Китайские церемонии

Китайские церемонии

— Да, — задумчиво сказал Кавабата, — а ведь, в сущности, этот рисунок страшен. От животных нас отличают только те правила и ритуалы, о которых мы договорились друг с другом. Нарушить их — хуже, чем умереть, потому что только они отделяют нас от бездны хаоса, начинающейся прямо у наших ног, — если, конечно, снять повязку с глаз.

Виктор Пелевин. «Чапаев и Пустота»

Давным-давно вошли в русский язык и навсегда остались в нем устойчивые словосочетания типа «китайская грамота», «китайский городовой», «китайские церемонии» и другие выражения, связанные так или иначе с Китаем. Что такое «китайская грамота», вы могли в общих чертах узнать из одной из предыдущих глав, что такое «китайский городовой», я и сам толком не знаю, а вот с «церемониями» мы сейчас разберемся. Вернее, со стереотипным представлением нашего человека о том, что китайцы — люди с утонченными манерами, отношения которых строятся на основе долгих и сложных церемоний, поклонов до земли и вежливых улыбок.

Кстати, почему мы так о них думаем? Кто-то, вероятно, построил свое представление только исходя из самого смысла русского выражения «китайские церемонии», перенося этот самый смысл с иносказания на реальную жизнь. Кто-то просто перепутал Китай с какой-нибудь другой страной (звучала же когда-то по радио популярная песня с совершенно бессмысленной фразой «китаянка в кимоно»; китаянки кимоно не носят, но авторам тупой попсы на это совершенно наплевать). Те же, кто прочитал парочку заумных трудов по китайской философии, обязательно припомнят Конфуция с его ритуалом и пятитысячелетний, то есть очень почтенный возраст китайской цивилизации (предполагается, вероятно, что развесистые церемонии и утонченная вежливость должны были развиться за эти тысячи лет сами собой…). Короче, в подробности никто пока особенно не вдавался. Ну, по порядку.

Словосочетание «китайские церемонии» интересно не только потому, что является неотъемлемой частью великого и могучего русского языка, но и из-за того, что при подробном рассмотрении в нем можно найти кое-какие любопытные приметы давно минувших дней. В самом деле, эпоха, в которую начались оживленные контакты иностранцев (в том числе и русских) с Китаем, пришлась на поздние годы правления там императорской династии Цин. Естественно, что заморским варварам (то есть, э-ээ… гостям) приходилось общаться в первую очередь не с простым народом, а с бюрократической верхушкой китайского государства; в свою очередь, жизнь крупного и мелкого чиновничества действительно была скрупулезно организована в соответствии с архаическими понятиями китайцев о том, как должен выглядеть конфуцианский ритуал. То же самое можно сказать и о тогдашнем китайском делопроизводстве. Таким образом, одной из первых вещей, на которые обращал внимание иностранец в Китае, и были эти донельзя усложненные церемонии, бесконечные поклоны и невообразимо разветвленная иерархия бюрократической машины. Стоит ли удивляться тому, что многие стали полагать все это неотъемлемой характеристикой всего Китая?

Спору нет, разглагольствования Конфуция, его учеников и последователей о ритуале действительно, как уже было сказано, оказали сильнейшее воздействие на формирование чиновничьего этикета, дворцовых и бюрократических ритуалов. Но не стоит забывать, что чиновничество, несмотря на свою многочисленность, являлось все же только крохотной частью китайского общества, а простой народ всегда жил, руководствуясь не дворцовыми ритуалами, а своими, весьма простыми понятиями. Кроме того, Цинская империя прекратила свое существование вот уже сто лет назад, а вслед за ней постепенно отправились на свалку и знаменитые «китайские церемонии». Поэтому, если хотите, чтобы вам очень-очень старательно кланялись и улыбались, нужно ехать отнюдь не в Китай, а, скажем, в Японию.

