Наши в городе!
Наши в городе!
Эта глава, в отличие от других, не посвящена какой-либо отдельной стране. Просто поездки в некоторые страны запомнились мне лишь эпизодами. Например, очень мало я могу вспомнить о Кении, поскольку там я постоянно находился под влиянием кокаина. О Мозамбике и незапланированной поездке на территорию местных повстанцев я писал в прошлой книге. Турция – и так самое известное нашим курортное место, так что о ней – совсем немного. А вот Израиль… С него-то я и начну.
Будучи сам человеком некитайской национальности, скажу честно: настоящие евреи сейчас живут только в Израиле. Когда-то давно, говорят, в довоенные времена, их можно было встретить еще и в Одессе. Но к концу прошлого века российские евреи, к сожалению, ассимилировались и приспособились к социалистической действительности. А еврею такая действительность противопоказана. Сами посудите, как может жить настоящий представитель этой нации, скажем, без свободы торговли! Или без синагоги! Или без шабата! Есть некошерную пищу! Не говорить на родном языке! И прочее, и прочее… Однажды, разговаривая с Алексеичем, уважаемый Александр Яковлевич Розенбаум изрек: «Все-таки я – не настоящий еврей. Настоящей еврейкой была моя бабушка, которая говорила мне, маленькому: „Саша, подайте уже мне стуло!» И как она это говорила!»
Первое, что ты понимаешь, попав в Израиль, – то, что там говорят совсем на другом языке. Нет, я не имею в виду иврит или идиш – эти лингвистические архаизмы знакомы далеко не всем израильтянам, хотя иврит, как государственный язык, они обязаны знать в принципе. Множество людей говорит там по-русски. Но какой же это русский язык! Описать его очень трудно. Наверное, это тот самый говорок, который привезли на берега Мертвого моря выходцы из Одессы. И звучит он там везде. «Ой, вы таки приехали к нам навсегда? Или уже только на гастроли? И сколько вы таки у нас будете?» На нем говорят все «наши» украинские, грузинские, узбекские, белорусские и другие евреи. Сразу вспомню анекдот семидесятых годов. Встречаются госсекретарь США Генри Киссинджер и ведущий «Международной панорамы» (была такая программа на советском ТВ) Валентин Зорин. Киссинджер спрашивает: «Господин Зорин, а вы по национальности кем будете?» Тот гордо отвечает: «Я – русский». Киссинджер, задумчиво глядя на Зорина: «Да-да, а я – американский…» Но местечковый говорок израильских евреев в конце концов так достал, что минут через двадцать общения я стал ощущать, как внутри меня начинает просыпаться нечто антисемитское.
Евреи в Израиле всех цветов кожи и абсолютно любой внешности. Вот идет себе натуральный негр, а оказывается, что зовут его Ицхак, и он помнит десять поколений своих еврейских предков, тоже чернокожих, между прочим. На эту тему в Израиле даже есть анекдот.
В одном купе оказались израильтянин и китаец. Познакомились, и тут израильтянин, пристально глядя на своего нового собеседника, спрашивает: «Постойте, а вы случайно не еврей?» – «Нет». – «А папа ваш не был евреем?… А мама?… А бабушка?… Нет, я имею в виду с материнской стороны…» В общем, китайцу все это надоело, и он «признался», что его прабабушка с материнской стороны была еврейкой. Тогда израильтянин, удовлетворенно вздохнув, говорит: «Ну я же сразу увидел, что вы – вылитый еврей!»
Что самое смешное, коренные жители Израиля (хотя какие «коренные жители» могут быть у страны с 60-летней историей?) испытывали гигантские трудности с адаптацией марокканских, алжирских и прочих афроевреев к благам цивилизации. Что касалось работы, то она для них как-то еще находилась – везде нужны дворники, землекопы, а вот заставить их использовать унитаз для отправления естественных надобностей и мыть руки в раковине – была проблема из проблем. Те так и норовили присесть под ближайшим кустиком или помыться в грязном арыке.
