Деньги

Деньги

Деньги почитаются как одно из главных достижений цивилизации. Они якобы позволяют обществу адекватно оценивать различные виды деятельности и вознаграждать работников согласно их заслугам.

Но у денег есть очевидный недостаток — они действительно уравнивают совершенно различные виды деятельности, вплоть до того, что неважно какой они при этом оказываются направленности — положительной для общества или отрицательной. Разные социальные и асоциальные полюса уравнены деньгами и самым реальным и вещественным образом объединены ими. Воры, совершающие свои преступления, а также разнообразные социальные паразиты получают за свои действия, носящие явный отрицательный для общества характер, такое же по сути (но зачастую большее по величине) денежное вознаграждение, как рабочие, крестьяне или ученые.

Деньги, благотворному влиянию которых на общество посвящено множество панегириков, заставляют людей тратить время и энергию на производство товаров и услуг, не нужных других людям. Получается замкнутый круг, когда производство бесполезных товаров и услуг порождает производство других бесполезных товаров и услуг. И катализатором этого процесса взаимопорождения ненужных вещей и ненужных действий, крадущих у людей их время и энергию, являются деньги.

Как было уже сказано выше, являясь самозваным критерием любого труда, деньги уравнивают и действия, несущие несомненную пользу обществу, и действия, для него бесполезные, а также и те действия, что несут обществу вред. Вор может оказаться более успешен, нежели человек, приносящий обществу пользу. Более того, «в начале всех больших состояний лежит преступление», как говорил классик. Для достижения успеха в этом обществе «мира денег» желательно совершить преступление. Стоит посмотреть любую случайную подборку голливудских фильмов, чтобы отметить, что в большей части из них будет воспеваться нелегкая жизнь уркаганов, урывающих свой сладкий кусок от жизненного пирога. А ведь именно «фабрика грез» это выразитель коллективного подсознания современного общества.

Денежная выгода является оценкой любого дела. Обществом это воспринимается как некая естественная регуляция — невыгодные дела и неуспешные предприятия отмирают «сами собой», а выгодные процветают и развиваются.

Вопрос только в том, что финансовая выгодность человеческих дел совершенно не совпадает с их общественной пользой. Самые выгодные вложения — это вложения незаконные, большой бизнес очень часто поэтому либо стоит на грани закона, либо и вовсе, в той или иной степени, эту грань переходит.

Многие отрасли человеческой деятельности оказались с точки зрения финансовой выгоды «невыгодны» обществу. Я уже говорил выше о положении науки в нашем обществе, однако что говорить о науке, если мы имеем перед собой гораздо более красноречивый пример. В нашей стране оказалось невыгодно производство. Что можно добавить к тому факту — что предпринимателю выгоднее купить завод и вывезти его оборудование в Китай как металлолом, а на месте бывшего предприятия построить магазины? Факт невыгодности производства, на мой взгляд, — наиболее явное свидетельство нелепости существующего порядка вещей и вредоносности для общества следования рыночным принципам.

В нашей стране невыгодна наука, невыгодно производство, невыгодно содержание северных территорий. Жизнь в нашей стране, повинуясь рыночным законам, покидает ее окраины и все более концентрируется в Москве, которая разрастается и процветает на фоне всеобщего обнищания. Наши премудрые хозяева страны, судя по всему, были бы не прочь вообще все инициативное и трудоспособное население согнать в Москву, где одним переселенцам выдали бы метлы, чтобы они подметали для них улицы, других заставили бы работать на своих предприятиях за гроши (приезжие не столь щепетильны в плане оплаты), третьих направили бы развлекать хозяев жизни и т. п. Оторванными от своей земли людьми управлять легче. И население нашей страны все более люмпенизируется.

На уровне большого государства, представляющего собой самостоятельную цивилизационную единицу, экономические законы работают совершенно иначе, чем на уровне обычного потребителя. (Однако подход к государственным задачам и целям у наших политиков такой же, как у рядового обывателя. Похоже, сбылась мечта классика и нашим государством управляют кухарки. Не в буквальном, конечно же, смысле, но, во всяком случае, люди с интеллектом кухарки.) То, что должно, казалось бы, принести прямую выгоду, оборачивается убытками, несущими опасность для устойчивости системы. А то, что по-настоящему полезно для государства, для политиков, ориентированных на прямую денежную выгоду, оказывается непонятным и непросчитываемым. Нефтедоллары вместо процветания, к которому, казалось, должны были бы привести, тянут нашу страну в пропасть. А «невыгодная» наука способна дать новые технологии, применяя которые в промышленности (впрочем, также «невыгодной»), наше государство было бы способно выбраться из кризиса.

