Неизвестная война Победу России украли две революции…

Неизвестная война

Победу России украли две революции…

До 1917 года ее называли Второй Отечественной. Затем — Империалистической, Мировой, Первой мировой. Для большинства наших соотечественников она остается неизвестной войной, как бы заслоненной последующими бурными событиями. 1 августа исполняется 90 лет со дня ее начала. Что же это была за война?

Смерть в Сараево

Утром 28 июня 1914 года боснийский город Сараево напоминал растревоженный улей. Еще бы! Только что было совершено покушение на прибывшего сюда после участия в военных маневрах эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австрийского престола (Босния входила тогда в состав Австро-Венгрии). К счастью, покушение не удалось. Брошенная террористом бомба, попав на откинутый верх машины эрцгерцога, скатилась на мостовую и лишь потом взорвалась, ранив несколько посторонних лиц. Покушавшийся был схвачен полицией.

Франц Фердинанд продемонстрировал завидное хладнокровие. Сам легко оцарапанный осколком, он приказал шоферу остановиться, осведомился о числе пострадавших, дождался, пока их отправят в больницу, мельком взглянул на своего несостоявшегося убийцу, назвал его сумасшедшим и… поехал на торжественный прием в свою честь, устраиваемый в ратуше властями. Горожане оживленно обсуждали случившееся и радовались, что все обошлось. Но радость оказалась преждевременной.

После приема в ратуше эрцгерцог выразил желание проведать раненных во время террористического акта людей, а затем, как это и предусматривалось программой визита, посетить городской музей. Кое-кто из сопровождавших престолонаследника опасался повторного покушения, но Франц Фердинанд настоял на своем. Да и военный губернатор Боснии генерал Оскар Потиорек заверял, что приняты все меры безопасности. Автомобильный кортеж вновь двинулся по той же переполненной народом улице, по какой прибыл в ратушу. На одном из перекрестков ехавший вместе с эрцгерцогом и его супругой Потиорек что-то сказал водителю. Машина замедлила ход. И в этот момент выскочивший из толпы молодой человек подбежал к автомобилю и дважды выстрелил из браунинга. Первая пуля попала престолонаследнику в шею, от чего у него изо рта фонтаном хлынула кровь. Вторая — угодила в живот его жене. «София, не умирай, останься жить для наших детей», — успел прохрипеть Франц Фердинанд. Это были его последние слова. Супруга эрцгерцога скончалась через несколько минут.

Кто стоял за спиной террористов? Поскольку они оказались сербами по национальности, Австро-Венгрия поспешила обвинить во всем официальный Белград. Позднее, когда Европа уже пылала в огне боевых действий, выяснилось, что организаторов убийства нужно было искать не там. Следы от рядовых исполнителей вели не в правительство Сербии, а в масонские ложи Парижа и Берлина. Но это обнаружилось потом (впервые данные о причастности масонов всплыли в октябре 1914 года во время судебного процесса над участниками покушения). Летом же того года Вена предъявила сербам ультиматум и постаралась разжечь конфликт. «Чисто политическая победа, даже если она закончится вполне очевидным унижением Сербии, не будет иметь никакой цены, и поэтому требования, которые будут предъявлены Сербии, должны быть таковыми, чтобы можно было наперед предвидеть, что они будут отвергнуты», — такое решение принял австрийский Совет министров, готовивший почву «для радикального решения вопроса военным нападением».

Воинственную позицию Австро-Венгрии всячески поддерживала союзная ей Германия. «Теперь или никогда», — заявил кайзер Вильгельм ІІ. У Берлина были свои причины способствовать нагнетанию напряженности. Там с тревогой смотрели, как с каждым годом растет мощь соседней Российской империи, традиционной союзницы сербов. «После войны в Маньчжурии в военном деле России наблюдается значительный подъем, — отмечалось в секретной записке германского Генерального штаба, датированной 1913 годом. — В связи с быстрым хозяйственным ростом государства появилась возможность предоставить управлению армии средства, значительно превосходящие расходы всех других держав на оборону страны». Начальник Генерального штаба Гельмут фон Мольтке в докладе на имя статс-секретаря по иностранным делам утверждал: «Боевая готовность России со времени Русско-японской войны сделала совершенно исключительные успехи и находится ныне на никогда еще не достигавшейся высоте. Следует в особенности отметить, что она некоторыми чертами превосходит боевую готовность других держав, включая Германию».