Не будем забывать, что сильно ускорили отмирание всех вышеупомянутых ритуальных процедур и революция 1949 года, и последующее правление в Китае КПК. Если при гоминьдановской республике чиновники еще порой пытались апеллировать к конфуцианским понятиям, то при коммунистах основную роль стали играть «централизованная демократия» и мнение партийной ячейки. Слова «товарищ», «пролетарская революция» и «рабочий класс» заменили собой многочисленные поклоны и навороченные ритуалы…

Конечно, если говорить о праздничных ритуалах, вроде встречи китайского Нового года, или о таком специфическом событии, как китайская свадьба, можно найти там немалое количество старинных, традиционных черт. В случае со свадьбой порою нельзя не заметить возрождение исчезнувших было при социализме церемоний. Но здесь мне хотелось бы вкратце рассказать вам не о праздниках (на этот счет уже давно написано немало интересных книг), а о кое-каких чертах нынешней бытовой культуры и повседневной жизни наших восточных соседей.

Вернее, о почти полном отсутствии таковой культуры. Предвижу возмущенные вскрикивания тех «любителей всего китайского», представления которых об их предмете обожания сформировались в лучшем случае в результате чтения романа «Сон в красном тереме», просмотра исторических китайских фильмов и телерепортажей о цветущих весенних садах в Ханчжоу: как же, мол, да как вы смеете, да ведь китайской культуре пять тысяч лет! Да ведь она самая древняя и самая мудрая! Да ведь Конфуций, Сунь-цзы и Сунь Ятсен, живопись в жанре «го-хуа» и собаки породы чау-чау! Да ведь китайцы изобрели бумагу, порох, ушу и иглоукалывание!..

Да-да, все эти песни мы давно уже слышали. Так же, как и команды типа «не сметь ходить со своим уставом в чужой монастырь» или что-то подобное. Насчет «монастырей» и «уставов» еще раз повторю, что не собираюсь навязывать ни одному китайцу свое мнение о его стране и оценку уровня культуры ее населения, так что здесь моя совесть совершенно чиста. Насчет древней и не прерывавшейся никогда китайской истории добавлю даже, что некоторые деятели науки в КНР сейчас всерьез доказывают, что ей (истории) не пять, а десять тысяч лет. Вы довольны этим фактом, господа любители «культур-мультур»?..

Отлично, только не нужно, как всегда, путать понятия «культура» и «цивилизация». И если китаец продолжает упорно и тупо пялиться на вас на улице только потому, что вы — иностранец, или чавкать, рыгать и пукать во время еды, то при чем здесь его дальний предок, который когда-то изобрел порох? Какое отношение имеет философия Конфуция к человеку, который только и может прочитать, что передовицу в газете да вывеску на соседнем магазине? А как тот факт, что 0,001 % населения Китая владеет высоким искусством каллиграфии, влияет на культуру поведения остальных 99,999 %? Да никак.

Предупреждение: не забывайте (я решительно придерживаюсь этого мнения), что любой человек, не блистающий хорошими манерами, может обладать прекрасными душевными качествами. То, что я говорю здесь о китайцах, вовсе не означает моего пренебрежительного к ним отношения. Просто факты есть факты.

Если китаец вежлив с вами, то более всего вероятно, что ему от вас что-то нужно. Действительно, в таких случаях наши соседи могут быть учтивыми до невероятности и сладкими до приторности. Посмотрите, как изменится поведение вашего собеседника, когда он добьется своего или по каким-то другим причинам его интерес к вам охладеет… Это любопытно.

При громадном количестве китайского населения и его страшной плотности можно было бы предположить, что люди там должны быть крайне внимательны и предупредительны друг к другу, дабы не толкать соседа нечаянно локтем и не наступать ему на ногу. Правильно? А вот не тут-то было.

Такого количества совершенно безразличных ко всем окружающим людей вы не найдете больше ни в одной стране мира. Обычный китаец способен (и усердно это делает) вопить, кричать, верещать, заколачивать гвозди и сверлить бетонные стены электродрелью хоть в полночь, хоть в пять часов утра, и на соседей, пытающихся уснуть за стенкой, ему совершенно наплевать. Между прочим, в результате многолетних наблюдений я убедился, что большинство китайцев встают рано вовсе не для того, чтобы, как принято считать, заняться поутру какой-нибудь полезной для здоровья гимнастикой, а потому, что назойливые соседи просто не дают больше спать. Если же создать им соответствующие условия, то они спокойно продрыхнут до обеда, забыв и любимый утренний тайцзицюань, и непременно говенный завтрак.