Больше всего поражает в Израиле – сколько труда вложено в эту страну. Сделать из пустыни оазисы, подведя под каждый куст, под каждое деревце систему орошения, – это такая кропотливая работа… Но евреи не только в этой пустыне живут, они готовы и воевать за нее с кем угодно – погибать, умирать от ран, но защищать свою маленькую страну. Именно поэтому я и считаю, что настоящие евреи живут лишь в Израиле…
Когда прогуливаешься по Иерусалиму, чувствуешь, что каждый камень здесь дышит великим прошлым. Ходишь по тем же мостовым, по которым вели Христа, и ощущаешь тысячелетнюю историю. Но одно дело – библейские истории, а другое – наши, грешные. Например, когда мы посещали Храм Гроба Господня, гид рассказал нам о том, как незадолго перед нами водил по достопримечательностям большую группу наших артистов. Вход в храм достаточно низкий, поэтому необходимо было преклонить главу. Двухметровый Филипп Киркоров этого почему-то не сделал и долбанулся лбом о камень, что, видимо, оказало на него серьезное влияние. Во всяком случае, он довольно внимательно слушал гида, который рассказывал: «Вот крышка Гроба Господня, вот плащаница, вот сам Гроб Господень», а потом задал гениальный по своей наивности и тупости вопрос: «А он до сих пор там лежит?» Гид, думая, что ослышался, на всякий случай спросил: «Кто – он?» На что Филипп невозмутимо уточнил: «Ну он, Господь то есть». Все посетители храма, прекрасно понимавшие по-русски, тут же затихли. Первым, как говорят, нашелся Лева Лещенко, который дал Киркорову подзатыльник, сопроводив его словами: «Филя, идиот, Он на небе!» – и показал куда-то вверх. Говорят, что эту историю до сих пор рассказывают всем нашим экскурсантам при каждом удобном случае.
Концерты в Израиле проходили в разных, иногда самых экзотических местах. Дело в том, что там на всю страну есть три-четыре нормальных концертных зала, поэтому мы выступали то в русском культурном центре, то в школе, то просто на открытой площадке. Принимающая сторона, как истинно еврейская компания, решила не особенно тратиться на рекламу наших концертов, рассудив, что уж «Машину времени» в Израиле все точно знают. Поэтому рекламные плакаты развешивались не в специально отведенных местах на тумбах и стендах, за которые надо платить, а по-нашему – на столбах и деревьях. В свое время, году эдак в семьдесят девятом, для того чтобы собрать полный зал, достаточно было вывесить рукописное объявление в каком-нибудь институте. В Израиле это не прокатывало. К тому же специальная служба каждое утро сдирала все «несанкционированные» рекламные плакаты и объявления со столбов и стен домов. Правда, после двух-трех концертов слухи о наших гастролях распространились сами собой, и на последующих шоу был аншлаг. Но в дальнейшем все-таки пришлось нам оговаривать количество и места размещения рекламы.
Принимали нас зрители, конечно, замечательно. Гастролировать в Израиле – примерно как у себя на Родине. Все наши песни слышали, все их знают, даже в ресторанах до сих пор исполняются наши хиты. Вообще-то рынок труда не имеет границ. И если ты – профессионал определенного уровня и где-то есть большое количество людей, желающих тебя послушать, ты обязательно туда попадешь. Поэтому мы и работали в Америке, Германии, Израиле…
По просьбе Алексеича, наводившего в те времена мосты с малыми хоккейными государствами, я поинтересовался, есть ли хоккейная команда в Израиле. Честно говоря, я сильно сомневался в этом, поскольку никто еще не отменял русскую народную поговорку «Еврей не играет в хоккей». И действительно, к этой игре у нас в стране из евреев имели отношение единицы: Михал Гомберг, игравший в шестидесятых в Киеве, судья Наум Резников, воспитанник «молодежки» московского Спартака, а позже судья и скаут НХЛ Леонид Вайсфельд… Вот, пожалуй, и все, если не считать директоров и администраторов клубов. Думаю, что дело тут в менталитете российских евреев. Для них хоккей – это гойское занятие, и мальчика считалось престижным отдавать в музыканты, стоматологи, юристы, ювелиры, но никак не в хоккеисты. Другое дело – за океаном. Во всяком случае, звезды НХЛ Аарон Бротен и Стив Айзерман точно не китайцы. И зарабатывают они получше стоматологов и даже скрипачей…
Самое интересное, что хоккей в Израиле все-таки обнаружился. Оказалось, что там существуют искусственные катки, а в нескольких городах, в том числе в Хайфе, имеются даже свои команды, которые разыгрывают первенство страны. А в конце девяностых появилась и сборная Израиля, которая в качестве экзотического коллектива играла на одном из Кубков «Спартака». Насколько я помню, все игры она проиграла, но не особенно позорно. Так что, как выяснилось, еврей-таки играет в хоккей!
