Образ мышления и манера поведения

Образ мышления и манера поведения

Нет худа без добра: Никонианский раскол породил исторически уникальное явление – старообрядчество; элитная, а значит, самая непримиримая часть которого удалилась в леса и горы, унесла с собой и сохранила в огромном количестве богослужебные книги, летописные и апокрифичные списки, а то и оригиналы, фамильные реликвии, но самое главное, почти триста лет в неизменном виде хранила язык, обычаи и вместе с ними – образ мышления и манеру поведения. Еще в начале восьмидесятых в сибирских потаенных, чаще всего труднодоступных, местах существовали старообрядческие скиты, скитские поселения и даже монастыри. От Урала до Дальнего Востока пролегала так называемая Соляная тропа, тайный, угадываемый лишь по особым знакам на деревьях, но достаточно оживленный путь, по которому ходили староверы из толка странников (носили драгоценную и отсутствующую в Сибири соль), убегали от властей «неписахи» – толк непишущихся, то есть беспаспортных, или просто ходили в гости друг к другу, например, чтобы высватать невесту, живущую эдак километров за восемьсот (замкнутая, изолированная жизнь всегда грозила кровосмешением).

Взирая на современных старообрядцев, можно было в одно мгновение совершить путешествие во времени, погрузиться в XVI—XVII века и объемно, с запахом и вкусом, ощутить принципы жизни наших предков. Бытует мнение, будто кержаки не пустят переночевать, не дадут воды напиться, и прочие глупости. Конечно же, если вы придете безбородым (они говорят, «вроде мужик, а лицо как бабья коленка»), не поклонитесь в пояс и скажете «здравствуйте», вас скорее всего и правда не пустят, в лучшем случае позволят переночевать в старой баньке, если зима. Но если даже вы все сделаете правильно и вместо обычного приветствия назовете пароль – «Христос воскресе!», а будете один, попадете под подозрение: не разбойник ли вы, не царский ли, не ГПУшный ли соглядатай? И тогда с вами никогда не будут откровенными. А если рядом с вами женщина, но не ваша жена и не сестра, а, к примеру, сотрудница, то будь у вас борода до колен – прогонят, поскольку нельзя пускаться в дальний путь с чужой женщиной, непременно случится прелюбодейство, пусть даже в мыслях. Каково? А мы думаем, почему это опальные бояре тащились в ссылку со всем семейством? Или с чего это жены декабристов поехали в Иркутск? Кроме того, в скиту вам делать нечего, если у вас «дурной глаз», то есть вы не можете смотреть прямо, не мигая, или, того хуже, глазки бегают, а все это они определяют в первое мгновение; если у вас грудь нараспашку и там крест виднеется, если вы перекрестились на «чужие», хозяйские иконы, если вы говорите грубо или много, еще хуже, скороговоркой, если вы сразу лезете с расспросами, если говорите «спасибо», а не «спаси Христос» («спасибо» кричал сатана, когда его столкнул с неба Господь, но докричать «спаси бог» не успел и шмякнулся о землю). И т.д. и т.п.

В общем, как слагать персты, здесь и ни при чем. Можете вообще в их присутствии не крестить лба, и это будет понято правильно.

Далее: староверы, как уже говорилось, живут в такой глухомани, куда никогда не заходят ни инспектора рыбнадзора, ни егеря, и часто даже скрытно от властей, однако при этом весной, в половодье (а они все поголовно рыбаки и охотники), едят не уху из свеженькой рыбки, а суп из вяленой, прошлогодней еще щуки. Вкус специфический. На вопрос почему, отвечают однозначно – рыба икру мечет, нельзя. Без всякого на то принуждения! Находясь в оппозиции к власти, а то и вовсе относясь к ней враждебно, при этом они строго соблюдают природный неписаный закон. Кержаки никогда не станут стрелять (и вам не позволят) матку с лосятами, а медведей на берлогах бьют, только когда точно знают, что там самец. Живя в лесу, они не срубят деревца, если это не нужно для конкретного дела, на дрова пускают исключительно сухостой. Суровые молчаливые люди потрясающе нежно относятся к цветам! Сам случайно, исподтишка, наблюдал, как старовер, мой тезка, сорокалетний, огненно-рыжий, немногословный и всегда хмурый мужик, любовался саранками (цветы, напоминающие орхидею) и при этом радовался, как ребенок.

