7 АВГУСТА

7 АВГУСТА

Как показывает опыт, ни один совершенный план не бывает достаточно совершенен, чтобы выдержать столкновение с реальностью. Поведение грузин вносит в него существенные коррективы.

Доселе грузины, когда их обстреливали из Южной Осетии, на огонь отвечали огнем.

«В Осетии все друг друга знают, — жестко заявил мне глава МВД Вано Мерабишвили, — как только мы отвечали огнем на огонь, люди начинали давить на Кокойты, и он успокаивался».

Но тут, когда становится ясно, что ответный огонь ведет к эскалации конфликта, а не к его затуханию, грузины резко меняют тактику. 5-го августа днем в Цхинвали приезжает госминистр Грузии по реинтеграции Тимур Якобашвили. Кокойты отказывается от встречи с ним, Якобашвили встречается с командующим российских миротворцев Маратом Кулахметовым. 7-го Якобашвили приезжает снова. Он должен приехать вместе с русским послом Поповым, но русский посол сообщает ему, что у него в Гори прокололось колесо. «Я сказал ему, чтобы он поставил запаску, — говорит Якобашвили, — но он ответил, что запаска тоже проколота».

Якобашвили встречается с Кулахметовым, и тот заявляет ему, что Кокойты вышел из-под контроля. Он, Кулахметов, не может организовать встречу с Кокойты. Единственное, что Кулахметов может порекомендовать — это одностороннее прекращение огня. При этом Кулахметов просит: что бы ни случилось, огонь не открывать.

Кто ездит в Цхинвали с предложением перемирия? Грузины. Кто умоляет ОБСЕ вмешаться? Грузины. Кто агрессор? Конечно, грузины — это знает вся 58-ая армия! Ей на эту тему специально даже раздали листовки во время учений.

Президент Грузии принимает предложение командующего и объявляет об одностороннем прекращении огня. Однако Юрий Попов, российский посол по особым поручениям, все-таки приехал тем вечером в Цхинвали. И встретился там с Кокойты — видимо, и запаска починилась, и Кокойты отыскался. Эта поездка, на мой взгляд, имеет крайне важное значение для всего, что случилось в следующие несколько часов, потому что на обратном пути Попов видит идущую сплошным потоком к Цхинвали грузинскую бронетехнику. Заметим еще раз: грузинская бронетехника выдвигается к Цхинвали 7-го числа. Тогда, когда капитан Сидристый и его сослуживцы уже находятся в Джаве.

Попов, как утверждают источники в российских властных структурах, спешно звонит Карасину (Лавров в отпуске). Карасин звонит президенту Медведеву. Тот извещает самого премьера.

В 23.00 с двух сторон — со стороны Цхинвали и со стороны Джавы — тяжелая 152-мм артиллерия, до сих пор еще не применявшаяся в конфликте, открывает шквальный огонь по селу Тамарашени, вплотную примыкающему к Цхинвали — то есть по грузинскому анклаву, расположенному вдоль Транскама.

«Мы сидели в кабинете, — говорит Тимур Якобашвили, — когда пришло известие об обстреле Тамарашени. Президент сказал: «Не отвечать». Потом ему звонят, он поднимает трубку и становится весь белый. Я спрашиваю: «Что такое?» «Колонна из 150 единиц бронетехники движется к Рокскому тоннелю».

Это — ключевой момент войны. Он настолько важен, что, признаться, как только Якобашвили рассказал мне эту историю, я в ней усомнилась. Точнее, я не сомневалась в том, что был звонок о колонне, которая движется к Роки и что после него Саакашвили стал «весь белый». Это такая деталь, которую не придумаешь.

Но вот был ли этот звонок до начала обстрела Цхинвали или после?

С тех пор преданы гласности переговоры между осетинскими пограничниками, которые пропускали эту колонну через Рокский тоннель около 3.40 утра, и, похоже, звонок действительно прозвучал в то время, о котором говорит Якобашвили. Из этого звонка вытекают три важнейшие вещи.

Первое. Президент Саакашвили принял решение единолично, мгновенно и вопреки советам США «не поддаваться на провокации». (Саакашвили позвонил Мэтью Брайза, и тот был категоричен: не открывайте огня.)

Второе. Президент Саакашвили не знал или не понимал полностью значения того, что передовые части 135-го и 693-го полков уже находятся в Джаве, иначе 150 единиц не было бы для него таким поразительным ударом. Он думал, что наносит упреждающий удар и не понимал, что наносит встречный.

И самое главное. В чем смысл бомбардировки Тамарашени? Ответ: это артподготовка перед прохождением колонны. Для того чтобы нанести «ответный удар» по Гори и выйти на оперативный простор, 200 единиц бронетехники, уже сосредоточенные в Джаве, и 150, идущие к тоннелю, должны пройти по Транскаму. Они просто физически не могут пройти в Цхинвали по горной Зарской дороге. Они там уполовинятся без всяких боев.

Грузинская сторона молчит об этом, ибо не имела права держать там укрепрайон. Российская сторона молчит тем более, так как признать это — значит признать российскую сторону в качестве агрессора. Как должен был реагировать президент Грузии, узнав, что после того как командующий российскими миротворцами попросил его не открывать огня, чтобы ни случилось, по укрепрайону, который единственный может преградить выдвижение бронетехники к Гори, началась артподготовка?

Ответ заключается в том, что в этот момент у президента Грузии больше не оставалось стратегического выбора. Его выбор был исключительно тактическим. Он мог выбирать только, где начнется война — ночью под Цхинвали или утром под Гори. Конечно, вместо того чтобы нанести встречный удар, он мог бы пожаловаться в ООН. Если бы он это сделал, то даже грузинская оппозиция сейчас не ругала бы его. Она бы хвалила нового президента Игоря Гиоргадзе. Хронология событий встает на место, если предположить, что обе стороны пытались нанести упреждающий удар. Удар «осетинских партизан» должен был быть нанесен в вечер на 9-ое. Грузины стали разворачивать войска; это увидел Юрий Попов, и операцию сдвинули на день раньше.