Репрессии

Репрессии

Пора поговорить и о репрессиях властей… Не будем оправдывать власти: не было и не могло быть ничего более дурацкого, чем провоцировать людей на «протесты», а потом «держать и не пущать». Да и всерьез реагировать на митинги и вопли — тоже глупо.

Но отмечу все же — чтобы подвергнуться вообще любым репрессиям, нужно было реально что-то сделать. Хрущев еще интересовался у художников-неформалов их происхождением — пролетарское оно у них или буржуазное? В «годы застоя» любые репрессии были индивидуальными и «за что-то».

К 1980-м годам самые активные диссиденты погибли (4–5 человек), сидели в психушках и лагерях (500–600 человек), эмигрировали из СССР (400–500 человек).

Множество менее активных повыгоняли из КПСС, из комсомола и с работы (400–500 человек). Тем, кто вел «непозволительные» разговоры, портили карьеру (400–500 человек).

В результате к началу 1980-х диссидентская активность заметно снизилась. И общественный интерес к ним пропал. Убыль численности и так карликовой кучки правозащитников не покрывалась вновь прибывающими.

Осенью 1982-го оставшиеся на свободе члены Московской Хельсинкской группы (3 человека) объявили о самороспуске. Осенью 1983-го было прекращено издание «Хроники текущих событий». В 1984 году остановил свою деятельность Фонд помощи политзаключенным. Большинство других диссидентских ассоциаций, в том числе редакций самиздатских журналов к этому моменту уже было разгромлено или свернуло свою деятельность.

Произошло это потому, что правозащитная деятельность никак не была обращена к интересам основного населения СССР. Диссиденты бегали, болтали, суетились, тусовались в основном по Москве. Их действия не имели никакого отношения к жизни, скажем, провинциального доктора наук, жившего даже совсем недалеко от Москвы, в Орле или в Калуге. Какое нам было дело до того, на юго-западе Москвы живет большинство диссидентов или, скажем, на северо-востоке?

Тем более что могли извлечь из бредней диссидентов колхозный пастух, фрезеровщик на крупном заводе, школьная учительница или продавщица в магазине белья и одежды? А ничего. Население СССР практически ничего не знало о диссидентах, и не потому, что невозможно было узнать. Просто нам было неинтересно. А если и выносило нас на эту пьяную, полусумасшедшую публику, мы с отвращением от нее шарахались.

Что касается «ценности» прогнозов диссидентов, достаточно прочитать название нашумевшей книги одного из них.[58]

На этом фоне кажется полным бредом утверждение, что «деятельность советских диссидентов сыграла огромную роль в демократизации общества». Они вообще не сыграли бы никакой роли, не будь у них влиятельных покровителей и в СССР, и на Западе.

Впрочем, имеет смысл выяснить — что же именно хотят самые видные диссиденты? О Буковском уже говорили, но ведь на слуху и Сахаров, и Новодворская…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.