В 1917 году должна была завершиться реорганизация русской армии, после чего она стала бы еще сильнее. Поэтому вполне понятно, что милитаристские круги Германии стремились втянуть Петербург в конфликт до того, как это произойдет. Лучшего предлога, чем нападение на Сербию, немцы не могли даже представить. Царская Россия никогда бы не бросила союзницу на произвол судьбы. И в Берлине сделали все, чтобы убедить Австро-Венгрию начать агрессию. По совету Николая ІІ сербы проявили максимальную уступчивость. Они приняли все пункты австрийского ультиматума, кроме одного, ведущего к фактическому подчинению сербских следственных органов австрийским при поиске на территории страны сообщников сараевских террористов. Такой ответ был признан удовлетворительным дипломатами всех европейских стран. Но только не австрийскими. В Вене жаждали крови. 28 июля, ровно через месяц после теракта, Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Австрийская артиллерия обстреляла Белград.

Дальнейший ход событий был предопределен. Россия начала всеобщую мобилизацию. Германия потребовала ее отмены. Получила отказ. «Мы далеки от того, чтобы желать войны, — телеграфировал Николай ІІ кайзеру. — Пока будут длиться переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких военных действий. Я даю тебе в этом мое слово». Но Вильгельму ІІ мир был не нужен. 1 августа (19 июля по старому стилю) Германия объявила войну России. 3 августа — Франции (союзнице России). Немецкие войска оккупировали Люксембург и вторглись в Бельгию. 4 августа на стороне России и Франции в войну вступила Великобритания, 7 августа — Черногория, 23-го — Япония. Кроме Европы, боевые действия развернулись в Китае, немецких колониях в Африке и Океании. А когда (все в том же 1914-м) к Германии и Австро-Венгрии присоединилась Турция, а к их противникам — Египет, то и в Синайской пустыне, Закавказье, Иране, Месопотамии. Английские и немецкие эскадры сражались у берегов Южной Америки.

Мировой пожар разгорелся. За Веру, Царя и Отечество!

Известие об объявлении войны вызвало в России патриотический подъем. По стране прокатилась волна демонстраций. В Петербурге (по случаю войны с немцами переименованном в Петроград) огромная толпа народа перед Зимним дворцом пела национальный гимн «Боже, Царя храни!» и восторженно приветствовала Николая ІІ и императрицу Александру Федоровну. Успешнее, чем ожидалось, прошла мобилизация. Вопреки осторожным прогнозам Главного управления Генерального штаба, считавшего, что на сборные пункты явятся 80 % запасных, явка была почти стопроцентной.

Пример патриотизма показывала царская семья. Почти все свои капиталы (кроме, конечно, средств, находившихся на банковских счетах в Германии, которые сразу были «заморожены» немцами) Николай ІІ и Александра Федоровна пожертвовали на организацию лазаретов, помощь раненым и семьям погибших воинов. Несколько представителей династии (великих князей и членов императорской фамилии) отправились добровольцами на фронт. Один из них погиб в бою в сентябре 1914 года. Царица с двумя старшими дочерьми поступила на курсы медсестер. Вскоре они уже ухаживали за ранеными воинами и даже ассистировали докторам при хирургических операциях.

Боевые действия начались с захвата немцами нескольких незащищенных городов на границе. С ответом не замедлили — русская кавалерия совершила рейд в глубь германской территории. Но главные события разворачивались в то время на Западном фронте. Рассчитывая, что мобилизация русской армии затянется не меньше чем на два месяца, немецкое командование сосредоточило основные силы против Франции. Ломая сопротивление французских, английских и бельгийских войск, немецкие дивизии устремились к Парижу. Там царила паника. Французское правительство покинуло столицу. Посол Франции в Петрограде умолял царя о помощи. И хотя сосредоточение войск еще не было завершено, спасая союзников, русские вторглись в Восточную Пруссию. Не ожидавшие такого оборота событий немцы вынуждены были спешно перебрасывать войска с Западного фронта на Восточный. Париж был спасен.