Китайцы шумны и совершенно бесцеремонны не только у себя дома, но и в общественных местах.

Отец семейства, находясь на третьем этаже универмага, может громкими воплями переговариваться со своими домочадцами, оставшимися на первом этаже. Ваш собеседник за обеденным столом может рыгнуть вам в лицо и громко испортить воздух прямо у вас под носом. Если же вы сидите в ресторане в одиночку, к вам вполне может подсесть какой-нибудь субъект и нахально поинтересоваться, из какой именно страны вы приехали, причем обязательно именно в тот момент, когда вы прожевываете очередной кусок пищи.

Приезжая в Россию и немного пожив у нас, многие китайцы, если только они не совсем безнадежны, осознают ущербность своих повадок и пытаются научиться вести себя, как полагается (и кстати, от некоторых из них я слышал самокритику куда покруче, чем те вещи, которые вы сейчас читаете). Особенно их поражает стиль общения между членами русских семей (алкоголиков и люмпен-пролетариат я в виду не имею), который совершенно отличается от китайского.

«Будь добра, передай мне соль», «пожалуйста, возвращайся пораньше», «тебе не трудно было бы вынести мусор?» — эти выражения убивают китайцев буквально наповал, ибо подобная вежливость в семейном общении им совершенно не свойственна.

Некоторые, правда, начинают, как бы оправдываясь (еще одна черта китайского характера — всегда как-то оправдать свои действия и поведение, если они отличаются от действий и поведения представителей других наций), говорить, что, мол, «мы считаем, что в семье этакие церемонии выглядят слишком официально и потому неуместны». Ну что ж, каждому — свое.

Очередь за чем-нибудь — тоже хорошая возможность увидеть, как по-настоящему выглядят пресловутые «китайские церемонии». Во-первых, стоит вам отдалиться от впереди стоящего хотя бы на расстояние в тридцать сантиметров, как между вами обязательно попытается втереться какой-нибудь «левый» субъект. Многие же просто игнорируют существование очереди вообще, стараясь просто оттеснить конкурентов, отодвинуть чужую руку с деньгами от окошка кассы и засунуть туда свою.

Китайская очередь, как явление весьма своеобразное, зачастую требует и нестандартного управления. Никогда не забуду очередь за билетами на автобусной станции в славном городе Нанкине, отгороженную от других, параллельных, очередей стальными загородками, могущими, наверное, остановить даже продвижение тяжелого танка. Но такие загородки — в Китае дело обычное, и основное впечатление произвели на меня не они, а дяденьки-администраторы, сидевшие на насестах наподобие тех вышек, на которых располагаются обычно волейбольные судьи, и через мегафоны увещевавшие народ не лезть без очереди. Когда же к кассе прорывался очередной слишком рьяный нарушитель, то добрый дядька с повязкой угощал его с высоты своего стального насеста несколькими ударами по голове… все тем же мегафоном. «Какой чудесный многофункциональный инструмент!» — подумал я тогда…

Конечно, манеры и привычки китайцев очень различаются в зависимости от места их рождения и проживания. Наиболее грубыми манерами и неприличными повадками отличаются северяне и жители провинций, а вот, к примеру, шанхайцы — в массе своей люди довольно воспитанные, пукать за столом и лезть куда-нибудь без очереди не станут. Более того, станут даже увещевать и воспитывать того, кто так делает. Опять же точности ради замечу, что в последние годы я наблюдаю значительный прогресс в стиле поведения китайцев почти по всей этой необъятной стране (за исключением, пожалуй, тибетских плоскогорий: там все пока по-старому)… В большинстве мест хотя и продолжают лезть без очереди, но уже не так жестко, чтобы необходимо было присутствие мужика на насесте.

Правда, рыгать и чавкать при приеме пищи наши соседи пока не перестают, так что, как говорится, есть еще над чем поработать.