Они всегда скрывают свои истинные чувства и на людях никогда не будут громко смеяться или плакать, скорбеть или расстраиваться (объясняют просто – не хорошо). Я никогда не видел их раздраженными или недовольными, хотя это наверняка бывает. И особая статья – отношение к женщине, такое же, как к цветам: в общем-то только неожиданно бережное и какое-то всегда немного виноватое – все время просят прощения, то и дело говорят: «Прости ради Христа». Это вполне можно назвать бесстрастной страстью. Однако взаимоотношения между мужем и женой у кержаков всегда таинственны, и судить о них можно лишь по отдельным косвенным деталям. Однажды мы плавали на лодке за брусникой с боярином Головиным (у него грамота была соответствующая), набрали за день два больших крапивных мешка и возвращались домой. А осень, холодно, и тут еще дождь пошел, но боярыня его узрела на берегу черемуху, усыпанную ягодами, и как-то невыразительно изъявила желание набрать ведро на зиму (они черемуху сушат, потом мелют на ручной мельнице, сдабривают медом и пекут пироги – вкуснятина!). Я видел, что Головин промок и замерз, однако и слова не сказал, подчалил и целый час терпеливо сидел на корме, пока его жена собирала ягоду.

Возможно, потом боярин сделал ей внушение, в чем я сильно сомневаюсь, поскольку, собирая бруснику, он целый день, изредка, незаметно, ласкал жену взглядом. (А им уже было лет по сорок пять.)Случись это с нами, мы бы не сдержались, невзирая на посторонних (я – точно!), и осенняя гулкая река огласилась бы речью, вполне определенной. Это я говорю к тому, что староверы не утратили способности разговаривать глазами; может, поэтому и немногословны. Конечно, можно свалить на то, что живут они замкнуто и очень много времени находятся вместе, отчего и начинают понимать друг друга не с полуслова, а с полувзгляда. Но я несколько раз наблюдал прямой молчаливый диалог, после которого совершалось определенное действие. Кроме того, поражает их зрительная память и память на людей вообще. Можно сослаться на то, что в уединенных скитах редко бывают люди, но есть в этом еще что-то, на первый взгляд мистическое. Однажды я переночевал у кержаков в скиту близ деревни Зимовское и наутро ушел. Хозяев видел, может быть, всего часа полтора, не больше, и вроде бы в лицо их запомнил, но вскоре забыл. Однако не забыли меня, и когда через семь лет вновь к ним пришел, был мгновенно узнан. Причем встречали так, будто мы вчера только расстались. Тогда я и понял, что это не просто свойства памяти одиноких скитальцев; это их образ мышления. Они все эти годы не просто помнили – думали обо мне, тем самым поддерживая горение памяти. А мы разве думаем сейчас о людях, с которыми сиюминутно познакомились?

Я не склонен идеализировать жизнь старообрядцев, поскольку видел и другое. Например, Христя Лыков (дальний родственник Лыковых, скит которых в буквальном смысле разорил и погубил В. Песков), эдакий хитрец и себе на уме мужичок, женился в сорок лет (ему привели молодую невесту, вроде бы с Алтая), одел жену в лохмотья, чтоб, когда ходит в старообрядческую же деревню за солью и мукой, никто не позарился. А она спрятала хорошую одежду в лесу и переодевалась, прежде чем войти в деревню, потому что совестно в рванье людям на глаза показываться. Этот же Христя, чтоб не грех было ездить на лодке с мотором, сорвал с двигателя заводскую табличку с маркой, соскоблил все надписи, а потом говорил: «Я анчихристовы-то знаки сбил!» Он, хитрец, когда начнешь с ним разговаривать, глаза закатит и валяет дурака: смеряет пальцами стопу ноги, промеряет потом свой рост и говорит: «А я как Исус Христос по размеру! У меня столько же ступней в теле!»

Конечно, цивилизация советского образца, особенно навязчивая, коснулась и кержаков. Но реакция их и тут нестандартная. Молодой старообрядец Арсеня так увлекся вероучением, что вместо женитьбы набрал книг, удалился в скит и, просидев там несколько лет в полном одиночестве, вышел к людям и сказал, что бога нет, и, мало того, принес деревянный прибор, очень похожий на логарифмическую линейку, по которой можно было считать, делить и умножать. Один старовер (не помню имени, из Пудинского сельсовета), посмотрев на настоящий трактор, скоро сделал себе свой, но только из березы – один двигатель железный. Кстати, единственный в мире березовый трактор, говорят, ездит до сих пор и только сильно скрипит при движении. Потом он же придумал и построил постоянный мост через реку, который снимался лишь на время половодья (а там каждый год строили новый!).

В общем, они тоже разные. Но важно одно – старообрядцы люди цельные и гармоничные лишь потому, что у них сохранилось «нормальное» религиозное сознание, поэтому и образ мышления всегда соответствует манере поведения.

Кстати сказать, в долгом общении с ними начинаешь невольно заражаться их отношением к миру, меньше говорить, больше думать и наблюдать. И я теперь, как кержак, начинаю определять, что человек собой представляет, по первому взгляду. Должен сказать, часто ошибаюсь, но сложных, интересных людей угадываю сразу. А определять по глазам пока что научился только политиков, причем по телевизору...