И еще о хоккее и национальностях. Алексеич, как человек вдумчивый и информированный относительно данного предмета, провел целое исследование относительно того, какие народы бывшего СССР склонны к занятию хоккеем. Он выяснил, что самые активные – русские, татары, украинцы и белорусы. Затем идут башкиры, украинцы, латыши. Парадокс, но если в Латвии хоккей любят, умеют в него играть и даже не так давно принимали мировой чемпионат, то в соседней Литве хоккеем не занимался никто, за исключением одного-единственного великого литовца – Дарюса Каспарайтиса, игравшего и в наших сборных, и в НХЛ. В Эстонии же хоккей существовал еще до Второй мировой войны, но при Советской власти эстонцы играть в него так и не захотели. Нет, первенство республики, конечно, проводилось, а некоторые команды – «Таллэкс», «Кренгольм» (Нарва) даже играли в первенстве СССР.
Но вот коренное население было представлено в советском хоккее весьма слабо. Алексеич вспоминал, что когда в 1985 году он играл во время турнира в Брянске против чемпиона Эстонии команды «Химик» (Кохтла-Ярве), в этом коллективе он обнаружил лишь одного эстонца, своего знакомого Тыну Вилля. Когда Алексеич поинтересовался, как тому нравится в новой команде, тот задумчиво ответил: «Знаешь, Алекс, коллектив у нас хороший, вот только по-эстонски поговорить не с кем…» Кстати, единственным эстонцем, который чего-то достиг в советском хоккее, был Тийт Ламбинь, которого в 1977 году Виктор Тихонов, пришедший в ЦСКА из рижского «Динамо», привел с собой. Тийт выделялся неплохим пониманием игры, высоким ростом, блондинистой внешностью и невиданным шлемом ярко-зеленого цвета. Поиграл в суперклубе он недолго, вернулся в Таллинн, где занялся бизнесом и даже спонсировал команду «Таллэкс», чье загадочное название расшифровывается как «Таллиннский экскаватор». Кстати, в советском хоккее «экскаватор» был не один: в Киеве играла команда второй лиги под названием «Красный экскаватор», или, в просторечии, «Червоний черпак».
В советские времена хоккей насаждали повсюду. Команды появлялись везде, даже в Казахстане и Узбекистане. Но если в первом случае это было как-то оправдано: весь северный Казахстан – это почти русский регион, то во втором – совершенно бессмысленно. Ни один узбек так и не вышел на лед в составе ташкентского «Бинокора». А костяк этой команды, созданной в 1971 году под названием «Спартак», составили бывшие игроки «молодежки» и сходящие, либо спившиеся ветераны московского клуба с таким же названием. Ходили слухи, правда, что у игравшего там Шукура Каримова какая-то доля узбекской крови все же была, но Алексеич утверждает, что эта кровь – татарская.
В Грузии, Азербайджане, Армении, Туркмении, Таджикистане, Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Дагестане в хоккей не играли вообще. Говорят, что из-за климата. Но во Флориде или Лос-Анджелесе морозы тоже бывают нечасто, а команды НХЛ там имеются, в которых, кстати, играют и негры, и индейцы, и китайцы… Так что национальные особенности мирового хоккея – еще далеко не до конца изученная сфера.
В Израиле жить очень хорошо и вкусно. Хотя наша первая поездка не обошлась без некоторых накладок. Дело в том, что у евреев есть одна удивительная особенность: они умеют самым убедительным образом доказать, что находятся, извиняюсь, в полной жопе, хотя на самом деле – в шоколаде. И нам говорили: «Все так плохо, билеты не расходятся, на гостиницу денег нет, поэтому мы вам сняли огромную квартиру в центре Тель-Авива, где вы будете комфортно жить». Квартира, понятное дело, оказалась не в «шикарном районе», а где-то на его окраине, чтобы она была очень большой, сказать тоже было нельзя: в тесном Тель-Авиве больших квартир в принципе не бывает. И, в конце концов, жить всем вместе в одной квартире – это уже что-то типа общежития получалось. Хорошо, что не в одной комнате. Комнатки оказались, правда, у каждого свои, но место общего сбора – гостиная со столом и телевизором – на всех одна. Правда, в следующие приезды уже все наладилось. И это несмотря на то, что у наших артистов не появилось еще своих райдеров – официальных условий пребывания на гастролях, которые определяли бы все: от залов и аппаратуры до количества полотенец в номерах и виски в гримерке.
