Зачатие во сне

Зачатие во сне

Как солнце на рассвете мучительно проникает в холодный камень скалы, как весна своей робкой капелью на одно лишь мгновение растопит зимние льды, так хрупко и почти незаметно среди смуты русского времени, в черной дыре вдруг слабо сверкнет светоносный дух, промчится и скроется ясный сокол русской истории.

Путина на замену Ельцина выбирали скрупулезно и тщательно. Отсевая многих негодных, его просматривали сквозь множество светофильтров. Исследовали его генезис, изучали поведение в спецслужбах, в период перестройки, в гиблые дни ГКЧП, в придворном окружении Собчака. Его изучали олигархи, сам Ельцин, члены его семьи, референты за океаном, управляющие российской политикой.

Остановились на Путине, полагая, что он является идеальным продолжателем дела Ельцина, лоскутком из ельцинского пиджака. Будет послушной преданной марионеткой в руках олигархов и заморских правителей. Три раза Березовский предлагал Путину стать президентом России. И три раза Путин отказывался. Трижды тайный гений государства Российского стучался в дверь Путину. И тот трижды его не пускал. Пока, наконец, не открыл дверь. Дух, невидимый миру, влетел и отождествил себя с Путиным.

Государства не было, а была гигантская скользкая лужа, расплывшаяся между трех океанов, мертвая бесхребетная медуза, истлевавшая на отмели. Длилась черная ночь, в которой сгинула русская цивилизация. Но в этой ночи состоялось зачатие. Дух явился, вселился в русское время. В лице Путина обрел своего носителя, свил гнездо в его сердце. Этот дух пробивал себе дорогу в истории взрывами московских домов, Второй чеченской войной, страшными боями в горах. Тогда Путин, напрягая все силы народа и армии, перечеркивал хасавюртовский мир. Закупорил страшную пробоину, в которую утекала последняя энергия раненой полумертвой страны.

Победа во Второй чеченской была первой победой нового государства Российского, где тайный дух впервые себя обнаружил. Победоносец Путин прилетел на истребителе в усмиренный Грозный и среди развалин и темных воронок, среди горящих нефтепроводов и не просевших могил принял парад победы. Там, на этом параде, состоялось венчание Путина на царство. Не в Успенском соборе среди песнопений и патриарших благословений, а под жесткими взглядами воинов, у которых не зажили еще ожоги и раны.

Во время чеченских войн у России появились свои новые святые и полководцы.

Евгений Родионов принял смертную муку, но не предал веру и Родину, стал русским святым. Воины Шестой воздушной-десантной роты, что легла костьми на пути врага, были ротой свято-мучеников. Шаманов и Трошев были победоносными полководцами. А если у народа есть святые и полководцы, значит, у народа есть государство.

Мы помним, как Путин на празднике спецслужб в окружении офицеров разведки перед телевизионными камерами произнес: «Считайте, что задание Центра выполнено, внедрение в банду состоялось». Все посмеивались над этой рискованной и не слишком удачной шуткой. Но это было публичное признание в том, что он утвердился в своей роли русского государственника, что им начата работа по воссозданию государства среди черной враждебной тьмы.

Эта тьма продолжала действовать, присылала своих страшных гонцов, громоздила катастрофы и беды. Взорвался «Курск» – символ красной империи, советский «Наутилус». И его крушение должно было подтвердить испепеление русской цивилизации, отнять у народа последнюю надежду на воскрешение Родины. Но горе сплотило народ вокруг трагической лодки. Там, в черном холодном корпусе, среди ледяного рассола, ядовитого дыма, плавающих в воде мертвецов последний моряк, умирая, послал на волю записку. Он писал: «Не надо отчаиваться». Он утешал не только любимых и близких. Он утешал весь народ, умоляя его не терять надежды – надежды на то, что великое государство восстанет.

Путин прилетел на север на военно-морскую базу, где собрались рыдающие вдовы и матери. Он стоял среди этих слез и рыданий: бледный, немой. Он сознательно поместил себя в этот жуткий очаг страданий, безутешного горя. Он терпел невыносимую боль. Обретал с этой болью стоицизм и незыблемость. Это был ритуал, на котором он отождествлял себя с народом во всех его несчастьях и горестях, во всех грядущих победах. Именно тогда, среди женских рыданий он понял, что Россия для него – это судьба. И лишь позднее, на Валдайском форуме, произнес это вслух.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.