Миноритарный акционер

Миноритарный акционер

Свой блог в «Живом журнале» Навальный начал 19 апреля 2006 года. Он не планировал с его помощью за что-то бороться, кого-то обличать или захватывать власть. Сперва он даже не собирался вести дневник как таковой. Целью была публикация текстов программы «Градостроительные хроники», которую он раз в неделю делал вместе с журналисткой Евгенией Тен на «Эхе Москвы» по мотивам работы «Комитета защиты москвичей».

ЖЖ Навального прошел три этапа – вторым этапом стало его функционирование в качестве дневника: после того, как Алексей выложил четыре передачи, он опубликовал свою фотографию с «ДА! – дебатов». Первый комментарий был такой: «Какой у тебя яркий и разнообразный днефник!». Трудно сказать, поверил ли он, но второй этап начался, и в следующие несколько лет там появлялось все: и шутки-прибаутки, и критика Явлинского, и отчеты о «Русских маршах», и фотографии из путешествий, и рассказы о политических инициативах, и даже хроники семейной жизни.

Однако главной функцией дневника для Навального стала публикация собственного мнения о важных общественных событиях. К тому времени телевизионная пропагандистская машина превратилась в главный механизм государства, и оппозиции требовались альтернативные способы распространения информации – никакие, даже самые оригинальные информационные поводы уже не позволяли ей выйти на массовую аудиторию. Навальный был далеко не первым, свой блог уже был и у коммунистов, и у беспартийных, но мало кто понимал, что с ним делать.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Причиной, почему я стал постепенно туда писать, была цензура. Другого пути не было. За границей блоги такого формата не популярны, потому что все, что мы пишем в блогах, у них пишут в газетах. У них есть нормальные СМИ. И ролики там могут появляться на телевидении. Сначала меня зафрендили знакомые – политические журналисты, политические активисты. Уже тогда это был эффективный инструмент коммуникации с журналистами, уже к тому времени было видно, как отстают партии и политики, которые не перешли к новым технологиям. Они по-прежнему делают пресс-релизы и распространяют их по факсу. Мы тоже так делали, но в 2001 году. А потом стало понятно, что достаточно написать пост в ЖЖ, и все. Все журналисты сидят во френд-ленте, и все сами возьмут. А те, кто этого не понимали, очень сильно проиграли. Изменилась технологическая платформа, где существуют новости. Даже журналисты, работающие на государство, ведут себя в блогах довольно свободно.

Со временем мой журнал сам превратился в СМИ. Если раньше я мог вообще написать все что хочу и когда хочу – хочешь, пиши про зубную боль, хочешь, месяц вообще ничего не пиши, – то сейчас я вынужден вводить странные самоограничения. Потому что ты думаешь: а ведь это за один день прочитают сто пятьдесят тысяч человек. Как они это оценят? Было бы глупо говорить, что я это все игнорирую. Блог превратился в нечто, принадлежащее не только мне. Я вынужден думать, что скажут те, кто меня поддерживают, как это отразится на наших проектах, на делах против корпораций. Все эти факторы я с некоторых пор вынужден учитывать, но, тем не менее, стараюсь повторять избитую, но оттого не менее верную максиму: „Делай, что должен, и будь, что будет“.

Никакого другого подхода, кроме морального оправдания, не существует. Никакой другой шкалы правильности, кроме соотнесения с каким-то внутренним компасом, нет. О моральном подходе, к сожалению, в России говорят в основном с иронией, это еще от Пелевина пошло. Например, знаменитое его, переиначенное из Солженицына: „Жить не по лжи. LG“. Но все равно моральный подход – единственно правильный. Сейчас, в условиях странной политологии, странной политики, постоянного предательства, то, что есть внутри у каждого человека, и есть то единственное, на чем можно стоять. Неважно, что это звучит пафосно, суть именно такая, ничего кроме этого нам не остается…»

С такими идеями в 60-х можно было выпускать «Новый мир», но к концу нулевых его блог если и не стал новым миром, то уж точно его провозвестником. «СМИ» – слишком скромное название для navaLny.LivejournaL.com на следующем этапе его существования; со временем журнал превратился в пропагандиста и агитатора. Этот этап, благодаря которому Алексей стал по-настоящему известен, начался не в один день, переход к нему происходил постепенно. Но все-таки можно выделить один пост, от 29 апреля 2008 года, открывший путь к его превращению в «главного миноритарного акционера РФ».

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

Кто на шашлыки майские, кто-то в заграничные турнЭ (есть и такие), а я поехал в город Сургут. Там, между прочим, +1 и снег. Когда уже исправят ситуацию с погодой в стране победившего барреля и нанотехнологий? Пора бы.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…После юридического я закончил „Ценные бумаги и биржевое дело“ в Финансовой академии. Но случился финансовый кризис, я проиграл те немногие деньги, что у меня были, и дальше заниматься этим так и не пришлось. К тому же, как оказалось, этим нельзя было заниматься по принципу „а вот я еще немножко трейдер“, как хобби, а посвятить себя торговле на бирже я был не готов. Однако я всегда внимательно следил за фондовым рынком, и в 2007 году решил инвестировать в ценные бумаги какие-то личные средства.