Чавканье, как имманентная характеристика китайского народа, появилось не случайно, и, как я подозреваю, его история насчитывает уже не меньше пяти тысяч лет. То есть это явление — штука гораздо более древняя, чем, скажем, учение того же Конфуция. Исторически не всегда хорошо и обильно питавшиеся китайцы (что тут поделаешь — земли мало, народу много), собираясь за общим столом (теперь представьте-ка себе большую семью!), были вынуждены поглощать горячую пищу как можно быстрее: промедлишь — и останешься голодным. А так недолго и заработать ожог слизистой полости рта или пищевода… Так что именно старательное чавканье в течение пяти тысяч лет помогало китайцам вентилировать рот во время еды, стремительно насыщаясь и в то же время избегая того, чтобы обжечься.

Иностранцы, которые впервые попадают на территорию Поднебесной и не обладают сверхкрепкими нервами, поначалу обычно очень страдают от чересчур пристального внимания к себе. Конечно, чем более воспитан китаец, тем меньше он позволяет себе бесцеремонно глазеть на незнакомого человека на улице, в ресторане, в транспорте: вы почти не встретитесь с данной проблемой ни в стольном граде Пекине, ни в давно привыкшем к иностранным физиономиям Шанхае. Но чем дальше в провинцию, тем более тесные толпы обступают со всех сторон удивленного заморского путешественника…

В таких случаях китайцы обычно не смотрят, они именно пялятся на тот объект, который вызвал их интерес. В связи с тем, что в Китае значительная безработица, всегда найдутся десятки и порой даже сотни любопытных праздношатающихся граждан, для которых встретить на улице иностранца — настоящее развлечение. Что меня всегда удивляло в процессе рассматривания китайцами иностранца, так это полное отсутствие эмоций на лицах наблюдателей, которые оглядывают вас тупыми стеклянными глазами. Многие из них могут ходить за иностранцем часами, приближаясь к нему иногда вплотную и даже ощупывая своими грязными руками его одежду, волосы, сумку и т. д. Пристальному разглядыванию и обсуждению подвергнется любой предмет в руках иностранца, даже если он (предмет) был недавно куплен в ближайшем, китайском же, магазине.

Как уже говорилось в первой главе, один мой приятель очень метко называл эти пялящиеся толпы «бандерлогами». Если вы помните киплинговские сказки про Маугли и его друзей, то сразу же поймете, что именно подстерегает иностранного путешественника на китайских улицах и площадях. Кстати, далеко не все наблюдатели сохраняют молчание — наиболее «продвинутые», как теперь принято говорить, из них часто сотрясают воздух громкими вскрикиваниями: «Лаовай, лаовай!», привлекая внимание еще большего числа бездельников, а также воплями: «Халлоу, халлоу!» Не подумайте, что таким образом они стараются поздороваться с иностранцем, исковерканное английское приветствие в их устах — скорее нечто вроде «кис-кис», адресуемое ребенком совершенно незнакомой кошке.

Если их вопли привлекли внимание иностранца, китайцы радуются, словно тот самый ребенок, и продолжают орать с удесятеренной силой и довольно-таки издевательски-глумливыми интонациями. Поэтому единственный совет, который можно дать несчастному, попавшему в подобную ситуацию, — не обращать внимания на творящееся вокруг и заниматься своим делом. В конце концов, видя пассивность жертвы, крикуны и бесцеремонные зрители теряют к ней интерес. Правда, рядом скоро появляются новые придурки, и все возвращается на круги своя.

Следует отметить, что, к счастью, с течением времени китайцы проявляют все меньше подобного нетактичного тупого любопытства к иностранцам; за прошедшие годы я лично наблюдаю очень заметный прогресс. Сейчас в высшей степени нейтрально к появлению поблизости иностранцев относятся, в общем-то, не только жители Пекина и Шанхая, но и многих крупных провинциальных центров типа Чэнду, Чжэнчжоу и т. д. Да и в других местах преследование любопытными бездельниками заморских гостей постепенно становится все менее активным. Хотя крики «Халлоу!», кажется, будут разноситься на просторах Поднебесной еще очень долго.