В отличие от Израиля, где люди в основном заняты производством и торговлей, Турция – страна, в которой производство стоит лишь на третьем месте после торговли и туризма. До «нашей» эры, то есть до того, как гражданам СССР разрешили свободно выезжать из страны, в Турции отдыхали по большей части немцы. Бундесмарка считалась главной валютой, а мечтой любого турка было разбогатеть и уехать в Германию, чтобы жить спокойно и подальше от строгих мусульманских законов.
А законы в этой стране для своих граждан – весьма строгие. Конечно, руки там не отрубают, но в тюрьму загреметь можно запросто. К примеру, за сутенерство, притоносодержательство и даже использование проституток по назначению рядовому турку грозит приличный срок. А попасть в местную тюрьму я не пожелал бы никому: говорят, что отечественные исправительные заведения по сравнению с ней – просто курорт. Но на шалости туристов власти смотрят сквозь пальцы, хотя до сих пор, чтобы воспользоваться эротическими услугами, нужно заплатить приличную сумму (больше чем в Москве раза в полтора), а потом тебя будут с час возить по городу, следя, нет ли хвоста, а может быть, и для того, чтобы ты потом сам не нашел дорогу к притону. Лишь после этого проходит «кастинг», осуществляется оплата, и тебя везут обратно в отель. Сутенер договаривается о беспрепятственном проходе (особенно если дело происходит ночью), и полный вперед! Дамы в этой стране в основном хоть и не русские, но, как правило, из стран бывшего СССР, грузинки, узбечки, украинки. Последних, как и у нас в стране в подобных заведениях, большинство.
В те времена, когда организованная проституция в Турции была еще в новинку (лет пятнадцать назад), этим делом охотно подрабатывали наши «челночницы».
Максим Капитановский рассказывал замечательную историю о супружеской «челночной» паре, с которой познакомился в 1991 году в Анталии. Эти граждане во время одного из своих рейсов сошлись с турецким полицейским, который, как выяснилось, являлся тайным эротоманом. Поскольку супруги были молодыми и симпатичными, он предложил им свое покровительство в обмен на любовь втроем. При этом активной стороной оказался он сам. Наши были просто счастливы! Мало того, что полицейский платил им по двести долларов за раз (в те времена это были очень большие деньги), он еще освобождал их от различных поборов, в том числе и бандитских, а если нужно, договаривался с таможней – в общем, отрабатывал по полной программе. Но такая «удача» выпадала «челнокам» не всегда – некоторые лишались товара, денег, но все равно возвращались на берега Эгейского и Черного морей, чтобы прикупить дубленок, кожи, дешевого золота и всякого текстиля.
Через некоторое время произошло то, что описано в бородатом анекдоте о беседе трех подруг, возвратившихся из Крыма. Одна рассказывала, что за ней ухаживал партийный работник, который «и мог, и хотел, но боялся», за другой приударил научный работник, который 20 дней готовил «научный эксперимент», так в конце концов и не состоявшийся «по техническим причинам». А третья рассказала о слесаре, с которым как зашла в первый вечер в номер, так только через две недели и вышла из него на балкон. Слесарь вышел вслед за ней, оглядел пейзаж и сказал: «О! А здесь ведь еще и море есть!» Вот наши граждане и почувствовали турецкое море, воспитанный на немцах сервис и поняли, что отдыхать в Турции дешевле и к тому же можно приобрести все необходимое из одежды, ювелирных изделий и прочее, да еще за смешные по нашим меркам деньги. И началось великое нашествие на турецкие берега сначала «челноков» и «новых русских», а потом и людей менее состоятельных. Бедных немцев откровенно выдавливали с насиженного места. Особенно напугал германцев случай, когда 9 мая отдыхавшие и выпивавшие по случаю праздника граждане с короткими прическами и золотыми цепями согнали немецких туристов в бассейн и держали их там несколько часов, пока турецкая полиция не освободила пленников.