Я купил сразу все Blue chips, акции всех ликвидных российских компаний, и одновременно стал акционером всех жуликов, потому что многие большие компании в России, на мой взгляд, – жулики. Я это понимал, но все равно покупал, потому что считаю, что, например, компания „Транснефть“ – прекрасный объект для вложения денег. Если бы там не воровали, он был бы еще лучше. Но даже сейчас он хороший. И Газпром тоже. Отдельно стоит ВТБ – это, по-моему, полный трэш. Но вообще, крупные сырьевые компании, а из финансового сектора это Сбербанк – прекрасные объекты для вложений. Я это и всем иностранцам говорю, когда перед ними выступаю: в Россию нужно вкладывать, это хороший и выгодный объект для инвестиций. Только вложения влекут ответственность. Если у вас воруют, нужно биться за эффективность своих инвестиций. Биться за то, чтобы люди, которые получают твои деньги, наемные менеджеры, не были таким ворьем…»

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

У меня часто спрашивают: а сколько у тебя процентов акции такой-то компании? Я раньше не мог ответить на этот вопрос. Сейчас могу. По крайней мере, применительно к самой большой нефтяной компании России – ОАО «Роснефть».

У меня 0.00000326 % акций. Это сама Роснефть посчитала.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Когда я посмотрел дивидендную доходность, то понял, что она мизерная. Было ясно, что в России главный доход дает рост курсовой стоимости акций, но все равно, дивидендная доходность должна быть выше, поскольку у нас нет технологического сектора. Например, какие-нибудь Майкрософты платят очень мало дивидендов, потому что у них есть рост стоимости. А у нас не высокотехнологичная экономика. Всякая энергетика, нефтянка – они зарабатывают прибыль и должны ее распределять среди акционеров. У нас же этого нет. Но это еще не преступление. В конце концов, это хоть и не справедливо, но не противозаконно. Закон они нарушают по-другому…»

При советской власти государственная (то есть «социалистическая») собственность имела приоритет над частной (точнее, личной, потому что частной собственности в Советском Союзе не было). Так, наказание за угон государственного автомобиля было выше, чем за угон личного. Частная собственность появилась в России в 1990 году, и сегодня, по Конституции, все формы собственности равны. Многие государственные предприятия приобрели форму открытых акционерных обществ и, с точки зрения рынка, выступают равноправными, но не привилегированными участниками коммерческих отношений. Единственное отличие состоит в том, что большинство их акций принадлежит государству.

Однако со времен ОБХСС[32] особое отношение к государственным предприятиям никуда не исчезло, оно лишь зеркально отобразилось в рыночных условиях: их все так же мало кто воспринимает как компании, чья главная цель – получение прибыли на благо акционеров, но при этом в их отношении со стороны государства и его органов действует презумпция правоты менеджмента – ошибки в управлении не становятся причинами отставок, а хищения не влекут за собой уголовных дел. В то же время крупнейшие частные компании, образовавшиеся на осколках советской промышленности, безнаказанно нарушают права миноритариев.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Началось все с „Гунвора“. Про него всем было известно, про него все писали: что есть такой „Гунвор“, который создали несколько товарищей, которые даже не граждане Российской Федерации. Геннадий Тимченко – „наполовину“ гражданин Финляндии. Торнбьорн Торнквист – гражданин Швеции. Они создали фактически офшор, находящийся в швейцарском округе Цуг. Тимченко знакомый Путина, и я убежден, что крупнейшие компании заставили продавать нефть через него. У нас в России пять таких компаний: „Роснефть“, ЛУКойл, „Сургутнефтегаз“, „Газпромнефть, ТНК-BP. За исключением ЛУКойла, все продают значительную часть своей нефти через „Гунвор“. При этом никто не знает, по какой цене, на каких условиях, какое точно количество.

У нас самая большая страна в мире. У нас очень много ядерных ракет. У нас больше всех нефти, мы экспортер номер один. Мы против системы ПРО, и мы не поступимся своим суверенитетом ни на йоту. Но при этом главным нашим богатством торгует какая-то контора из округа Цуг, в которой сидят иностранные граждане, и на этом становятся миллиардерами. Незаконность и несправедливость этого очевидна. Но при этом понятно, что система этих людей не сдаст, потому что на этом все базируется. Всем очевидно, ради кого персонально и по чьему указанию работает Тимченко.

Как акционер я имею полное право знать о таких принципиальных вещах, и если мне кажется, что есть более эффективные пути торговли, предлагать их и выносить на обсуждение. Но поскольку информации в открытом доступе не было, мне стало интересно – как система будет корежиться, когда я приду с совершенно законными требованиями, но для них будет невозможно мне что-то ответить. И тогда я эмпирически проверил, что для всех этих компаний само слово „Гунвор“ абсолютное табу. В их переписке со мной оно даже не упоминается. Такой Тот-Кого-Нельзя-Назвать. Естественно, они мне отказали в любой информации. Тогда весной 2008-го я подал на эти компании в суд с требованием ее предоставить…»

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

Прекрасно выступил представитель «Роснефти». Чувак прямо заявил: «Мы посчитали, у этого акционера какие-то миллионные доли процента. Какой смысл предоставлять ему информацию, если он не влияет на принятия решения?».

Здесь, правда, даже судья смутилась: это, говорит, к делу не относится, дальше эту тему не развивайте.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Когда я подал в суд, то поехал в Сургут на собрание акционеров „Сургутнефтегаза“. Пришел, зарегистрировался. В зале сидят бабушки – трудовой коллектив, который уже вышел на пенсию, получил какие-то акции. Для них это собрание – главное развлечение в году. Каждого неместного видно, поэтому на меня сразу начали смотреть. Все очень удивились, зачем я приехал. Сидит президиум, что называется, седые строгие мужчины. В нем дедушка читает по бумажке: „Такой-то вопрос, доклад заслушали. Спасибо. Вопросы есть? Вопросов нет. Следующий вопрос“. Дали слово Богданову, генеральному директору. Он читает по бумажке доклад. Дальше дедушка тоже по бумажке читает: „Спасибо. По первому вопросу больше выступлений нет“. А я поднимаю руку и говорю: у меня выступление по первому вопросу. Они понимают, что в сценарии этого нет, и зависают. Потом говорят: „Хорошо“.