Образ мышления и манера поведения – две основные взаимосвязанные величины, определяющие принадлежность к этносу.

Как человек думает, так и поступает. И наоборот, по поведению можно достаточно легко определить, как и о чем он думает. Например, современный потребительский Западный образ мышления резко отличается от созерцательного Восточного, а оба они так же резко отличаются от нашего, отечественного, российского – это уже к вопросу о Третьей цивилизации. Но тут следует отметить одно замечательное свойство: чем древнее этнос, тем прочнее взаимосвязь мышления и поведения. И напротив, в среде младосущных общностей она значительно слабее, в основном по причине самоутверждения и стремления к выживанию. В одной и той же ситуации такие общности оказываются хитрее, изворотливее, чем иные, и у них часто слово расходится с делом. Это так называемый комплекс младосущности новообразований (этнических, государственных, общественных). Например, России всегда было легче вести межгосударственные диалоги отдельно с Германией, Францией, Италией и т.д. Отношения были хоть и непростыми, но всегда понятными – мир так мир, война так война. Но вот Европа объединилась, и мы теперь имеем дело не только с каждым этносом конкретно, но с неким младосущим образованием, которое еще и само с собой разобраться не может, не то что с остальным миром. Однако при этом громко заявляет о себе, претендует на господство влияния (экономическое и идеологическое) и любыми правдами и неправдами пытается утвердиться в новой ипостаси. Хотя бы с помощью своей денежной единицы.

Следует отметить одно замечательное свойство: чем древнее этнос, тем прочнее взаимосвязь мышления и поведения.

Попробуйте сейчас угадать, что думает и как поступит в том или ином случае химера с названием ЕЭС, претендующая на статус империи?

Русская душа становится загадочной, как только ее перестают понимать либо умышленно не желают делать этого. На самом же деле в ней, этой душе, ничего таинственного нет, хотя существуют определенные скрытые мотивации поступков. Но они сегодня никому не интересны, поскольку российские самодержцы, как и во все времена, сами знают, что надо этому народу и этой стране. И тут начинается противостояние человека и государства, личности и власти, которое часто переходит в скрытое, тайное противоборство. Яркий тому современный пример – уплата налогов, проблема «черных зарплат». За последние 90 лет трижды менялись идеология и образ жизни, и всякий раз государство в прямом смысле грабило или тихо обворовывало народонаселение. Во время последней перестройки «Архитекторы», и вовсе обнаглев, отняли у стариков даже «гробовые» сбережения – во имя демократии и светлого будущего, таким образом лет на 30 вперед определив это противостояние. Будьте уверены, «загадочная» русская душа весь этот срок не станет в полной мере давать деньги на содержание государства. Даже под страхом сурового закона и длительного срока заключения. Пока не отобьет (или пока ей, душе, не покажется, что отбила) все, что у нее украдено. Конечно же, если не случится (упаси Бог!) войны, которая в единый миг, как всегда и бывало, примирит внутренние противоречия и когда личность снимет с себя обручальное колечко и отдаст власти, на танк или самолет. Сейчас россиянин, независимо от его материального положения, чувствует себя данником в завоеванной супостатом родной стране, и когда наскакивают баскаки, отрывает от сердца и отдает свою серебряную монету и белку от дыма.

