Часть четвертая. Загадка призрачного бандитизма

Часть четвертая.

Загадка призрачного бандитизма

… Мы живем в интересное время, время стремительных перемен и метаморфоз. Этому обстоятельству можно радоваться или огорчаться – ничего не изменится от отношения обывателя к окружающей действительности. «Интересное время» – это объективно сложившаяся реальность, в которой с наименьшими потерями могут выжить лишь те, кто попытается понять внутреннюю логику происходящих в нашем обществе процессов и явлений. Одним из таких явлений безусловно стала российская организованная преступность, прошедшая в сжатые сроки от начала перестройки длинный кровавый путь становления и «мужания» внутри нашей страны и начавшая уже всерьез присматриваться к нашим соседям – экономически более развитым странам.

«Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними…» – почти вышло из обращения еще несколько лет назад мелькавшее тут и там не совсем понятное слово рэкетир, его заменило родное и угрюмое бандит. Между тем хорошо известно, что все лексические изменения в разговорном языке суть отражения объективно происходящих в обществе процессов. В данном конкретном случае это свидетельствует о том, что наши отечественные «гангстеры» уже выросли из «рэкетирских пеленок» и, доживая «бандитскую молодость», идут широкими шагами к «мафиозной зрелости»…

И совсем не удивляет никого из нас, живущих в «интересное время» россиян, что Москва и Петербург, например, превратились в некие подобия Чикаго 30-х годов – со взрывами, автоматными и пулеметными очередями по ночам, с огромными взятками, которые берут государственные чиновники средь бела дня, со страхом, который приходит на наши улицы вместе с сиреневыми сумерками…

Почему мы должны этому удивляться, если с высоких трибун серьезные политики говорят нам о том, что через подобное уже прошли и Соединенные Штаты, и Италия с Францией, и еще Бог знает кто – и ничего, живут же, притом живут неплохо [23]. Удивляет, скорее, другое. Во всех цивилизованных странах в период «интересного времени» разгула преступности происходило ужесточение уголовного законодательства, принимались срочные экстренные и чрезвычайные меры, а у нас – наоборот, мы становимся свидетелями либерализации законодательства прежде всего по отношению к представителям организованной преступности. Освобождение из-под ареста под огромные залоги? Угадайте-ка с трех раз, кто такие залоги может внести быстрее всех? Опротестование содержания под стражей до суда – кто может позволить себе нанять адвокатов, способных выиграть такие процессы? Ах, и это все понятно? Ну до чего ж догадливый народ российский – все понимает, сказать только не хочет. Или не может? Или говорит, но его не слышат? Или слышат, но культурно объясняют, что законы новые писать – это не репу сажать и не на митингах орать.

Правильно. Писать законы и конституции – дело сложное, нервное и неоднодневное, особенно если толкают под локоть и бубнят в уши свое мнение. Но, может быть, попытаться тогда еще немного пожить по старым законам? Есть, например, в Уголовном кодексе РФ замечательная статья за номером 77 – бандитизм.

«Организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и совершаемых ими нападениях – наказываются лишением свободы на срок от трех до пятнадцати лет с конфискацией имущества… или смертной казнью с конфискацией имущества…»

В комментариях к этой статье УК говорится, что для признания группы лиц бандой достаточно, если в ней участвуют два лица и если хотя бы один из двух имеет оружие. Члены банды могут совершать различные преступления – хищения, изнасилования и т.п., но все эти преступления охватываются составом бандитизма и дополнительной квалификации не требуют.

Казалось бы, все предельно ясно. Россия переполнена преступными группировками, которые в настоящее время уже превратились в высокоорганизованные сообщества со строгой иерархией и дисциплиной, обладающие высочайшей технической оснащенностью и вооружением (самое современное оружие есть практически во всех группировках) [24], а также значительными финансовыми возможностями. На эти сообщества работают высокопрофессиональные юристы, бывшие и действующие сотрудники правоохранительных органов, политики и бизнесмены, журналисты, формирующие общественное мнение [25].

Члены этих сообществ прекрасно отдают себе отчет в том, что представляет собой их «деятельность» – в обиходе, нисколько не смущаясь и не комплексуя, они сами называют себя бандитами. Опасность таких сообществ как для отдельных граждан, так и для государства в целом очевидна. Казалось бы, суды должны быть завалены делами о бандитизме, ведь во всех городских барах и ресторанах между бандитами не протолкнешься… Ан нет! По всей России за 1993 г. едва наберется с десяток дел по 77-й «расстрельной» статье. Наиболее же распространенной статьей УК РФ, применяемой к бандитам, стала статья 148 (вымогательство – преступление, которое, кстати, не относится к разряду тяжких). В чем же дело? В реальной жизни бандитизм существует, и еще как. В приговорах же судов можно увидеть лишь некий «призрак бандитизма», который слоняется по матушке-России в не до конца материализованном виде. Эксперты из судейского корпуса полагают, что такой казус стал возможен благодаря «несложившейся судебной практике». Нам же представляется, что причина кроется, скорее, в том, что правоохранительная система России дала сбой. Важнейшими элементами правоохранительной системы являются органы внутренних дел, органы государственной безопасности, прокуратура и суд. Только при нормальном взаимодействии всех этих элементов система будет функционировать исправно. Однако ни для кого уже не секрет, что в последнее время происходит открытая конфронтация между органами внутренних дел и прокуратурой, с одной стороны, и народными судами – с другой [26].

«Милиция посадит – суд освободит!» – интересно, почему в последнее время слова эти стали крылатыми в бандитских кругах? [27]

Как могло случиться, что при неустанных обещаниях с высоких трибун усилить борьбу с организованной преступностью в Петербургском региональном управлении по борьбе с организованной преступностью двадцать семь (!) оперативников работают в комнате общей площадью 16 кв, деля на трех оперов один стол и проводя рабочие совещания где-то под лестницей, стоя? [28]

Может быть, власти не видят, не понимают реальной угрозы, нависшей над страной, может быть, они до сих пор тешат себя иллюзиями лишь о «призраке бандитизма»?

Предлагаемые очерки имеют простую цель – показать, как этот призрак на протяжении всего нескольких лет превращался в реального монстра из плоти и крови. Мы решили выбрать Петербург в качестве базового примера не случайно. Мы уже писали, что Питер, в отличие от Москвы, ориентированной в основном на воров в законе, давно уже считается бандитским городом. Это произошло по целому ряду причин. После развала Союза Питер стал особенно притягательным для бандитов из других регионов, в том числе и из-за ужесточения правоохранительной практики в этих самых «других регионах» – таких как, например, Москва или Татарстан. По словам приезжих бандитов: «Москва зеркальной стала, там делать нечего…» Произошел эффект тюбика с зубной пастой – при нажатии на тюбик паста устремляется в свободное пространство и, самое главное, обратно ее уже не затолкать. Грустно, но этим «свободным пространством» оказался наш с вами город…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.