Выхожу на трибуну, сразу после Богданова, начинаю толкать речь. Они все в полном шоке. Начал я с того, что благодарю всех замечательных тружеников Сургута за то, что они несут трудовую вахту. Они мне, разумеется, улыбаются, но особенно интересно им становится, когда оказывается, что начальство начали ругать. В Сургуте это нонсенс. Never ever![33] Я задал вопросы по документам, которые нельзя получить, по „Гунвору“. Бабушки сначала ничего не понимали, а когда поняли, что начальство ругают, стали хлопать. Я сорвал свою долю аплодисментов. Весь президиум парализовало. Для них выступления акционеров – это нонсенс, они продолжают себя чувствовать подразделением советского министерства. Наконец Богданов сказал, что никакой „Гунвор“ не имеет никаких привилегий и что всю информацию по трейдингу они мне предоставят. Сразу обратился в зал к какому-то человеку, что вот, выдайте акционеру в перерыве все, что он хочет. К перерыву первый испуг у них прошел, и, естественно, когда я подошел к этому дядечке, он весело рассмеялся и сказал, что они мне ничего не дадут. Тогда я окончательно понял, чем буду заниматься.

Некоторые вещи вызрели еще во время движения „ДА!“. У нас тогда был проект подавать в суды по каким-то простым вещам. В защиту общественных интересов. Но по нашему законодательству это может делать только прокуратура. Поэтому нужно найти такой способ, где ты фактически можешь подать в суд в защиту всех, но от своего имени. На самом деле это можно делать по миллиону поводов, по ЖКХ и так далее. И, став акционером и увидев весь творящийся беспредел, я подумал, почему бы мне не подать в суд в защиту всех миноритарных акционеров Российской Федерации, пользуясь тем, что были нарушены мои права: меня как акционера обирают.

Если рассуждать рационально: будет ли человек, который, как я, инвестировал 20 000 долларов в акции, подавать в суд на „Газпром“, ВТБ, „Транснефть“ и остальных? Ответ – нет. Потому что все эти суды будут дороже, чем стоимость всех потенциальных дивидендов и даже всех вложений. Меня всегда возмущало, что меня обкрадывают. Но только ради того, чтобы вернуть эти деньги, я бы не стал судиться. Я не скрываю, что большая часть моей мотивации, в условиях, когда все боятся, – это судиться за весь народ. Вопрос, каким образом из России экспортируется нефть, – это не вопрос акционеров „Роснефти“ или „Сургутнефтегаза“. Это вопрос, как вообще устроена власть в России. Вопрос справедливости. Вопрос распределения национального богатства. И пафос моего подхода, когда я начал, он был ровно такой. Именно поэтому в конце 2007-го я начал писать запросы во все эти компании, и поскольку не воспринимал свою деятельность лишь как частную, то начал освещать ее в ЖЖ…»

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

Весь день провел на Газпроме, после которого в субботу пребывал в ярости, а в воскресенье успокоился и составил план операции. Пока не решил, какое кодовое имя присвоить – «Гнев и возмездие» или «Возмездие и справедливость».

К реализации приступаю уже сегодня. Бойтесь меня, газпромщики.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Следующий очевидный случай был – благотворительность „Транснефти“. Она не только монополист по транспортировке нефти, но и крупнейший благотворитель в России, один из крупнейших в мире. В 2007–2008 годах они потратили на благотворительность полмиллиарда долларов. Никто не видел даже следов этой немыслимой суммы. Как акционеру мне, конечно, стало интересно, кому они отдали эти деньги, и я потребовал элементарную вещь – чтобы они указали их получателей. Это абсолютно законно. Это благотворительность, а не коммерческая тайна.

И снова я заставил систему выйти на очевидные незаконные решения. Я с ними сужусь, про это пишет пресса, закон на моей стороне, но суды мне отказали. „Транснефть“ до сих пор не раскрывает получателей. Они на благотворительность тратят больше, чем на содержание и ремонт трубопроводов, которые им принадлежат. Это, конечно, бред, но я их заставил его формализовать.

С одной стороны, все понимают, что это за благотворительность, но с другой – ты формализуешь эти вещи. Ты приходишь и говоришь: всем выйти из тени! Они сразу не поняли, что бывает, когда ты делаешь рожу кирпичом и говоришь: а я имею право, давайте! Я играю с государством в ту игру, в которую оно в лице чиновников играет со всеми остальными.