Для того чтобы хоть как-то исправить такое положение вещей, сейчас у государства есть единственный шанс – обернуться лицом к человеку (налогоплательщику, электорату, народонаселению – назовите как угодно), напрячься, умерить аппетиты чиновничьего аппарата и вернуть все, что было украдено в начале девяностых у конкретной личности, или хотя бы с чувством чести и достоинства государственного мужа пообещать вернуть в короткий определенный срок. Таким образом можно не искоренить, но ослабить противостояние до той степени, когда человек по доброй воле начнет содержать государство. И выгода тут не только финансовая и экономическая (личность все равно отобьет у государства больше, чем украли, потому что «себе на уме») – прежде всего духовно-нравственная: добровольно отдавая деньги в виде налогов, человек перестанет самоустраняться от власти. Правда, управлять им станет сложнее, ибо такой налогоплательщик начнет всюду совать свой нос. Но есть еще одна скрытая мотивация поведения, касающаяся исключительно тех, кто удачно половил рыбку в мутной воде перестройки социализма в капитализм и сегодня составляет элиту общества. Это совсем неплохие люди, когда на дворе мирное, а тем паче застойное, время. Они и в самом деле если не составляют, то приближены к цвету нации, поскольку обладают высочайшим духовно-волевым потенциалом. Они заметно выделяются на любом поприще своей активностью, неутомимостью и умением держать удар, за что их чаще всего уважают. Они живут в ожидании благоприятной среды, и чем она дольше не приходит, тем сильнее испытывают мощнейшее чувство голода, в которое и трансформируется их некогда благородный заряд потенциала. И когда образуется долгожданная среда, эти люди неузнаваемо перевоплощаются, поскольку их образ мышления уже не соответствует манере поведения. Они начинают утрачивать ощущение реальности и благоразумия, ведомые чувством застарелого голода, эти люди помимо воли своей совершают нелепые поступки. Один из них, ныне благополучный крупный бизнесмен, связанный с «ювелиркой», а в прошлом врач-психиатр (поэтому не утратил способности к самоанализу), искренне признался, как в начале девяностых покупал сначала колбасу – коробками, которую не успевали съедать, и она белела, зеленела и шла на помойку. А он снова мчался в дорогущий кооперативный магазин, где тогда только ее, желанную, и продавали, хватал коробку и вез домой. И ничего поделать с собой не мог, хотя отлично понимал, что это, мягко сказать, отклонение от нормы. Потом он с такой же голодной жадностью покупал автомобили, квартиры, а позже – алмазные прииски на Берегу Слоновой Кости. К своему счастью, конкуренты практически выдавили врача из бизнеса, поскольку он залез с суконным рылом в святая святых, где носят белые манжеты и не снимают лупы со лба уже лет по сорок – пятьдесят.

Однажды в Ленинграде, еще в конце семидесятых, я помогал товарищу клеить обои в квартире. Когда мы стали отодвигать мебель от стен, то повсюду: за кроватями, шкафами, за стульями и батареями отопления – находили банки с консервами, которым уже было лет по пятнадцать. Товарищ смущенно объяснил, что его мама блокадница и это у нее теперь навязчивая идея – покупать и рассовывать повсюду банки, мешочки с крупой и солью. А в начале восьмидесятых я услышал рассказ о женщине, которая в детстве тоже пережила блокаду. После войны закончила институт, сделала замечательную партийно-советскую карьеру, была уважаемым человеком, но когда поднималась на трибуну, тайно от всех держала в руке кусочек хлеба или сухарик. Если такового не оказывалось – не могла думать и говорить, отказывал разум и утрачивалась речь.

Духовно-волевой потенциал, перевоплощенный в чувство голода, вынуждает сейчас наших скоробогатых граждан покупать не консервы, а яхты (они их почему-то называют лодками), которые стоят у причалов по всему миру, самолеты, охотничьи угодья, футбольные клубы и замки; это чувство ежегодно гонит их в Куршавель, на самые дальние и дорогие пляжи, морские побережья и острова, но все равно хочется еще чего-нибудь такого... Кажется, минуло достаточно времени, чтобы насытиться и образумиться (отдельные случаи насыщения уже наблюдаются) и не таскать колбасу коробками, но однажды пережитый голод необратимо трансформирует сознание. Лишь единицы способны вырваться из этого порочного круга.

Чтобы унять это патологическое чувство современной «элиты», надо чтобы сменилось поколение и их дети выросли сытыми.

Наш образ мышления прежде всего определяют язык и культура. А каков образ мышления, такова и манера поведения. Как только происходит выпадение того или другого элемента, так сразу же возникает дисбаланс – мы начинаем говорить одно, думать другое, а делать третье и сами выпадаем из национального поля, все превращая в примитивное лукавство, характерное для младосущих образований.

Поэтому истинными космополитами могут быть только лукавые люди.

Основным мерилом русскости мышления являются чувства. Мы не самые лучшие на нашей планете и не самые худшие, но единственные обладаем чувственным мышлением. И это не странно, если помнить, что мы принадлежим к Духотворному Миру, где иные единицы измерения.

* * *

Чувств, определяющих логику нашего мышления и, соответственно, поведения (внутренние законотворцы), всего два: мужское начало – СТЫД, женское – СОВЕСТЬ. Остальные – исключительно стихийные, а значит, нелогичные.

Существуют такие понятия, как «стыдливый разум» и «совестливый ум» (так обычно говорили о благоверных князьях), которые невозможно точно перевести ни на один иностранный язык. Да и соотечественникам, владеющим языком в пределах 2500 слов, объяснить очень трудно. Более понятно выражение «свобода совести», хотя это словосочетание абсурдно только потому, что под «совестью» никогда не подразумевалось право выбора религии, поскольку совесть – сама религия.

Поэтому опять же займемся этимологией.

«Стыд» сейчас понимается как некое смущение, вызванное неблаговидным поступком, краска на лице (кто еще краснеет) – в общем, небольшое и совсем не смертельное неудобство.

