II Песни, собранные П. В. Киреевским

II

Песни, собранные П. В. Киреевским

Изд. О. Л. Р. С. 1868.

Он (татарчонок) и бьет доброго молодца (Илью), не жалует;

Дал он ему девять ран,

Десятую хотел смертную:

Ударил он его в ретиво сердце.

Вып. I, 1, 3, 47–50. Стр. 5.

Слова Путятина Путятовича: Вели там ему убить зверя лютого,

Зверя лютого, сивопряного, лихошерстного;

Вели вынуть из него сердце со печенью.

Вып. III. Данило Ловчанин, 39–41. Стр. 29.

А с того время-часу захворала скорбью недоброю,

Слегла княгиня (Апраксевна) в великое во гноище.

Вып. III. Сорок Калик со каликою, 3, 232–234. Стр. 96.

У Ильи был оберег[27] полтора пуда,

Полтора пуда был с четвертью…

Вып. IV, 3, 165–166.

Скакал ему (Добрыне) татарин на белы груди,

Порол ему белы груди,

Вынимал сердце с печенью.

Вып. IV. С каких пор перевелись витязи на Святой Руси, 73–75. Стр. 110.

И летал ворон на синё море

Приносил мертвой и живой воды;

Вспрыскивал Алеша Добрыню мертвой водой,

Сросталося тело его белое,

Затягивалися раны кровавые;

Вспрыскивал его живой водой,

Пробуждался молодец от смертного сна.

Вып. IV. С каких пор перевелись витязи и проч., 140–148. Стр. 112.

Аника говорит Смерти: Я казну свою расточаю

По тем церквам по соборным,

По тем тюрьмам-богадельням…

Вып. IV. Аника Воин. Стр. 125.

И Смерть вынимала пилы неувидимы,

И подпилила у Аники в руцах и в нозях становные жилы…

Вып. IV. Аника Воин, 4, 68–70. Стр. 131.

Сослал господь по Аникину душу

Двух ангелов, двух архангелов,

И вынули Аникину душу

Сквозь рёбер-костей…

Вып. IV. Аника Воин, 4, 185–190. Стр. 135.

Известно, что янтарь ценился у древних не по одной красоте, а именно как снадобье и лекарство, носившееся в амулетах: так и у нас янтарь был издревле не только любимым ожерельем, но вместе оберегом шеи и груди, и всего тела; самое название ладонки едва ли не происходит отсюда же, от латыря (латырка, латонка) и только развитие христианства ввело сюда ладан… Псковичи, торговавшие с древним славянским прибалтийским союзом, с Ганзою, поют в том же Стихе, Голубиной книге:

Белый Латырь камень всем камням отец:

С под камешка с под белого Латыря

Протекли реки, реки быстрые,

По всей земле, по всей вселенной,[28]

Всему миру на исцеление,

Всему миру на пропитание.

Известно, что по народному представлению море и море-Окияя есть источник для всех рек; а на этом море лежит Латырь, и Латырь целебный: отсюда, из-под того камня, все реки, отсюда целения…читаем в одном из списков Голубиной книги, ближайших к Свиткам Иерусалимским:

Камням камень-мать

Кармаус камень Илитор (илектрон):

И лежит он у моря Тёплого,

На восточном устье Волгском;

А коя рыба с моря пойдет

И о камень потрётся,

И на Русе той рыбы ловцам не добыть,

И птицам ее не убить,

И того году смерти ей не будет…

Здесь, хотя поприще действия перенесено уже к Черному морю, а с развитием торговли даже к Хвалынскому, или Каспийскому, но в основе те же представления об Алатыре, его чудодейственной и целебной силе, даже о трении, этом поразительном для древних свойстве янтаря, давшем в позднейшей науке имя электричеству.

Вып. IV. Примечания. Стр. II.

Он (Суровей) стегал коня по крутым бедрам,

Простегал кожу ровно до мяса,

А мясо рвал до белых костей…

Вып. IV. Примечание о Суровце Суздальце.

Стр. XXIX.