В исторической литературе часто можно встретить резкую критику царя за принятое решение. Дескать, неподготовленность наступления привела к поражению, и спасение французской столицы оказалось слишком уж щедро оплачено русской кровью. Такой взгляд представляется поверхностным. Не поспеши русская армия с наступлением, Франция была бы разгромлена. Тогда России пришлось бы сражаться против Германии и Австро-Венгрии практически в одиночку. Военный потенциал Сербии и Черногории не шел ни в какое сравнение с австро-германским, а Англия и Япония предпочитали воевать в колониях. При подобном развитии событий русские потери были бы гораздо большими. Что же касается тяжелого поражения в августе 1915-го, то причиной его явилась не столько недостаточная готовность к наступлению, сколько грубые просчеты генералитета. После первых успешных боев российские военачальники умудрились просмотреть подход к немцам подкреплений с Западного фронта. В результате 2-я русская армия была окружена, и около 70 тысяч солдат и офицеров оказались в плену.

Более удачными были действия против австрийцев. Сражение, длившееся на 400-километровом фронте около месяца, закончилось разгромом врага. Австро-венгерская армия потеряла 336 тысяч солдат и офицеров (из них 120 тыс. пленными), 640 орудий, 220 пулеметов. Она почти полностью утратила боеспособность. Германцы вынуждены были срочно укреплять разваливающийся фронт союзников своими дивизиями.

В целом благоприятный для России ход войны продолжался несколько месяцев. Русские отразили наступление немцев на Варшаву, вновь начали теснить их в Восточной Пруссии, продолжали гнать на запад австро-венгров, заняли Восточную Галицию и Буковину (где были с радостью встречены местным населением как освободители). А вот дальше начались проблемы.

К весне 1915 года в русской армии явственно обозначилась нехватка боеприпасов. Из-за «снарядного голода» на многих участках фронта войска прекратили атаки. Поползли слухи о вредительстве и измене. Но измена тут была ни при чем. Все объяснялось проще. Стратегические планы, разработанные в штабах воюющих держав, предусматривали ведение военной кампании в течение полугода. И русские, и французские, и немецкие генералы были уверены, что за это время добьются победы. Соответственно рассчитывалось и количество боеприпасов. Поэтому через полгода перебои со снарядами начались у всех. Германия и Франция оперативно выправили положение подвозом всего необходимого с тыловых складов и военных заводов. Гораздо более значительной по размерам России требовалось для этого больше времени. Но времени у нее не было.

Весной 1915 года немцы и австрийцы перешли в контрнаступление. Ураганный артиллерийский огонь сметал русские окопы. Воины царской армии показали себя настоящими героями, но одного героизма при отсутствии снарядов было недостаточно. Вдобавок ко всему Верховный Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич недооценил значение первых ударов врага. Вместо того чтобы сконцентрировать войска на главных направлениях германо-австрийского натиска, он распылял силы, посылая подкрепления на второстепенные участки фронта. Итог оказался плачевным. Оборона не выдержала. Началось «великое отступление». В течение мая — августа 1915 года русские оставили большую часть только что освобожденной Галиции, Буковину, а также Польшу, Литву, Курляндию, Западную Волынь и Западную Белоруссию. Над Россией нависла угроза разгрома. В войсках наблюдался упадок боевого духа. Командование растерялось. В Совете министров обсуждался вопрос об эвакуации Киева. Тем временем доблестные союзники — Франция и Англия — вовсе не торопились оказывать России услугу, аналогичную той, которую сами получили от нее в августе 1914-го. На западном фронте особой активности не наблюдалось, что позволяло немцам перебрасывать на восток все новые и новые дивизии.

В это время и возглавил русскую армию император Николай ІІ, сместив с поста Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. «Сего числа я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий, — говорилось в царском приказе от 23 августа 1915 года. — С твердой верой в помощь Божью и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты родины до конца и не посрамим земли Русской».