Чувств, определяющих логику нашего мышления и, соответственно, поведения (внутренние законотворцы), всего два: мужское начало – СТЫД, женское – СОВЕСТЬ.

На самом деле первоначальный смысл почти полностью утрачен. Слово СТЫД (в прошлые времена говорили СТУД) произошло от СТУЖИ, но не «холода» первоначально, а от жить «с тугой», где туга, тужиться – печалиться, скорбеть – жить без огня. Почему же стужа (холод) и стыд (чувство), однокоренные, имеют столь отличный смысл? Да потому, что стылый – мертвый (отсутствие знака Ж, жизни, огня), так что «стыд» – это внутренний полицейский, стоящий на страже добропорядочности и под страхом смертельной скорби не позволяющий переступать заповедную черту. Чувство стыда – удерживающий фактор, контролер иных отрицательных чувств (страха, трусости, низменных страстей, желаний, в том числе мысленных, «стыдно подумать»). Поэтому до нас дошли выражения – «сгореть от стыда», «залиться краской», «покраснеть от холода» или «умереть от стыда». Стыд часто используется со словом «срам» (позор), которое восходит к Ранней смене идеологии, означает то же, что и «крамола», и также впоследствии приобрело отрицательный смысл.

Слово же СОВЕСТЬ кроме чувственного аспекта имеет вполне конкретное указание на предмет: жить по совести – значит жить, сообразуясь с ВЕСТЬЮ, где «весть» – знание.

Известие – буквально мысль (истина), извлеченная из Весты. Вещий – значит познавший Весту, а Вещун – излагающий некие ее истины (вещество) («мое сердце – вещун»). «Боян бо вещии, аще кому хотяше песнь творити...» – говорит автор «Слова...», указывая, что Боян был не просто певцом-сказителем и музыкантом, а мудромысленным вещуном-философом, если хотите.

Последним на Руси Вещим князем был Олег, и, пожалуй, с тех пор Веста стала невостребованной, а позже уже недоступной. Судя по его великим делам, он и в самом деле обладал знаниями, которых не досталось ни Игорю Рюриковичу, бестолковое правление которого вскоре привело его к смерти, ни «хитрой» и жестокой Ольге, ищущей утешения в заморских философиях и науках. От них резко отличается Святослав, который, как и Олег, совершает блестящие походы, помня о своем происхождении, носит атрибуты волхва – серьгу в ухе и оселедец, утверждает, что «середина» земли его не в Киеве, а на Дунае, в Болгарии.

После него начинается Поздняя смена идеологии и более никогда не вспоминается слово Вещий.

Мы никогда не будем до конца понятны ни для Запада, ни для Востока, потому как думаем иначе и, соответственно, иначе поступаем. Чувства, заложенные в основу нашего образа мышления, постоянно выбивают нас из схемы «общечеловеческих ценностей», толкают к стихийным действиям. Сколько бы ни придумывали законов, сколько бы ни обкладывали флажками, нас все равно не загнать на «номера». Весь исторический виток, начиная с Петровских времен, Россию пытаются научить жить по писаным законам, принятым на Западе, но результат всегда один и тот же – подавление воли, закрепощение, насилие и, как следствие, молчаливый протест в виде нежелания участвовать в жизни государства и – слом христианской идеологии, революция, гибель империи. Уж с какими «светлыми и свободными» идеями пришли большевики, но в итоге все дело закончилось террором, закрепощением, полным развалом самой идеологии и могучей (!) империи.

Мы никогда не будем до конца понятны ни для Запада, ни для Востока, потому как думаем иначе и, соответственно, иначе поступаем. Чувства, заложенные в основу нашего образа мышления, постоянно выбивают нас из схемы «общечеловеческих ценностей», толкают к стихийным действиям.

Теперь новый, хорошо забытый старый эксперимент – назад, в капитализм. Причем в его дикий западный образец, да еще с ветхой демократической моделью устройства общества. Угадайте с трех раз, чем он закончится?

Должен сказать, что мы до сей поры сохранили чувственное мышление почти в чистом виде (это к вопросу о неизменности особенностей этнопсихологии). В стране сейчас массовая погоня за наживой – своеобразная идеология нашего времени. Образцы для подражания – зарубежные истории, как молодой человек, имея один доллар, сделал состояние, как Билл Гейтц стал самым богатым человеком мира, романтика бизнеса, банковского дела, игры на биржах и т.д. Все СМИ, особенно глянцевые журналы, рекламируют сладкую жизнь богатых, развлечения «звезд шоу», последних королей и королев – учитесь жить по «общечеловеческим ценностям»! Наши молодые люди и в самом деле все это смотрят, читают, учатся, даже, наверное, завидуют и стремятся кое-что почерпнуть из этих ценностей.

И одновременно пишут стихи.

