильду в праве провести трубопроводы от нефтескладов к пристани. Обсудив ситуацию, Александр III 3 июня 1892 года постановил «дозволить иностранным обществам и евреям» приобретать в пользование или собственность нефтеносные земли «не иначе, как с особого каждый раз разрешения министра государственных имуществ, по соглашению министрами внутренних дел и финансов и с главноначальствующим гражданской частью на Кавказе». Ротшильд предпринял тогда следующую попытку, перенеся центр своей активности из Баку в Грозный, где он создал одну из крупнейших на тот момент нефтяных компаний «Русский стандарт». Однако российские порядки отличались от того, чего желал Ротшильд: установить монополию и бесконтрольно пользоваться ресурсами империи не получалось никак.

Последним ударом стало решение царского правительства провести из Баку к побережью Черного моря не нефтепровод, как того хотел Ротшильд, а керосинопровод - то есть транспортировать и вывозить за границу не сырую нефть, а нефтепродукты{96}. Это было крайне выгодно для страны, поскольку сырая нефть в России была исключительно дешевой (на порядок дешевле, чем в США, где цены искусственно держал на высоком уровне рокфеллеровский трест Стандард Ойл), а вот керосин стоил уже в 10 раз дороже. Поскольку местная переработка нефти никак не входила в сугубо колониальные замыслы Ротшильда, ему там стало совсем не интересно, но обиду он запомнил крепко. Еще до начала первой мировой войны Ротшильд благоразумно продал свои предприятия на Кавказе англо-голландскому концерну Ройял Датч / Шелл. Тем самым от собственности в России он избавился - и тут же, напомню, Якоб Шифф стал искать пути использования для революции в России невесть откуда взявшихся у него 20 млн. долларов…

Вообще эта тактика «управляемых революций» использовалась вышеописанными кругами нередко - и иногда давала сбои. Так случилось в России, так вышло и в Китае, когда Мао вышел из-под контроля. Однако главным инструментом банкиров оставалась экономика. Первая часть большого действа завершилась - везде, где только можно, была установлена власть по существу частных центральных банков. Стало быть, реальные рычаги управления национальными экономиками оказались в нужных руках. Теперь нужно было приступать ко второй части - постепенному размыванию межгосударственных барьеров посредством создания сначала межрегиональных, а затем и всемирных организаций, в рамках которых будут соблюдаться унифицированные порядки. К этому плану они и приступили - и даже, как им поначалу показалось, сразу же достигли резкого прорыва: после парижской мирной конференции 1921 года образовалась Лига наций, которая могла бы стать прообразом будущего мирового правительства. Но тут оказалось, что все еще жив и силен национализм европейских народов, которые немедленно отвергли подобную идею. Ну что ж, нет так нет - будем работать постепенно, решили важные господа при деньгах.