Миф «национального государства». Оранжевые ведут Украину к развалу

Миф «национального государства». Оранжевые ведут Украину к развалу

Стало уже привычным, что президент Украины постоянно говорит о «моей нации», подразумевая при этом отнюдь не политическую нацию в европейском понимании, а воображаемое этническое сообщество — некий националистический конгломерат, на создание которого брошены огромные бюджетные средства и вся сила государственно-репрессивного аппарата.

Совершенно очевидно, что именно цели создания «оранжевой нации» и посвящена деятельность главы государства; остальные вопросы (экономика, благосостояние населения, размеры зарплат и пенсий, соблюдение прав человека) по сравнению с этой акцентуированной сверхзадачей не имеют ни малейшего значения. Не менее очевидно и чем завершится подобное хуторянское эрзац-мессианство — крушением и развалом государства.

Этнос, нация, государство

Существует огромное количество определений понятия «нация», что само по себе свидетельствует о том, что ни одно из них не является (и не может быть) исчерпывающим. Все дефиниции можно свести к двум типам: нация тождественна этносу; нация — общность проживающих на территории одного государства людей с общими социально-экономическими (а также, возможно — но необязательно, — культурно-политическими и духовными) интересами.

Если для первого типа единственным признаком нации является кровь (племя), то второй рассматривает ее как «суперэтнос» — т. е. совокупность этносов, взаимосвязанных общностью территории. Суперэтнос всегда полиэтничен, его даже более правильно рассматривать как внеэтническую категорию.

Определение нации, исходящее из признака племенной общности, все менее употребляется в современной политологии; используют его, как правило, политики национал-маргинального лагеря. Еще Константин Леонтьев в работе «Византизм и славянство» охарактеризовал бессмысленность использования этнического признака при определении нации и неоправданность игнорирования фактора общности мировоззрения: «Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей? За что его любить? За кровь? Но кровь ведь… ни у кого не чиста, и Бог знает, какую кровь любишь, полагая, что любишь свою, близкую. И что такое чистая кровь? Бесплодие духовное! Все великие нации очень смешанной крови… Любить племя за племя — натяжка и ложь».

Особенно интересно пророческое высказывание этого великого философа и видного российского дипломата ХIХ в. относительно разрушительности принципа трактовки национальности как племенного объединения и курса на создание «национального государства» (что стало в дальнейшем причиной краха многих государств и может сыграть роковую роль для Украины): «Идея национальностей чисто племенных в том виде, в каком она является в ХIХ веке, есть идея, в сущности, вполне космополитическая, антигосударственная, противорелигиозная, имеющая в себе много разрушительной силы и ничего созидающего, наций культурой не обособляющая; ибо культура есть не что иное, как своеобразие».

Нельзя не согласиться с принявшим перед смертью монашеский постриг мыслителем и относительно неправильности видения языка как объединяющего начала нации, что так упорно пытаются доказать «оранжевые»: «Язык? Но язык что такое? Язык дорог особенно как выражение родственных и дорогих нам идей и чувств. Антиевропейские блестящие выходки Герцена, читаемые на французском языке, производят более русское впечатление, чем по-русски написанные статьи «Голоса».

Сейчас общепризнанным во всем цивилизованном мире является определение нации как совокупности граждан государства, а национальности — как синонима гражданства. Приводимое определение подтверждается опытом истории: ведь первые политические нации появились только в ХVIII в. — в обеих Америках и Франции, когда признак общности интересов полностью победил «зов крови».

Вне признака общности интересов нация становится понятием иллюзорным. Данной проблеме посвящена монография авторитетного американского политолога Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества: размышления об истоках и распространении национализма». Он совершенно правильно отмечает сугубую умозрительность наций, что объясняет широкие возможности националистического мифотворчества.

Что касается дефиниций государства, то их еще больше, чем дефиниций нации; большинство политологов сошлись на том, что невозможно дать исчерпывающее определение. Многие философы и историки начиная со времен античности — Платон, Аристотель, Плутарх, Солсбери, Гоббс, Спиноза, Руссо, Гегель — сравнивали государство с живым организмом, в котором доминирует не статика, а развитие. Таким образом, любое насилие над его сущностью (в первую очередь — попытка сделать государство «национальным») чревато гибелью государственного организма.

Если исходить из современного определения нации, то логично считать государство организацией общества, объединенного совокупностью общих интересов, внешним и внутренним суверенитетом. Этнический фактор может присутствовать в качестве основы государственного строительства, но не более чем как исключение в силу сложившихся особых исторических условий (в основном в небольших моноэтнических государствах). Подавляющее большинство государств полностью исключают его из государствообразующих факторов, тем более неприемлемо насильственное приведение граждан под единую унифицирующую идеологию на основе этнических псевдоценностей.