Я был в этой стране несколько раз. Сначала с «Машиной» во время круиза по случаю выбора «Мисс пресса», затем просто на отдыхе и пару раз на корпоративных праздниках. Скажу честно: мне там не понравилось. Как все нормальные правоверные, турки считают святым делом обмануть неверных. И делают это часто, нагло и уверенно. Конечно, не так, как египетские арабы – на тех вообще клейма негде ставить, но все-таки весьма квалифицированно.
Как-то раз меня пригласили на ежегодную конференцию одной известной компании. Выглядело это так: в специально организованный чартер загружалось полторы сотни мужиков в костюмах и галстуках, которые летели в одну из туристических стран, в данном случае, в Турцию. Вообще-то летели они отдохнуть и побухать, хотя по утрам у них и проводились какие-то семинары (два или три). Для некоторых руководителей это было единственной возможностью «отвязаться». В запой в основном уходили те, кто в течение года ни разу не был замечен нетрезвым. Главный инженер одной из атомных станций, милейший и культурнейший человек, начиная с самолета, пребывал в состоянии, близком к бессознательному. Каждое утро вместо семинаров двое ребят покрепче выводили его из номера, сажали в шезлонг и давали ему в руку стакан с каким-нибудь коктейлем. Где он находится, он не понимал. Вставал редко. Но выглядело это забавно. Как-то раз (дело было на открытой террасе ресторана аккурат перед обедом) он встал, шатаясь, подошел к ограждению, на глазах у изумленной публики расстегнул штаны и помочился вниз. А еще доктор наук!
Одним прекрасным ранним утром, только закончив выпивать и закусывать, мы вышли на пустынный в это время пляж. Заняты были лишь два лежака. На них в полной «боевой» форме – костюмы, белые рубашки, даже галстуки и ботинки – лежали двое наших соотечественников, которые еще раньше нас начали готовиться к «семинару». При ближайшем рассмотрении выяснилось, что в таком виде они еще и купались. Спали крепко, у одного из них к уголку рта прилип бычок. Не буду называть ни компанию, к которой принадлежали эти граждане, ни их имен, ни даже должностей. Скажу только, что относились они к той категории работников, которые именуются топ-менеджерами.
Во время этого визита я с друзьями решил посетить турецкую дискотеку. Новое цивильное здание, ресепшн с приличным на вид персоналом, повсюду кондиционеры, глуховатые звуки музыки из зала… Мы спрашиваем: «А можно посмотреть, как там у вас внутри?» Турки ни в какую, ни за что. Впрочем, нет, за деньги они готовы сделать все, даже пустить нас в зал. Главное, чтобы билеты были оплачены. Купили билеты, зашли в зал. Там не оказалось ни одного человека! Что делать? Развернулись и ушли. И никаких тебе «money back». [20] Вот на такой мелочности, наказывая наших лохов по каждому поводу, турки и делают миллионы.
Находясь в Турции, я сильно завидовал Алексеичу, который со своими друзьями плавал по Эгейскому морю на яхте. Конечно, хорошо, когда тебя встречает не автобус, а «мерседес» или, на худой конец, «крайслер». И везут тебя в нормальный отель, селят туда, где тебе будет удобно, – в общем, носятся с тобой как с писаной торбой. В этом и состоит суть VIP-поездок. Алексеич рассказывал, что никаких неприятных ощущений от Турции он вообще не испытывал. Еще бы! Поплавать с недельку на семидесятиметровой яхте, находясь на полном пансионе, посетить бухты с чистейшей водой, где не ступала нога человека (благо подход к ним есть только с моря), повыпивать в хорошем коллективе… Единственной досадной ошибкой было то, что никому не пришло в голову взять с собой компакт-диски с нормальной музыкой. Единственный диск, случайно оказавшийся у наших, состоял из бессмертных хитов Валерия Меладзе, которые надоели всем уже через день. Но слушать Таркана и прочую мусульманскую эстраду было еще тяжелее. Так что по прибытии в первый же порт Алексеич выделил некоторую сумму, на которую приобрели диски «Битлз», Криса Де Бурга, Луиса Армстронга и AC/DC. В таком сопровождении жить сразу стало лучше, жить стало веселей. Но, повторяю, в таких странах, как Турция, Египет и Тунис, нормальный человеческий отдых возможен лишь на высоком уровне, что в общем-то недешево. Яхта на четыре каюты (то есть до восьми пассажиров, не считая команды) в день стоила примерно по тысяче с лишним долларов. Если учесть нынешнее соотношение цен, то это примерно тысяча евро в сутки.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.