И вновь-таки впоследствии многие, очень многие историки (особенно советские) критиковали царя за этот шаг. Заявляли о «бездарном руководстве», ехидно замечали, что император имел только чин полковника («до большего не дослужился») и т. п. Между тем сравнительно низкое воинское звание Николая ІІ объясняется просто. Он вступил на престол в 26-летнем возрасте после преждевременной смерти отца. К тому времени он и был полковником. Дальнейшее же повышение в чинах для царствующих особ не было предусмотрено законом. Русские императоры не считали возможным производить сами себя в маршалы и генералиссимусы (этим они очень отличались от советских генсеков). Не соответствовал действительности и тезис о «бездарном руководстве» войсками. Факты как раз говорят об ином.

Николай ІІ принял командование не на победном марше, а в годину тяжелых поражений. «История часто видела монархов, становившихся во главе победоносных армий для легких лавров завершения победы. Но она никогда не встречала венценосца, берущего на себя крест возглавить армию, казалось, безнадежно разбитую, знающего заранее, что здесь его могут венчать не лавры, а только тернии», — замечал выдающийся военный историк, автор четырехтомной «Истории Русской армии» Антон Керсновский, назвавший решение царя «единственным выходом из создавшейся критической обстановки».

От поражения к победам

Принятие командования государем благоприятно сказалось на моральном состоянии солдат. Уже в сентябре 1915 года русская армия нанесла противнику ряд ощутимых ударов. Продвижение германцев было остановлено, а на австрийском фронте русским даже удалось отвоевать часть территории. С осени до весны бои шли с переменным успехом, а в мае 1916 года началось новое русское наступление. В гигантской битве (так называемый «Брусиловский прорыв») австро-германские войска потеряли 1,5 млн. человек (в том числе 400 тыс. пленными), русские — 600 тысяч. Вновь была освобождена значительная часть Галиции, Буковины, Волыни. Германия и ее союзники стояли перед катастрофой и ничто, казалось, уже не могло предотвратить ее. В конце 1916 года врагу был нанесен новый удар. На этот раз внезапной атакой был прорван германский фронт у Митавы, под Ригой. Застигнутые врасплох немцы в панике отступали. Но…

В России уже зрел заговор против монархии. Участвовали в нем и высшие должностные лица армии. Всякий военный успех работал на авторитет царя, а значит, был не нужен заговорщикам. Напрасно командиры наступавших под Митавой дивизий просили о подкреплениях. Исполняющий должность начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерал Василий Гурко и главнокомандующий Северным фронтом генерал Николай Рузский (оба входили в руководящее ядро заговора) отказались вводить в бой резервы. Продвинувшись на несколько километров, войска вынуждены были остановить наступление. Это была последняя крупная операция императорской армии. Через два месяца разразилась Февральская революция.

Уже потом, оказавшись у разбитого корыта, вожди февраля признавались, что специально торопили события, чтобы перехватить у Николая ІІ лавры победителя. «Ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или в начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования», — писал в 1918 году в частном письме один из лидеров либеральной оппозиции Павел Милюков.

«Февралисты» не учли многого и прежде всего — психологии русского солдата. Мужики в шинелях, порядком уставшие от войны, готовы были умирать за своего царя, в котором видели помазанника Божия, но не за кучку сытых господ, именуемых «Временным правительством». После революции дисциплина в войсках резко упала. Армия стремительно утрачивала боеспособность. Солдаты отказывались воевать. К октябрю 1917 года русского фронта практически не существовало. Перемирие, подписанное большевиками 2 декабря 1917 года, лишь формально зафиксировало реальное положение дел.

Получив передышку на Востоке, Германия перегруппировала свои силы и еще год сопротивлялась чуть ли не всему миру. В состоянии войны с ней, кроме тех, кто вступил в схватку в 1914 году, находились Италия, Португалия, Румыния, Соединенные Штаты, Греция, Китай, Бразилия и даже Панама, Коста-Рика и Гондурас. Все эти страны получили от победы свои дивиденды. Лишь Россия, затратившая в борьбе с общим врагом больше всего сил, осталась ни с чем. Ее победу украли две революции — Февральская и Октябрьская…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.