Пока государство не пытается делать основой внутренней политики этнический фактор, оно развивается и укрепляется. Достаточно привести пример Римской империи, достигшей вершины могущества благодаря тому, что понятие племенной принадлежности полностью игнорировалось.

Государства же, делавшие этнический признак основой жизнедеятельности, были заведомо обречены. Если взять другую империю — Австро-Венгрию, — то она распалась вследствие многолетней политики онемечивания, сделавшей ранее лояльных подданных других национальностей последовательными врагами Габсбургской монархии. В империи, самоубийственно стремившейся стать «национальным государством», они видели уже не общий дом, обеспечивающий их безопасность и свободное развитие, а враждебную силу, пытающуюся отнять наиболее ментально значимые понятия — прежде всего родной язык и культуру.

Украина как империя

Если применить к Украине понятия нации и государства, то можно сделать несколько очевидных выводов. Наиболее важный из них касается отсутствия украинской политической нации. Она не существовала и до 2004 г., но ее образование в будущем не исключалось, и государство этому процессу способствовало. При Леониде Кучме страна интенсивно развивалась, и на этой основе возможно было объединение разных регионов. Разумеется, и в то время не было оснований говорить о создании духовной общности юго-востока и запада, но это не означало невозможности сосуществования в рамках одних государственных границ. В конце концов валлоны и фламандцы в Бельгии или англофоны и франкофоны Канады не стремятся создать для себя объединяющую идеологию и общие духовные ценности, но общность экономики и уважение прав друг друга не дает этим государствам исчезнуть, несмотря на все имеющиеся противоречия. Если экономические интересы данных групп населения не станут антагонистичными, а одна из групп не начнет прямо нарушать права другой, государственное единство как Бельгии, так и Канады сохранится, несмотря на все усилия сепаратистов.

Пока Мадрид не начал проводить экономическую политику, затрагивающую интересы своих подданных в Латинской Америке, те чувствовали себя испанцами. Но вследствие нарушения их прав колонисты ощутили себя новой нацией, для которой жизненно необходимой стала государственная независимость. То же самое происходило и с англичанами Северной Америки, которые при соответствующих обстоятельствах неожиданно осознали себя американцами.

Благодаря титаническим усилиям Ющенко мы можем наблюдать подобный процесс и на юго-востоке, значительная часть населения которого все более начинает рассматривать себя как отдельную политическую нацию вне не только ющенковской «трипольской» нации, но и украинского этноса.

В целом, по канадскому и бельгийскому образцам, более десяти лет поддерживалось и единство Украины, представляющей тип классической империи. Правда, уникальность нашей страны в том, что империя была образована не в результате естественного роста, а благодаря геополитическим прихотям погибших империй, составной частью которых она была. Украинская империя состоит из регионов с настолько этнически, духовно, исторически, культурно и ментально разнородным населением, что единственной возможностью его объединения является проведение имперской политики, т. е. политики государственнической, а не националистической.

Другими словами, необходимо априори устранить малейшие попытки создания «национального государства», культурной, языковой и религиозной унификации, объединяя граждан исключительно общностью прагматических, а лучше прямо сказать — меркантильных интересов. Имперское государство должно обеспечивать своим подданным безопасность и не ограничивать внутреннюю свободу, в том числе свободу регионов, что может гарантировать только федерально-земельное устройство. Мудрые правители, начиная с римских императоров, это прекрасно понимали. И потому центр всегда ограничивался минимумом необходимых функций, что только укрепляло имперское единство.

Например, Россия после присоединения Бухары или Хивы не вмешивалась в их внутреннее управление, что сделало в Средней Азии позиции империи на многие десятилетия нерушимыми и нейтрализовало непрекращающиеся английские интриги по подготовке антирусского восстания. Аналогичной была и политика в отношении Финляндии, но как только в Петербурге возобладала линия на русификацию Великого княжества Финляндского, это породило настолько мощное противодействие населения, что оно стало весомым фактом революционизирования и дестабилизации всего государства.

До майдана стабильное социально-экономическое развитие в той или иной степени снимало историко-ментальный и духовный антагонизм между регионами, и сглаживание противоречий было одним из стратегических направлений президентской политики. Но оранжевый путч похоронил намечавшееся прагматическое единство Украины. Новый президент сделал все, чтобы большая часть регионов почувствовали себя угнетаемыми и унижаемыми государственной властью, т. е. тем же «национальным» государством, о приоритете интересов которого истерично твердит официальная пропаганда.