Пример того же уровня — это займы. Человеку занимать в долг выгодно, а государство чем больше занимает, тем больше оказывается должно и с каждым новым займом становится все более зависимо от своих кредиторов, и каждый новый заем обычно лишь увеличивает долги и ухудшает положение. Замечателен в этом плане недавний аргентинский пример, да и наше положение с долгами, которые в период Перестройки государство наделало с легкостью беспечного игрока и гуляки, ужасающе. Налоги, которые мы платим государству, деньги, которые мы получаем за наш реальный труд, идут в огромной своей части на оплату долгов, наделанных перед распадом СССР. Получается, что мы из своего кармана, своим трудом оплачиваем виртуальные деньги, от которых никакой пользы в нашей стране никому не было. Фактически мы оплачиваем теперешнее сверхблагополучие ряда бессовестных воров. На наши деньги, которые мы теперь посылаем за границы в сытые Европы, отрывая их от своих бедняков, от своей науки, от своего производства — на эти деньги какие-то самодовольные ничтожества бесятся с жира.

Были ли хоть какие-то попытки вернуть эти украденные у нас деньги? Были ли хоть какие-то попытки отследить их пути?

Нет. Наше правительство даже не думает об этом. Ему плевать на свой народ.

На мой взгляд, все вышесказанное позволяет сделать вывод, что в наших условиях финансовая система, принятая в прочем мире, попросту не работает. Мне могут возразить — дескать, во всем мире эти законы работают, а у нас вдруг отказывают, как так? Но, во-первых, они и остальному миру особой пользы не приносят, просто тот исторически приноровился «ходить вверх ногами», у них больше был адаптационный период. А во-вторых, все эти попытки насильственного насаждения в нашей стране рыночной экономики сильно смахивают на достопамятное увлечение выращиванием кукурузы. Не растет у нас кукуруза, но все равно наши начальники, в угоду начальственному самодуру, будут сажать ее по всей стране вплоть до Заполярья и Арктики. Так и с рыночной экономикой — производство развалили, науку развалили, сельское хозяйство развалили, но от принципов не отступим ни на шаг! Вперед, господа, к светлому капиталистическому завтра! И зря волнуются те, кто утверждает, что вступление ВТО разрушит нашу экономику — наивные люди, они не понимают, что экономика наша, точнее то, что от нее осталось, до вступления в ВТО попросту не дотянет, загнется раньше.

Я уже говорил о необходимости построения нового общества на новых принципах. Одним из принципов этого нового общества должно стать отсутствие в нем товарно-денежных отношений.

Социализм в нашей стране пытался уйти от денег, однако ему не удалось задушить финансовую систему полностью. Эта нерешительность в борьбе с «рынком» стала для него роковой — достаточно оказалось морального упадка общества, чтобы «рынок», как инфекция, поразил общественный организм. Во времена Брежнева начался постепенный процесс усиления роли денег. Борьба с вещизмом окончилась победой последнего. Обманщики — продавцы, рыночные спекулянты и фарцовщики — как-то вдруг из жалких изгоев общества превратились в его господ. Сперва они выросли в кооператоров, потом стали бизнесменами. Теперь они командуют повсюду, и честные люди, те, кто был не способен красть и спекулировать, стали слугами у недавней шушеры.

Новое общество не должно повторить ошибок СССР. Для распределения благ среди людей должна использоваться статусная система, что была предложена выше. Напомню, речь там шла о том, что человек после получения им образования вступает в общество, имея начальный статус, и при голосовании его голос равен «единице». Со временем он приобретает заслуги перед обществом либо в результате наработки стажа, либо совершая какие-то полезные для общества достижения. За эти заслуги человек повышается в статусе и при голосовании его голос последовательно становится равным двум голосам, трем и так далее. То есть при принятии какого-либо решения опытный и заслуженный человек имеет право влиять на результат голосования в большей мере, нежели тот, чьи заслуги перед обществом и опыт на данный момент меньше.

Система распределения благ должна быть построена на этом же принципе. Однако доступ к основным благам для всех одинаков. Любой человек нового общества должен быть снабжен пищей в нужном для него количестве, без каких-либо ограничений и без какого-либо неравенства. Здесь не может быть допущено никаких «спецпайков», никакой разницы для людей разных статусов. Также любой человек нового общества имеет право на жилье согласно возрастному и семейному статусу. Вообще я считаю, что человек имеет от рождения право на жилье и пищу в той же степени, как на воду и воздух — слава богу, никому не пришло в голову в нашем рыночном обществе пока брать деньги хотя бы за право дышать…

Еще одно право, которое должно быть для всех одинаково, — это право доступа к информации.

Разница во благах для людей разных статусов может проявляться в продолжительности отпусков, в различной доступности некоторых транспортных средств, в определенных льготах и т. п.

