а) Рачковский, Головинский и Ко

а) Рачковский, Головинский и Ко

«Сионские Протоколы» перестали для нас быть тайной. Плагиат несомненен. Подлог доказан. Но кто автор подлога? Каковы его цели и мотивы?

Вопрос этот был разрешен свидетельскими показаниями. Ибо нашлись свидетели совершения подлога;

В «American Hebrew», (№№ 15 и 16, 1921 г.) по поводу «Сионских Протоколов» были напечатаны беседы с княгиней Радзивилл и с г–жой Генриеттой Херблет. На ту же тему, за подписью княгини Радзивилл, была напечатана статья в мартовской книжке «Revue Mondiale», совпадающая с интервью, напечатанном в «American Hebrew». Наконец, княгиня Радзивилл выступила в Бруклине с публичным докладом о происхождении «Сионских Протоколов»; отчет об {43} этом докладе был помещен во многих американских газетах.

Княгиня Радзивилл принадлежит к старой русской аристократии. Она много писала по русским и иностранным вопросам.

Княгиня Радзивилл видела рукопись «Сионских Протоколов» тогда, когда над нею производились операции в Париже агентами русской Охранки. Вот что говорит по этому поводу княгиня Радзивилл:

Уже после убийства Александра II, сын и наследник его Александр III был крайне огорчен тем, что убийство отца всецело было подготовлено и осуществлено русскими, и в частности русскими, принадлежащими к высшему классу общества. Вожди консервативной партии всячески старались убедить Александра III в том, что убийство его отца вызвано еврейскими интригами, направленными на уничтожение всех монархов.

Задачу убедить государя взял на себя ген. Оржевский, игравший тогда в департаменте политической полиции большую роль.

Были посланы агенты в Париж, и поручено им изготовление всяких документов. Агенты эти выполнили работу тщательно и ловко. Они перерыли старые книги, использовали выдержки из сочинений еврейских философов и искали в летописях Великой Французской Революции подходящий материал. Цель работы их состояла в том, чтоб доказать, что еврейство заключает в себе банду убийц, стремящихся к ниспровержению властей, основ строя, во главе которого стоял Александр III.

Не имея прямого доступа к царю, ген. Оржевский пытался добраться до него через начальника конвоя, генерала Черевина. Черевин отказался участвовать в интриге.

Один из парижских докладов остался в архиве Департамента полиции.

После японской войны и первой русской революции агенты русской тайной полиции снова задались целью {44} влиять в том же смысле на царя.

Требовалось найти доказательства того, что pyccкие довольны режимом.

Кто–то вспомнил о документе Оржевского, хранившемся в Департаменте полиции. Документ этот разыскали и подвергли рассмотрению. Его признали годным для пользования. В Париж послали агентов, поручив им дополнить и переработать рукопись, с целью придать ей более современный характер.

Лица, на которых возложено было поручение, были: прежде всего «знаменитый» начальник русской тайной полиции в Париж Рачковский, затем Манасевич–Мануйлов, и наконец, Матвей Головинский, мать которого была крупной помещицей в Уфимской губернии, где у нее было имение.

Свой рассказ г–жа Радзивилл относит к 1904–1905 г. г.

«Я жила тогда, — говорит княгиня Радзивилл, — в Париже. Головинский явился ко мне с визитом. Я приняла его, как человека, с матерью которого я была хорошо знакома; но мне не было тогда известно, что он служит в тайной полиции.

«Однажды он показал мне и нескольким приятелям сочинение, над которым он работал с Рачковским и Мануйловым. Он сказал, что книга эта имеет целью установить существование обширного еврейского заговора против общего мира. Единственным средством бороться с этим заговором было, по его мнению, выселение всех евреев из России…

«Мне неоднократно пришлось видеть эту рукопись; видели ее и некоторые мои друзья, среди которых была одна американка, — находящаяся сейчас в Нью–Йорке.

«Рукопись эта была составлена на французском языке и писана рукой, но разными почерками, на желтоватой бумаге. Помню отчетливо, что на первой странице было огромное синее чернильное пятно.