В экономическом плане власти просто заставляют промышленно развитые регионы юго-востока ощущать себя париями из-за рассчитанно несправедливого распределения бюджета. За счет поступающих бюджетных средств (состоящих в основном из отчислений юго-востока) Галичина имеет возможность штамповать памятники Бандере и содержать социальную сферу. А бывшие ударной силой переворота псевдопьемонтцы в массе своей работают в ЕС и никаких налогов в Украине не платят. Показательно и последнее абсурдное предложение Ющенко засчитывать в трудовой стаж для начисления пенсии годы остарбайтерства в Европе без взносов в Пенсионный фонд. Оно заставит всех, кто работает в своей стране, регулярно пополняя Пенсионный фонд, почувствовать себя обворованными.

Таким образом, власть не только не пытается объединить регионы экономическим фактором, но и разделила их на обираемые и привилегированные.

Напротив, в политической сфере решающим является голос Галичины, в то время как избиратели других регионов видят, что их мнение игнорируется.

Еще более очевидно различие интересов в области духовной. Если предыдущий президент старался вообще не трогать чрезвычайно чувствительную духовную сферу, то Ющенко ведет откровенный и беспощадный крестовый поход против большей части Украины. Он уже не скрывает, что его целью является навязывание Великой Украине, юго-востоку и Крыму галичанских застарелых комплексов русофобии и ненависти к православию.

Взаимная несовместимость менталитетов разных частей формально единого украинского этноса настолько велика, что можно смело утверждать о формировании в нем нескольких наций. Запись «украинец» в документах и переписях ни о чем не говорит, для большинства это просто признак наличия украинского паспорта. Никак нельзя назвать представителями единой нации украинца юго-востока (чьи предки служили в Русской и Советской армиях), считающего родной общую русско-украинскую культуру, и того, кто радостно приветствует открытие памятников СС «Галичине» и жаждет дальнейшего ограничения прав русскокультурных сограждан. Если даже ограничиться узкоэтническим фактором, то украинец юго-востока не имеет почти ничего общего с галичанами, этногенез которых происходил в других государствах. Присоединение Сталиным в сентябре 1939 г. Восточной Польши диктовалось причинами военной и геополитической целесообразности, но никак не взаимной тягой к воссоединению двух разных народов. Недаром чисто декларативной была и разрекламированная «Злука» 1919 г., и не случайно Петлюра с легкостью уступил в 1920 г. Пилсудскому территорию бывшей ЗУНР (что оставило равнодушными подавляющее большинство восточных украинцев).

Не более оптимистичными будут и выводы относительно наличия в Украине после 2004 г. государства. Нет ни одного из необходимых элементов его существования. Нет единого общества: оно расколото, в том числе по территориальному признаку. Нет общих интересов — зато присутствует их явный антагонизм, опять-таки преимущественно по территориальному признаку. Не приходится говорить и о внешнем и внутреннем суверенитете: ни одного мало-мальски серьезного решения оранжевый режим не принимает без одобрения или прямого указания вашингтонского патрона. В нынешнем виде Украина практически превращена в управляемый извне протекторат, с руководством, лишь условно имеющим легитимность.

Если говорить о проведении Ющенко имперской политики, то за основу берется австро-венгерская модель, характеризуемая намерением превратить полиэтничную империю в «национальное государство». Юго-восток здесь играет роль Чехии, представлявшей собой в начале ХХ в. один из наиболее развитых регионов дуалистической монархии. Кроме выкачивания из земли Святого Вацлава средств в пользу собственно Австрии, монархия еще и активно навязывала немецкий язык в качестве единственного государственного, не давала развиваться чешской культуре, преследовала сторонников славянского единства.

Курс на нацистский протекторат

Разрушая выстроенную при предыдущем президенте государственность, Ющенко выходит и за рамки этнонационализма. Если для этнонационализма догмой является отстаивание интересов всех представителей своего этноса, то для президента здесь имеются принципиальные исключения. У «оранжевых» этнический признак в государственной политике является определяющим, но не единственным: из этого правила могут делаться исключения — по образцу нацистов, которые ввели институт «почетных арийцев», довольно широко применявшийся для полезных рейху людей. Известно высказывание по этому поводу рейхсмаршала Геринга, заявившего: «Я сам определяю, кто еврей в моем штабе».

И в Украине особо преданные «почетные арийцы» назначаются режимом на высшие государственные посты и стремятся доказать свою преданность рвением, ничуть не уступающим ражу галичанских политкомиссаров. Они, правда, забывают, что по миновании надобности с изменниками, как правило, расправляются. Можно вспомнить хотя бы судьбу руководства и полиции юденратов, неизменно расстреливаемых после окончательного уничтожения гетто.