Более половины молодых людей школьного и студенческого возраста в России (также в Малой и Белой) пишут стихи. Они писали их даже в самые мрачные годы начала девяностых. А при этом надо сказать, что с начала девяностых и до сей поры поэзию не издают по определению (исключение составляет классика, и то крохотными тиражами), да и в прошлые времена, когда издавали, поэтическое творчество никогда не кормило, то есть не приносило материального дохода (либо совсем мизерный). (Поэзия, как сельское хозяйство, всегда убыточна, но мы будем его дотировать, потому что кушать хочется каждый день.) А русские молодые люди все равно пишут стихи! Вроде должны бы зарабатывать тот самый один доллар, который принесет потом богатство, на худой случай сидеть ночами за учебниками, чтоб овладеть менеджментом – они же пишут стихи! Эту поэзию не только не издают (отсутствие тщеславия), но еще и не читают (тем более на площадях), ибо потенциальные читатели нынче увлечены детективно-любовным жанром домохозяек и пенсионерок. Но они пишут, невзирая на то что это не модно, что на Западе и Востоке поэзия как жанр вообще прекратила свое существование. Сидят и тайно пишут, стремясь тем самым уединиться, закрыться от лживого, лицемерного, глянцевого и грозного мира, самовыразиться, слагая слова в магический ряд и вместе с ним выстраивая образ мышления.

Потому что юность русского человека, его мироощущение требует обязательного поэтического воплощения – одухотворения.

Но включите телевизор или откройте газету: наша молодежь – это сплошные наркотики, дискотеки, экстази, разврат, нетрадиционный секс, проституция, самоубийства, бандиты и киллеры. То есть все только о травоядных. И ни слова о поэтическом мышлении и романтизме, поскольку мы с такими качествами становимся «неформатными» и никогда, никак не впишемся в западную потребительскую модель цивилизации и демократии. Наши нынешние СМИ, кажется, из последних сил стараются обмануть Запад и показать ему, что мы такие же, как они. То есть опять то же самое, что делали летописцы, отмывая Русь от «варварского» скифского прошлого.

То есть опять лгут.

Оживление России и включение духовно-волевого потенциала в государственную жизнь начнутся не с экономических показателей. Сигналом послужит на первый взгляд внезапная востребованность поэзии. Когда на стадионах будут устраивать не матчи наемных футболистов и шоу «звезд муси-пуси», а поэтические вечера, которые, как ни парадоксально, и поднимут ВВП, ибо созидательная энергия Духотворного Мира считается не в киловатт-часах и баррелях, не в процентах роста Доу Джонса.

Оживление России и включение духовно-волевого потенциала в государственную жизнь начнутся не с экономических показателей. Сигналом послужит на первый взгляд внезапная востребованность поэзии.

Не трусость, не безразличие и долготерпение видим мы, наблюдая аморфность нынешнего «гражданского» общества в России и его упорное нежелание участвовать в жизни государства, но подавленную ВОЛЮ и молчаливый протест, вызванный НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ. А вместе с ними, естественно, и подавленное сознание. Русского человека сейчас не нужно стремиться накормить-напоить, устроить ему достойную жизнь – все это он умеет и блестяще может сделать сам. Вывести из психологического тупика, создать идеологические предпосылки, когда высвободится созидательная энергия, – вот что сейчас требуется для выхода из кризиса мышления и, соответственно, поведения.

Возвращение мировоззренческих ценностей в виде ВОЛИ, СПРАВЕДЛИВОСТИ и СОВЕСТИ прекратит наконец длительное и порочное противостояние государства и личности, после чего без всяких указов сверху самообразуется гражданское общество. Но его еще нужно будет «узнать», ибо при воссоздании этнических ценностей оно, это общество, окажется непохожим ни на одну существующую модель.

Только вольный человек способен покорять пространства и создавать Империи. И только вольный человек не подвержен какому-либо влиянию извне.

ВОЛЯ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ в совокупности с СОВЕСТЬЮ – основные составляющие способности к самоорганизации.

Прежде чем говорить об этой уникальной способности, следует рассмотреть некоторые скрытые психологические мотивации, впрямую связанные с образом мышления и манерой поведения, однако неизвестные широкому кругу, а значит, и неподконтрольные никакому влиянию, при правильном воздействии на которые можно достичь положительных результатов.

Только вольный человек способен покорять пространства и создавать Империи. И только вольный человек не подвержен какому-либо влиянию извне. ВОЛЯ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ в совокупности с СОВЕСТЬЮ – основные составляющие способности к самоорганизации.