Возвращаясь от существующего пока только в воображении нового общества к нашему реальному обществу, замечу, что ситуация с капитализацией бывшего Союза напоминает описанную в одной из книг Лема попытку людей научиться жить под водой. Наше население, уподобляясь его бальдурам и бадубинам (уж не помню, кто из них кто), захлебываясь, отращивает жабры, повышая уровень воды в своих городах и жилищах. Полагаю, что господин Лем пытался изобразить сатиру по совершенному иному поводу, но, как зачастую бывает у больших художников, его произведение имеет более глубокий смысл, чем он сам предполагал в него вложить.

Наши люди, подобно более счастливым безмозглым рыбам, пытаются научиться жить в совершенно неподходящих условиях. «Ах, вы захлебываетесь, — участливо виляя хвостами, подплывают к нам добрые рыбы. — Ах, вы умираете? Ну что ж, жаль, что вы оказались столь неприспособленны к жизни. Значит, вы и впрямь тупиковая ветвь эволюции и обречены на вымирание».

Стоит, сказав, наконец, спасибо добрым рыбам, выбираться на берег. Тем более что при всей своей доброте они не побрезгуют задумчиво обглодать наши останки после того, как мы, наконец, окончательно захлебнемся.

Впрочем, энтузиазм наших бальдуров и бадубинов таков, что начинаешь верить, будто кому-то из них и впрямь удастся отрастить жабры. Одному из миллиона.

Стоит ли вот только гробить миллион живых душ ради получения одного мутанта?

Собственно, вообще попытки все измерять в деньгах — большая ошибка современного общества. Деньги — это только «средство обмена» и ничего более, они ни в коем случае не могут играть роль универсального средства измерения и оценки различных масштабных проектов. На уровне цивилизационных единиц финансовые законы, действующие на уровне людей и организаций, «перестают работать». На этом уровне денежные перемещения от одного субъекта к другому перестают играть роль, т. к. оказываются перемещениями слагаемых внутри некоей неизменной суммы. Эти внутрисистемные перемещения равноценны перемещению денег человеком из одного кармана в другой и роли в жизни цивилизации, вопреки модным суждениям господ монетаристов, не оказывают. Денежные потоки сами по себе не значат ровным счетом ничего. Они лишь средство, но никак не цель. И, как любое средство, это средство может быть пущено не только во благо, но и во вред, а чаще всего просто работает вхолостую.

Настоящими ценностями общества являются его потенциальные возможности. Если у общества есть промышленный, строительный, научный, образовательный, космический или любой другой потенциал, но он не используется в силу желания правительства «сэкономить», то эта экономия идет обществу исключительно во вред — нереализованный потенциал растрачивается впустую, потому что его мощностям для продолжения развития необходима постоянная загрузка, а сэкономленные деньги, не подкрепленные возможностями общества, оказываются просто кипами цветной бумаги. Потенциал общества нуждается в постоянной загрузке, ведь то, что с большим трудом создается, очень легко теряется — для потери квалификации людям достаточно трех лет.

Наша страна имела огромные возможности, она до сих пор сохраняет многие свои потенциалы, но они ей «не нужны», ведь наши реформаторы способны сделать невыгодным даже добычу золота из золотой горы, окажись таковая на территории любимого ими «ближайшего Подмосковья». Один из классиков фантастики называл подобный феномен «эффектом Шмидаса», или «эффектом анти-Мидаса», явлением обратным тому, что происходило по легенде с Мидасом, в руках которого любая вещь превращалась в золото. Любая вещь, оказавшаяся в руках наших реформаторов, превращается в Г.

К примеру, наш космический потенциал. Окажись он у Китая, тот свернул бы горы, но у него его нет. И Китай будет тратить годы и огромный труд на создание этого потенциала, а Россия, у которой он есть, будет тратить эти годы на споры, зачем ей нужна пилотируемая космонавтика и что с нею делать.

Попытки наших реформаторов делать деньги на «экономии всего» привели к разрушению всех потенциалов страны. Будем надеяться, что все они, начиная с виновников развала Союза, предстанут в свое время перед судом и ответят за свои преступления. Нашим людям запудрили голову выгодой, рынком и прочими бредовыми понятиями, когда ясно, что на уровне государства выгода совершенно не укладывается в те понятия, которые действуют на уровне «торгаш — покупатель». Торгашеская логика на государственном уровне совершенно неприменима.

Государство не побирушка на паперти, чтобы строить все свои планы на ожидание помощи и подачек извне, государство — это система, которая должна опираться на собственные потенциалы, создавать и усиливать их, используя торговлю с другими странами не во вред своему народу, как сейчас, а на его благо.

Новое общество поэтому должно быть нерыночным по своей сути, торговлю же с внешним миром оно должно использовать сперва как средство ускорения своего роста, а после, при достижении определенного уровня развития, как инструмент влияния на внешний мир.

В новом обществе не должно быть денежных отношений.