Но главное — в другом: для Ющенко этнический признак обязательно должен дополняться принятием его неоязыческой идеологии ненависти. Даже 100 %-ный этнический украинец для него враг и «манкурт», если не разделяет параноидальную русофобию и «евроатлантические» ориентиры.

Ющенко, конечно, не перестает от такой идеологической избирательности быть националистом, но его национализм определенно приобретает мифологические черты. Реально он является не украинским, а галичанским националистом, но стремится к большему масштабу. Его национализм — это национализм несуществующей и никогда не существовавшей нации, пусть при этом этнические характеристики и считаются фундаментальной ценностью.

В интересах конструирования новой нации Ющенко придумывается искусственный язык, основанный на галичанском диалекте, полонизмах и механических заимствованиях из западноевропейских языков. Разрушением классического украинского языка реализуется цель полного разрыва с русским, для чего даже обдумывается вариант перехода на латиницу.

Делается все и для разрушения традиционного православия с заменой его фантомом антихристианской «национальной Церкви» как основы духа создаваемой нации. Показательно, что чрезвычайно обеспокоенная будущим украинского православия г-жа Чумаченко является давней адепткой основанной в США тоталитарной секты «Рідна українська народна віра»(РУНВіра), которая Дажбога считает верховным божеством, а Украину (подобно действующим под покровительством СБУ неонацистам) — «колыбелью белой расы».

Специально выстраивается целостная идеология будущей нации, что и объясняет гиперактивность Ющенко в совершенно фантасмагорических мероприятиях, наподобие выбрасывания миллиардов на монументы в разгар кризиса. Руководителем обанкротившейся «Нашей Украины» определены реперные точки создания новой нации, задуманной как этноидеологический симбиоз.

Подобный симбиоз пытался реализовать и Гитлер, который, будучи крайне неудовлетворен идеологическим состоянием, в каком он получил немецкую нацию, расправлялся с недовольными нацизмом «арийцами» не менее жестоко, чем с представителями «неполноценных народов».

Основным консолидирующим центром нациестроительства в Украине избрана трагедия великого голода 1932–1933 гг., призванная выработать комплекс жертвы и ненависть к обозначенным внешним и внутренним врагам. И здесь Ющенко совершил плагиат у Третьего рейха. Центром гитлеровской нацификации была легенда об «ударе в спину», в которой немцы представлялись невинной жертвой французов, англичан и прислуживавшей им «пятой колонны». Культивировалась идея, что в Первой мировой войне Германия не потерпела поражение, но была вынуждена из-за действий «антигерманских сил» подписать позорный мир, что имело следствием массовое вымирание (термина «геноцид» тогда еще не было) немцев от недоедания.

Последний шанс Украины

Ющенко видит будущую Украину как заповедник агрессивно-пещерного национализма, что неприемлемо для большинства населения. Все более ощутимое неприятие целыми регионами курса создания «нации» вызывает окончательный переход режима к репрессивным методам навязывания оранжево-коричневой идеологии — неважно, относится ли это к политической партии, маленькому русинскому народу или к каждому гражданину с антифашистскими убеждениями.

Единственным фундаментальным отличием ющенковской политики от национал-социалистической является то, что фюрер строил рейх как самостоятельное государство, в то время как Ющенко мечтает «отнести» сохранившиеся жалкие остатки суверенитета в НАТО.

Дальнейшие действия «оранжевых» по созданию «моей нации» и «национального государства», построенного на тоталитарной мифологии, не пройдут так же легко, как в Германии 30-х. Миллионы людей прекрасно понимают, что лично им принесут окончательное установление национал-тоталитарной диктатуры и появление государства, построенного на принципах этнического превосходства и идеологического безумия. Психопатическая приверженность Ющенко к палачам вроде Шухевича и Бандеры, видевшим Украину частью гитлеровской «новой Европы» с властью, «которая должна быть страшной», рисует будущее абсолютно ясно. На дальнейшее победное шествие сторонникам данного курса рассчитывать не приходится, и отпор наследники ОУН-УПА неминуемо получат. Если ведущие политические партии не возьмут в свои руки Сопротивление этнофашизму «национального государства» — найдутся настоящие лидеры из народа.

История прошлого века свидетельствует: любое нацистское государство недолговечно, а его создатели неизбежно понесут кару за совершенные преступления против человечества. Долг политиков, понимающих свою ответственность перед будущим, — покончить с наступающим национализмом объединенными усилиями. Только это сохранит Украину от силового противостояния, даст шанс построить государство на принципах равенства прав всех граждан вне зависимости от этнической принадлежности, вероисповедания и идеологических предпочтений.