Когда тебя останавливает гаишник и спрашивает, где твой техосмотр, его не будет интересовать, что ты вчера приехал из отпуска и поэтому не успел его пройти. Он говорит: штраф! Или взятка. Никто не будет входить в твои обстоятельства и слушать твои объяснения. И я начал играть с ними в эту игру. Понятно, что они крутые и могут нарушать правила, а меня игнорировать. Но это заставляет их идти на очевидные нарушения закона. Я заставил их занять эту позицию официально. Пока удалось раскрыть только одного получателя – фонд „Кремль-9“, который учрежден бывшими сотрудниками ФСО…»

Навальный убежден, что «благотворительность» «Транснефти» является прикрытием для незаконного вывода средств. В своем блоге и в публичных выступлениях он утверждает, что эти огромные деньги тратятся на подкуп чиновников и представителей спецслужб и что именно благодаря им злоупотребления в компании остаются безнаказанными. Изучив за годы своей борьбы многие крупные компании, он особенно выделяет индивидуальный почерк «транснефтяников», как он их называет.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…„Транснефть“ – это такая четкая, компактная, эффективная, сплоченная, закрытая группа. Из ВТБ информация течет направо и налево. Здесь же не получишь ничего. С приходом Токарева[34] она сейчас работает по всем признакам спецслужб. Кодекс чести им заменяет вся эта херь, которую они несут про интересы России, смешанная с ересью про офицерскую честь, Феликса Эдмундовича и чистые руки. Самое адское ворье, когда оно собирается в бане, очень любит петь „С чего начинается родина“, про Штирлица, говорить „мне за державу обидно!“.

Когда, сидя под портретом Дзержинского, начинают петь „С чего начинается родина“ и говорить „мне за державу обидно!“ – это верный признак, что недавно что-то украли. И чем больше они воруют, тем больше они это поют.

Они реально считают, что они по праву стали хозяевами страны. „Если я не украду, то украдет другой, но он дурак и не патриот и работает на американцев! Я же пашу! По субботам! Ночей не сплю! А нервы какие трачу! А что эти сто миллионов?! Я не украл, я их заработал!“…»

В 2008 году Алексей начал свое первое настоящее расследование. Он не стал размениваться на мелочи, а сразу занялся национальным достоянием, точнее, «национальным достоянием», также известным как Открытое акционерное общество «Газпром», одна из крупнейших энергетических компаний мира. Если провести на улице опрос, десять из десяти российских граждан скажут про крупнейшие государственные компании: «Воруют!» Однако общественного мнения и голословных утверждений юристу Навальному было недостаточно. Он решил действовать иначе: расследовать конкретный эпизод и довести его до суда – историю с закупкой газа подразделением Газпрома «Межрегионгаз» у компании «Новатек».

Описание самой схемы распила умещается в несколько слов, что только подчеркивает ее гоголевский размах: «Новатек» предложил «Межрегионгазу» купить добытый им газ по 500 рублей за тысячу кубометров; «Межрегионгаз» сказал, что денег нет, и купил только половину; на следующий день в «Новатек» обратилась компания «Трастинвестгаз» и купила оставшийся газ по той же цене. А еще через пару дней газ у «Трастинвестгаза» покупает «Газпром», но уже по 915 рублей. Разница остается у «Трастинвестгаза». Особенно увлекательной эта история становится, если знать, что газ посредник покупал на кредит «Газпрома», который тот ему щедро предоставил для этой цели.

Результат: участники операции, передвинув по столу несколько бумажек, «зарабатывают» более полутора миллиардов рублей. История стала достоянием гласности, про нее написала газета «Ведомости», пост Навального в «Живом Журнале» «Как пилят в Газпроме» стал хитом Интернета. Промежуточные результаты расследования обнадеживают: ГУВД Москвы открывает уголовное дело, обвинения предъявляют высокопоставленным сотрудникам как «Межрегионгаза», так и «Новатека». Некоторых даже объявляют в розыск. Алексей Навальный признан потерпевшим.

Однако затем происходит предсказуемая, но оттого не менее удивительная вещь: дело забирают в Главное управление МВД по Центральному федеральному округу, где создают специальную группу для его расследования, и та начинает выводить из него обвиняемых с формулировкой «за отсутствием состава преступления». В отчаянии Навальный, потративший почти год на раскрутку «газового дела», пишет в своем ЖЖ очередной пост. Он составляет текст жалобы и призывает всех неравнодушных отправить ее в Следственный комитет на сайте МВД. Он также публикует шаблон сообщения, которое просит всех «запостить» в блог президенту. И сразу предупреждает, что в обоих случаях нужно указывать личные данные, анонимные заявления не годятся.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Этот пост стал одним из тех постов, которые скачкообразно увеличивают популярность моего ЖЖ. В течение дня люди отправили несколько сотен заявлений. Мне потом рассказывали, что из Администрации президента звонили в милицию и орали. Всем же было понятно, что там взяли взятку, чтобы замять дело. И через два дня решение отменили и снова предъявили обвинение. Это был успех. Голое общественное давление. Мне это ничего не стоило. Я попросил помощи людей, и они стали массово бомбардировать заявлениями…»

Так родился «метод Навального»: не пустая депутатская болтовня о многообразии национальных беззаконий, а вовлечение граждан в активную борьбу с помощью заявлений. Навальному удалось нащупать замечательный механизм: с одной стороны, многие хотели поучаствовать в борьбе за справедливость, а с другой – мало кто желал тратить на нее много времени и усилий. «Метод Навального» угодил всем: Алексей приобрел юридически очень важную поддержку армии дееспособных граждан России, а сами граждане получили не самый плохой инструмент для поднятия собственной самооценки.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Такой метод массовых обращений, когда гражданин требует, чтобы ему прислали официальный ответ, не нов, его давно использовали, например, Amnesty International. Здесь нет ничего изобретенного мной. В каком-то смысле моим ноу-хау было его соединение с Интернетом. Самый громкий и массовый пример использования этого метода был по делу „Даймлера“ в 2010 году, когда корпорацию изобличили в том, что она платила взятки на территории разных стран. По законам США это преступление. Против них в Минюсте США было начато дело, они были вынуждены признаться, и их оштрафовали на 200 миллионов долларов. Помимо прочего, они официально заявили, что платили взятки в России: в МВД, ФСО, Министерство обороны, правительство Москвы, в Башкирии и в Новом Уренгое.