Если китаец особенно громко рыгнул вам в лицо, пукнул под нос, плюнул на ногу или тычет в вас пальцем и громко орет вам опять же прямо в лицо свое непременное «Халлоу!» и вы выразили сомнение в правильности его действий, он вполне может вдруг заявить: «Все китайцы так делают, почему же я не должен?» Подобную фразу, в разных вариантах, мне приходилось слышать довольно часто. Крыть здесь, в общем-то, нечем, кроме того, естественно, о чем вы только что подумали. Да и вообще средний житель Поднебесной очень склонен к широким обобщениям и любит говорить от лица всего народа («А вот у нас в Китае все-все думают, что…»), безапелляционно выражая мнение полутора миллиардов соотечественников.

Китайцы — крайне общительные люди. Их милая общительность настолько непринужденна, что часто переходит в гадкую назойливость. Примерно такое же качество обнаруживает обычная комнатная муха, пытаясь рано поутру по греть свои лапки обязательно на вашем носу, когда вы еще мирно посапываете, а до звонка будильника остается минут пятнадцать. Короче говоря, в Китае абсолютно неважно, где именно вы находитесь и чем именно в данный момент занимаетесь — вы можете спать, есть, читать, писать (с ударением на любой слог), бриться, менять прокладку в кране или другом месте, принимать душ, разговаривать по телефону, — все это отнюдь не гарантирует, что какой-нибудь тип не полезет к вам «общаться». «Общение» это заключается обычно в серии одних и тех же, повторяющихся в одной и той же последовательности вопросов, которые вам будут задавать. В общем и целом эти вопросы можно разделить на две категории — личные и общеполитические.

Если в России и на Западе есть определенный круг личных вопросов, который можно адресовать лишь близким друзьям и родственникам, а то и вообще никому, не ожидайте, что ваш китайский визави станет соблюдать те же самые этические нормы. Очень часто первый контакт с китайцем становится не очень приятным и даже шокирующим именно по этой причине. Итак, вас вполне могут спросить о возрасте (вне зависимости от того, мужчина вы или женщина), сколько вы зарабатываете в месяц (год и т. д.), есть ли у вас дети и почему их нет (если их нет)… если у вас есть, к примеру, родинка на лице, у вас могут поинтересоваться, что это такое. Если вы женщина, то едва знакомая вам китаянка, возможно, решит уточнить размер вашего бюстгальтера…

И еще много, много может быть вопросов в том же духе. Кроме них, готовьтесь тут же получить такие комментарии по поводу вашей личности, которые вы вряд ли получите где-либо кроме Китая. Услышав их, иностранец очень часто не знает, смеяться ему или плакать…

— «Вы похожи на одну киноактрису, э-эээ, на Шэрон Стоун. Конечно, по красоте вам до нее далеко, но…»

— (когда-то встречались один раз) «Давно моя твоя не видела. Твоя стала такая толстая! Твоя надо диета!»

— «Ты так хорошо говоришь по-китайски! А вот Дима говорит по-китайски гораздо хуже тебя!..» (Дима стоит рядом и тихо обтекает от услышанного.)

Считается, что обижаться на всю эту пургу не следует, ибо китайцы несут ее не с целью обидеть собеседника или вообще кого-либо, а «пытаются установить вербально-психологический контакт с целью дальнейшего позитивного взаимодействия» (цитата из одной умной книжки). От себя могу посоветовать в случае подобного «установления контакта» не крыситься (только хуже будет), а отнестись к этому театру абсурда с юмором: деться все равно некуда, так что следуйте китайской поговорке: «Вошел в деревню — веди себя как крестьянин». Если очень неймется, придумайте парочку самых идиотских, самых тупых и нетактичных вопросов и задайте их китайскому собеседнику. И постарайтесь наслаждаться жизнью…

Вопросы общеполитического и общеобразовательного характера редко бывают нетактичными, зато они однообразны и вполне предсказуемы. Вашего собеседника интересует, как вам Медведев, Путин (раньше это были Ельцин, Горбачев и т. д.), как в России с экономикой (почему-то культура, искусство и спорт никого не интересуют), действительно ли она (экономика) развивается хорошо, как вы относитесь к Ленину и так далее. Кстати, есть вариант, что, если вы добросовестно ответите именно то, что ожидает от вас допрашивающий (то есть то, что уже давно вдолбили в его голову газеты и программы новостей), то разговор на общие темы на этом иссякнет. Это потому, что конечная цель вашего визави — убедиться в своей собственной правоте, а не что-либо иное. Получив не тот ответ, который ожидался, задававший вопрос китаец вполне может впасть в ступор и после долго еще приходить в себя.