Такие качества, как неосознанное стремление к воле и оголенное чувство справедливости (иностранцы говорят, загадочная русская душа) – только надводная часть айсберга, да и то не учитываемая современной наукой: слишком велика остаточная сила инерции напористой марксистско-ленинской философии, согласно которой всякий народ состоит либо из угнетателей и угнетаемых, либо из сознательного рабочего класса, колхозного крестьянства и неких незначительных прослоек. В переводе это хорошо управляемая толпа, электорат, только того и ждущий, чтоб кто-нибудь поманипулировал их мнением, сознанием, да еще бы и немного денег заплатил.

На самом деле управляемость нынешним обществом, особенно в связи с внедрением некоторых новых идеологических установок, весьма проблематична. Например, прослеживается одна закономерность: какого бы цвета ни собралась толпа, обязательно раздаются крики о геноциде и вымирании народа, но попробуйте предложить ей во имя спасения нации кардинальные меры – например, ввести многоженство? Оно же было у нас и просуществовало несколько тысячелетий!

Даже откровенные атеисты возмутятся и хорошо, если не поколотят древком плаката, призывающего обратить внимание на демографическую политику.

На то она и толпа...

Однако если войти в нее и поговорить отдельно с каждым тет-а-тет, большая часть, в основном мужчины (женщины целомудренно опустят взоры), согласятся, что многоженство не для удовольствия, а во имя рождения детей (и без того хватает матерей-одиночек!), которые потом поставят государство на ноги, не так уж и плохо.

В этой связи примечателен реальный пример, когда у начальника лесоучастка одного сибирского леспромхоза во время войны (не взяли на фронт по возрасту – 50 лет) родилось восемьдесят семь детей. Девять было своих, от одной жены, остальные от молодых вдов из соседних колхозов (колхозниц зимой гоняли на лесоразработки), четыре женщины родили от него по два ребенка и одна – троих. Столь необычный случай произошел по двум причинам: мужик он был настоящий, не пользовал, а любил и жалел этих несчастных женщин и обожал детей, помогал, чем мог (однажды ночью казенному быку ломом ноги переломал, чтоб прирезать и накормить мясом «чужих» семнадцатилетних заморенных пацанов, уходящих на фронт). Молодые вдовы, обреченные на вечное одиночество, видели в нем достойного мужчину, от которого можно рожать, и сами, тайно друг от друга, тянулись к нему с единственной целью спасти себя не только от непосильной работы в лесу (беременных и кормящих на лесоповал не гоняли), но и от будущей незавидной судьбы. Их осознанные мысли о продлении рода, о необходимости восполнить потери нации исключаются, однако вполне допускается интуитивная, этноисторическая поведенческая реакция на обстоятельства военного времени. Вероятно, замордованные тяжким трудом женщины думали о будущем, но лишь в той связи, что боялись остаться в одиночестве под старость лет. Я уверен, им и в голову не приходил вопрос: «А кто будет работать на земле, когда кончится война, и кто станет продлять род?»

То есть от мужчин тут мало что зависит, вопрос деторождения и связанных с ним острых социально-нравственных проблем (многоженство) – прерогатива женщин, интуитивно-чувственный ряд которых устроен так, что без всякой идеологии и пропаганды, а только во имя продления рода, повинуясь стихии, способен опрокинуть существующие традиции и предрассудки. Короче, если женщина захочет жить в гареме – он обязательно появится. Так что сильный, мужественный начальник лесоучастка исполнял лишь их, женщин, волю.

Кстати, умер этот самый многодетный человек СССР в 1973 году совершенно неизвестным и никак не отмеченным статистикой, однако на похороны приехало только сыновей 52 (!) человека – несмотря на послевоенное негативное отношение к нему, дети помнили и чтили отца!

Неоднородность, «двуликость» толпы вполне характерны для русской жизни (Великая, Белая, Малая Русь) последнего тысячелетия, где каждый пришедший на площадь покричать и вытребовать что-нибудь для всех (миром и тятьку бить легче), на самом деле ни на минуту не теряет своих личностных воззрений и убеждений. Он может приспособиться к общему мнению для достижения некой текущей цели, может пойти на сделку с совестью, если выгодно, поступиться некоторыми житейскими принципами, но при этом оставаясь «себе на уме». По этой причине в России искреннее, духовное объединение возможно лишь перед лицом опасности – в основном войны: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Мы привыкли обниматься на краю могилы. (И по этой же причине предлагаемая нам западная модель демократии не может прижиться на нашей почве, и тем более при таких условиях невозможно создание гражданского общества.)

Подавление христианскими заповедями воли и гордыни породило не только определенное духовное закрепощение, но более всего ту самую двуликость, «второе дно», тщательно скрываемое в трезвом состоянии и рвущееся наружу в выпившем и раскрепощенном: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке (основная, неосознанная, причина пьянства – удовлетворение естественной потребности побыть самим собой).