Газеты об этом написали раз, написали два – в России не происходит ничего. И в каком-то интервью кто-то вроде генпрокурора говорит – а заявлений нет, как мы начнем расследование преступления, если нет потерпевших? И тогда я написал пост: давайте писать, они хотят заявлений. Мы написали за сутки порядка 1500 заявлений. В результате Генеральная прокуратура отключила свою интернет-приемную, то ли потому, что все рухнуло, то ли чтобы остановить их поток. У них на сайте висел очень смешной баннер в разделе „Борьба с коррупцией“: „Извините, сервис временно недоступен“.

Они были вынуждены возбудить уголовное дело, которое расследуется до сих пор. Меня как инициатора вызывали для дачи объяснений в УБЭП города Москвы. Милиционеры ничего не поняли, они просто выпали в осадок – а вы кто? А я гражданин России! А почему такой кипеж, дело на контроле и такое громадное количество заявлений? Они думали, что я кого-то представляю. Это снова была ситуация, при которой мы поставили власти в клинч. С одной стороны, Министерство обороны и ФСО брали взятки, и это не простые сотрудники, и обвинять придется руководство. А с другой, игнорировать это невозможно. Поэтому дело возбудили и, видимо, ждут, когда выйдут сроки давности.

С этим связан эпизод, когда президент Медведев в Давосе давал интервью газете „Ведомости“. У него спросили, что с делом „Даймлера“. И он ответил, что нам американские партнеры не дают документы. Я надеюсь, что президент России просто очень плохо информирован, потому что иначе придется думать, что он покрывает преступление. Эти документы получил даже я. Они есть на сайте Минюста США. Американцы их передали в Генпрокуратуру. К сожалению, я не являюсь формальным потерпевшим, поэтому они не обязаны сообщать мне детали, но они обязаны огласить какие-то результаты расследования, кому предъявлено обвинение. Рано или поздно им придется что-то сделать, потому что в деле есть список офшоров, куда перечислялись взятки…»

* * *

Ночь с 13 на 14 ноября 2009 года Алексей Навальный неожиданно для себя провел в весьма необычном месте – в полузаброшенном доме отдыха в лесу неподалеку от аэропорта Внуково. Туда его определила компания «Газпромавиа», но не в качестве утонченной мести за разоблачение жуликов из «Межрегионгаза», а потому, что ее ночной самолет в Новый Уренгой, на который у него был билет, не вылетел по расписанию. Утром промерзших пассажиров погрузили в автобус и после еще нескольких часов ожидания в аэропорту отправили по назначению. Самого Нового Уренгоя Алексей и летевший с ним телеоператор не увидели, их знакомство с городом ограничилось лишь наблюдением аэропорта: будто за границей они прошли через паспортный контроль; в зале прилета, словно с целью подтвердить первое «заграничное» впечатление, их встретила толпа кавказцев, наперебой предлагавших такси. Такси, однако, Навальному с компаньоном было не нужно: их уже ждали, чтобы отвезти за 300 км в поселок Пурпе. В их распоряжении был всего лишь один следующий день, воскресенье, и они успели сделать все, ради чего тащились в такую даль – за несколько светлых часов они сняли сенсационные кадры: бескрайнее поле, заваленное нераспакованным буровым оборудованием стоимостью полмиллиарда долларов. Эти кадры очень скоро должны были стать кульминацией самостоятельного расследования акционеров, сговорившихся на очередном ежегодном собрании.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Раз в год наступает момент, когда акционеры возят мордой об стол Сечина[35], Костина[36] и так далее. Называется это ежегодным собранием акционеров. Сначала они показывают какие-то графики и говорят, как все прекрасно, потом выходят акционеры и говорят, что все очень плохо, нет ни роста курсовой стоимости акций, ни дивидендов, на вопросы вы не отвечаете, куда дели деньги, не говорите, все разворовали! Все они молча сидят с красными лицами и смотрят в стол. Фактически три часа позора – и ты можешь еще год продолжать в том же духе. Дотерпели – большое спасибо!

Сейчас они сделали все еще хитрее: поскольку их все время поливают, они, и в „Роснефти“, и в ВТБ, внесли поправки в регламент, и если раньше вопросы и выступления акционеров были после каждого доклада, то теперь они их согнали в конец. Все это вождение мордой по столу они спрессовали в один час, который нужно вытерпеть, отсидеть и скорее бежать…»

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

Трэш какой-то. Выступить никому не дают. Сечин сказал: все желающие выступить смогут это сделать после того, как закончится повестка дня. Ну, я ору с места: это нарушение регламента, если я хочу выступить по вопросу 3-й повестки, то хочу выступать при обсуждении вопроса 3, а не в конце собрания. Но он не дурак и слушать, как Роснефть размазывают акционеры, не хочет.

Выяснилось, кстати, что впереди и позади меня посадили охранников. Как начал выкрикивать, чувак сзади стал настойчиво стучать меня по плечу. Как потом сказала одна корр-ша – хорошо, что не прикладом по голове.