Любимый вопрос любого китайца, задаваемый русскому: «А какая у вас в России основная пища? Хлеб, да?» Если ответить, что не хлеб, последует фраза: «А-аа, знаю! Картошка с жареным мясом!», сопровождаемая взрывом дурацкого на первый взгляд смеха… Неискушенный человек от этого культурного взаимодействия либо приходит в состояние шока, либо пытается обидеться, хотя ни того ни другого делать в общем-то не надо. Все имеет свое логическое объяснение. «Картошка с жареным мясом» была еще в далекое-далекое старорежимное время употреблена Никитой Хрущевым в качестве символа благосостояния советского народа, к которому (благосостоянию то есть) надо было стремиться; китайцам эта цитата очень здорово запомнилась и до сих пор передается от поколения к поколению, причем ее изначальный смысл уже давно позабыт…

Что же касается смеха «невпопад», то с ним история еще более забавна. Дело в том, что в странах Дальнего Востока (например, в Корее и Японии, а Китай сам собой разумеется, ясное дело) смех — отнюдь не только реакция человека на смешное или на щекотку; причин, вызывающих смех, здесь гораздо больше. Тут и пресловутое стремление установить психологический контакт и выразить свое благорасположение или сочувствие, и попытка сгладить собственные неловкость и смущение, и просто непонимание того, что следует делать дальше, скажем, в щекотливой ситуации… Классический пример: иностранец падает с велосипеда, а собравшаяся тут же вокруг толпа китайцев вдруг ни с того ни с сего начинает хихикать, вполне естественно вызывая у упавшего приступ ярости и желание прикончить парочку наиболее бурно веселящихся придурков на месте. А людям между тем вовсе не было смешно; они просто не знали, как помочь пострадавшему, оказавшемуся в неудобном и неловком положении велосипедисту (он же и так нелепый, недоделанный, носатый и волосатый, еще и на велике ездить не умеет), и сами чувствовали от этого внутреннее неудобство.

Таким образом, полноценным общение получается не всегда; однако не стоит расстраиваться. Немного больше внимания к местной специфике, чуть-чуть терпения, усилий и чувства юмора — и все получится. Кроме того, любое общение все равно намного лучше, чем когда тебя просто тупо и упорно рассматривают, как зверюшку в зоопарке. Именно бесцеремонно пялящиеся толпы, о которых я уже упоминал выше, доводят до белого каления некоторых особо слабонервных иностранцев в Китае…

Кстати, о птичках и зверюшках. Говорят, что человека во многом характеризует его отношение к детям и животным, правда? Как я уже говорил, к детям (своим и чужим) китайцы относятся обыкновенно с несказанной нежностью и заботой. Во многом это связано с древним и устойчивым представлением о долголетии, богатстве и обилии потомства как о трех обязательных компонентах человеческого счастья, во многом — с тем фактом, что в традиционно многодетной, но в наши дни безжалостно урезанной жесткой политикой контроля над рождаемостью китайской семье единственное чадо вообще приобретает статус бесценного сокровища…

Однако при всем этом к животным наши соседи беспощадны. Один мой знакомый китаец, проживающий в России, завел спаниеля и выращивал его несколько месяцев. После чего сбросил его с пятого этажа на асфальт, затем подобрал, приготовил и съел. Без комментариев.

Любящие полакомиться свежатинкой жители Поднебесной империи сохраняют свои обычаи, и попав за границу. Недаром администрация тех общежитий и гостиниц, где появляется много китайцев, вынуждена упорно бороться за то, чтобы уважаемые гости не забивали в ванных комнатах и на кухнях домашних животных, включая все тех же несчастных собак (ах, вы думали, что собачатину любят только корейцы? Вы жестоко ошибались!). Борьба эта безуспешна, то есть всегда кончается победой древней, пятитысячелетней цивилизации.