Между столпотворением, от которого разделились и пошли народы, а вместе пошел и народ славянский со своим Дажбогом, до первых веков по Р «ождеству» Х «ристову», когда славяне упоминаются, и до IX века, когда начинают говорить об себе на поприще положительной истории, лежало времени немало и не могли славяне наполнить его одной праздностью и бездействием… Вып. IV Примечания LXX.[29] М. П. Погодин некогда получил от г. Меледина из города Семенова и поместил в «Москвитянине» (1843, № 12, стр. 507–511) следующие о сем деле любопытные предания: «В Нижегородской губернии, в Макарьевском уезде, в 40 верстах от города Семенова, есть село Владимирское, Люнда тожь. Близ села за полем красуется озеро Светлоярое, из которого вытекает небольшой источник… Поутру обыкновенно с благоговением умываются святой водицей из Светлоярого озера и пьют ее, как для исцеления от болезней, так и для предохранения от тяжких недугов души, соблазнов мира и козней лукавого; после непродолжительной молитвы расходятся посмотреть, где находится подземная обитель царствующих там угодников. В простые дни многие приходят к этому озеру, чтобы послушать… рассказов у пустынников, которые, пришед туда по усердию, выкапывают в земле землянки и подолгу живут там, пропитываясь подаянием от приходящих на молитву, из коих каждый ставит себе в обязанность принесть с собою несколько хлеба, свеч и денег. Тогда-то эти пустынники… складывают целые повести чудесного, как самовидцы, приходящих укладывают на ночь ближе к озеру и заставляют их вслушиваться, приложив уши к земле. Уверяют между тем, что тот больше услышит чудесного, кто больше имеет усердия к этой святыне, …и что усердных берег этого озера ночью убаюкивает, качая их, как детей в люльке, что, говорят они, все усердные люди чувствуют сами.» Стр. CXXI.

И расплатился Василий с попами и с дьяконами;

И которые старцы при церкви живут,[30]

Дает золотой казны не считаючи…

Вып. V. Василий Буслаев, 4, 196–199. Стр. 29.

Она (Авдотья Ивановна, жена Терентьища) с вечера трудна-больна,

Со полуночи недужна вся;

Расходился недуг в голове,

Разыгрался утин[31] в хребте,

Пустился недуг к сердцу,

Опустился недуг ниже пояса,

Во те ли во нижни во черева…

Вып. V. Гость Терентьище. 25–30.

Слова Терентищи: А кто бы де недугам пособил,

Кто недуги бы прочь отгонил,

От моей молодой жены,

От Авдотьи Ивановны,

Тому дам денег сто рублев —

Без единыя денежки.

Вып. V. Гость Терентьище. 70–75. Стр. 56.

Говорит князь Роман сударь Митриевич:

«Ты не плачь, княгиня Марья Юрьевна,

Юрьевна ты, Лебедь Белая!

Я как съезжу в далеко-чисто поле,

Так сыщу там много знахарей,

Что могут тебе рассудить твой сон».

Вып. V. Князь Роман. 2. 20–25. Стр. 97.

Скоро повел (Малюта Федора Ивановича) за Москву-реку

К этому месту ко Лобному

Ко этой плахе ко липовой,

Грозными казнити казнями

Очи вынимать косицами[32]

Язык вырезать из темени.

Вып. VI. Царь хочет убить сына. I, 55–60. Стр. 57.

Тут воскрикнул наш Грозный Царь

Царь Иван Васильевич:

«Есть у меня лекари и дохтуры?[33]

Лечите дядюшке ногу правую,

А с Малютки Скурлюткина

Снимите с живого шкуру!»

Вып. VI. Царь хочет убить сына. III, I, 159–165. Стр. 66.

Возговорит (Иоанн Гр «озный») громким голосом:

«Подайте мне первого дохтура,

Залечал бы ему ногу в три часа!» (Миките Романовичу)

Вып. VI. Царь еще женится. 117–120. Стр. 113.

Говорит Майстрюк:…«Как я сяду на калиновом мосту,

Да буду брать пошлину:

Со стариков похоронное,

Со старух повивальное»…

Вып. VI. Царь еще женится. III, 3. 38–41. Стр. 130.

Умертвил себя Борис с горя ядом змейным,

Ядом змеиным, кинжалом вострыим.

Вып. VII. Убиение Царевича Димитрия. 2, 28–29. Стр. 3.

Ее (Оленушку Клементьевну, жену Терентия) с вечера недуги берут,

К полуночи ее немочь бьет,

К белой заре лихорадка трясет,

Немочь-то черная,

Лихорадка красная:

Пухота, подживотна скорбь.

Тут возговорит жена молода

Оленушка Клементьевна:

«Ой ты гой еси, Терентий гость,

Ты славен-богат человек!

Что ты мастеров не спрашиваешь,

Подмастерьев[34] не допытываешь?»

Вып. VII. Прибавления. Терентий гость. 6 — 18. Стр. 48.