28. Еще один рассказ о Куликовской битве

28. Еще один рассказ о Куликовской битве

28.1. Колебания Артура перед сражением

Практически сразу после первого рассказа о Куликовском сражении, Гальфрид Монмутский переходит к следующему отражению того же самого сюжета. На сей раз его повествование куда более развернуто и внутри его мы вскоре обнаружим еще один библейский рассказ о Давиде и Голиафе. Ясно видно, что Гальфрид не распознал тождественности этих трех историй и воспринял их как различные. Неудивительно: он был редактором-компилятором, не вник здесь глубоко в суть дела и, будучи обманут внешним несходством попавших в его руки старых первоисточников, отнесся к ним как к существенно разным. Впрочем, что примечательно, поместил их, тем не менее, РЯДОМ ДРУГ С ДРУГОМ. Так что какое-то родство этих сюжетов все-таки ощущал.

Гальфрид сообщает: «Когда Артур был занят пожалованиями и назначениями (вскоре после победы над Флоллоном — Авт.)… входят двенадцать мужей… несущих оливковые ветви в руке в знак того, что они — посольство, и… вручают ему послание от Луция Гиберия, содержавшее нижеследующее: „Луций, правитель Римского государства, Артуру, королю Британии… Пораженный безмерно, поражаюсь наглости твоего своеволия… и оскорблению, нанесенному тобой Риму. Вспоминая, я возмущен, что ты непозволительно возвеличил себя, что не желаешь знать Рима… Ты до того занесся, что задерживаешь выплату дани, которая наложена на Британию… Ты у нас отнял Галлию, отнял область аллоборгов, отнял все острова в Океане… Сенат решил призвать тебя к ответу… приказываю тебе прибыть в Рим… дабы смиренно выслушать приговор… В противном случае я сам прибуду в твою страну и все, что твое безумие отняло у Римского государства, постараюсь, прибегнув к мечам, ему возместить“.

По оглашении этого послания в присутствии королей и правителей, Артур, сопровождаемый ими, удалился в огромную надворотную башню дворца, намереваясь обсудить с ними, как следует отнестись к изложенному в послании» [155], с. 107.

Начинается совещание. Оно проходит непросто, поскольку борются две точки зрения: склониться перед Римом, или сражаться. Артур обращается к советникам с длинной речью, в которой взвешивает доводы за и против. Дело в том, что назревающая война чрезвычайно опасна. Поэтому принять решение о выступлении в поход было сложно.

• По-видимому, здесь мы видим предысторию Куликовского сражения. Напомним, что хан Мамай (он же Максенций, он же Лициний, а также Иван Вельяминов) выступил как агрессор. Он пожелал наказать Дмитрия Донского за излишнюю, по его мнению, самостоятельность. То же самое происходит и в противостоянии Артура и Рима.

Аналогичная картина предстает перед нами и в «античном» Риме. Инициатива нарушить сложившееся в Империи политическое равновесие приписывается Максенцию, который открыто объявил Константина Великого своим противником, см. подробности в нашей книге «Крещение Руси». Напомним, что «античный Рим» — это Русь-Орда XIII–XVI веков.

Практически то же самое сообщают и русские источники о предыстории Куликовской битвы. «Житие Преподобного Сергия» говорит по этому поводу: «Один из гордых ханов татарских Мамай поднялся на Русь со всеми полчищами. Напрасно Великий Князь Дмитрий Иоаннович пытался умилостивить его дарами и покорностью: Мамай и слышать не хотел о пощаде. КАК НИ ТЯЖЕЛО БЫЛО Великому Князю… снова готовиться к войне, А ДЕЛАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО» [278:1], с. 166.

Следовательно, все три версии здесь хорошо согласуются.

• Любопытно, что Гальфрид Монмутский (устами короля Артура) упоминает римского императора Константина Великого как образец для подражания. Но ведь это прекрасно согласуется с обнаруженным соответствием: Артур = Дмитрий Донской (в данном разделе книги Гальфрида). Напомним, что Константин I является одним из отражений Дмитрия Донского. Стоит также обратить внимание, что «племянник» Артура звался Константином [155], с. 162. Может быть, это отражение дубликатов: Артур = Константин = Дмитрий. Наконец, «после» Артура королем стал Константин [564], с. 136. Обратите также внимание на следующий монолог Артура, произнесенный во время обсуждения ответа Риму. «Эту дань Риму я платить никогда не буду. И потому, ради Христа, подавайте мне советы… Ибо вот что обнаружил я в хрониках этой страны: что предки мои Белин и сэр Брин… владели императорским престолом, а после них НАШ РОДИЧ КОНСТАНТИН, СЫН КОРОЛЕВЫ ЕЛЕНЫ АНГЛИЙСКОЙ, завоевал его и был императором Римским, и еще он добыл крест, на котором Христос принял смерть. Так что моему роду некогда принадлежала императорская корона, и у нас есть довольно прав, чтобы притязать на всю Римскую империю» [564], с. 132–133.

Здесь сказано много интересного. Во-первых, Артур объявлен «родственником» Константина Великого, матерью которого была Елена. Именно царица Елена нашла крест Христа, в честь чего был установлен праздник Воздвижения Креста. Скорее всего, часть сведений об Артуре является отражением событий из жизни Дмитрия Донского = Константина Великого. Поздние хронисты забыли об этом тождестве и стали рассуждать «о родственных связях». Во-вторых, сказано, что Артур принадлежит римскому императорскому роду. Все верно. Как Андроник-Христос, так и Константин = Донской были императорами Рима, то есть Руси-Орды. Летописцы путали события конца XII и конца XIV века.

• Стоит также отметить, что в хронике Гальфрида противником Артура выступает римлянин Луций. А в другом фантомном отражении, противником Константина I выступает Лициний. Имена ЛУЦИЙ и ЛИЦИНИЙ достаточно похожи.

• Интересно, что, согласно Гальфриду, конфликт Артура с Луцием описан как противостояние бриттов и Рима. Все правильно. Римлянин Луций = хан Мамай возглавлял царских христиан, отстаивавших права царской династии XII–XIV веков не только на всю Империю, но и на верховенство в религиозной сфере. А Артур = Дмитрий Донской возглавил апостольских христиан, желавших перемен в государстве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.