В перерыве подхожу к Сечину. Вы че, говорю, меня охранниками обсадили? А он смеется: это для вашей безопасности.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Вообще, все эти собрания акционеров для них парадоксальная вещь, потому что они считают, что акционеры – это их подчиненные. Милиция, судьи – тоже их подчиненные. Это чисто российская вещь. Формально эти компании субъекты рынка. Но никто не считает их частными – ни люди, ни чиновники, ни руководители, никто. Все их считают государственными. В результате их государство не контролирует, потому что по закону они могут делать что хотят. Но и с моей стороны, когда я пытаюсь использовать механизмы контроля за частными акционерными обществами, это тоже не работает. Суды считают их начальством. У меня были очень смешные ответы из милиции: „Мы принесли запрос в компанию ‘Транснефть’, а нас не пустили в здание“. Они не воспринимают себя как бизнесменов. У них у всех мигалки, вертушки – у Сечина, Костина, Миллера[37]. Но моя деятельность выходит за эти рамки. Я их беспокою почаще, чем раз в год. Если я считаю, что в их компаниях что-то украли, я несу заявление в прокуратуру.

Самое интересное – это посетить собрание акционеров ВТБ. На этих собраниях все время жесткач, и я там далеко не самый кровожадный. Например, на последнем выходит человек, берет стойку микрофона, разворачивается спиной к президиуму и говорит: „Я буду обращаться к вам, а к президиуму буду стоять спиной“. Другой человек на каждом собрании говорит: „Костин, вы жулик и вор, вы грабите компанию, и если это не так, подайте на меня в суд“. В следующем году он приходит и говорит: „В прошлом году я сказал, что Костин жулик и вор, он на меня в суд не подал, значит, он согласен с тем, что он жулик и вор, поэтому я хочу повторить – он жулик и вор!“.

Таких выступлений большинство. Дело в том, что люди, которые купили акции „народного[38] IPO, до сих пор в минусе. Эти акции даже не вернулись к начальной стоимости. Разместили их по тринадцать копеек с небольшим. Уже через пару дней они упали, а в кризис упали вообще до двух копеек. На мой взгляд, это грандиозная махинация. И Путин, и Кудрин фактически участвовали в рекламе, были задействованы государственные механизмы, 185 000 человек стали акционерами. Некоторые вложили серьезные суммы – миллион рублей и больше. А потом выяснилось, что банк в ужасном состоянии, цена размещения была рассчитана слишком высокая. Все люди, вложившие деньги, проиграли. Причем, дело не в кризисе. У Сбербанка был кризис, и у „Роснефти“, но у них все выросло. Там же собралась компания людей, компетентность и чистоплотность которых у меня вызывают большие сомнения, а кадровая политика построена на найме родственников и детей всяких влиятельных чиновников. И это превращается для людей в конкретные убытки.

И вот однажды я пришел на очередное собрание акционеров ВТБ, перечислил какие-то явные нерыночные и странные сделки, привел примеры их вранья и двурушничества. После этого несколько акционеров мне сказали: они после IPO потратили аж полмиллиарда долларов, купили 30 буровых установок, которые теперь валяются на Ямале под дождем и снегом, займитесь этим. Я довольно долго не обращал на это внимания, мне слали много писем, а потом, когда набралась уже критическая масса, решил позаниматься и начал искать.

Достаточно быстро нашлась одна из обиженных контор. Контракт очень большой, а ВТБэшники на каждом этапе, начиная с покупки и заканчивая доставкой и разгрузкой вагонов, везде включили посредников. Посредники обманывали друг друга. И один из таких обманутых посредников сказал: „Да, есть эти установки, валяются.¹¹ А сколько они стоят? Мы быстро выяснили, что ВТБ их купил по 15 миллионов долларов. А один из посредников нам сказал, что они стоят по 10 миллионов. Как это доказать, было непонятно. И мы сделали очень простую вещь. Мы зашли на сайт китайской компании-производителя, где лежат годовые отчеты, сколько они отгружают по какому направлению. И стало все понятно. Мы взяли их прибыль, посмотрели, сколько ее приходится на установки, и тупо разделили. Оказалось, что китайцы установки действительно продали по десятке кипрской компании-посреднику „Классетер лимитед“, которую учредили прямо перед этой сделкой. А ВТБ у посредника купил их уже по пятнадцать. И стало ясно, что нужно копать.

Тогда я начал искать специалистов по буровому оборудованию. Остальное было делом техники. Обманутые посредники ненавидели друг друга. ВТБэшники кинули кучу народа, этот народ кинул друг друга, все разворовали. В итоге мы вышли на грузополучателя, компанию „Грант“, которая так и не получила оплаты за то, что несколько лет охраняет на своей территории это оборудование, а это 4500 вагонов! Сейчас она в нашем суде против ВТБ заявляется третьей стороной. Они имели значительную часть документов. В том числе у них был контракт на установки между ВТБ и посредником по 15 миллионов долларов.

Потом мы потратили очень много времени, чтобы получить второй контракт, между посредником и китайцами, в котором установки стоили по 10 миллионов. В ВТБ поначалу утверждали, что посредник был нужен, потому что оказывал какие-то услуги. Но когда мы нашли второй контракт, стало ясно, что это вранье, эти договоры идентичны, там только разные суммы. Мы написали заявление в милицию, опубликовали документы. В результате, за прошедшее с тех пор время мы отследили всю цепочку и нашли все документы, фактически провели работу следствия. Если бы у нас еще был свой суд, можно было бы начинать заседания…»

NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

Я с коллегами уже потратил на все это кучу времени и сил. Потрачу еще. Но сделаю все, чтобы упечь парочку «эффективных менеджеров» туда, где пинаколаду делают из пяти пачек чая.