Однако, пожалуй, самой скрытой, порой даже необъяснимой составляющей национального характера является повышенная обидчивость. Сколько распрей, междоусобиц, ссор и раздоров произошло на этой почве, подсчету не подлежит. Историю России можно рассматривать как историю межплеменных, межродовых, межсемейных обид, непременно приводящих к братоубийственным войнам, о коих так откровенно рассказано еще в «Слове о полку Игореве».

Все потому, что Обида – богиня в древнеарийской культуре, хранительница ГОРДОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ. То есть уповать к Обиде мог человек только благородный, незаслуженно униженный и оскорбленный (раб не имеет гордости, понятия справедливости и потому не может обижаться на господина). То есть обида – привилегия высокородия, мировоззренческое качество, выраженное в совокупности гордости и обостренного чувства справедливости, доставшееся нашей этнокультуре от слишком частой смены властных элит.

История бесконечных смут, претензий на трон, светских и религиозных реформ несла в себе один и тот же результат – частые отстранения от власти одной партии и призыв другой. Начиная от принятия христианства, Россия пережила сотни мелких и глобальных расколов: гонение поганых язычников, Никонианский раскол и гонение старообрядцев, революция и гонение священников и просто верующих авторитетных личностей. И еще много политических расколов, во главе которых стояли Андрей Боголюбский, Иван Грозный, Алексей Михайлович, Софья и Петр, Екатерина, Александр и декабристы и т.д. При всех катаклизмах происходила смена элиты: старая ссылалась, назначалась новая, чтобы через короткий промежуток времени быть замененной на другую.

Но ни одна вкусившая власти, высокого положения и принадлежности к касте избранных элита не исчезла бесследно, а осталась внутри этноса и дала многочисленное потомство, независимо от своего опального состояния. Представители некоторых именитых родов призывались по нескольку раз и снова были отставлены, сосланы, заточены в крепости, многие разбояренные мужи окрестьянились, изменили образ жизни, однако прежней оставалась психология и неистребимой – генная память о былом величии. Например, и доныне на Русском Севере очень даже просто встретить полный набор боярских фамилий времен Ивана Грозного, носители которых знают, кто они и откуда пришли. (Был случай, когда в гражданскую войну в одну деревню Архангельской губернии, симпатизирующую красным, пришли каратели, чтобы выпороть население, но старики принесли офицеру пергаментные свитки с деревянными печатями, где значилось, что они бояре еще Василия III и не подлежат телесному наказанию.)

Еще красочнее букеты фамилий в среде сибирского старообрядчества, тоже помнящего, кто они, и имеющего документальные свидетельства своего происхождения, фамильные драгоценности, всевозможные жалованные грамоты и прочие атрибуты благородных корней. Но дело даже не в этих свидетельствах; самая достоверная печать на их лицах, в манере говорить, слушать и действовать. Опытный глаз отличит их в любой толпе по едва уловимым признакам, самые яркие из которых – вольнолюбие, обостренное чувство чести и собственного достоинства, верность слову.

И пожалуй, самое уникальное явление – Некрасовские казаки, после булавинского восстания ушедшие в Турцию и вернувшиеся на Родину лишь в 1963 году. В абсолютно чужеродной духовно-нравственной среде на протяжении двухсотпятидесяти лет они хранили Предание, язык, веру, сознание, образ жизни, мышления и поведения, существовавшие в конце семнадцатого – начале восемнадцатого веков. Нашим бы ученым, особенно историкам и лингвистам, не отходить от них, записывать каждое слово, а властям всячески оберегать от внешнего воздействия этот исторический феномен! Но борец с религией Хрущев испугался столь яркого путешествия во времени, поселил Некрасовских казаков в винсовхоз Краснодарского края, и вот уже потомки их за сорок лет стали обыкновенными советскими гражданами. Мне повезло познакомиться с престарелым атаманом Василием Порфирьевичем, который и вывел своих единоверцев из Турции. Я слышал его древнерусскую обыденную и живую речь, слышал песни и баллады, созвучные со «Словом о полку Игореве» (есть магнитные записи), и ощутил не только глубь истории, но истинную магию русского слова.

По самым скромным подсчетам (исключая многие нерасстрелянные элиты КПСС), более пятидесяти процентов нынешнего населения так или иначе (хоть и седьмая вода на киселе), но причастны к бывшим элитам. И это четко просматривается в обязательных личностных характеристиках носителей генетической памяти – вольнолюбие, широта души, непроизвольная гордость, стремление к неформальному лидерству и обидчивость — все это фермент элитарности. Кроме всего, у этой категории людей сохранен высокий духовно-волевой потенциал: они слишком многого хотят от жизни, правда, мало кто из них знает, как этого достичь, ибо при всем том они – далекие потомки бывшей этноэлиты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.