Горе кошке, попавшей в китайскую семью. Скорее всего, ее посадят в клетку, где она и проведет остаток жизни; во время «прогулки» ее также могут привязать за шею на такой короткий кусок веревки, что бедное животное не сможет ни сесть, ни лечь без риска быть удавленным. Могут посадить в тесную клетку и выставить на весь день под палящее солнце, без воды и пищи. Собака также рискует прожить всю свою жизнь за решеткой. А еще мне вспомнились маленькие беленькие крольчата, которые в изобилии продаются на улицах китайских городов для забавы избалованных ожиревших детишек-«маленьких императоров». Эти живые игрушки обычно упакованы в клетки такого размера, что не могут там ни встать, ни повернуться, и остается беднягам только слегка пошевеливать ушками, носиками и хвостиками… Когда они задохнутся от тесноты, в этом маленьком решетчатом саркофаге их и хоронят, вернее, просто выкидывают на помойку.

Россия для китайца — страна удивительная хотя бы потому, что здесь: а) много земли, «за которой никто не смотрит» (любой парк воспринимается китайцем именно так и никак иначе), и б) много животных и птиц, которые гуляют и летают сами по себе. Что примечательно, реакция среднего китайца на встреченное животное или птицу одинакова и поэтому всегда предсказуема: он почти обязательно старается броситься на встреченное существо (будь то кошка, утка, голубь, ворона, белка и т. п.), напугать его, ударить, кинуть в него каким-либо предметом; совершив данное действие, он с удовлетворенным видом идет своей дорогой. И пусть поют свои глупые песни защитники конфуцианской культуры и тысячелетних традиций, а я лично склонен видеть в подобном поведении отчетливое свидетельство некоей ущербности души, и ничто иное.

Ради справедливости отмечу, что наряду с отвратным большинством существует и некое добросердечное меньшинство, которое в противовес тупым живодерам всячески привечает, подкармливает и заботится о меньших братьях, действуя во враждебной среде в духе знаменитого фильма «Список Шиндлера». Не остаются в стороне и некоторые наиболее передовые иностранцы, которые любят животных и на пресловутые заклинания об уставах и монастырях плевать хотели с вершины Эвереста… Например, один мой замечательный друг, уже много лет проживший в Пекине, как-то раз обнаружил, что его соседи зверски издеваются над своей кошкой, моря ее голодом и мучая жаждой и не выпуская из тесной клетки; бедной кисе, находившейся уже на самой грани издыхания, оставалось только тихо и жалобно стонать. Ближайшей же ночью кошка была выкрадена вместе с клеткой, прошла месячный курс реабилитации и была отдана в проверенные, хорошие руки (благо своей живности у моего друга уже хватает)…

Мне жаль, если описанные выше фрагменты реальности не совпали с чьими-то представлениями о великой и прекрасной Поднебесной империи. Как говорится, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И, добавлю от себя, лучше, чем прекрасные фантазии многих наших доморощенных экспертов, никогда не бывавших в Китае, но несущих о нем направо и налево сусально-карамельную дребедень.

Расскажу в заключение одну коротенькую историю.

…Жил да был один молодой и талантливый китаевед, который не только прочитал много умных книг о Китае, но и сам начал таковые писать (при этом очень хорошие). Но никак он не мог попасть в вожделенную страну, которой посвятил полжизни, время было такое — без направления сверху никто тебя никуда не выпустит, да и просто загранпаспорта не дадут. Но вот пришла перестройка, и поехал мой знакомый наконец на Восток — практиковать китайский язык и собирать научный материал… И за те шесть месяцев, что пробыл в Китае, он так разочаровался в этой стране и ее гражданах, что больше туда — ни ногой, как ни упрашивают его друзья, коллеги и китайские университеты. «Не поеду!» — говорит, и все!..

Мне хотелось бы, чтобы вы никогда не испытывали подобных разочарований. А для этого нужно заранее представлять себе реальную действительность. И запастись хорошей порцией позитива, дабы эта самая действительность казалась вам веселым пестрым цирком, а не мрачным дурдомом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.