А то вообще уже оборзели.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Руководство банка сначала утверждало, что ущерба нет, но сделка проблемная и ее организаторов они уволили. Потом они стали говорить, что ущерб есть, но они пытаются его минимизировать. Тут возникает два вопроса: если есть ущерб, почему никто не наказан? А потому, что банк не хочет признавать этот ущерб официально, они не хотят поддерживать уголовное дело. И второй вопрос: как вы собираетесь минимизировать ущерб? На установках столько накрутили, что попытки сдать их в аренду или продать ни к чему не приведут, деньги за них вернуть невозможно, потому что рыночная цена все равно ниже. Вместо того, чтобы признать ущерб, списать убытки и попробовать сдать или продать эти установки хоть за сколько-нибудь, банк продолжает вешать всем на уши лапшу.

Если вы ни в чем не виноваты, почему вы так упорно покрываете воров? Ответ здесь может быть только один. Это очень большая сделка, ее стоимость полмиллиарда долларов. Ее размер сопоставим с объемом всех денег, которые они направляют за год на выплату дивидендов. А по некоторым годам даже превосходит. Я никогда не поверю, что руководство банка в ней не замешано. Все понимали заранее, что покупают через посредника.

Если ты пойдешь просить кредит на дом, тебя заставят собрать кучу документов. Если ты будешь покупать что-то у кипрской компании и попросишь прокредитовать сделку, банк у тебя попросит имена владельцев компании. Даже если речь идет о 50 тысячах долларов. У нас же сделка на 600 миллионов, если считать с таможенными платежами. И ситуация с нею просто комическая. Договор заключается с человеком, у которого какая-то доверенность. Его спрашивают, откуда у вас доверенность. Он говорит – принесла такая-то женщина. Женщина эта оказывается женой советника банка. Спрашивают ее: „Откуда у вас доверенность на заключение сделки на 500 миллионов долларов?“ И она отвечает: „Я была в отпуске на Кипре, где ко мне подошли люди и дали эту доверенность“.

Нужны какие-то комментарии? Если встать на сторону закона и разума, то нужно признать: эти люди заключили невыгодную сделку, пропали 150 миллионов, что повлечет за собой обвал акций банка и судебное преследование его руководства. Признать то, что мы правы, то есть признать очевидное, означает, что всех этих людей нужно посадить. Мы власть ставим в патовую ситуацию. Картина, которая мне видится, следующая. Отказать нам – означает показать, что в России нет ни суда, ни закона, ни милиции. Согласиться с нами – будет означать, что первые лица страны должны сами себя посадить в тюрьму. Если посадить Костина, он расскажет, кому он платил деньги. Одно потянет другое. Здесь нельзя посадить часть этого истеблишмента. Какой-нибудь боровичок на поверхности, а под землей – грибница на квадратные километры. Они понимают, что единственная для них возможность оставаться на свободе и сохранять свои капиталы заключается в продлении политической жизни этого режима.

В Италии, например, происходило слияние мафии и высшего руководства. Но по сравнению с нами они отдыхают. Там она сплеталась с губернаторами, чиновниками, другие же на нее наступали, шла фактически война. У нас никакой войны нет, потому что мафия является основой и сущностью режима. Коррупция в России полностью разрешена, но это лицензируемый вид деятельности. Ты должен получить лицензию, платить за нее – и пожалуйста, воруй. Более того, эти люди не считают, что они воруют. Они делают такой cash-кулак. Когда какие-то экстремисты начнут „раскачивать лодку“, у них будет резерв, чтобы содержать верные им войска. По такому же принципу действовал Каддафи. А поскольку они себя отождествляют с государством, то они почти искренне верят, что их возможные проблемы – это проблемы государства. Если завтра составить список на двадцати страницах, в который включить всех этих людей – „черных кассиров“, милиционеров, прокуроров, фсбэшников, судей, высшее руководство, всю эту шайку – и посадить или отправить в Абхазию, ничего страшного в стране не случится. Никакого кризиса управления не будет. Горячая вода не отключится и заводы не рассыплются. Примеры современная история знает – Гонконг, Грузия. Но они не могут осудить сами себя.

Все понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. И большинство людей будет с удовольствием жить честно. Но ключевой вопрос здесь это политическая верхушка. Первые двадцать человек. Если они живут по закону, они могут заставить и всех остальных так жить. А если основа их деятельности – это коррупция, то, конечно, остальных никакими методами не заставишь быть честными…»

В последний день ноября Навальный опубликовал в своем дневнике пост «Как пилят в ВТБ», который позже подкрепил фильмом с кадрами валяющегося на Ямале оборудования. Он не зря тратил время и деньги, искал документы, ходил в милицию, терпел лишения в «газпромовском пансионате», летел через полстраны и трясся по заснеженной сибирской дороге. Несмотря на обилие подробностей и графических схем, а может, благодаря им, его расследование сразу стало сенсацией. Его начали обсуждать везде, где было можно: в Интернете, на страницах газет, в эфире радиостанций и в курилках телекомпаний.