«Позднее я узнала, что рукопись эта целиком включена Сергеем Нилусом в знаменитую книгу, напечатанную в типографии Красного Креста в Царском Селе…

Упоминаемая княгиней Радзивилл американка, {45} г–жа Генриетт Херблет имела беседу с сотрудником «American Hebrew» (№ 16, 4 марта 1921 г.), которому она подтвердила заявление княгини Радзивилл о том, что «Протоколы» сочинены тремя агентами тайной русской полиции, Рачковским, Манасевичем–Мануйловым и Головинским, с целью сделать евреев козлом отпущения за революцию. Она встречалась у княгини Радзивилл в Париже с Головинским, который туда приходил прямо из Национальной Библиотеки, где делалась компиляция, имея при себе рукопись.

«Помню тот раз, — сказала г–жа Херблет, — когда он пришел с законченной рукописью; помню, она была на французском языке, но писана разными почерками. Она была на желтоватой бумаге и перевязана белой лентой. На первой странице было большое синее пятно… Я — антисемитка. Когда я услышала про «Сионские Протоколы» и прочитала о них, я немедленно раздобыла себе эту книгу. Мне тогда не приходило и в голову, что она может находиться в какой–нибудь связи с моими парижскими друзьями. Но как только я раскрыла книгу, я немедленно сказала себе: «А, я вижу моего друга Головинского»,… Не подлежит сомнению, что документ Головинского и «Протоколы» — одно и тоже».

Совпадением свидетельства двух дам, из которых одна признает себя антисемиткой, вполне решается вопрос об авторстве подлога «Сионских Протоколов».

«Протоколы» были сфабрикованы теми, кому это было полезно. Это было полезно русской Охране. И охранники сделали подлог.

Один из сотрудников Рачковского подтвердил С. Г. Сватикову в общей форме, что «Протоколы» созданы по заказу Рачковского («Еврейская Трибуна», № 87, 26 августа 1921 г.).

«Протоколы» могли быть окончательно сфабрикованы в годы 1895 — 1900. Уже охранники 80–х годов могли использовать все главные источники подлога. С другой стороны несомненно, что окончательная редакция «Сионских Протоколов» могла быть готова не ранее конца 90–х годов прошлого столетия. {46} В «Сионских Протоколах» упоминается о «Панаме», о Буржуа, как «масонском агенте», о «метрополитенах». Панамский скандал разразился во Франции в начале 1890 г. (министерство Буржуа образовалось в 1896 г.), а постройка метрополитена началась в Париже в конце 1890–х г.г. Кроме того, многочисленные места «Сионских Протоколов» отражают клерикально–реакционную и антисемитскую кампанию, происходившую во второй половине 90–х г. г., в связи с делом Дрейфуса и легендою о «еврейском синдикате» в защиту невинно осужденного офицера. Отсюда следует, что первоначальный текст «Сионских Протоколов» должен был быть переработан в конце 90–х г. г. прошлого столетия.

В архивах департамента полиции, в Петербурга, была найдена записка под заглавием «Тайна еврейства», датированная 10 февраля 1895 г. В этой записке развивается уже существенная идея «масоно–еврейского заговора» и «Сионских Протоколов».

Автор записки советует правительству раскрыть глаза благомыслящим элементам русского общества, «как на зловредную тайную силу, кроющуюся в еврействе вообще, так и на первенствующую роль последнего в русском революционном движении; осуществить это было бы легче всего, осветив печатно, в популярном изложении, — тайные еврейские замыслы против всего Христианского Мира и России в частности».

Не является ли эта записка одним из документов доклада Оржевского? не представляет ли она первоначальный набросок «Сионских Протоколов» перед окончательной его фабрикацией? Во всяком случае видно, что царская охрана в 90–е годы была занята проектами, относившимися к фабрикации документов против евреев.

Свидетельства княгини Радзивилл и г–жи Херблет относят окончательную переработку «Сионских Протоколов» охранниками в Париже к 1904–05 г. г., эпохе японской войны. Между всеми данными существует полное совпадение, кроме только определения даты последней редакции подлога, причем обнаруживается {47} разница приблизительно в одно пятилетии. Объясняется это видимое расхождение дат, скорее всего простою брешью в воспоминаниях обеих свидетельниц, которые в действительности наблюдали работу Головинского в Париже раньше указанного ими момента.

Капитальную важность для нас имеет тот факт, что авторство охранников в подлоге установлено.