«Дело буровых установок» только начиналось, для миноритариев банка его польза была еще не очевидна, но для страны – вполне. Деятельность Навального, и это один из главных ее результатов, вернула многим уставшим от российского политического пустословия надежду. Опустившиеся было руки поднялись и стали строчить восторженные отзывы и жалобы в прокуратуру. Благодаря буровым установкам к 2010 году Алексей перестал быть просто «инвестактивистом» или «главным миноритарным акционером России», он наконец превратился в политика, не только по самоощущению, но и в глазах публики. Ни один разговор о политике, не важно кто в нем участвовал – блогеры, журналисты или депутаты Госдумы, – более не обходился без упоминания Навального, вопрос был лишь в том, на первой или пятой минуте это произойдет. Он стал аргументом в спорах. Его имя превратилось в синоним слова «альтернатива». И все потому, что он не начал с традиционного – предложить в виде альтернативы себя. Он предложил другое. Вместо несогласия он предложил действие.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…У нас все боятся, причем непонятно, чего боятся. Ну кто тебя накажет, если ты будешь писать жалобы? Все эти страхи – они в основном выдуманные. Мы боимся собственного страха. Каких-то фантомов. Мне кажется, я это показываю своей деятельностью. Вот мои орудия труда – компьютер, Интернет, какие-то юридические знания. Каждый может это делать, и многие делают и не боятся. Просто мы их не видим. Так получилось, что я стал известен и по сравнению с ними нахожусь даже в более выигрышном положении. Это не так уж и опасно. Быть журналистом, который занимается Северным Кавказом, намного более опасно.

Конечно, у меня нет горячего желания, чтобы мне дали по голове. Я возвращаюсь домой поздно и каждый раз, когда захожу в подъезд, я не боюсь, но испытываю неприятные ощущения. И моя жена это испытывает. За мной раньше ездила машина. Сейчас я ее не замечаю. К этому вряд ли можно привыкнуть. Пули над головой, конечно, не свистят, но все эти комментарии – ты молодец, но тебя скоро убьют. Проблема в том, что их читают моя мать, моя жена. Это несет дискомфорт. Они переживают. Когда-то мы это обсуждали. Но потом я запретил – какой смысл толочь воду в ступе. Это контролировать нельзя. Если я хочу это минимизировать, я должен все бросить. А я ничего не брошу.

Я не понимаю, как можно по-другому. У нас распространен такой конспирологический подход, что никто ничего не делает просто так. Это наследие циничной политики 1990-х, когда политика была продажная, пиар был продажный, средства массовой информации были продажными, все продавалось и покупалось.

Например, очень часто приходится слышать, что Навальный занимается гринмейлом. Те, кто это говорят, просто глупые люди. Они не понимают, что такое гринмейл. Это когда я покупаю акции твоей компании и начинаю лезть к тебе с какими-то придирками, пока ты не предлагаешь эти акции у меня выкупить по хорошей цене. Можно себе представить, что кто-то занимается гринмейлом в отношении „Роснефти“ или „Газпрома“? Я не сумасшедший. Как только я попытаюсь потребовать с этих людей какие-то деньги, меня сразу арестуют. То, что я подобных вещей не делаю, – главная гарантия моей безопасности. Даже эти Токаревы и Костины – они ведь меня в гринмейле не обвиняют, они говорят, что я зарабатываю политические очки, что я американский агент, что угодно, но не это. Даже они понимают, что обвинение в гринмейле в мой адрес смехотворно. Это говорят люди, которым нравится повторять иностранное слово и выглядеть умными или информированными.

Я зарабатываю другим. Я адвокат Московской адвокатской палаты и в качестве юриста добился определенных успехов по получению информации от акционерных обществ. От „Сургутнефтегаза“, кроме меня, вообще никто ничего не получал. По делам, которые я веду, принимались постановления Конституционного и Верховного судов. Поэтому акционеры с хорошими пакетами, когда им нужна полагающаяся по закону информация, приходят и говорят: „Алексей, подай на них в суд“. И я говорю: „Я это сделаю. Но это будет стоить дорого“.

Не нужно искать кошку в темной комнате. Люди, которые ведут все эти разговоры – журналисты, политологи, какая-то шушера, – это те, кто в своей жизни никогда ничего не делал забесплатно или за идею. Никогда. Поэтому они и не верят, что я могу это делать за идею. Многие активисты партий, кремлевские чиновники действительно уверены, что я этим занимаюсь, потому что это кто-то заказал. А я им показываю, что честность приносит большие политические дивиденды. Наступила эпоха новой искренности, может быть, вынужденно, но наступила. Политическая проституция уже не проходит, она уже неэффективна, не работает. Так, Путин получил свой пост в результате назначения Ельциным, но популярность – от людей.»

Без энтузиазма тысяч своих сторонников Навальный не добился бы ни известности, ни резонанса по расследованиям против коррупционеров, ни даже завалящего определения Конституционного суда. Однако у энтузиазма иногда бывает оборотная сторона. Еще в 20—30-е годы прошлого века, когда широкие народные массы совершали трудовые подвиги за идею, а не из-под гулаговской палки, и до брежневского равнодушия оставались десятилетия, родилось слово «кампанейщина».

Тем, кто не застал Советский Союз, сейчас трудно вспомнить, что это такое – кампания по достижению какой-нибудь цели, основанная не на системной и кропотливой работе, а лишь на властном импульсе и мобилизации ресурсов либо на энтузиазме масс. Но оттого, что слово вышло из оборота, само явление никуда не делось. Большинство инициатив как власти, так и оппозиции (последней даже в особенности!) уже после 91-го года не приводили ни к какой конкретике именно потому, что, как только от них проходили первоначальные пиар-эффект и энтузиазм, их авторы сразу переключались на следующие. Все прогрессивные инициативы и эффектные идеи быстро забывались. Именно из-за этого как среди политиков так и в обществе, сложилось мнение, что всем правит пиар. Можно сказать, что эта тактика и привела к тому, что российская политика, во всех своих проявлениях, превратилась в одно сплошное «бла-бла-бла».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.